Это катастрофа.
Жемчужинка — единственное, что у меня осталось от моей беглой матери, будь она неладна. Мать, не жемчужинка. Хотя еще остался Этан. И Ниалл. И квартира в центре Мельбурна, в которой Ниалл почему-то жил. Но именно жемчужинку мать носила над сердцем дольше всего. Дольше, чем нас с Этаном под сердцем. И куда уж дольше, чем Ниалла в сердце. А я так бездарно ее потеряла. И главное, где? И когда?
Думай, Никки, думай. Рассуждай. Еще не все потеряно. Нужно всего лишь восстановить картину событий.
Так. Я точно помню, что во время изготовления чудо-колобка она была со мной — я настойчиво следила, чтобы она не шмякнулась в изготовляемый мною сосисочный фарш. Следовательно, во время первого акта огненного шоу она все еще была при мне. Получается, потеряла я ее позже. И очевидно, что на цепочке она держалась крепко и слететь могла только в случае триггера. Такого специального жемчугового триггера. Например…
Переодевание!
Так. Так. Я близко. Последний раз я переодевалась в гримерке этой… этих… этого звезды неоновой сцены, который даже сейчас голосил баритоном на бис под неутихающие аплодисменты. Значит, в гримерку-то мне и нужно.
Я вскочила с места и незамедлительно направилась туда. Идти в темноте было неудобно, я буквально шагала по ногам, но, к счастью, обладателям оттоптанных конечностей было абсолютно все равно, так как их ушки услаждал мой ряженый друг со всеми доступными привилегиями.
В гардеробе я устроила настоящий радужный апокалипсис. Вещи летели во все стороны, поднимая слой розовой пудры с трюмо и вихрь из накладных ресничек. Но поняв, что я только сильнее запутывалась в тряпках, я взяла с вешалки одно из платьев в чехле и стала без разбору запихивать вещи в этот самый чехол, чтобы не мешали мне обследовать пол. На девственно чистом полу жемчужинки не нашлось, отчего я почувствовала себя настоящим мужиком. Эх… Ну, хоть шмотками неплохими затарюсь. Хотя это и так мои шмотки…
Не время унывать! В эту ночь я еще переодевалась в кусте. Вперед!
Я, подобно Санта-Клаусу, закинув за спину мешок с моими же б/у обновками, усердно смотря в пол, в углы, в небо, в сторону и куда угодно, лишь бы не в лицо подозревающему что-то охраннику, рванула в сторону стоянки. Но вот только на первом же повороте я врезалась в дверной косяк. Хотя косяк-то все же был мой — я не рассчитала, что под ноги лучше смотреть. Я тут же шмыгнула в ближайшее укрытие, надеясь скрыться от пытливого взгляда чурбана на входе, но только там его не обнаружилось. Тогда я выглянула дальше. Стоеросовая дубина стоял рядом с той шикарной машиной, которую я ненароком ударила в сердцах на парковке и которая устроила тут настоящий звуковой армагеддон.
— Да, шеф. Виноват, шеф. Больше не повторится, шеф, — причитал охранник, раскланиваясь возле приоткрытой водительской дверцы машины.
Шеф? Так это тачила владельца этого филиала по модификации пола? Вот это да. И как этот мордоворот сразу переменился! Так и лебезит перед боссом. Эх… Вот бы посмотреть хоть глазком на этого обладателя блистательного кадиллака, но, к моей досаде, тот хмуро задвинул крышу авто, а все стекла предварительно затемнил. Наверное, чтобы девушки не охотились…
Ладно, мне своих мустангов сейчас хватает. А чего мне не хватает, так это жемчужинки.
Воспользовавшись отвлеченным осовремененным идолопоклонничеством охранником, я шмыгнула в куст, чтобы поискать свою прелесть там.
Куст был пуст.
То есть, я, конечно же перевернула все вверх дном, заглянула в каждую кожаную складочку дивана, проверила все локоны в шиньонах, но ничего, кроме годового запаса доширака и каких-то микросхем, я не обнаружила. А это означало, что остался последний вариант. Последнее место, где я переодевалась сегодня (черт, я чересчур много раз переодевалась сегодня!).
Шалаш Варассы. То есть, чулан. Или подсобка. Не знаю, как он называет свои слишком уж уютные и минималистичные хоромы. Словом, место, где я стала будущей мамой. Вот там жемчужинка могла слететь только так… И эдак, а еще вот так. Особенно, когда он обнаружил другую жемчужинку. И как же он ее обнаружил… Обнаруживал… И не прекращал обнаруживать. Тут вам и past и present и future simple в одном лице. Да там не только жемчужинку — там я целиком себя потеряла.
Даже как-то грустно, что он нищеброд. Присказка про «с милым рай и в шалаше» — это все-таки не про меня. Мне-то уже тридцать, я знаю, к чему приводят такие вот легкомысленные суждения. А я хочу со всей ответственностью выйти в декрет. С хорошей подушкой безопасности, а не с надувным матрасом (с финансовой подушкой высыпаешься лучше, чем с ортопедической). С мужчиной, у которого крепкий стержень метафорический, а не только буквальный. И у которого алый Мустанг стоит на парковке, а не в спальне. На этом-то далеко не ускачешь. Разве, что в мир бесконечного удовольствия…
ТАК. Нет, мне уже слишком давно не восемнадцать, пусть и за сто морей вывезти меня не помешало бы. Пора уже думать о серьезных вещах. Приоритеты. Необходимо во чтобы то ни стало отыскать наследие моей матушки, даже если для этого придется вернуться в это микро-логово макро-разврата.
А вот и оно. Варасса, наверное, уже спит… Интересно, может, мне удастся прошмыгнуть в комнату тихой мышкой? Не слишком хотелось бы сейчас смотреть в омуты его кофейных (я, как заядлая кофеманка, знаю толк в подобном) глаз, потемневших от нашего недавнего разрыва. И ведь не выдержу и дам. Дёру. Без жемчужинки.
Я легонько толкнула дверь, которая почему-то оказалась незаперта. Ну правильно. Уносить-то оттуда нечего. Только ноги. Ну и плод безудержной страсти. И жемчужинку. Чем я и займусь.
Когда дверь оказалась распахнута настежь, я в очередной раз за день столкнулась с необходимостью переосмыслить жизнь. Вопреки ожиданиям, внутри я увидела вовсе не ту картину, которую здесь оставляла. Ни тебе матраса. Ни полотенца. Ни красных плавок. Ни даже полу-бомжуюшего хозяина. Комната была совершенно пуста. Разве что со все ещё тускло мигающей лампы на длинной тонкой нити свисал плетущий паутину паучок.
Вздохнув, я тщательно осмотрела пол. В этот раз опускаться на коленки было не так приятно. И жемчужинку теперь искала я сама… Так еще и не нашла. Мне кранты. Ведь как говорила моя матушка: «Башку тебе сверну, если ты ее протеряешь».
Я (а не кое-что еще) встала, простонав от безысходности, а не от удовольствия, и задумчиво уставилась в четыре пары глазочков цвета двойного эспрессо. Кого-то мне это отдаленно напоминает… Пушистый и мягкий, как комочек воздушной ваты из круглой жестяной коробки с печеньем, в которой бабушки всех стран годами хранят принадлежности для шитья. Не больше моей ладошки. Такой милый. Захотелось даже дать ему. Сочную муху. Может, это материнский инстинкт уже просыпается?
— Эй, членистоногое, ты мою жемчужинку не видел? — спросила я ласково.
Мой новый знакомый быстро зашевелил всеми лапками, стремительно двигаясь вверх.
— Куда ты, малыш? Скажи хоть, как тебя зовут!
— Нанна, крошка.
Я подпрыгнула и обернулась на незнакомый голос. Передо мной, судя по скучной, как моя жизнь, униформе, стоял кто-то из работников отеля.
— Или ты не со мной разговариваешь? — захлопал ресницами он.
Я захлопала ресницами в ответ.
— Вообще-то нет. Я беседовала с… Эм…
Я неопределенно махнула рукой в сторону уже греющего свое брюшко у лампы паучка.
— А… — понимающе протянул работник труда. — Это ж Вар. Он у нас известный дамский угодник.
— Вар?..
— Ну да. Единственный мой друг и товарищ. Живет в этой подсобке дольше, чем я в этом отеле работаю.
Дамский угодник… Вар… Бездонные глазки цвета кофе…
— Постойте… Хотите сказать, что Вар — паук? — ошалело уточнила я, пытаясь одновременно осмыслить, обладателем какой «филии» это делает меня.
— Ну да. Как видите. А вас что-то смущает?
— Нет… Меня, кажется, уже ничего не смущает. Нанна, верно?
— Так точно.
— А можете оставить нас наедине с… Варом?
Блондин тяжело вздохнул и молча поставил швабру и ведро в угол комнаты.
— И почему все лучшие барышни достаются ему? — взмахнул руками он и вышел из комнаты прочь.
Я медленно осела на пластмассовый стул. Я так и знала! У меня ж паучье чутье. Не в том смысле, что я сама паук, а в том, что я их за версту чую.
Ну дела… С оленями я мутила, с козлами тоже. Почти что замутила со львом, но почему-то вместо этого оказалась в сетях паука… Ну и зоо-коллекция собралась. И это что же получается, отец моего потомства — арахнид? Оборотень что ли? То-то он на все руки мастер. У него же их восемь.
Значит ли это, что у моего детеныша будет восемь лапок? Как у той индийской богини. Ну, из игры, в которую я играла, пока Ниалл не видел. Зато потом как увидел списание денег за игровую валюту. Криков-то было… Я в тот день пять новых зарубок на увольнение на многострадальном столе оставила. Подумаешь, ну купила пару тысяч алмазиков? На горячее свидание с ректором не хватало. Как же в тот момент я мечтала о герое, который спас бы меня от настоящего тирана.
А может, мне повезет и у меня будет свой собственный супергерой? Человек-паук? Интересно, как Тоби Магуайр или, скорее, как Том Холланд? Или как тот третий мальчик, имя которого я постоянно забываю. Который ещё на Этана похож. Я даже не знаю, кого хотела бы больше. Они все такие милые.
— Эй, Вар, а какой твой любимый Человек-паук?
Паук молча разбирал на части мотылька.
— Слушай, ну мне жаль. Правда жаль, что я сбежала, но ты тоже войди… В мое положение, а не в меня… Пусть и входил ты хорошо, и теперь я в положении, но иногда приходится поступать именно так. Как велит разум, а не сердце…
Я что, признаюсь в любви?.. В подсобке?.. Пауку?!
Кажется, я слишком мало сегодня спала и много горела. Ниалл, конечно, хвастался, что путевку отхватил горячую, но кто же мог предположить, что настолько?
— Ты же сам понимаешь, что в такой комнатушке ребенка не вырастить. А что, если их будет два? Или даже…
Хм. А что, если у меня будет тройня? Или четвернерня. Или пятирнерня… Этакая мультивселенная в рамках многодетного материнства. Пауки наверняка обладают особой плодовитостью. Только это какой же живот у меня будет… А сколько длится беременность с такими-то гибридами?! Вот, доэкспериментировалась…
Эта мысль заставила меня подскочить и задрать маечку. Живот как живот… Пока. Но тут без зеркала точно не скажешь. А в этом террариуме для хомячков и зеркала-то нет… Стоп. Ведро!
Я, конечно, не Ияр, но в моей рыжей голове тоже иногда зарождаются по-настоящему креативные идеи. В этот раз моя смекалочка направила меня прямо в угол к алюминиевому хранителю мутных отражений.
В его некогда блестящей поверхности отразился мой согбенный силуэт. Я внимательно всматривалась в искаженную перспективу. И чем дольше я смотрела, тем яснее видела — я просто огромна. И с каждой секундой меня раздувало все больше. Моя совершенная фигура «песочные часы» стала напоминать не-наливное «яблоко». Все округлые формы переместились к животу. И это всего лишь за несколько часов.
Как я рожать-то буду?..
Я испуганно попятилась назад. Нет… Что же мы натворили? О чем я только думала?
Шаг, еще шаг. Вдруг что-то больно двинуло меня в затылок. Темнота…
***
Бип-бип!
С бешеным ревом наша не-баклажановая и даже не-малиновая не-Лада-не-седан неслась в сторону не-малинового заката. Было фиолетово, пускай было и не лето — все шло по плану. Под сиденьем я ощущала сразу несколько сотен жеребцовых сил. Моя пылающая грива развевалась на ветру, оставляя на дороге длинный огненный шлейф. И все потому, что я села на переднее сидение в кабриолет и уехала куда-нибудь.
— Быстрее! — смеясь, прокричала я загадочному водителю алого мустанга, лицо которого почему-то скрывал черный мотоциклетный шлем с огненными узорами.
За нами, совсем не поспевая, бежал охранник-мордоворот, выкрикивая на ходу извинения одно за другим, но я то видела, что мы убежим, что нас не догонят.
— Я не хотел! Не хотел царапать вашу Феррари! — кричал он надрывно.
— Нет, это Бентли, — почему то вырвалось у меня в ответ.
— Никогда не слышал… — пробасил он, окончательно отставая.
Мой секси-символ за рулем болида невероятно красиво вел машину. Думать было некогда, резина дымила.
Словно обезумевшее перекати-поле, не сбрасывая скорость, с нами соревновался пластиковый куст. И из него на всю округу разносились исполняемые приятным баритоном мотивы из современных мюзиклов.
— По полям, по полям, зеленый кустик едет к нам, — весело вторила я в такт. — У него в прицепе кто-то песенку поет!
Вдруг из-за линии горизонта, сияя стоп-сигнальными огнями, прямо в нашу сторону выскочил черный, хоть и не бумер, но словно выпущенный из катапульты огромный сосисочно-фольгированный шар. Но не успела я испугаться, как над нами возникла крыша. Рыцарем без страха и упрека мой водитель стал для меня. Не страшны теперь ни дождь, ни слякоть, ни кулинарные изыски.
Я снова глянула в сторону шофера. Огромный шлем, качка и педаль до пола… Да, так не научит никогда нас ездить автошкола.
— О-о, о-о, — затянула я протяжно. — Отвези меня туда, где будут рады мне всегда!
На сказочной дороге нежданно-негаданно встал неминуемым колом гигантский светофор. Зажегся красный свет… Рядом с нами Мини Купер притормозил. Вот ситуация… Вышли из него два мальчика иной ориентации…
Их лица мне были смутно знакомы…
— Никки, ты как? — спросили они меня хором едва слышно. Через закрытое стекло автомобиля.
Я-то прекрасно, а вот им чего нужно? Я показательно отвернулась. Наш с незнакомцем мустанг не ровня их недотачке.
Они открыли дверь. Да как…
— Ника! — Меня вытащили с насиженного кожаного сидения и начали трясти.
***
— Отстаньте от меня! У меня кадиллак! — кричала я во все горло.
— Какой еще кадиллак? — ласково уточнил знакомый голос.
— Красненький…
Я распахнула глаза. Перед моим взором стояли два обеспокоенных отца, которые словно сошли со ступенек знаменитого вагона, который бежал и качался.
— Красавица, ты чего, поехала? — спросил Ияр с улыбкой.
— Вообще-то да. Хотела на Канары…
— Какие Канары? Туда сутки лететь… Еще и с пересадкой. В моей компании работать надоело? — начал закипать Ниалл.
— Неважно, — шмыгнула носом я. — Чего пришли?
— Да тебя же всю ночь не было. А с утра мы встретили какого-то всклокоченного блондина, который всем кругом трепал, исповедываясь, что случайно прибил девушку дверью. Ну мы такие повадки хорошо знаем. Сразу поняли, что это он про тебя.
Я осмотрелась. Меня прибил, значит, а ведро-то забрал… Приоритеты. Ну, хоть Вар верно оставался поблизости. Хоть и под потолком.
— Ник, пойдём уже, а? — устало попросил Ниалл.
— Куда? Нет у меня больше номера… Буду жить здесь.
— В смысле, нет номера? Ты же сама ко мне вселилась, — удивился Ниалл.
— Вы же там друг друга… раскладывали… Даже не заметили меня.
— В смысле, друг друга? — теперь удивился Ияр. — Мы раскладушку тебе раскладывали. Кресло же ты доломала.
— В смысле, раскладушку? — пришло время удивиться уже мне. — Но вы же, там же…
— Никки, просто умерь свои фантазии и возвращайся в номер. А то у нас тимбилдинг через час уже. А тебе бы переодеться ещё надо.
— Переодеться?..
Переодевания. Тут я вспомнила. Жемчужинка. Причина всех моих страданий. Причина боли в моей пояснице (я ведь всю ночь на полу спала!)… Я ведь так ее и не нашла. Подсобка была моей последней надеждой. До этого было лишь испепеляющее сосиски пламя, там не до раздеваний было.
Хотя…
Я вдруг вспомнила, что в пелене дыма кто-то шерудил своими ручонками по моей шее. Я еще думала, что это Кингу меня спасает. Не хотела даже думать об этом, но вдруг кто-то из моих коллег решил поживиться? Или это Кингу спас наследие моей матери, чувствуя, как оно мне дорого? Или…
Мое лицо вытянулось, а Ияр тут же спохватился.
— Ну что ты? Из-за тимбилдинга расстроилась? Понимаю, но так он же непростой. — Он заговорщицки переглянулся с Ниаллом. — Не хотел говорить раньше времени. Думал, сделать сюрприз. Но там ожидаются настоящие ролевые игры.
Так, а вот это интересно. Это поднимает интерес больше, чем сосисочные эксперименты (которые поднимали лишь вопрос в скряжничестве нашего босса), а значит, все точно соберутся там, а значит… Там будет и тот, кто наверняка и стащил мою прелесть.
— Только костюм потребуется соответствующий. Другим-то мы дадим на месте. Местный заводила сказал, что бесплатных тряпок у них достаточно. А вот ты, может, хочешь сама что-то себе выбрать? Ты же любишь переодеваться, — уточнил Ниалл, в попытке поддержать меня.
Костюм для ролевых игр?! И где мне его взять посреди острова? Грабануть горничную? Или стянуть плавки с местного спасателя? Хотя одни такие красные плавки я уже ненароком стянула…
— О, а ты, я смотрю, уже подготовилась. — Ияр снял с крючка перьевой костюм неизвестного происхождения.
— Я бы на твоем месте не стала это…
— Ух ты! Это что? Кошачьи уши и крылья демоницы? Ну ты и затейница.
— Кошачьи ушки? — навострила собственные я.
— О, и хвостик есть!
А что? Неплохой костюм! Ушки довольно кавайные. Всегда мечтала попробовать себя в роли игривой кошечки. А крылышки — так вообще шик! Буду как героиня в той же игре, из-за который Ниалл меня чуть не уволил. Чтобы почистить ей спинные перышки, я слила недельный бюджет на обеды. Всей компании. Десять зарубок…
Я водрузила ободок на затылок.
— К ролевым играм готова! — объявила я.
