Мне мерзко, мне мерзко. Я не хочу писать. Мне больно. Я извергаю из себя чужие мысли, чужую жизнь. Кто я? Я теряю свою личность, свои мысли, свою память. Из меня льются чужие слова. Я - скелет мертвеца, ощущающий как медленно, но верно гниет его оболочка. Мне нужно это вытерпеть. Но я не хочу. Ты будто преследуешь меня. Ты заставлял меня слушать все эти мерзкие рассказы, чтобы я передала их. В этом был твой план. Так ты хотел быть увековечен. Почему я слушаюсь тебя? Почему пишу это? Мне так больно. Я не хочу передавать твои мысли. Не хочу чувствовать себя тобой. Но ты готовил меня к этому. Сначала ты научил меня подчиняться любому безумству, чтобы в конце исполнить свой замысел.
Тацуми провел кисточкой по лицу Икс, пытаясь придать последние штрихи макияжу. Сиянием хайлайтера отвлечь внимание от комедонов на лбу, которые даже под слоем тонального крема были видны. Убрав кисть, он принялся вертеть лицо Тугурами в разные стороны, с неприязнью ощущая на подушечках пальцев сухость от пудры. Тацуми никак не мог приноровиться, чтобы нарисовать небольшие стрелки, а Икс уже устало переминалась с ноги на ногу, то и дело одергивая красное платье. — Хватит уже ее мучить, — не выдержала Эйко и подошла к Тацуми. Он поднял взгляд на нее, заглянул в глаза, чтобы убедиться — они голубые, в них нет и капли безумия. Тацуми все еще не доверял Эйко после ее недавнего приступа. Ему вовсе не хотелось заниматься ее прогрессирующей психохромией, а приходилось. Положившись на действие таблеток, которые Эйко выпила с утра, Тацуми отступил и позволил закончить макияж Икс. Сам он оценивающе окинул ее взглядом. Эйко все же не совсем угадала с размером – красное платье висело на Икс, а вовсе не подчеркивало ее фигуру. Было бы что подчеркивать, скажу я вам. Икс только по волосам изредка можно было отличить от неказистого мальчишки-подростка, что уж говорить о ее красоте, фигуре. Но Тацуми хотел, чтобы в день инициации она выглядела прелестно, если это слово вообще можно употребить в данном контексте. Инициация – важнейший этап в жизни каждого солдата Линии Будущего. Момент, когда они узнают результаты своих стараний. Кто-то из них получит звание, попадет в отряд, в который мечтал, а кто-то потеряет все. Таких на черном автобусе увезут в никуда. Дальше их судьбой займется Распределитель. Жестоко в момент такого трепетного события заставлять кадетов чувствовать тревогу и ужас перед вердиктом. И ведь все наряжаются, все надеятся на лучшее. У меня не было такой инициации. Я рада. Мне кажется, эта пытка нужна для того, чтобы в очередной раз показать уже солдатам, что их судьба в руках Линии Будущего. В руках Наджимури Осо. Именно с этой мыслью они должны жить и сражаться. Но Тацуми не видел в Тугурами и намека на испуг. Предвкушения там тоже не было. Она выглядела так, будто бы знала – это этап, который она должна пройти, сделать все, что положено. Тацуми нравился этот настрой. Он был правильным. Хотя Тацуми видел и знал о смятении внутри нее. Наблюдал. Он провел Икс вместе с Эйко в зал инициации. Тот был огромен: казалось, потолки постоянно отдаляются, а стены с голограммами едва поспевают за ним. Все это заставляло чувствовать себя никчемными, маленькими. Меняющиеся картинки на стенах давили, мигали так, что болела голова. Все могучее и великое должно было выглядеть не просто помпезно, а устрашающе. И, может, второе было куда важнее первого. Отряды выстроились по бокам в коробки, готовые принять в свои ряды новобранцев; отдельно стояли одиночки. Тацуми быстро нашел среди всей этой массы членов Тайного Отряда, разбросанных по разным коробкам. Они еще не знали. Тацуми взглянул на Ксенон: отстраненная, без единой эмоции на лице. Команду “смирно” еще не дали, а она уже вытянулась. Привычка, выработанная, чтобы заслужить одобрение Наджимури. Она понимала, что на должности командира Тайного Отряда больше всего уязвима. Высокое звание не дает никаких гарантий, только временные привилегии, ради которых люди готовы на все. Добраться до верха несложно, но остаться там — игра на выживание. Куда хуже таким как Ксенон — попавшим на верх не по своей воле. Вместе с Икс он прошел в первый ряд. Кадеты едва сдерживали возмущения, но пропускали их вперед, не смея перечить Тацуми. Он уже приметил белобрысую и черную макушки. Вайн легко ступала в балетках, а юбка белого платья то и дело развевалась от каждого поворота. Она чересчур счастливо пританцовывала. Грудь вздымалась при каждом прыжке, а она хохотала, задирая руки. Вайн вся была нарисована ровными округлыми линиями и сияла в свете прожекторов. И даже в столь невыразительном скучном платье, она была ослепительна. Ее воздушность и природная красота могли затмить искусственную яркость Икс. – … А отчего мне не быть уверенной? – Смеялась Вайн в лицо Роуз. – Разве есть плохой исход? Я в любом случае буду полезна Японии! Мне не о чем волноваться. Волнение приводит к бедам, тебе тоже не стоит задумываться. Ну! Разве ты можешь что-то изменить? Нет же. Не стоит терзать себя мыслями о будущем, которое предрешено. Доверься, и тебя ждет счастье. Роуз кивнула, оторвавшись от телефона, и улыбнулась подруге. На черную майку на бретельках была накинута белая рубашка с закатанными рукавами. Туфли на высокой платформе были чуть прикрыты широкими черными штанинами. Роуз была одета так просто, но на ней наряд смотрелся так изысканно и стильно, что она лишь немного уступала в красоте Вайн. Роуз постучала телефоном по ладони и выдохнула. Ее лицо было как никогда серьезно. Не виднелось страха, лишь готовность к грядущему, которое она как будто могла изменить. Икс подошла к девушкам и коротко поздоровалась, встав рядом. Они обменялись парой дежурных фраз, а после Тугурами устало опустила голову. Она не волновалась, но была истерзана последними днями. Вайн обняла себя за плечи, но тут же опустила руки, повернув голову к Тацуми. Он подмигнул ей, напоминая об их уговоре. То, что они были связаны общей тайной, конечно, нравилось Вайн, но на ее лице все же читалось смятение. Это настораживало Тацуми, но он не подавал виду. Выжидать по-охотничьи он умел еще до того, как принял в себя кошачьи гены. За спинами не смолкали разговоры. Кто-то припомнил, как в прошлом году на инициации Яккайна своей невидимой рукой убила кадетов. Тацуми попытался припомнить, когда такое было, но быстро осознал, что кадеты говорят о том, что между руководством принято называть массовым самоубийством. Кадеты не выдержали давления и решили выпить яд прежде, чем решится их судьба. В этот раз всех тщательно проверяли, чтобы такого не допустить. Единственное, что год назад посоветовал Тацуми — не набирать слабаков. От упоминания Яккайны Икс вздрогнула и устало потерла лоб, пробубнив под нос: “Только ее и не хватало”. Она будто бы только вспомнила о том, кто ее враг, с кем предстоит сражаться. Но на деле все это выглядело как еще одна проблема, навалившаяся поверх всех остальных. Даже, может, не такая важная, как предыдущие. Просто отяготившая их. Тацуми и сам порой забывал о Яккайне. К войне быстро привыкаешь, она становится лишь помехой в эфире. Особенно когда живешь далеко от боевых действий, а голову занимают совсем другие мысли, которые куда важнее и глобальнее, чем кучка безумцев, уничтожающая криокапсулы. Где-то сзади послышался шлепок и недовольный вскрик. Тацуми дернул ухом в направлении звука и закатил глаза. Эйко приоткрыла пухлые губы и прокомментировала своим противным тянущимся, как пожеванная жвачка, голосом: – Никогда не любила недотрог. Они слишком лицемерные и набивают себе цену. Я в свои тринадцать уже сумела соблазнить учителя музыки. – Тацуми закрыл глаза и приподнял брови. Еле сдержал колкость. Не стоило поддаваться эмоциям. Терпеть Эйко входило в его прямые обязанности. Свет постепенно погас, а звенящая музыка стала нарастать. В зал зашли последние кадеты. Послышались тяжелые шаги Наджимури. Чуть позади за ним следовали почетные солдаты Линии Будущего. Они были удостоены великой чести – сопровождать главу во время инициации. Шаги их были словно метроном. Все замерли в ожидании вердикта. И только Тацуми был спокоен. Он исподлобья смотрел на высокую фигуру Наджимури и не мог скрыть своей улыбки. Свет прожекторов сошелся на Наджимури. В тишине можно было расслышать как гудит техника. За спиной главы Линии Будущего загорелась голограмма с эмблемой. Черный круг, внутри которого перекрещены два пистолета. На фоне огромного символа организации Наджимури показался меньше – слился с ним, стал частью голограммы. Великой волей. Механический стук колес и высокочастотное жужжание аямейто, следящих за порядком, наполнили помещение. Эмблемы с новыми званиями, отражающие свет прожекторов, притягивали к себе внимание. Они – чья-то судьба. Голос Наджимури раздавался отовсюду, вылезал наружу из каждого служащего. – Здравствуйте, служащие Линии Будущего, все мы здесь собрались по очень торжественному и одновременно очень печальному поводу. Кто-то сегодня станет солдатом, почувствует себя совершенно по-новому, начнет новую жизнь, а кто-то – он выдержал паузу, – покинет нас. Этот год, несомненно, выдался трудным и насыщенным, ученики старались, как могли, показывая свои навыки и умения. Каждый из них, я уверен, уже знает в какой отряд он хочет попасть. Командиры подходили ко мне и говорили фамилии, помогая тем самым с распределением. Каждый из них просил того, в ком разглядел потенциал, того солдата, которого они хотели видеть в своем подчинении, кто мог бы защищать интересы нашей организации и быть достойным носить гордое звание служащего Линии Будущего. Тацуми не слушал фамилии, которые произносил Наджимури. Ему было глубоко плевать на тех, чья судьба решалась на его глазах. Он знал, что после этого будет кое-что более важное. Его ждет одно из ключевых событий. Ведь оно было его идеей. Тацуми покосился в бок. Там стояли те, кто дополнит его план. Всего две фигуры, но какие. Первая – парень двадцати шести лет, в котором сохранились редкие черты азиатской расы. Пак Мэн Хо. Он был одет строго, но Тацуми точно знал – его тело было полностью забито татуировками, каждая из которых символизировала тяжелый бой. Опытный солдат, работавший в Лаборатории Шусеи над гибридами. Тот, кого Тацуми специально запросил из Тайного Отряда. Второй была девушка, которую Тацуми, в общем-то не звал, да и считал обузой. Но таким было условие Наджимури. Она была старше Икс всего на год, а уже испортила свои волосы инъекцией синего цвета. Ее прямой уверенный взгляд выдавал ее. Так не смотрят кадеты Линии Будущего. Но Сайори не боялась этого. Она знала, что случится сегодня. Была уверена так же, как и Тацуми. Это слегка забавляло его. Переведя взгляд на Наджимури, Тацуми сложил руки на груди в ожидании. Он еле сдерживался от того, чтобы не начать фривольно перекатываться с пятки на носок и насвистывать себе что-нибудь под нос. – Но это не все, — Наджимури поднял руку, — с этого дня в Линии Будущего начинает существовать особый отряд, приближенный ко мне, для расследования особо важных дел. Система формирования и назначения отрядов, как и система образования в Линии Будущего, с каждым годом совершенствуется, для достижения лучших результатов. Новый отряд «Така» возглавят Чо-Наджимури Тацуми и Тугурами Икс. По залу пробежался ропот, смешанный с восхищением, непониманием и даже злобой. Неко не просто стал командиром отряда, но его имя назвали раньше, чем имя человека. Наглость или невиданная щедрость? Тацуми волновало не это. Он посмотрел на Икс, предвкушая ее реакцию. Она замерла и подняла на него взгляд, макияж не скрыл бледноты лица. Тацуми легко считал непонимание, сменившееся паникой, которую Икс попыталась скрыть. Треснула стройная теория о том, что нужно готовиться к худшему, к выживании в Линии Будущего. Тацуми не смог удержаться от насмешки. Какое удовольствие смотреть на тщетные попытки логически объяснить происходящее. Это продлилось всего пару секунд, но Тацуми успел распробовать и насладиться эмоциями Икс. Они подошли к Наджимури. Склонили головы и не поднимали их, пока Наджимури не закрепил у них на груди значки с эмблемой их отряда “Така” – гордым ястребом. Только после этого он позволил поднять головы и отдать честь, приложив к виску указательный и средний пальцы, а большой оттопырив вниз. — Служим Линии Будущего, чтобы хранить наследие Ученых, да будем мы всегда благодарны им за свою жизнь, за то, что они возродили Японию из пепла. Они встали по разные стороны от Наджимури: Тацуми по правую руку, Икс по левую. — В состав отряда войдут: Шикимо Вайн, Дакуро Роуз, Пак Мэн Хо, Кайга Сайори, — Наджимури не стал объяснять, кеми были два последних человека. Все несогласия устранит Тайный Отряд. Тацуми нашел в толпе Ксенон, чтобы убедиться — ее равновесие тоже нарушено. Теперь за уважение и доверие Наджимури Тайный Отряд будет соревноваться с ними. Пусть у них разные сферы влияния, но небольшая встряска не помешает. Тацуми не задумывал этого специально, но был вполне удовлетворен таким исходом. Когда их теперь уже подчиненные отдали честь, Тацуми и Икс шагнули к ним. От Тугурами исходило усиливающееся напряжение, которое она до последнего держала в узде. Плотно сжала губы и смотрела куда-то в зал, в пустоту. Так она справлялась. Они спустились вниз и пройдя мимо тех несчастных оставшихся посреди зала, которым больше не было места в Линии Будущего, они заняли свое место. Место нового отряда “Така”. — Я рад приветствовать новых солдат в Линии Будущего. Служите во имя наследия Ученых, да будем мы всегда благодарны им за свою жизнь, за то, что они возродили Японию из пепла. Силой и верностью. Ведь вы — те, кого Я выбрал для этой цели. Взревела толпа, тут же позабыв про тех, кто в центре. Провалившиеся были окружены аямеито. Их круг угрожающе сжимался, а за ними стояли люди из Распределителя. Они хищно, как кадеты на охоте, набросились на них, оттаскивая к выходу. Но толпа уже не думала о них, они все были в эйфории. Это их праздник. Праздник выживших. Тацуми был отстранен от толпы, он лишь краем уха слышал как Икс принимает поздравления. Его взгляд был прикован к Ямамото Тэкеши, который был также отстранен, а на лице ходили желваки. Он смотрел на кадетов, которым не суждено было стать солдатами. Был единственным, кто не забыл про них. Не радовался за выживших кадетов, лишь плотно сжал губы, бросив короткий прищуренный взгляд на Икс, и снова уставился на черный ход. Толпа охваченная праздником, чуть не поглотила Ямамото, его толкали, пихали – он стоял. Тацуми покачал головой и последовал за остальными, наблюдая за очередным праздником после инициации. Впервые он так радовал. Кто-то кинулся к морю, кто-то к столам, ломящимся от еды. Она не была натуральной, но была хорошо замаскирована под нее. Голограммы вокруг столов показывали то эмблему Линии Будущего, то лозунги: “Победить – истребить!”, “Праздник во имя стабильности!”, “Слава Саико и Йори Такаи Хитобито!”, “Мы – прогресс!”. Но на самых больших голограммах, которые стояли между рядов столов, уже танцевали айдолы. И все же крики солдат были громче их песен. Таковой была эйфория после отчаяния. Лазерное шоу из хитросплетенных геометрических фигур, пестрящих кислотными цветами, резало Тацуми глаза. Он отвернулся, потер тыльной стороной ладони. От этого перед ним поплыли разноцветные волны. Он помотал головой, пытаясь прийти в себя, чтобы наконец найти Тугурами. Она сидела на скамейке, вдали от праздника, рядом с Сайори, которая что-то печатала в телефоне. Икс встретилась взглядом с Тацуми, в нем была угроза, которую та больше не могла скрывать. Вызов, вскормленный злобой. Она точно набросилась бы на Тацуми, представься такой шанс. И все же эта ярость боролась со здравым смыслом, который убеждал ее выжидать так, как выжидал он. Желание уничтожить сейчас было куда сильнее, чем желание узнать правду. Тацуми решил оставить ее. Дать ей побыть наедине с мыслями. Может, так она придумает новую теорию, которая ненадолго успокоит ее. Ловко минуя танцующих и тех, кто так быстро успел напиться, Тацуми подошел к морю. На лодке несколько человек отплыли от берега, чтобы опустить в воду биолюминесцентные фонарики. В Японии их пускают по воде во время праздников, чтобы отдать дань ученым, которые стали светом новой эры. Говорили, что можно загадать желание и обрести силы исполнить его. Мало кто верил в это по-настоящему.И я не верю, но продолжаю пускать их, если вдруг появляется возможность. Глупо.
Тацуми разглядел на лодке Пак Мэн Хо, который, как джентльмен, подал Роуз светящийся шар. Она опустила его в воду вместе с остальными. Не сразу отпустила — завороженно смотрела на то, как он распадается на светящиеся песчинки. Вода вспыхнула зелеными и голубыми цветами. Это было символом надежды и минутой, когда в такой глупой мелочи можно было найти счастье. Осознать, что все по-настоящему. Все ненадолго закончилось — можно выдохнуть и загадать желание. Тацуми сел на берег, наблюдая за Вайн, стоящей перед ним. Она не села в лодку. Стояла по колено в воде, держа фонарик. То ли придумывала желание, то ли не решилась опустить его в воду. Подол платья уже промок и качался на волнах. Видимо, почувствовав, что за ней следят, Вайн обернулась, удивленно уставившись на Тацуми. Она глупо улыбнулась и замахала руками, выронив фонарик. Тот плюхнулся в воду и разошелся бирюзой вокруг Вайн. Она ахнула и попыталась словить остатки фонарика, но свечение неумолимо разбегалось дальше, пока не добралось до берега, прямо к ногам Тацуми. Он рассмеялся: — И что же ты загадала? Вайн прикрыла ладонями рот и густо покраснела. Тут же отвернулась, всколыхнув подолом светящиеся крупицы. — Ну так, выходи ко мне. — он протянул руку. Плечи Вайн дрогнули. Она нерешительно посмотрела на Тацуми и сделала несколько робких шагов к нему. Свечение тянулось за ней, словно мантия. Выйдя на берег, она неловко, но цепко ухватилась на руку Тацуми. Он вывел ее из воды и помог обуть туфли. Вайн неловко прижала к груди руки и опустила голову, но не смогла скрыть улыбки, едва пальцы Тацуми коснулись ее ног. — Пойдем. — он подставил руку. Вайн нерешительно обхватила ее, а затем, немного постояв, все же прильнула всем телом. Она не знала куда деть взгляд: постоянно вздыхала, отворачивалась, пыталась убрать за уши короткие белые пряди. Тацуми тихо рассмеялся и завел Вайн в корпус: — Там слишком громко, а я бы хотел поговорить с тобой наедине, — он понизил голос и наклонился к ее уху. – Ты уже не кадет. А моя подчиненная. Я не могу скрыть того, как доволен этим. Иметь рядом такого преданного сослуживца – радость. Я уверен, у нас с тобой будет еще много общих дел. Только между нами, понимаешь? Вайн торопливо закивала. — Я знаю, что могу тебе доверять. Ты прекрасно выполняешь приказы. Я могу сделать тебя своей приближенной. Вайн не ответила, но по ее улыбке и прикрытым глазам было ясно — она согласна и безмерно счастлива. Тацуми провел хвостом по спине Вайн и открыл дверь в комнату. Усадил Вайн на свою постель и достал минералку с лимоном: – Не пью. Но нам и не нужен алкоголь для счастья, верно? — он протянул ей стакан. – Так и я не пью. — Вайн положила свою ладонь на пальцы Тацуми, ласково провела по ним, приняв напиток. Она сделала маленький глоток и смущенно свела ноги. Тацуми рухнул рядом и ухмыльнулся. Он нежно поцеловал в щеку Вайн, мурлыча на ухо комплименты. Хотя, он мог бы сказать ей любой бред – влюбленная услышала бы совсем другое. Весь вид Вайн говорил о том, что она была рада от самого факта, что Тацуми с ней рядом. Она вся вытянулась как струна. Позволяя целовать свою кожу. Тихий стон сорвался с ее губ, а Тацуми отстранился и поднял стакан. — За тебя! – Вайн вздрогнула. Она покрылась румянцем и тоже подняла чашку: – Я рада, что мы будем в одном отряде... Это очень приятно. — будто бы только что опомнившись, ответила она невпопад. Тацуми положил руку ей на колено и стал осторожно поглаживать. Его ухо заинтересованно дернулось: – Да? Я рад повторить, что мне тоже очень и очень приятно, что такая красивая девушка будет радовать мой глаз каждое утро, – обнажив клыки, улыбнулся Тацуми, – только вот что ты мне скажи... Ты ведь действительно очень красива. Твоей фигурке завидуют многие, перешептываются, но ты никогда не выделяешь свои достоинства. Это простое платье, никаких украшений... Ты ведь могла бы одеть что-то более... – Тацуми прикусил губу, посмотрев ей прямо в глаза. Красива, исполнительна, молчалива – Тацуми легко мог понять Наджимури, выбравшего Эйко. Только та была глупой фальшивкой, да и к тому же наркоманкой. Мерзость, к которой не хотелось прикасаться. Вайн была другой – свежей, с мягкой кожей. Пушистые волоски на руках щекотали подушечки пальцев. Мышцы придали рельефности, акцентировали внимание на окрепшем теле Вайн. Ее грудь часто вздымалась, упираясь в Тацуми. Не будь под ним лифчика, он мог бы почувствовать затвердевшие соски. – Я... – Вайн замялась, – это не для меня. – Ты напоминаешь мне сейф. Все знают, что в нем целое состояние, но никто не может прикоснуться... Повезло мне, да? Не успела Вайн ответить, как оказалась опрокинута на кровать. Чашка выпала из рук, а минералка растеклась по покрывалу. Тацуми не обратил на это внимания. Он жадно припал к шее Вайн, оставляя на ней жадные укусы, спускаясь к плечам, а затем вновь возвращаясь к местам укусов. Каждая ее мышца была напряжена, выступала, подставляясь под касания Тацуми. Он подцепил когтем бретельку и та упала вниз. Ловко скользнув за спину, он расстегнул лифчик. Кожа на груди тут же покрылась мурашками. Округлая, приподнятая, тянущаяся к его руке — он не смог отказать себе в удовольствии стиснуть ее одной рукой. Вторая скользнула вниз, отодвигая трусы. Вайн не шевелилась. была послушна. Хотя Тацуми бы оценил инициативность. Он наклонился к ее лицу. Наивные голубые глаза округлились. Она попыталась натянуть платье на грудь, но Тацуми тут же резко спустил его до колен. От груди рука опустилась к влажному от пота животу. Пальцами Тацуми очерчивал пресс. Он снова наклонился и укусил. Вайн вздрогнула, дернулась, прижала колени к груди. Тацуми обхватил их другой рукой и притянул Вайн к себе. Ее подбородок задрожал. — Первый раз — это не так страшно, как говорят. Я научу тебя быть сексуальной. – поцелуй получился несдержанным, жадным. Выжидать больше не хотелось. То ли ему, то ли его хищным генам – а не одно ли это и тоже? Пару грубых толчков языком в рот и Тацуми всосал ее нижнюю губу, прокусил и с удовольствием ощутил соленый вкус крови на языке. Вздувшаяся вена на шее Вайн только раззадоривала аппетит. Он снял ремень и затянул его – она снова попыталась выбраться, но это выглядело скорее поддразнивающие. Он не стал ждать – толчок и истошный вскрик. Вайн забилась под ним как жертва в предсмертных конвульсиях. Попыталась оттолкнуть его, отползти, но он раз за разом с новым толчком тянул ее на себя. Не держал – так было интереснее. Он сжал рукой лицо Вайн и заглянул ей в глаза, сделав еще толчок. Вайн затравленно смотрела на него, умоляя остановиться. Он прошелся языком по плечу. Холодная потная кожа – вот вкус страха, который приводил в восторг. Он сжал запястья Вайн, чтобы почувствовать дрожь. Вытянул шею и прикрыл глаза, замерев, чтобы полностью прочувствовать происходящее. Вайн снова дернулась и он отпустил ее. Попятившись, она спрыгнула с кровати и попыталась отбежать. Смешок. И вот она снова на кровати. Спиной к нему. Когтями он провел меж родинок пару линий. Намотал на кулак ремень и дернул на себя. Обхватил бедро рукой и усадил Вайн на себя. Тело Шикимо покачивалось, тряслось. Она шлепала губами, пытаясь уговорить Тацуми, но тот стиснул руками бедра и снова вошел. В его власти сегодня было ее тело. Человеческое, ничтожно хрупкое. Покоренное. Подчинённое.Нет, разве я могу о таком писать? Ты описывал это наслаждаясь, причмокивая. Вспомнил каждую деталь. Я не просила. Не хотела этого знать. Но я терпела, потому что ты рассказывал мне самое важное. Изводил меня? Хотел, чтобы это вошло в историю? Во всяком случае, это правда. Я расскажу ее такой, какая она есть!
Я чувствую себя грязной, оплеванной, изнасилованной твоим рассказом, твоими мыслями. Я хочу вымыть голову изнутри, залить чистящее средство в уши. Это не избавит меня от страданий! Это расплата за то. что я сделала? За то, что я чудовище?
– Бром еще не подходил к тебе? – Аргон выразительно изогнул бровь, глядя на Ксенон. – Теперь мы можем звать его только Пак Мен Хо! – оскалилась Ксенон, – вот как вышло. Он с нами столько... а его в новый отряд. – Ты можешь злиться сколько угодно, но в этом ведь нет ничего удивительного... Мы все в разных отрядах, но все же в одном. Нужно радоваться, что он заниматься этим, а не чем-то вроде Дела Мутогена. Ксенон зябко поежилась и посмотрела на Фтора, который увлеченно рассматривал рекламу детских игрушек в телевизоре. Его и без того грубые черты лицо в приглушенном свете становились еще грубее, накидывая ему лишних лет. Длинные спутавшиеся волосы прилипли к зеленоватому лицу. Он и не слышал, о чем говорили. – Этот новый отряд. Я пока не понимаю его суть. Пак Мэн Хо даже не предупредил нас, ничего не рассказал. Как ты думаешь, зачем все это? – Ксенон, – строго осадил ее Аргон, – я прошу тебя сохранять благоразумие и не делать поспешных выводов. Все в этом отряде очень способные и принесут много пользы. Тем более, такие решения принимаются не из побуждений пристыдить. Ты, может, и командир, но подросток. И порой эмоции берут над тобою верх, как бы ты не пыталсь держать их в себе. Поэтому я, кстати, был против твоей кандидатуры. Но Наджимури-сан — человек серьезный и рассудительный. Его решениям стоит доверять. – Даже решению назначить меня командиром? – скрипнула зубами Ксенон. – О... – потянул Аргон и хотел было пуститься в долгие объяснения, но щелкнул биометрический замок. Фтор оторвался от рассматривания игрушек и поднял голову. На пороге стояла Вайн Шикимо. По всему телу были синяки и кровоподтеки. По ногам тонкими струйками стекала кровь вперемешку со спермой, она покачнулась и с хрипом упала на пол. Аргон на секунду замер. Его мышцы напряглись, а зубы готовы были раскрошиться друг от друга — с такой силой он сжал их. – Моя девочка... моя девочка! – он оказался рядом с Вайн и закутал ее в свой халат, – Кто? – он поднял ее на руки и сжал ее так, что его пальцы скрючились, как когти. – я его... я его кишки на вилку нанижу! – выплюнул Аргон, раскрасневшись. Он шаткой походкой подошел к дивану и уложил Вайн там. Закричал прямо в наушник, вызывая врача. Сделав шаг назад, Архон рухнул мимо стула. Он сгорбился и ногтями впился в лысину, взревев. Ксенон поспешила схватить Фтора за руку и выйти. «Ничего ты не сделаешь, – ухмыльнулась она, – это был Тацуми. А в его сторону ты при большом желании рта не откроешь. Кишка тонка». Ксенон перевела взгляд на замершего в испуге Фтора. Тот с открытым ртом сверлил взглядом капли крови на полу. Будто бы никогда не видел крови. Медленно моргал, будто бы надеялся, что лужи исчезнут, как только откроет глаза. Его плечи опустились, он наклонил голову, со всех сторон рассматривая кровь и сперму. Протянул руку, чтобы потрогать и тут же одернул. Ксенон приподняла брови. Фтор выглядел старше ее, но на деле ему было без пары месяцев четырнадцать. Хотя, детства он так и не познал. В лаборатории провел много времени... знал только разрушения, человеческое ему было чуждо. Но отчего-то именно сейчас в ужасе смотрел на кровь, которую видит каждый день. Он пытался сложить какой-то пазл, понять что-то. Найти ответ. Фтор повернул голову к Ксенон, надеясь увидеть там такой же ужас или хотя бы сострадание. Но Ксенон была безразлична. Ее не удивляло абсолютно ничего в происходящем, но пытливый взгляд Фтора начинал раздражать. Она заглянула ему в глаза и ухмыльнулась: – Чего смотришь? Кровь впервые увидел? Свои тоже больно бьют. И ничего такого страшного в этом нет. Знаешь, она сама виновата. Каждый знает на что способен Тацуми. Это послужит ей хорошим уроком. – Ксенон замолчала, наблюдая как отшатнулся, будто от удара Фтор. Он смотрел на нее как на чужую, еще больше не понимая, что происходит, – Знаешь... и ты однажды будешь делать такое. Гибриды, знаешь ли, те еще психопаты. Мутации не только в теле, но и в голове. Ксенон язвительно выплюнула те мысли, которые ни разу не слышала в своей голове. Уже на улице она осознала, что сказала много лишнего, ложного... В ней говорили ненависть к новому отряду и обида, которую она без сожалений опрокинула на невиновного Фтора.