Решимость не угаснет

Фрэш был несколько озадачен. Во-первых, он в каком-то странном месте, в котором не было даже цвета, только ослепительная белизна. Во-вторых, его сюда привёл даже не портал, нет, его сюда просто выкинуло, выдавило из реальности, будто там резко закончилось место. И в-третьих, на полу лежала Эр. Она не выглядела раненой, но определённо была как минимум без сознания. По крайней мере, глаза у неё были закрыты и на щипки она не реагировала, бить её по щекам, как делают в фильмах, он побоялся, рука у людей всё же тяжёлая. Скелет попытался измерить пульс по руке, но ничего не почувствовал, было ли это из-за того, что девушка мертва, или потому, что у костей в принципе плохая чувствительность, он понять не смог. — Систэр, — позвал он её, — ты тёплая, так что давай, вставай! — и всё-таки общение с Шифт не прошло даром, как минимум он смог запомнить, что люди после смерти уже не вырабатывают тепло. Учитывая, что сам Фреш был хладнокровным, это можно было считать достижением. Систэр вставать не хотела. Надо было что-то делать. Рациональная часть мозга подсказывала наведаться к другой систр, шарящей за медицину, но у неё вроде как должны быть экзамены какие-то… А во время её подготовки к экзаменам он и узнал, что рука у людей тяжёлая, ещё раз проверять это не хотелось. Тормошение привело к вялому движению, глаза приоткрылись, но сознания в них пока не наблюдалось. — Эр? Она молчала, и вообще непохоже, что видела его. Стало жутко, скелет замолчал на некоторое время, задумавшись. — Пойдём-ка отсюда, систэр, нечего нам здесь делать. Со второй попытки удалось поднять её на руки, ноги подгибались, руки дрожали от огромного веса, но он всё-таки смог. На эти действия Эр всё так же не реагировала, только медленно моргнула, Фреш в чудовищном напряжении заскрипел зубами. Он открыл портал с геометрически идеальными краями, по другую сторону пространства выделялась на ярко белом фоне не менее яркая, но цветная плитка. Мягкий розовый коврик под тапочками чавкнул от впитавшейся в него воды, из всех щелей на него уставились сотни глаз. Кажется, низшие опять купались в раковине, по традиции игнорируя все полотенца. Когда последний метр, отделявший его от заветной цели был пройден, скелет наконец сгрузил свою ношу в ванну. Хотя, стоит отметить, что у ноши, вероятно, останутся синяки. Холодная вода добавила осознанности в глаза, Эр резко вздохнула и дёрнулась, с праведным гневом смотря на него. На секунду Фреш даже задумался о стратегическом отступлении, но узнавание во взгляде было спасительным, по крайней мере, его сначала выслушают, а потом казнят. — Ты в порядке? — перебил он её ещё не начавшуюся тираду, рукой отталкивая низших от края ванны. Она смотрела на него невыносимо долго своим фирменным невыносимым взглядом, похоже, идущим у каждой Чары в базовой сборке, и содрогнулась. Вода всё так же текла, постепенно набираясь, и, похоже, остудила её пыл. Эр отвернулась, уставившись в потолок пустым взглядом, и Фреш впервые в своей жизни смог прочитать по губам: Нет. Почему-то по телу пробежал холодок. Он замолчал, не зная, что сказать, переглянулся с остальными, но те лишь загадочно качнулись в тон его мыслей. Один из наиболее инициативных предложил воспользоваться ситуацией, это звучало приемлемо для такого паразита, как он. Фреш вздохнул, сжавшись в тугой комочек внутри черепа. Скелет помялся две секунды, а после схватил инициатора и утащил с собой. Вероятно, Эр хотелось бы сменить одежду. Он ничего не знал о её предпочтениях, но смутно догадывался, что слишком яркое её не привлекает, в шкафу на стопке свежей одежды бессовестно дремал Снейблейт, тот самый, которого Эр гладила. С той памятной встречи паразит приобрёл имя и нездоровое влечение к верхней одежде, которую пытался то ли съесть, то ли взять под контроль… Фреш мог бы устранить его как дефектного, но было интересно, кем Сней сможет стать в итоге. Тонкая футболка с принтом в виде котика была нагло вытащена прямо из-под тельца, тельце возмутилось, но было проигнорировано. В джинсы паразит вцепился всеми своими щупальцами, грозно вибрировал и щёлкал беззубой пастью, скелет усмехнулся. Храбрый, удивительно храбрый для такого хрупкого существа, этим можно было бы восхититься. Больше вытащить из шкафа одежду не удалось. Его не было всего минуту, но за это время низшие успели полностью облепить края ванной и ближайшие поверхности. Появление человека с израненной душой взбудоражило их, разбудило заложенные инстинкты — мощная и вместе с этим беззащитная душа была для них несбыточной мечтой, которая почему-то смогла сбыться. — Пошли прочь, — Фреш почти зарычал, отдавая команду, низшие взвились, скорчились от ментального давления и отпрянули от дичи, как от огня. По бесчисленной серой массе прошёл ропот, почти возмущение. Благо возмущаться они не умели. Эр всё так же лежала в холодной воде, ванна успела набраться наполовину за время его отсутствия. Скелет перекрыл кран, решив, что этого хватит. Она была спокойна, её лицо выражало почти что безмятежность, это чуток успокаивало. По крайней мере, она выглядит не такой убитой, как вначале. В напряжённом молчании он простоял ещё немного, пока не вспомнил, что людям вообще-то нужно дышать. — Эр! — он, насколько позволяла его сила, вытащил её из воды, придав ей сидячее положение. Её грудь беспокойно вздымалась, жадно вбирая кислород, почему-то пришло облегчение. — Ты… чего? Она открыла глаза, но они были пусты. Голос тих, холоден, как первый лёд, так же бесчувственен и хрупок: — Оставь меня. Дай мне исчезнуть. Фреш одним рывком вытащил её из ванной, усадив на коврик, вода ручьями стекала с волос, с этой изорванной тряпки, в которую она закуталась. Мокрая ткань облепила тело, очерчивая острые плечи и впалый живот, угольно-чёрным цветом подчёркивая бледную кожу. С последней их встречи что-то успело измениться. Эр не двигалась, застыла, как марионетка, будто лишилась последних сил. — Ты просто устала, — уверил себя он, быстро снимая с человека мокрую одежду. — Сейчас поспишь, поешь и будешь в порядке. Скелет обтёр её полотенцем, насколько смог, скользя фалангами по тонкой коже. На спине отвратительное синее пятно с желтоватыми краями и множество мелких засохших царапин, отчётливо видны рёбра, прослеживается линия позвоночника. — Хорошо поешь, — заключил паразит, внутренне холодея. Люди сложные существа, но определить, как люди выглядеть не должны, было несложно. На ладони обнаружилась глубокая рана, ранее подсохшая, но из-за воды снова начавшая кровить. Бинтов в доме не было, но была перекись и выбеленная ткань для занавесок. Скелет залил рану жидкостью и крепко перевязал лоскутами. Шифт могла бы гордиться. Он оставил её в своей кровати на пару часов, крепко укутав в одеяло. Низших из спальни пришлось выгнать, и те грозно дёргали щупальцами в других комнатах, Фреш от их недовольства только отмахивался, загоняя собратьев в тёмные углы. Они могли бы окрестить его предателем, диктатором или деспотом, но были всего лишь мелким и хрупким зверьём без мнения и чётких желаний. Всего лишь животные, движимые инстинктами. Фреш не нуждался в них и мог избавиться в любую минуту, но почему-то терпел, кормил и выводил на прогулки. Это не было жалостью или сочувствием. Кухонные шкафы оказались пусты, только полупустой пакет пшёнки одиноко лежал на полке — он иногда подкармливал этой крупой голубей. Холодильника у него же вовсе не было, как и не было в нём нужды. Носитель не нуждался в таком количестве пищи, как любые другие, а редкий голод можно было утолить в заведениях. Впервые паразит задумался, что для лучшей ассимиляции в обществе ему следует хранить дома хотя бы минимальное количество еды. В интернете нашлось много информации о людском питании, истощении и ранах. Слишком много. Снова возникла мысль обратиться за помощью к Шифт, но инстинкт самосохранения победил и в этот раз. Через какое-то время в просторах сети были найдены номера больниц, с которыми можно было проконсультироваться. Он набрал номер высветившийся на первой строке поиска: — Здравствуйте, вы позвонили на бесплатную горячую линию, — приветствовал его уставший голос, тихий и холодный. Он хотел продолжить, но был перебит: — Чем кормить истощённых людей? В трубке повисло недолгое молчание, женщина по другую сторону провода вежливо поинтересовалась, не нуждается ли он в скорой помощи. Фреш обрывисто отказался. Послышался тяжкий вздох, от которого стало даже чуть-чуть неловко, и ему ответили: — Лёгкая пища небольшими порциями, частое питьё и покой. Советую обратиться к врачу. — Женщина, — паразит раздражённо скрутился внутри черепа, — я монстр и понятия не имею, что такое «лёгкая пища». Мне её ватой кормить? Снова возникло молчание, было едва слышно какое-то неразборчивое ругательство: — Обратитесь к врачу. — Чем её кормить? Они молчали в трубку ещё какое-то время, прежде чем она сдалась, на телефон пришла смска с подробной инструкцией. Чуть позже пришла ещё одна со списком причин, из-за которых надо немедленно вызвать скорую помощь. Фреш, скупо поблагодарив, попрощался. Похоже, придётся пройтись по магазинам.

***

Джо сидел, нервно покачиваясь на стуле, теребил проводок от компьютера и ждал, пока чай остынет. Чара сидела напротив за письменным столом, тщательно обыскивала ящички, вынимала нужные бланки, заполняла их и принималась за новые, за десять минут успела вырасти весьма впечатляющая кучка. Звонко тренькнул телефон, и девушка отвлеклась, принимая звонок, она поджала губы, ловко прокрутив ручку меж пальцев. — Да, всё верно. И отправьте туда отряд, — она немного помолчала. — Собаку убрать. Парень вскинулся в неверии, смотря на неё. Сейчас, с холодной сталью в глазах, с побелевшими губами, с бесчувственным голосом, она действительно выглядела как гаматарис, властная и безжалостная командирша. Они столкнулись взглядами, и она чуть улыбнулась. — Ты побледнел, — заметила она, выключив телефон. — Ты приговорила пса к смерти. — Тебя волнует только это? — она жёстко усмехнулась, доставая из груды бумаг документ. — Держи, подписывай. Джо послушно взял бумагу, вчитываясь в сухой текст. Договор о неразглашении ценой в жизнь. Точнее, там было написано не совсем так, но иной трактовки быть не могло. В горле предательски пересохло, и, отхлебнув горячего чая, он спросил: — У меня нет выбора? — Почему же нет? Есть, — она наигранно удивилась, цокнув языком. — Вопрос в том, где ты согласишься: у меня в кабинете или после работы с профессиональным промывщиком мозгов. Искренне советую первое. Парень взял предложенную ручку, на бумаге простой закорючкой осталась подпись. Гаматарис расцвела в ласковой улыбке. «Молодец», — сказала она, забрав бумагу, на мгновение дольше задержалась пальцами на холодных руках. Джо мог бы радоваться такой благосклонности, но лишь испугался ещё больше. Почему-то сама собой вылезла мысль о богомолах. — И что дальше, мисс Дримурр? — Пока не знаю, мистер Виктима, — призналась она, пожав плечами, — ты не поддался влиянию Найтмера. Это открывает некоторые перспективы. Джо не хотелось думать ни о Найтмере, ни о перспективах. Сейчас, когда адреналин уже закончил свой эффект, голову, кроме вопросов, посетили и другие мысли, и тогда стало понятно, что опасность никуда не делась. Топор всё ещё висел над головой, лишь изменив владельца, теперь вместо какой-то твари его устранит правительство. Он робко поглядывал на девушку, никак не признавая в ней ту самую острую на язык демоницу. Чара не стала терять время на пустые гляделки и потянулась за новым документом. — Успокойся, Джаред, — попросила она через некоторое время. — Никто не потащит тебя на убой сейчас. — Я имею некоторое право волноваться, не думаешь? — хохотнул он, делая ещё глоток чая, напиток был довольно вкусным. — Просто представь, насколько странный у меня день. Чара посмотрела на него почти что насмешливо, в глазах засмеялся одинокий чертёнок. Парень смутился, насупившись, допил до дна и с неприятным стуком поставил чашку на стол. Он прокашлялся, прочищая горло, и спросил, совладав с голосом: — Какова цена у моих вопросов? Девушка задумалась на мгновение, по-кошачьи сощурив глаза, прокрутила ручку между пальцев и, несмотря на весь свой игривый вид, ответила совершенно серьёзно: — Твоя свобода и спокойная жизнь. Хотя тебя в любом случае так просто не отпустят, так что ты более ничего не потеряешь. Теперь за тобой начнётся наблюдение и проверки, они будут искать любую возможность отправить тебя на эшафот. Национальная безопасность, все дела… Сам понимаешь. Она сделала паузу, давая ему время усвоить информацию: — Или всё может пойти ещё дальше. Твоя невосприимчивость, назовём это «стойкостью», в интересах СОНАСа. Ты можешь далеко пойти знаешь ли, в люди выбиться. Разве ты не этого хочешь? — Хочешь сказать, что в первом случае мне житья не дадут, да? — он горько, почти истерично усмехнулся, зарыв пальцы в кудри на затылке. — А во втором варианте, я так понимаю, не легче, зато «в люди выбьюсь». Я не дурак, Чара, я жить хочу! — Жизнь редко бывает справедливой, Джаред, — она сделала глоток из своей чашки, блаженно прикрыв глаза. Они некоторое время просидели в молчание, лишь настенные часы мерно тикали, разделяя время на отрезки. Парень отвернулся к окну, любуясь прекрасным видом на город, отсюда было видно здание парламента, подпирающее своим шпилем небеса, прекрасную набережную с раскинувшимся вдоль её площади садом, посреди него, в тени безликих высоток затаилась городская библиотека. О СОНАСе почти не говорили, он был безликой службой, без эмблемы и даже официального сайта, но все догадывались, что за ней стоит что-то, что комитет так яро пытается скрыть. Новости упрямо забывали о существовании службы, политики никогда не упоминали в своих разговорах, а в интернете удалялись форумы о нём. Вчера Джо казалось это чем-то смешным — неужели большие дяди не понимают, что так лишь подогревают интерес? Сегодня же это казалось приемлемым, лучше бы он так и жил не подозревая о том, что такие твари существуют. — Я сожалею, — парень едва не поперхнулся, он в лёгком неверии уставился на девушку. — Ты хороший парень, Джо, добрый и честный. Ты не заслуживаешь этого. Я пойму, если ты не хочешь меня видеть, можешь сказать всё прямо, не думая о последствиях. Признание далось ей тяжело, голос грозился сорваться, а в глазах не было ни стали, ни огня. Плечи печально опустились, а голова покорно склонилась к земле. Он встал, и она едва не отшатнулась, лишь силой воли удержавшись от того, чтобы вскочить. Объятия стали неожиданностью. — Если бы можно было отмотать время вспять, я бы поступил точно так же… Ты замечательный человек, Чара, спасибо, что показала себя настоящую.