Решимость не угаснет

Свистела на ветке рябины синица, покачиваясь от легкого ветра. Скакала вперёд и назад, чиркала клювом о кору и снова начинала незатейливую песню. Солнце слегка припекало не так чтобы хотелось скрыться в тени, но достаточно, чтобы получить наслаждение от стаканчика мороженого или холодной воды. Чара наслаждалась солнцем, впитывая бледной кожей солнечные лучи, жмурилась, как кот, от ласки, вслушиваясь в птичьи песни. Парк Великой Шеввары всегда изобиловал птицами, по какой-то странной причине, люди обычно не задавались этим вопросом. Этот парк просто был здесь ещё при их бабушках и при бабушках их бабушек, возможно, он застал даже восстание Алых королей — никто не мог определить его точный возраст, как не мог определить возраст института, к которому его построили. Хотя некоторые считали, что именно институт построили к парку, несмотря на то, что институту было приблизительно полтысячелетия и стоял он здесь задолго до того, как город начали называть таковым. Чара зашла под тень огромного здания, усеянного изящной лепниной. Каменные лианы вились ввысь, плотно оплетая колонны, цвели цветы с лепестками из белого мрамора, на более тонких лозах покоились бутоны, прикрытые малахитовой листвой. Одно из немногих чудес света, которые стоит увидеть хоть раз в жизни. Самый престижный медицинский ВУЗ в мире — Чара с содроганием вспомнила вступительные экзамены, ночи без сна, валерьянку и мучительнейшее ожидание результатов. Помнится, на одном из экзаменов их даже проверяли на стрессоустойчивость, заперев в аудитории и подсадив актёра, разыгравшего самоубийцу, внезапно решившего перерезать себе вены. Треть абитуриентов тогда решили, что медицина не для них, остальные собирались сносить дверь, чтобы позвать на помощь, и только она сама вместе с кудрявым парнем, заметили что рука-то резиновая. У одной из колонн её ждал тот самый кудряш с конспектами. Долговязый, уморительно рыжий, с усыпанным веснушками лицом и льдисто-голубыми глазами, смотрящимися на нём совершенно несуразно. Чара считает, что зелёные глаза ему бы подошли куда больше. Он заметил её, помахал рукой и неловко улыбнулся, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ожидая, пока она подойдёт. Пытается приобнять её за плечи, как принято у хороших знакомых, но терпит неудачу. — Я распечатал тебе лекцию, а ты даже не позволяешь до себя дотронуться! — шутливо жалуется он, в обиженной манере дуя губы. — Никаких рук, Джаред, — она усмехается, принимая бумаги. Кончик, не скреплённый степлером, колышется от ветерка. Сворачивает их в трубку и складывает в сумку. — Зови меня Джо. Девушка поправляет перчатки из красного шёлка, они не греют, они вообще не могут ни от чего защитить, но ткань на ладонях чувствуется слишком привычно, чтобы с ней расставаться. Чара медленно, почти что лениво переводит на него взгляд, обжигая адским пламенем в глазах, и улыбается, сокровенно шепча: — Нет, Джаред. — Демоница, — смеётся он, отводя взгляд, присматривается к гнезду воробьёв, скрывшемуся в щели между листом и лианой, внутри пищат голые птенцы. —Погуляем? Погода сегодня замечательная. — Откажусь. — А если я куплю тебе мороженое? — он по глупому играет бровями, что забавляет. — И расскажу детали с лекции, на которые у меня не хватило краски в принтере. Чара щурится, в её глазах пляшут бесы. Она по-птичьи склоняет голову в бок, опасно приблизившись, так, что между ними не оставалось и десяти сантиметров. Жестом попросила его наклониться и, обвив шею руками, горячо зашептала на ухо: — Соблазнять меня мороженым — бесчестно, Джаред. Она резко отстранилась и звонко рассмеялась. А Джаред так и остался стоять, налитый краской, с раскрытым от удивления ртом ловил её смех, запоминал эти алые глаза с бесовщиной внутри и, не выдержав эмоций, рассмеялся тоже легко и красочно. Чара упорхнула до того, как он успел отдышаться, слетела с лестницы, перепрыгнув десяток мелких ступеней, и приземлилась точнёхонько на клумбу в газон. Развернулась от него на пятках и обернулась через плечо, одной улыбкой поманив за собой. Стоит ли говорить, что он чуть не упал, сбегая с лестницы вслед за ней? Девушка зашла под тень, отбрасываемую раскидистым кустом белой сирени, с наслаждением упиваясь сладким ароматом. Чара любовалась красотой цветов, их изящной хрупкостью, и думала, что на старости лет можно будет уехать в какую-нибудь глушь и доживать оставшиеся годы в окружении цветочного сада. Эта идея определённо была привлекательной, но подскочивший парень отвлёк её, и мысль была забыта. Она обернулась, хитро прищурившись, и пошла по дороге в глубь парка, ступая так грациозно, что невольно сравниваешь её с кошкой. С дикой кошкой. Джаред как-то в детстве смотрел мультик, и там была прекрасная пантера с острыми когтями в мягких лапах, ласково мурчащая и грызущая глотки — Чара была похожа на неё. Они шли неспешно, заслушиваясь на трели птиц и останавливаясь почти у каждой клумбы, Джаред рассказывал детали с лекции, с дотошной точностью описывая симптомы сифилиса, не забыл он и упомянуть о том, как туго им пришлось на уроке медицинского языка без неё — обычно именно она брала на себя всё внимание препода. Чара на это лишь смеялась, не понимая их трудностей — для того, кто вырос среди существ, в большинстве случаев не способных говорить человеческой речью, а в некоторых случаях и говорить вообще, произносить слова, используя другие звуки, было не сложно, не говоря уже о письменности. По крайней мере, в медицинском языке не нужно было стрекотать и излагать свои слова магией, достаточно было просто запомнить произношение. В поле зрения появился ларёк с мороженым, пара человек стояли в очереди, и Джаред попросил её подождать его, она крикнула в догонку, что дождётся его у моста. Там можно было полюбоваться парой изящных лебедей — пожалуй, главной ценностью парка, птицы прилетали туда ещё в прошлом году, но птенцами обзавелись только в этом. Тихая красивая речка с заросшими камышом берегами и белыми кувшинками, плавающими на водной глади. Лебедь медленно выплыл из камышей, второй поплыл ему навстречу, гогоча и тряся головой, за ним вереницей поплыли птенцы, старательно перебирая лапками. Чара залюбовалась. Поэтому первый удар она позорно пропустила. Девушка кубарем скатилась с моста, едва не упав в воду, белоснежная блузка обидно запачкалась в чёрной слизи, а конспекты в сумке наверняка помялись. Боль быстро привела в чувства; молниеносно вскочив, она отклонилась от следующего удара и, сняв сумку, закинула её подальше в кусты, чтобы бумаги, ни дай бог, не повредились. На кончиках пальцев заиграла магия, в глазах заплясало пламя, распустилось алым цветком и с яркой вспышкой изжгло тонкое щупальце, собирающееся обхватить её шею. Атака на мгновение прекратилась, и Чара по-волчьи ощерилась, формируя из магии остриё: — Какая встреча, — она играюще провела кончиками пальцев по призрачному лезвию, обманчиво ласково заворковала, кокетливо щурясь, — пустые битвы не твоё, так давай же сразу к делу, Кошмар. Что ты здесь забыл? Найтмер соизволил подойти, щупальца за его спиной заколыхались, взвились, словно змеи, а после притаились в хищном ожидании. Единственный огонёк в глазнице вспыхнул ярче, задрожал, как пламя на свечи, обжигая леденящим холодом бирюзы. Сощурился, насколько позволяла мимика, и улыбнулся. Чару всегда тошнило от его улыбки. Он лениво взмахнул щупальцем и отвернулся от неё, будто та и не интересовала его вовсе, проводил взглядом испуганных лебедей, в ужасе убежавшую пару спортсменов. — Твой гость, — начал он, выждав паузу, — носитель ненависти. Кто он и где находится сейчас? Девушка хмыкнула, будто оскорбившись этими словами: — То есть ты приходишь в мой дом, бьёшь меня и рвёшь мою любимую блузку, а тебя интересует кто-то другой?! Она наигранно схватилась за сердце, краем глаза подмечая гражданских — трое особенно тупых стояли в отдалении и снимали всё на телефоны. Очень хотелось рявкнуть на них и разогнать. — Кто твой гость? — скелет обернулся к ней, потеряв всякое желание притворяться и ждать. Найтмер уже знал, чем чреваты рейды на Стори Шифт: люди здесь имели скверную привычку пользоваться магией, иногда даже успешно. Да и внутренние службы не зря ели свой хлеб. — Какой гость? Вот смотри: я на неделе принимала у себя семью Харингтонов, Фреша, Азриэль притащил одногруппников… — Чара уклонилась от полетевшей в неё доски, монстр варварски выдрал её прямо из моста. В следующий рывок двое щупалец напоролись на едва заметную плёнку, сеть из тончайших магических струн, невидимых для скелета из-за плохого зрения. Магия взвилась, оплела щупальца хрупкой паутинкой, хищно потянулась к чёрным костям, а когда другие векторы попытались содрать её силком, сжалась, будто натянутая леска, и нагло откромсала двое из них. Найтмер едва не взвыл. Негатив, тёмная холодная слизь полилась из обрубков будто фонтаном, щупальца забились в истерике, скручиваясь в спирали и выпрямляясь, словно хлысты. Скелет заскрипел зубами, хороший приём — стоит признать. Девушка же выглядела даже удивлённой, она смотрела с лёгким неверием, а после, склонив голову, произнесла: — Не думала, что это сработает так хорошо, — Чара, уклоняясь от брызг ядовитой крови, отошла на некоторое расстояние и теперь с недовольством наблюдала, как щупальца отрастали вновь. — Я думала, у них более плотная структура… Будешь продолжать, Кошмар? Их не так уж и сложно делать, чтоб ты знал. Чара соврала, создавать подобное было ещё как трудно. Этому их научили ещё на первом курсе, как один из способов зашить рану без нужных инструментов, правда, настоящие врачи могут заживлять раны одним касанием, но так тоже было неплохо. Поддерживать структуру нити, тонкой и прочной одновременно, требовало огромной концентрации и управляемости магии, Чара не имела ни того, ни другого, зато была очень опытна в использовании магии в принципе — в карьере королевского стража без этого никуда. Найтмер остановился, хоть и понимал её бахвалу, биться с ней было слишком неприятно, в особенности из-за того, что убить её не представлялось возможным. Бирюзовый огонёк задрожал, едва заметно мерцая, а после тихонько затих, продолжая светится уже более мягко. Щупальца уже восстановились, скрутившись за спиной в спираль, качнулись пару раз и остановились. Негатив мог бы наслать на неё дикий ужас, первобытный, животный страх, но толку? В первую их битву это сработало, он мучил, её кидая из крайности в крайность, а вот в последующие… Она просто ничего не испытывала, как бы скелет ни пытался вызвать в ней хоть какие-то эмоции, всё было бесполезно, никакой реакции. В детали этого феномена он вникнуть пытался, даже читал множество книг по человеческому устройству, но так ничего и не понял. Скелет вздохнул так тяжко, как только мог, несмотря на отсутствие лёгких. На миг он показался даже уставшим. — Знаешь, — начал он, будто собираясь рассказывать длинную и поучительную притчу, — в мультивселенной миров не счесть, одни живут, процветают, другие уже отцвели, а некоторые и вовсе не более чем пустые идеи. Заранее мёртвые, так сказать. И всё же они существуют без материи, без жизни, без красок, но существуют пустые оболочки среди бескрайней пустоты. Иногда такие миры исчезают, хотя будет вернее «растворяются» в вечности, и это нормально. Но сегодня произошло кое-что более интересное. Угадаешь? — Говори. — Сегодня исчез отцветший мир без следа. И последний, кто был там, это твой гость. Не находишь это подозрительным? Чара молчала, с серьёзным выражением раздумывала над ответом, а после сказала такую несусветную глупость, что Найтмеру захотелось её убить: — Зря волнуешься, Кошмар! Неужели у тебя никогда без всякой на то причины не пропадали носки? — Быть может, если я оторву тебе руку, ты станешь сговорчивее?.. — предположил скелет, векторы взвились за спиной, будто в согласии. — В таком случае она умрёт от кровопотери слишком быстро! А отключится и того раньше, за несколько секунд. Девушка в удивлении переводила взгляд то на скелета, то на Джареда с рожками мороженого в руках. Глаз предательски задёргался. Найтмер солидарно дёрнулся, рыжее существо подобралось к нему недопустимо близко. Векторы дёрнулись в его направлении, но пятна на коже существа… выглядели заразными, они почти полностью покрывали морду самца, чуть меньше их было на плечах и руках. Он улыбнулся, оголяя неестественно синие зубы, и в его водянистых глазах вспыхнула бешеная, больная искра. — Пошёл прочь, пока отпускаю, — шикнул негатив, брезгуя его касаться. — Отвали от дамы, пока отпускаю, — в той же манере парировал парень. Чаре хотелось смеяться. Сцена разворачивалась поистине несуразная, Кошмар с одной стороны и Джаред с другой — какая же всё-таки нелепость! Парень встал перед ней, загораживая её плечом, дрожа от страха перед негативом. Не совсем ровно, с кожей белее мела и подрагивающими губами, но всё же стоял. Это… восхищало. Девушка выглянула из-за его плеча, встречаясь взглядом с Найтмером, улыбнулась ему совершенно по-сволочьи и, довольная, спряталась обратно, сплетая в руках новую сеть. Она прижалась к его спине и, кое-как дотянувшись до уха, тихонько зашептала, оплетая его противо-кошмарным барьером: — Ты зачем вылез, рыцарь мой? Жить надоело? — Я полицию обогнал, — также тихо признался Джаред, бледнея под взглядом монстра ещё сильнее, — вон они, из-за угла выбегают. Наряд полицейских, будто только и ждал его команды, вылетел из-за угла. Овчарка, заливаясь лаем, кинулась на скелета, но не успела. Кошмар ушёл из этого мира, растворившись в воздухе, не желая сражаться снова. Напоследок Чара поймала его взгляд, внутренне содрогнувшись. «Я приду за ответом». Парень, дрожа от ужаса, сполз на траву, ноги отказались держать его, как только тварь исчезла. В ушах зазвенело, в глазах плясали пятна, а из носа появились первые капли крови — общее состояние можно было описать, как чрезвычайно плачевное, если, конечно, выражаться цензурно. Джо попытался взять себя в руки, но с удивлением обнаружил, что едва способен дышать, невидимое щупальце пережало трахею, стремясь раздавить. Холодное и склизкое, оно скользило по всему телу, посылая волны дрожи, всё туже и туже сжималось на шее, превращая дыхание в настоящую битву. Чара опустилась перед ним на колени, взяв его лицо в свои руки. Крайне обеспокоенная, она что-то говорила ему, но в ушах наперебой звонили колокола, заглушая ласковый голос. Алые всполохи встали перед глазами, тёплые пальцы коснулись щеки, и чарующие рубины засияли, будто на солнце. Пламя внутри глаз взвилось, закружился огненный смерч, готовясь выйти за пределы радужки глаз, вырваться в мир и поглотить всё до чего сможет добраться. «Всё хорошо», — слова прошли сразу в мозг, миновав ушные каналы, отпечатались где-то в сердце, будто укрыв его от всех печалей и страхов. Вспомнилось вдруг, как в детстве то же самое ему говорила мама при встрече с огромной с собакой, или как в тот раз, когда он свалился в овраг с крапивой, вспомнился вкус белого хлеба из печи и дешёвый пломбир по праздникам. Страх разжал свою хватку на сердце, исчезли ледяные щупальца, а кислород смог снова свободно поступать в организм. Стало спокойно и почти что легко. — Морок? — умудрился спросить парень, заплетающимся языком. Демоница лишь усмехнулась, потрепав его по волосам. — Неважно, — она встала и обратилась к трём офицерам, ожидающим объяснений. — Господа, прошу простить, но этот случай не в вашей юрисдикции. Вы можете идти, вероятно, у вас могут появиться и другие вызовы. — Гражданочка! — вскинулся мужчина, до этого убиравший пистолет в кобуру. — В парке произошло нападение, вас пытался растерзать монстр, прошу заметить! И вы говорите, что… Второй полицейский с видной залысиной и уставшими серыми глазами пихнул своего друга под рёбра, так и не выпустив оружие из рук. Под шипения товарища он обратился к ней тем самым настойчивым тоном, который Джо видел у копов в сериалах: — Леди, не могли бы вы рассказать о ситуации со своей точки зрения? А мы уже сами решим, чья это юрисдикция. И предъявите ваши документы, пожалуйста. Чара закатила глаза и отошла к кустам вытаскивать сумку под сопровождением мужчин. Третий же, единственный блондин, остался рядом с ним и помог встать, предложив вызвать скорую. Собака, обнюхав каждый клочок травы, где стояла тварь, уселась у ног хозяина, ткнувшись мордой в бедро. Джо узнал породу — ацца, выведенная и модифицированная с помощью магии от волкособов, отличается умом и скоростью, таких раньше использовали в охоте вроде бы. Собака повернула к нему свою морду, и парень нервно отшатнулся, переводя внимание на возвращающихся. Девушка с угрюмым выражением лица вытащила из сумки тоненькую книженцию в кожаном переплёте. Книжка была настолько маленькой, что спокойно помещалась на её ладошке. Предмет был передан старшему мужчине, хотя вернее будет сказать «с силой вложен в руки», он открыл её на середине, и долго сверялся с документом, подозрительно поглядывая на Чару. — СОНАСша значит? — он нахмурился, его товарищи заметно напряглись. Даже собака оживилась, вскинув голову. — Действующая гаматарис прошу заметить, — она качнулась на пятках, будто бы в нетерпении. — Мне ещё нужно сделать кучу звонков, офицеры, и зарегистрировать происшествие. Вы, конечно, можете потратить и своё, и моё время на бесполезную бюрократию, вероятно, они будут рыться в бумагах около недели, нашпиговывая нас постоянными уточнениями… Она выдержала драматичную паузу и продолжила вкрадчивым тоном, по-лисьи сощурив бесстыжие глаза: — Конец месяца, господа, скоро зарплата. Так ли вам нужен шанс лишиться премии за вмешательство в работу спецслужбы, учреждённой высшим комитетом? Блондин был готов поперхнуться от такой наглости. Лысеющий офицер оглядел её суровым взглядом, готовый испепелить девушку на месте. Он вернул ей удостоверение, хотя вернее будет сказать «бросил в руки». — Вот за это вас и не любят, — сплюнул он, развернувшись на месте. — Пошлите, парни. Джо потрясённо переводил взгляд то на удаляющихся офицеров, то на однокурсницу, о которой он, оказывается, вообще ничего не знает и чувствовал, как в голове кончается место для вопросов. — Ты же понимаешь, что должна мне всё объяснить? — Это разговор для литра чая, — отвечает она после долгих раздумий. — Ты когда-нибудь перемещался через порталы?.. Подтаявшие черничное и шоколадное мороженое остались лежать на траве.