Ледовая история

Этери не успела ответить на вопрос Марка — неуемные дети требовали внимания и пришлось отлучиться к ним в купе. Обнаружив потом, что мужчина так и сидит с каменным выражением лица, она присела напротив и с вопросом взглянула на него. — Ты ждешь ответа… — скрестила руки на груди и откинулась назад, чтобы получше рассмотреть Валиева в свете тусклой лампы, прикрепленной к стене. Нечасто в ее присутствии он так сводил брови, между которыми пролегала глубокая морщина. Скорее всего, о суровом Валиеве в бизнесе ходили легенды, а его противники побаивались встречаться с ним в таком состоянии. — Естественно. — Скажем так, — кинула взгляд на безмятежно дремлющую Мишель, которая за время ее отсутствия, уползла на край кушетки. — Инга дала мне понять, что имеет на тебя виды… Но, возможно, мне показалось, — еще раз прямо посмотрела на него, но не заметила изменений в мрачных чертах лица. Повисла пауза, подкрепленная стуком колес и голосами в коридоре, и Этери отвлек быстрый топот. На секунду, а потом она снова переключилась, Марк все же заговорил. — Не показалось, — он подался вперед и рассеянно провел ладонью по своей щеке — гладкой и выбритой, как и пообещал утром. — Я с ней спал. Как-то стало легко — картинка вырисовалась, хоть и не до конца. И едва усмехнувшись, Этери осознала, что где-то внутри себя уже сформировала эту мысль. И от признания Валиева ничего не ощутила — просто приняла, как данность. — Спал, когда был в браке, — набрал он воздуха в легкие и выдохнул. Сумерки не спрятали его мелькнувшей гримасы: казалось, мужчина и вправду досадовал. Или ей показалось. — Там период такой был — жена долго не могла забеременеть… И просто вынесла мне мозг с этим, — поморщившись, говорил Валиев. — Я не оправдываюсь. Так было. Вот так. — А потом? — ровным голосом поинтересовалась. — А потом Лейла забеременела, и я все прекратил. Инга пыталась вернуть отношения, но… — он покачал головой. — В общем, потом у нее начался роман с Игорем, и она вроде успокоилась. — На время? — догадалась Этери — слова Марк выдавливал с неохотой, но считать их можно было. — Девять лет назад пыталась что-то там начать. И… пару раз было, конечно, но… недолго. Не могу я с ней долго… Еще и Игорь… Я все оборвал, — хмуро уточнил мужчина. — И что? Инга тебя поняла? — Нет, конечно, — усмехнулся он. — Но Игорь — мой друг, — отрезал и уставился на нее. — Я совсем не горжусь своими интрижками, но так случилось… И брак не идеальный у меня был. Но… обманывать друга… да, это не тот эпизод в моей жизни, которым можно гордиться… — Чего не скажешь о ней, — пробормотала в сторону Этери, вспоминая поведение женщины. — Я еще раз поговорю с ней, — вышло немного угрожающе, и женщина с опаской проверила свою догадку. Валиев и вправду был зол, и, к счастью Инги, ее рядом не было. — Мне кажется, это бессмысленно. Если женщина в браке надеется на что-то иное… То тут не мужчина сможет ее успокоить. Ей самой предстоит с этим смириться. А она этого не хочет. — Ну, так захочет. Что вообще она тебе сказала? Из-за этого ты была злой? — Злой? — усмехнулась Этери. — Нет, Марк. Наша ссора в машине не имеет к ней отношения. Ты же знаешь. — Нет, не знаю. Ты неделю молчала, что она тебе что-то сказала в ресторане. А могла бы… Так, ладно, — резко одернув себя, Валиев шумно потер ладонями лицо и взъерошил волосы. — Рано или поздно ты бы узнала. А скрывать мне и нечего… — Это да, — покусывала губы, разглядывая его.- Марк, у каждого из нас есть свое прошлое. Я не питала лишних иллюзий… — Просто не так я хотел, чтобы ты узнала про Ингу. Я думал, она уже перестала этой херней страдать, — он снова мрачнел на глазах. — Не перестала, — покачала головой Этери. — И тогда почему я не должен с ней говорить? — Потому что это бессмысленно, — повторила она. — Или Стрельцова тебя домогается? — без намека на иронию поинтересовалась она. — Смешно… — хмыкнул Марк. — Просто она ставит меня в такие глупые положения. А мне это не нравится. И это хорошо, что ты такая мудрая… — А другая не поймет? — не удержалась от усмешки Этери. — Нет никакой другой. И не будет. По крайней мере, меня устраивает то, что у нас сейчас есть, — Марк подвинулся, оказавшись на краю кушетки, и их колени соприкоснулись. Потянувшись, мужчина огладил ее по бедру. — Я не святой. И я рад, что ты это принимаешь. — В нашем возрасте сложно оставаться святым, — Этери опустила руку и пробежала пальцами по его запястью. — У каждого из нас есть свои скелеты. — И когда ты свои мне покажешь? — наконец-то, появилась легкость в его голосе. — Подумаю. — Хватит с меня и Аксенова, — приподнял он брови. — Буду считать, что он у тебя был единственным. — Он не отец Дианы, — заулыбалась от абсурдности Этери. — До него мы еще доберемся, — Марк потянулся к ее губам, и чертыхнулся от настойчивого стука в дверь. В поезде, полном детей, жаждущих тренерского внимания, в покое вряд ли их оставят. *** Камила до сих пор пыталась разобраться в себе и прислушивалась к своим ощущениям. Кажется, у нее были не все данные, чтобы делать поспешные выводы. По этой причине и по причине природной скромности она не смогла отказать Жене в предложении остаться в ее купе. А наедине почувствовала дискомфорт от странных вопросов девушки, которая, кажется, старалась узнать ее получше. — Ты и вправду о таком не задумывалась, да, Ками? — устроившись напротив нее на своем диване, Женя с улыбкой следила за ее реакцией. — Нет, — сдержанно отозвалась она. — Но в перспективе это возможно, — Женя взяла со столика бутылку воды и, отпивая, начала рассуждать. — Если они распишутся, то формально Этери Георгиевна станет твоей мамой. Так что в перспективе ты ее можешь так называть… Но пока это странно, да… — одернула себя. — Вообще, странно, — робко кивнула ей Камила и продолжила расчесывать свои длинные волосы. Внезапно испугало это слово, которое она и забыла, когда вслух произносила, если только в компании бабушки, которая лелеяла память о покойной дочери. — Это странно сейчас. А потом втянешься, — засмеялась Медведева. — Потому что это… странно, — снова прыснула. — Но… это интересно. — Что интересно? — озадаченно сдвинула брови Камила. Логика взрослой девушки иногда была для нее недосягаема. Женя мыслила другими категориями, быстро и резко, в отличие от Камилы. Эта непохожесть странно, но притягивала, да и отказать ей в общении было не так и просто. Пока девочка старалась получить пользу от него — хотя бы можно обсуждать не одно фигурное катание. — Что Этери Георгиевна так открылась. Она ж обычно личную жизнь скрывала. А тут вот так. Такой ажиотаж. Шумиха. — Сегодня журналист с Первого канала уговаривал меня дать интервью. Ради Этери Георгиевны… — вспомнила вдруг Камила. — А ты что? Отказалась? Ты же знаешь, все думают, что Этери Георгиевна — жесткая, холодная… — Она не такая, — Камила нахмурилась, прерывая размышления импульсивной Медведевой. — Да-да, иногда она другая. Особенно с близкими. Но остальные-то не знают. Тем интереснее всем, какая она вот с тобой. — Какая? Обыкновенная, — изумленно протянула Ками, забыв про волосы. — Да? — хитро посмотрела на нее Женя. — А кто там обнимашки устроил из-за панды? И я видела, как она за тебя переживала на Олимпиаде. — Как тренер… — Камила и сама замечала, как меняются ее отношения с женщиной, но не хотела делиться этим. — Может и да. А может, и нет. С тобой, Ками, сложно быть жесткой. Ты слишком милая, — рассмеялась она. — Вот дашь интервью, покажешь Этери Георгиевну с другой стороны, глядишь и в спорте о ней будет другая слава… Все узнают, какая она… мама, — Женя почти с восторгом произнесла это слово. — Ладно, ладно, не смущаю больше… Камила отвела взгляд и тоскливо подумала, что лучше бы осталась в своем купе — сейчас бы в таком глупом положении не оказалась. Перспектива называть Этери Георгиевну по имени уже всплывала в ее размышлениях, но до главного слова в своей жизни девочка еще не дошла. В компании с Женей меньше всего хотелось это обдумывать. Хотя возможность по-другому показать тренера в интервью Камилу заинтересовала. *** Почти час ушел на то, чтобы уговорить Марка, пойти к себе. Разговор все продолжался и продолжался — мужчина умело менял темы, и дразнил ее, смешил и отвлекал от усталости — к вечеру неудивительно, что она уже вымоталась. — Так, а чем тебе не нравится эта дружба? — вместо того, чтобы наконец-то переместиться в свое купе, Валиев пересел на ее диван. Хорошо еще, что удалось убедить его не закрывать дверь: в любой момент к ней мог кто-нибудь с визитом нагрянуть. — С чего ты взял, что не нравится? — устроившись в углу, она следила за тем, чтобы Марк не переходил границу. Разрешала лишь держать ее за руку и периодически поглаживать по колену. Хотя по соблазняющим глазам было понятно, что он готов был к большему. — Уже успел тебя изучить. Иногда ты не умеешь скрывать свои мысли… — Вы — страшный человек, Марк Витальевич. Еще и мысли мои читаете, — подавила улыбку. — Так что, спасать мне уже дочь? — Ты просто Камилу отпустил на вечеринку. И то на час. Ну, что? — рассмеялась от его прищуренных глаз. — Ну, вот и я не понимаю. Что не так в твоей фигуристке? — Неважно. Просто… думаю, что Камиле стоит общаться со своими сверстницами. И интереснее будет. Но посмотрим. Может ничего и не случится… Сейчас они тут общаются на подъеме, а потом разъедутся и забудут друг про друга… Хотя, — Этери задумчиво прикусила губу. — Камила в одной группе тренируется с Женей. — Слушай, ну вот какие же подковерные игры у вас в фигурном катании… Хлеще, чем в бизнесе. — Естественно. Это такая же сфера, что и остальные. С человеческими проблемами, страхами, эмоциями… — повела она плечом. — Может чуть позапутаннее. У нас все-таки дети. Которые вырастают и перестают быть детьми. — Не говори так. Ками у меня навсегда ребенок, — Марк отвлекся на свой телефон, завибрировавший на столе. — Остановка что ли? — глянул в окно. — И тебе пора, — поймала его взгляд, устремленный на соседнее место. — Нет, Марк Витальевич. И не думайте, — в конце концов, это было бы неудобно, размещаться в таком маленьком помещении. Этери вскинула глаза, заметив, что ответивший на телефонный звонок мужчина от чего-то уставился на нее со странным видом. — Приятно… Нет. Не знал, — усмешка появилась на его губах. — Но узнаю… Интересно, конечно, — провел ладонью по ее ноге и проследил за откликом. Этери с укором покачала головой: все-таки он неисправим, будет до последнего добиваться разрешения остаться. — Да. Я согласен. Запомню, конечно. Приятно, да… Она старалась не слушать непредназначенный для нее разговор и оглядывалась, всматривалась в окно. На темной станции с включенными фонарями мало, что было интересного. Больше забавляла Мишель, которая выспалась и носилась по дивану с игрушкой в острых зубках. — Интересно… — он отключил айфон и выдержал паузу. Этери с вопросом взглянула на него и насторожилась. Что-то было не так. Интуиция подсказывала, что мужчина хочет что-то сказать и обдумывал это в данный момент. — Откуда все узнают мой номер телефона? — Фанаты добрались? — мягко усмехнулась она, и получила ответ — мужчина лучезарно улыбнулся и вдруг склонил голову. — Петр Георгиевич передавал привет. Улыбка медленно сползла с ее губ. Этери, пораженная этой фразой, застыла в одной позе и продолжила молчаливо ждать продолжения. Нет, не показалось. Да и глупо было бы переспрашивать. Именно это имя и произнес Марк. — Позвал меня с Ками к вам на ужин. У твоего брата день рождения? — забавлялся он. Этери нечасто бывала в таком замешательстве. Упоминание о брате, который неожиданно позвонил Валиеву без ее ведома, ошарашило. Видимо, пора было решать новую дилемму — знакомить свое большое семейство с этим напористым мужчиной, отвоевавшим большое место в ее жизни. А он только этого и ждал. Она тоже научилась читать его мысли.