Обстоятельства

      От нервного напряжения, предательски завладевшего каждой клеточкой её тела, Анна выпрямилась на кровати и принялась внимательно слушать собеседника. Дамиано резко откинул несколько прядей волос со своего лица и заговорил: — На самом деле, всё зависит от того, хочешь ли ты потроллить эту вашу Чбоски или нет. — Сейчас во мне говорит злость и я готова на многое. Парень понимающе кивнул. — Как ты знаешь, у нас Франческа, и она наш менеджер, а та девчушка, которая семенит за ней по пятам — пиарщица. Поэтому у нас есть два варианта. Первый — девушку придётся подвинуть и ты будешь пиарщицей вместо неё, сливая некоторые фото своему изданию чуть первее. Но при этом ты будешь словно наша тень — постоянно рядом — и работы тебе действительно прибавится. И второй — ты просто будешь делать какие-то фото, находясь рядом и сливая «эксклюзив», о котором я знаю. Твоя старая карга на что рассчитывает — ей нужны нюдсы, просто пикантные фото или совсем трэш? — Я думаю, что ей всё равно и главное, чтобы у «Shine» всё появлялось первее. Ты что, не против нюдсов? — Дорогая, я не ханжа. Что такого страшного в голых фото? У меня же не три яйца, в конце концов. — усмехнулся Дамиано. — Мы в Италии довольно просто к этому относимся. Что для журналистов сенсация — для нас мало значит. — Но ты же понимаешь, если фотографии будут слишком скучные в журналистском понимании, то Лилия захочет чего-то поинтереснее. — Я думаю, что если нужно будет принципиально сохранить твоё место, то можно и целый спектакль разыграть. Девушка рассмеялась в камеру: — Я прям представляю как ты творишь сумасшествие и потом в перерыве такой «ну что, достаточно провокационно вышло»? — Вооот, мне нравится ход твоих мыслей. Одно я могу сказать точно — со мной ты отвыкнешь стесняться некоторых вещей.       У Кински в голове невольно всплыл момент, когда вокалист требовательно прорычал во время секса, чтобы она ясно дала понять, что хотела этого. Будь бы тогда с ней не он, а кто-то более мягкий, она бы ни за что не узнала каково это — хныкать из-за того, что изнываешь от невероятно сильно желания. Девушка почувствовала, как непроизвольно намокла. Её щёки слегка тронул румянец. — Я уже тут сижу перед тобой в полотенце. Как часто ты думаешь, я сижу в видеочате в полотенце? Ну, не считая девчоночьих посиделок. — А кто тебя знает? — О, ну да. Ты меня раскусил. Каждый вечер после работы и сажусь перед камерой и удовлетворяю себя разными способами. Тайная жизнь журналистки, ага. — съязвила девушка. — Уфф, — шумно выдохнул фронтмен. — Кажется, в комнате стало жарко. — Да брооось... Неужели тебя это заводит? Ты же даже не сможешь меня потрогать. — А в этом вся соль — я могу наслаждаться и наблюдать, но в тоже время немного страдать от отсутствия непосредственной близости. Ты что, никогда не делала этого? — Нет. — отрицательно покачала головой девушка. — Здесь есть и обратная сторона медали, ты ведь тоже будешь страдать. — парень игриво подмигнул в камеру. — И каковы правила игры?       Дамиано не ответил, он лишь облокотил телефон о бутылку виски и снял белую майку. Анна поймала себя на мысли, что из раза в раз её поражает и восхищает такое количество татуировок. Интересно, какой у него болевой порог? Торс итальянца чертовски манит её — хочется покрыть его поцелуями, чтобы ещё хоть раз услышать как стон срывается с губ брюнета. — Я хочу, чтобы ты сделала тоже самое. — ровным тоном сказал вокалист. Он ловит на себе любопытный взгляд девушки с поличным, и кажется, уже знает ответ. Кински, не вполне чётко отдавая отчёт своим действиям, встаёт с кровати и подходит к рабочему столу. Дрожащими руками она достаёт из ящика подставку для телефона и ставит его на неё. Боже, ну что за безумие? — Давай поступим так: ты можешь сделать так, чтобы я видел только твоё лицо и ключицы. А я, в свою очередь, не буду опускать экран ниже твоей зоны комфорта. Эта идея показалась девушке вполне даже заманчивой. — Это так забавно — вебкам с цензурой получается. — подметила Кински. — Да. Я просто делаю скидку на то, что ты не делала этого раньше. И если ты захочешь остановиться, то я пойму.       Кински откорректировала экран телефона на подставке таким образом, чтобы камера захватывала лишь лицо, ключицы и плечи. Внутри неё всё кипело — нарастающее возбуждение смешивалось с лёгкой паникой и неловкостью.       Дамиано тем временем передвинул диван ближе к длинной деревянной тумбочке и умостился напротив.       Вдох-выдох, и полотенце девушки начало медленно сползать вниз, обнажая грудь, живот и бёдра. Её сердце бешено забилось внутри. От избытка чувств она закусила губу. Фронтмен Måneskin молча наклонился вперёд и опёрся о свои колени локтями. Его губы застыли в ухмылке. На первый взгляд могло показаться, что его карие глаза будто дерзко сканировали девушку. Но на самом деле, он просто пытался запомнить те изгибы тела журналистки, которые были ему видны. — А знаешь, в чём абсурд всей этой ситуации? — спросила девушка, поправляя волосы за ухо. — В том, что у людей всё происходит наоборот — сначала веб-свидание, а после секс. А у нас всё по-другому. Та ещё и получается, что по видео связи я этим никогда не занималась. Дамиано Давид хохотнул и ответил, растягивая слова: — Да, это весьма необычно. Чувствую, будто лишаю тебя девственности — такой градус ответственности, пиздец.       Низкий голос итальянца звучал совсем тихо, но складывалось ощущение, что он вибрирует у девушки под кожей, и это заставляло Анну прислушиваться внимательнее, хотя она и без того слышала каждое слово. — Знаешь, мне это даже нравится. Ведь ты и представить не можешь, что я могу сейчас делать руками. — Ууу, а ты завелась.       Это было действительно так — руки девушки скользили по её коже, огибая выпуклые линии. Дамиано не видел, где именно ладони девушки находятся сейчас, но по характерным движениям догадался, что она взяла в руки свою грудь и начала играть с ней — сжимать и разжимать, пропускать сквозь пальцы соски. Господи, если бы она только знала как бы он хотел сейчас сделать это сам. Он не задавал лишних вопросов, а наблюдал как глаза девушки время от времени закрывались от удовольствия. Прекрасно. Просто смотреть на это стало действительно невыносимо. Его твёрдая плоть начала откровенно ему досаждать.       Точно также, как Дамиано сканировал взглядом Кински, девушка время от времени задерживала взгляд на нём. Судя по всему, молодой человек был заведён до предела — от взгляда девушки не ускользнуло то, что он легка приподнялся на диване: вероятно приспустил джинсы. На мгновение Анне захотелось обзавестись парой ментальных рук, чтобы прямо сейчас была возможность коснуться его и доставить ему удовольствие. Хм, неужели это и есть те мучения, о которых упоминал вокалист? — Ты даже не представляешь каково мне сейчас…– почти по губам фронтмена прочитала девушка. — Что, хотелось бы просто войти в меня, а не помогать себе рукой? — Глупый вопрос, конечно да. Ты наверняка такая готовая для меня сейчас.       И это было сущей правдой — хотя бёдра девушки были сжаты до сих пор, и не было возможности понять, насколько горячей и влажной была её вагина, по тянущему чувству внизу живота было понятно, что она уже была давно готова. И если бы Дамиано оказался прямо здесь и сейчас рядом, то с лёгкостью бы вошёл в неё без всяких прелюдий. Рука Дамиано совершала поступательные движения, наращивая темп, а его воображение дорисовывало то, что было скрыто от его взора. Он мог поклясться, что ещё миг, и девушка тоже проявит слабость — запустит пальцы в своё влажное лоно и начнёт ласкать себя, представляя, как он бы входил в неё прямо сейчас в этой чёртовой комнате. Резко. Грубо. Без остановки. Если она уже не начала так делать. — Тебе хорошо? — хриплым голосом поинтересовался итальянец.       Этот вопрос словно слегка вернул девушку в реальность — она уже развела ноги в сторону и начала ласкать свой клитор пальцами, постепенно двигаясь ниже.       Её взгляд был словно слегка затуманен — волна возбуждения полностью настила их обоих. — Да. — выдохнула девушка. — Я хочу, чтобы ты кончила при мне. — голос итальянца звучал требовательно. — Но я не уверена, что смогу… — Давай. Чёрт-чёрт-чёрт! Он и сам не ожидал, что похоть ударит ему в голову таким образом, что он буквально потребует этого от девушки. Но ему так хотелось этого сейчас. Он помнит, как она извивалась под ним, как с её губ один за другим слетали стоны, и за неимением большего в данный момент, хотя бы стоны могли спасти его от полнейшего безумия.       Девушка уже находилась на той стадии мастурбации, когда едва ли понимаешь, что происходит. Просто хотелось, во чтобы то ни стало, достигнуть наслаждения. Мысли в голове путали, она едва ли могла сказать, что хорошо понимает и слышит Дамиано. Но одно она знала точно — ей безумно хотелось бы притянуть его к себе, поставив на колени снова. Воспоминания о том, как он ещё недавно ласкал своим горячим языком её клитор, захватили весь её разум. Её движения рукой стали более настойчивыми. В тот миг его ладони скользили по её бёдрам так властно. Она была целиком и полностью его. Вдох-выдох… Ну зачем, зачем он тогда прервался и начал покрывать поцелуями внутреннюю сторону бёдер?! Это было так нечестно по отношению к ней. Потому что она хотела, чтобы он продолжал делать то, что никто до него никогда не делал. Она хотела целиком и полностью отдаться ему, показывая всем телом, как он нужен ей сейчас. Вдох-выдох…       Девушка выгибалась на стуле, насколько это было возможным. Но с тем, как она выгибалась тогда, в его комнате, это было несравнимо. Ей хотелось, чтобы вокалист каким-то чудесным образом появился здесь, и она заставила его ласкать свой клитор языком, а пальцы двигаться внутри неё до тех пор, пока она зальёт его чёртов рот. Вдох-выдох… Вдох-выдох…       Его чёртов рот раздражал её сейчас. Почему он сейчас по ту сторону экрана закусывает губы от избытка чувств? Почему он не здесь? Брееед…       Дамиано Давид не мог больше сдерживать себя — он начал закусывать губы от того, что слышал, как глубоко начала дышать Кински.       Дура. Просто эгоистичная дура — не могла не улетать, а просто накинуться на него, заставив страдать из-за того, ему не войти в неё глубже дозволенного. Если бы она только знала, какие животные инстинкты просыпаются в нём рядом с ней… — Посмотри на меня. — глухим голосом обратился парень к журналистке. Вдох-выдох, вдох-выдох. Почему он не здесь? Чёртова эгоистка! Вдооох…       Горловой стон, похожий на рык животного, вырвался из груди Дамиано. Вязкая горячая полупрозрачная жидкость заливала ему живот. Её было так много, что ещё минута-другая, и она начнёт стекать на ноги.       Одновременно с этим, с губ девушки сорвался протяжный стон. Её тело начало сотрясаться в конвульсиях, а дыхание сбилось пуще прежнего. Казалось, будто от мощнейшей волны оргазма начали отказывать ноги. Выыыдох. Выдох. Выдох. — Твою мать, что ты со мной творишь, Кински?       Этот вопрос так и остался без ответа. Девушка запрокинула голову назад и пыталась отдышаться, всё ещё не веря в происходящее.