Ледовая история

То, что предложение не пришлось по душе взрослым, Камила поняла за секунду. Беззаботный обед, на который они вырвались в середине недели, мгновенно обернулся затянувшимся молчанием. Решив стоять на своем, Камила пошла в наступление. Но для начала, чтобы развеять свои догадки, все же уточнила. — Вам не нравится эта идея? — Нет. — Нет. Ответившие одновременно тренер и отец переглянулись, и Камила притихла, срисовывая их внутреннюю связь и бессловесный разговор. — А почему нет? — А почему да? — недовольно переспросил отец. Его настроение было понять проще всего — недаром росла с ним долгие годы, и прекрасно видела, когда ему не нравится что-то. Одетый в строгий костюм с галстуком, выбритый, сидевший за столом мужчина был неприступен и не расположен к ее детскому шантажу. Значит, надо было идти другим путем. — Зачем тебе это? — Чтобы помочь Этери Георгиевне, — заметила, как взлетели у женщины брови. Вмешиваться в диалог она не стала — медленно взяла бокал с водой и сделала глоток, поглядывая на Камилу. — Все должны знать… Все… На Олимпиаде было не так, как писали в интернете. — На заборе тоже писали, Камила. Что нам теперь все заборы отмывать? — Марк постукивал по столу, потеряв аппетит к мясу на тарелке. Аналогии с забором Камила не поняла. — Писали, что Этери Георгиевна не поддерживает меня. Это неправда же, — доводы у нее были свои, подобранные заранее. — Через интервью никому ничего не докажешь, — отрезал Валиев и раздраженно посмотрел на подошедшего официанта, который рассказал про курьера, доставившего важные бумаги. — Он что в офис не может поехать? Камиле стало жаль парня, который притих под суровым взглядом мужчины, и попятился, когда тот встал и отбросил на край стола салфетку. Удивительно, как отец смягчался и в выражении лица, и в голосе, когда обращался к Этери Георгиевне — это как раз он и сделал перед тем, как уйти. — Поговори ты с ней, — заглянул ей в лицо и оставил их наедине. Камила насупилась на какое-то время, переживая, что сдастся всего лишь после первого слова тренера, но та в безмолвии изучала ее. — Камил, я ценю, что ты хочешь помочь, но давать ради этого интервью Первому каналу — не лучшая идея, — аккуратно отметила Этери Георгиевна. — Может, мы спросим у адвокатов? — Можно и спросить. Но это касается нас… нас троих. А не адвокатов. — Почему? Разве это не поможет в защите? Вас же тоже обвиняют, Этери Георгиевна. Только меня в допинге, а вас в… — Халатности. И в равнодушии, — кивнула женщина. — Что изменится после твоего интервью? — Мнения людей, — от переполнявших эмоций Камила забывала контролировать себя: брови жили отдельной жизнью, вставая елочкой от ее возмущения. — Камила, всех не переубедить. Твой отец прав. И мы оба не хотим, чтобы… тебя пытали. Или допрашивали. Как было в Пекине. И как еще будет в будущем. Наше расследование еще продолжается. — Думаете, журналист будет пытать? Он… был приятным, — поколебалась Камила. — Да, он… не такой, конечно, бестактный, как другие. — Я видела ваше интервью с ним. И мне понравилось, — виновато сгримасничала ей девочка. — Я рада, — после паузы улыбнулась и Этери, но вот глаза у нее были максимально серьезными и не расположенными к веселью. — Как насчет того, что придется отвечать на вопросы об Олимпиаде? Про травлю? Про все то, что пишут в интернете? Про твою форму… Про слабую программу. Или про меня с Марком. Ты ко всему этому готова? — Да. Я готова, — выпалила Камила, и Этери осеклась, видимо, пропуская через себя ответ. — Вы не хотите, да, говорить про папу? Но мы можем говорить только про Олимпиаду. Про вас и так все знают. — И всем та-ак интересно, — она видела взгляды и в этом дорогом, элитном ресторане, где, казалось, все привыкли к знаменитостям. Но и в таком месте к ним было приковано внимание, по этой причине и пришлось просить столик за раскидистыми деревьями. Не хотелось, чтобы уже сегодня в Сеть слили видео с громким заголовком про «Семейный обед Валиевых и Тутберидзе». Словно в подтверждение слов Этери к столику подошла девочка возраста Камилы, которая, извиняясь, попросила фотографии. Не умевшая отказывать фигуристка ушла с ней к выходу из зала, где было больше пространства. А за стол вернулся Валиев. — Ну и как? Это ее Борисов, да, надоумил? В Саранске поймал? — он схватился за вилку и отправил кусок мяса в рот. — Ну, настроена она серьезно. В Федерации тоже просили согласиться на интервью Первому каналу — у нас с ними контракт. — И ты согласилась? — Нет. И Борисову сказала также. Я же уже говорила тебе, — под ее уравновешенным взглядом терял пыл и Валиев. — Я помню. А теперь? Поменяла мнение? — Не знаю. Я подумаю. Что-то в словах Камилы есть… Тем более, что она сама готова говорить про Олимпиаду. А за этот месяц она нечасто это делала, — поделилась своими наблюдениями женщина. — Она прокат-то один раз посмотрела… Я слышала… — Это плохо? — замер Марк. — Если она сможет обсуждать это, то сможет и отпустить. А не будет считать это самым главным провалом в своей жизни. Еще и колени ее… Она так и не вошла в форму, а значит, может думать, что ничего у нее не получится. — Мне она об этом не говорила. — Мне тоже. Просто идет и делает то, что я говорю. — Но ты ее слишком хорошо знаешь, — задумчиво согласился Валиев. — Не совсем, конечно. Но иногда у нее все на лице написано. — Кажется, она, все равно, взбодрилась… — Конечно. Новое платье сшили, на вечеринку ее отпускают, в ледовых шоу у нее показательные выступления — а Камила их любит. — Впереди еще день рождения. Кстати, по поводу дня рождения… А ты так и не посоветовала, что купить твоему брату, — вдруг улыбнулся Марк. — Ничего ему не надо. Главный подарок — это ты, — хмыкнула Этери, вспоминая, как поболтала с Петей по поводу его внезапного приглашения Валиеву. Мужчина был несгибаем, как и любой грузин в ее окружении, — он вознамеривался познакомиться с Марком, во что бы то ни стало. Еще и сестра заглянет с семьей. Радовало, что остальные оказались за границей — не весь клан Тутберидзе будет приветствовать Валиева. — Я тоже в предвкушении… — посмеиваясь, заявил мужчина.- А тебе надо расслабиться. Не съест же, в самом деле, твой брат меня? — Если только ты меня обидишь, — предупредила, усмехнувшись, женщина. — И в мыслях не было. Я сам кого хочешь съем, если тебя обидят, — невозмутимо и спокойно заверил он ее. — Ешь лучше свой стейк… Он уже остыл. Поджав губы, Этери посмотрела в стол, но игнорировать долго взгляд Марка не получилось. Уставившись на него с укором, получила в ответ тихий смех — ему нравилось в людных местах вызывать в ней смятение. И пока этой слабости противостоять Этери не умела. *** Обстановка на ледовых шоу была максимально дружественной и безмятежной. Фигуристы шутили, дурачились и совсем не волновались перед выходом на лед. Эта атмосфера Камиле нравилась больше, чем та, что царила на соревнованиях. Неудивительно, что на таких мероприятиях не требовались тренеры, и спортсмены сами собирались, настраивались на прокаты, и от этого расслабления было еще больше. — И ты сразу поедешь в ресторан? — Аня уже собралась и коротала время в компании Камилы, которая припозднилась и спешно красилась в уборной. В соседнем помещении было людно и шумно — всех привлекала Медведева, которая умела располагать к шалостям и проделкам. Это обязательно должно было попасть в соцсети. — Да, папин водитель уже ждет меня, — Камила не доставала до зеркала и приходилось маневрировать на выступе у раковины. Все было максимально неудобно, и девочка пыталась не грохнуться на пол, подводя глаза. — А ты с Петром Георгиевичем разве не знакома? Он же заезжал на каток пару раз, — сидевшая на унитазе с опущенной крышкой Аня вытянула ноги и постукивали коньками друг о друга. — Не видела его? — Видела. Он сам со мной знакомился. Правда, давно, да, его не было? — задумалась Камила и рассмотрела себя в зеркало. Света тут не хватало. — А папа твой не знаком, получается? — Не-а. — У вас как смотрины будут… — Что? — Камила с удивлением глянула на подругу через отражение. — Ну, смотрины. Это, когда жених и невеста знакомятся. А у вас вот жених с семьей невесты знакомится… — Аня рассмеялась от такой параллели, присоединилась к ней и Камила, узнавшая смысл обряда. — Надо им потом сказать. Папе точно понравится. — Ну, какая красота тут спряталась, а… — девочки осеклись и засмеялись от неожиданности еще больше. Зашедшая в туалет блондинка, знакомая им тоже по фигурному катанию, снимала на камеру и, видимо, решила взять интервью. — Как дела, девчонки? — Хорошо, — смущенно отозвалась Аня. — Ками, а у тебя? — Нормально, — занималась мейкапом Камила. — Что катать будете? — узнав у них новости, Анастасия Скопцова продолжила завалить вопросами. — Камила, твои знаменитые четверные сегодня зал увидит? Сколько? Десять, двенадцать? В следующем сезоне, да? — Но к четверным я вернусь. Сколько будет, посмотрим… Самое главное — качественно, — жеманно-учительски произнесла Камила для озорства. — Не важно, сколько, важно — как. — Это тебя Этери Георгиевна такому учит? — И не только меня. Аню тоже, — отозвалась Камила, и Щербакова подтвердила на камеру. — Вот хороший у вас тренер… Хотя еще бы — сразу две олимпийских чемпионки. Не считая, Саши, конечно, — девушка не видела, как в лицах поменялись воспитанницы Тутберидзе, которые давно не встречались с Трусовой, ушедшей в отпуск. — Ками, ты как красишься? Ярко или не очень? — Надо ярко. А то в темноте ничего не увидят. — Ты тогда два пальца в тени и вот по глазам… — заглянув в туалет, подсказала Женя, и новый взрыв хохота раздался в помещении. Да, определенно в такой обстановке было проще возвращать себе форму и настраиваться на будущие прокаты. Камила была уверена — сегодня она не налажает. Спуску себе не собиралась давать — знала, что и так придется отчитываться тренеру. Тем более, что с Этери Георгиевной предстоит увидеться уже через несколько часов. *** Она и не сомневалась, что харизматичный Валиев с первых минут очарует ее родственников. Словила его растерянный взгляд от количества тех, кто хотел бы с ним познакомиться, а через минуту наблюдала, как он быстро собрался и обаял всех по максимуму. Покорил брата роскошным подарком — арабским кинжалом «Джамбия», проявив такие познания о клинке, что Этери от удивления лишь округляла глаза. Наговорил женщинам приятных комплиментов и сделал вид, что запомнил имена всех присутствующих. — Никого не запомнил? — очутившись, наконец, с ним за столом, наклонилась в его сторону и прикрыла ладонью улыбчивое лицо. — Ни единого, — Марк размещал у тарелки смартфон и расстегивал пуговицы пиджака. Зная, как часто бывает в грузинских ресторанах после сытных блюд, веселых бесед и жарких танцев, Этери предугадывала, что от пиджака мужчина быстро избавится. — Я тебе буду подсказывать, — тихо рассмеялась она. — Не бросай меня, — с фальшиво-напуганным лицом попросил Валиев, и они переглянулись. Народу в зале и вправду было достаточно. Брат созвал и друзей, и коллег, и родственников. Ей самой было пока некомфортно в таком гаме и с таким числом гостей. Успокаивало, что им достались места за столиком с семьей, с ними было спокойнее и можно было себя немного подотпустить. — А что за история с клинком? Как ты выяснил, что Петя собирает оружие? — прищурилась, изучая его. Он, конечно, мастак был поражать связями и подготовкой. Скорее всего, мастерство, полученное в бизнесе. — Пусть будет моим маленьким секретом. А что? Ты же отказалась мне помогать, — покачал он головой. — Нехорошая женщина. — Мне уже стыдно, — посмеивалась от шуточной перебранки Этери, и перевела взгляд на сидевшую в другом конце стола кудрявую шатенку с родными чертами лица. Женщина с восторженно-заинтересованными глазами явно позабыла про бокал в руке и собирала разведданные на них. Этери смущенно подавила улыбку, не слыша, о чем продолжает беседовать Марк, и ждала, пока сестра перестанет их просвечивать насквозь. Но Мила и не думала переключаться — отпила вина и, давая ей взглядом знак, прижала ладонь к груди, кивнув на Валиева. Кажется, таким образом, сестра показала одобрение, и Этери рассмеялась, опустив голову. — Стыдишься и смеешься? Ну, вот и как с вами сегодня, Этери Георгиевна, общаться? — Я не понял… А чего тарелки-то пустые… Надо исправить. Сестричка, ты поухаживай… Поухаживай… за Марком-то. За разговором они упустили, как подойдет к ним именинник и захлопочет рядом, раздавая приказы и официантам, и сестре, и своей жене, которая едва управлялась с двумя маленькими детьми. Этери заметила, как у Марка заблестели глаза — кажется, восточный уклад жизни с обхаживанием мужчины ему был по душе. *** Перевозбужденная, в азарте и с адреналином, гуляющим по венам, Камила приехала в разгар праздника. Песни и танцы буквально вскружили голову, и девочка, смеясь, с трудом прорвалась через подвыпивших гостей, веселящихся у столов и на танцполе, и добралась до знакомых лиц. — Нет, не надо. Здесь есть место, — Этери Георгиевна отказала другим людям, кто хотел, чемпионка посидела с ними, и освободила для нее стул. Камила пристроилась между болтающим отцом и женщиной, которая была расслаблена и улыбалась. Атмосфера праздника была по душе Камиле, но радовало, что ей не надо было болтать с незнакомцами, спокойнее было именно под родительским боком и под боком у Этери Георгиевны. — Ну, что за красота? — оказалось, что Марк общался с Петром Георгиевичем, который подсел на свободный стул с его стороны, но Камилу заметил и выглядывал, чтобы поприветствовать ее в своей громкой манере. — Ну, вот что за принцесса льда у нас тут приехала? И голодная, наверное. Таня… Таня, организуй… — он замахал руками жене — полноватой брюнетке с мягкими чертами лица, которая покачивала на руках лопоухого малыша. Рядом сновал еще один мальчик, который едва выглядывал из-за стола, больше видны были его темные кудряшки. — Петь, не надо. Все есть… — помешала им Этери. — Мы разберемся. — Разберутся они. Кормите ребенка, — сокрушался громкоголосый брат, а Марк, щелкнув следящую за всем Камилу по носу, продолжил отвлекать мужчину. Они заметно нашли общий язык, прерываясь на выпивку и на поздравления от гостей. — Я, правда, не голодна, — Камила обнаружила, что тренер соорудила ей горку из еды и пододвинула тарелку ближе. — Придется есть. Или делай вид, — погладила ее по плечу непривычно улыбчивая женщина. Камила с восторгом подумала о том, что в такие минуты тренер, буквально, светилась, и, конечно, нравилась ей еще больше. — Одиннадцатый час ночи… — успела заглянуть в смартфон, и поморщилась в сомнениях. — Тогда морс. Он тут вкусный, — убеждала ее Этери Георгиевна — пить и вправду хотелось, поэтому Камила с благодарностью набросилась на напиток, рассказывая попутно о прокате. — А снимали-то? Или будет телевизионная версия… — Да-да. Сейчас я вам покажу… — Камила тараторила и задыхалась от пережитых эмоций. Ликование от того, что программа удалась, переполняло и грозило обрызгать всех. Чувствуя ее состояние, Этери не задавала лишних вопросов, а лишь склонилась над телефоном, когда заиграло видео с катка. — Вот тут, вот тут… нога, да… И еще тут, — захихикав, Камила при повторном просмотре увидела недочеты, которые с ее опытом уже можно считать глупыми и детскими. — Разбор полетов? — Марка тоже заинтересовала их компания, и мужчина подвинулся к дочери, воспользовавшись тем, что Петр ушел к другому столу. Как Этери и предсказывала, пиджак он снял, а рукава белой рубашки закатил, показывая жилистые запястья с массивными дорогими часами. — Кое-кто давно не занимался с юниорами, — для проформы Этери покачала головой. — Ой, я исправлюсь. Честно-честно, — лучезарными глазами взглянула на нее Камила. — Все так плохо? — нахмурился озабоченно Марк, следя за видео. Он, естественно, ни черта не смыслил в программе. — Мелочи. Все хорошо. Молодец, — благосклонно кивнула девочке Этери, и проследила, как та победно заулыбалась, а Валиев, просветлев, поцеловал ее в голову. — Моя девочка, — констатировал он, и положил руку на стул, добираясь пальцами до плеча Этери. Незаметный для всех жест подал для нее ощутимый импульс, и женщина, разгадав этот смысл, посмотрела на Марка. Он болтал с Камилой, но взгляд ее чувствовал, и вскоре откликнулся — поднял глаза. — Кажется, все неплохо? — и это он точно не прокат девочки имел в виду. Этери оглядела полутемный зал с отдыхающей публикой, нашла родных и заново проанализировала данные по их реакциям. Не надо было быть великим психологом, чтобы осознать, что мужчина им понравился. Очков добавляла и его живая, искренняя дочь, которая всем знакома и по катку, и по раздутой в СМИ истории с Олимпиады. Этери догадывалась, что Камила, обожающая отца, и поклоняющаяся перед ней, еще больше влюбит в себя новых родственников. *** Ему было так мало ее, что хотелось побыстрее закончить с этими светскими беседами и знакомствами, и уехать домой. Удалось только вырваться от новоявленных знакомых и утащить Этери на танцпол. Хотя бы в танце Марк мог позволить себе обласкать ее и насладиться тесным контактом. — Не могу избавиться от желания тебя поцеловать, — смахнул волосы и шепнул на ухо. — Нет, Марк. Не здесь, — отклонилась, чтобы с предупреждением глянуть в его хмельные глаза. И алкоголь тут был не при чем, путал мысли запах женщины, ее упругое тело, которое было, словно, рождено для его рук. Едва успевал останавливать себя Марк и старался не оглаживать ее прелести, доступные ему, когда они были наедине. — Да терплю я, терплю, — капризно протянул. — Но надолго меня не хватит. — Ты кажешься моей семье приличным мужчиной… Вот и будь им. Будь сильным, — иронизируя, она чуть сжимала пальцами мощные плечи. — Как быть сильным, когда ты в платье? И… — откровенно-возбуждающее предназначалось только ей, и Марк зашептал на ухо. Мог и не смотреть на нее, ощущал, как затаила дыхание, и, скорее всего, вспыхнула румянцем. Но, естественно, будет качать головой, и пытаться его пристыдить. — Так я им понравился? — беззаботно поинтересовался, сменив тон, как ни в чем не бывало. — Кому? — а вот Этери не успела перестроиться и в замешательстве утонула в его обволакивающих глазах. — Семье твоей. Их так много… — поворачиваясь с ней, Марк следил за людьми. Проверял он и Камилу, которая подружилась со всеми детьми в зале, и они приносили ей игрушки, а взамен выпрашивали вкусностей. — Это еще немного. Тебе надо на чью-нибудь свадьбу сходить… Кавказскую… Настоящую… — Со всеми придется знакомиться? И ты меня через неделю заберешь? В беспамятстве? — Марк, — рассмеялась она. — Ты и здесь-то запомнил… Кого хоть? — Самых важных и запомнил. Петра, например. Знаешь, он уже сказал мне тебя не обижать. А то голову открутит, я так понял. Интересно, он всем так говорил? — Всем тем, до кого добирался. — Но я поостерегусь человека, который холодное оружие собирает. Мне еще голова нужна. И то, что в брюках тоже, — двусмысленно показал вниз глазами Валиев. Радуясь от тихого женского смеха и от того, как она была расслаблена, Марк еще раз смахнул копну и прикоснулся губами к ее виску. Вздрагивая, Этери замерла, не собираясь мешать ему. Про такой нежный поцелуй никто ему не говорил. Хотя бы его он мог позволить и себе, и ей. *** Камиле было неловко за такую панику. Как только один из малышей опрокинул на нее стакан с морсом, вокруг засуетились все. Сестра Этери Георгиевны увела ее в туалет, и, причитая, помогла оттереть кофту — но спасти одежду вряд ли уже было возможно. — Да пустяки, правда, ничего страшного, — с улыбкой девочка встретила тренера. Кажется, и Этери Георгиевна волновалась инцидентом, который застала во время еще одного танца с отцом. — Поросенок. Леон — поросенок, — покачала головой Мила. — Надо уши ему надрать. — Он же маленький. Он не специально, — забеспокоилась Камила, становиться причиной для наказания она не хотела. — Маленькая шкода, — взялась за салфетки снова женщина. — Давай я, — отстранив сестру, Этери Георгиевна прикрыла собой Камилу и изучила пятно. — Без вариантов… — Выкинуть? — поморщилась с досадой Камила. — На бережную стирку надо… — промочила салфеткой влажную ткань Этери Георгиевна. Попробовала минимизировать урон, но вскоре прекратила действия и отпустила Камилу в зал — девочка сослалась, что там темно и ничего не видно. — Этери. Этери. Убегающая Камила уже не услышала странного голоса сестры тренера. Мила прислонилась к раковине, а у соседней Этери споласкивала руки, отвлекаясь, она с вопросом смотрела на нее через зеркало. — Чего? — поправила кудри и покусала губы, пока сестра тянула драматичную паузу. — Ты посмотри на себя… Какая ты — мамочка рядом с этой малышкой, — Мила прижала руки к груди. — Скажешь тоже, — улыбнулась она. — Камила — моя фигуристка… Ну, и теперь еще и дочь Марка. — А с Марком ты спишь, — согласилась женщина и рассмеялась. — Боже, я видела его фотографии, даже те, где вы вместе. Но я не думала, что он такой большой. Выше всех нас. — Да, он высокий. Ты поэтому с него глаз не сводишь? — Нет, конечно. Я смотрю на него, а он смотрит только на тебя. — Он смотрит на Петю. Весь вечер болтает с ним. — И танцует с тобой. Ладно тебе, не будь занудой. Вы прекрасно смотритесь вместе — все втроем, между прочим. Диша там еще не ревнует? — Твоя Диша в сообщниках у Марка. Парочка давно спелась, и дочь меня предала. — Ничего. У тебя есть вторая. — Мила, — рассмеялась Этери, скрывая растерянность. С Камилой она не хотела спешить, и портить ничего тоже не желала. Знала, что все и так идет своим чередом, и устраивает и ее, и девочку. — Что? — сестра невозмутимо заглянула в ее глаза и с любовью констатировала. — Я так рада, Этери. За тебя рада. Тихая радость окутывала ее весь вечер, но признаться надо, это чувство появилось намного раньше. Просто Этери старалась не принимать его и не обольщаться. Сегодня можно было не думать о плохом, а насладиться тем хорошим, что есть. А оно было уже космическим. *** Расположившись у окна в теплом салоне автомобиля, Камила едва не застонала. Именно сейчас организм и дал знать, что пора бы и отдохнуть. После тренировки, суматошного дня с блестящей работой на льду и выбросом эмоций на чужом празднике — только и оставалось, что свалиться с ног от усталости. — Давай, Егорыч, гони по встречке — вези нас домой, — Марк занял место впереди, и, видимо, не отошел еще от музыки, говорил он громко. — Только не по встречке, — предупредила Этери Георгиевна своим рассудительным голосом, укладывая между собой и Камилой букеты, которые остались от поклонников в «Мегаспорте». — Конечно, Этери Георгиевна, аккуратно доставлю всех по адресу, — отсалютовал бодрый парень. — Сегодня адрес у нас один. Едем домой, — приказал весело отец, и обернулся назад. Камила встретила его с улыбкой и заметила, как он ей подмигнул, и глянул на молчаливую женщину. — Даже спорить, Этери Георгиевна не будете? — А есть смысл, Марк Витальевич? — Никакого, — помотал головой он, и Камила, осознавая, что они подшучивают друг над другом, захихикала. — Ками, тебе не хватило сегодняшнего праздника? Все-таки на вечеринку идешь? — сел прямо отец. — Иду, конечно. Па-а, ты же отпустил, — Камила ждала момента, когда он передумает или попытается убедить ее остаться дома. Ему не нравилась идея с караоке-баром, кучей незнакомых блогеров и позднее время. Могла воспротивиться и тренер, которая сослалась бы на утренний отъезд в Санкт-Петербург в воскресенье, но не стала этого делать. — Отпустил, я помню, — согласился Марк. — Но ты же могла и передумать бы. — Неа. Не передумала я. Пап, я буду ровно ко времени дома. Я же помню про поездку в Питер. — Правильно, это надо помнить, — поддержала Этери Георгиевна. — А о папе — старом и немощном, одиноком, который будет скучать вечером в субботу, кто будет помнить? — делал несчастным голос мужчина. — Эм… Этери Георгиевна? — Камила поймала ироничный взгляд женщины, и засмеялась, не выдержав. — Тогда я согласен, — быстро нашелся отец. — Меня хоть кто-то спросит? — Нет, конечно. У вас, Этери Георгиевна, нет выбора. Смотрите-ка, как на меня благотворно общение с вашим братом повлияло… — Или тлетворно, — подавила смешок женщина. — Я завтра на катке, Марк. Прости. — Вот и разрушена сказка. И снова я один… Камила знала, что шутить отец мог бесконечно. А, видя, как откликается на это тренер, и как ловко им удается перекидываться фразами, поняла, что можно и не вмешиваться. Этой парочке хватало друг друга. Можно было спать. Сейчас Камиле нужен был отдых.