≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
После прохладной осени мегаполис постепенно начинал охлаждаться. Рабочие подготавливали улицы к громоздкому снегу, чистили и подкрашивали готовящиеся к спячке деревья, расчищали пруды и готовились к встрече холодной зимы. Впереди Рождество, излюбленные ночные пикники на берегу реки Ханган ещё не закончились, огромное количество туристов гуляло в торговой улице, традиционном рынке с уличной едой, потом все они под покровом ночи разрушали Итэвон — кладезь мудрости всех преступных группировок, нелегалов, иностранных шпионов и других нелицеприятных личностей. Кто-то более интеллигентный, чем компания бандитов, направлялся в Гаросу-Гил — обитель уличных художников и других деятелей искусств. Если бы Сеул был книгой, то эта улица определённо была бы размещена на иллюстрированном обороте. Двадцать третий раз в своей жизни Сонхун столкнётся с этими преображениями города. Только у него не было столько свободного времени для того, чтобы посещать какие-то выставки или драться с иностранцами за шоты внутри ночного клуба. Времени утром у него хватало только на то, чтобы в течение пятнадцати минут собраться, затем зайти по дороге за бодрящим кофе и дойти до Сеульского Национального Университета. Вся эта красота города была не для него, ведь проспал он сегодня всего трое часов, и перед глазами гуляли не ряды деревьев с аллеи, а гепатопанкреатобилиарная хирургия. Холодный кофе сегодня был особенно невкусным, горечь тянулась по всему рту и застревала в горле, как непроходимая изжога. Давненько ему не было так плохо с утра. В груди билось стойкое ощущение того, что в сегодняшний день он не должен был покидать дом. Но внутри он знал: должен. Всё ему говорило о том, что должен. Он остановился перед огромным белоснежным зданием университета, когда особенно сильный ветер растрепал его чёрные волосы, а в тёмных нечитаемых глазах прокрутились ледяные искры. Сонхун обожал зиму. Это было единственное время года, когда он не испытывал тягостного ощущения жары. Он никогда не переносил высоких температур, так что даже сейчас, когда многие корейцы кутались в пуховики и шарфы, он был в лёгком чёрно-белом пальто, джинсах и водолазке, что делали из него весьма непримечательный силуэт. Сонхун обратил внимание на свои наручные часы, короткая стрелка которых вот-вот коснётся десяти. Раз. Два… — Эй, Сонхун-а-а! — послышалось вдалеке, но ближе, чем можно было бы себе представить. Названный развернулся, и подол пальто хлопнул по его ноге. Со стороны уличной парковки бежал, спотыкаясь, его самый лучший друг, придерживая ладонью вечно слетающий красный в клетку шарф. В другой его руке была зажата уже помятая булочка в плёночной упаковке. Своими пальцами младший сделал в угощении множество вмятин. — Я же просил… — …«звать меня хёном, Чонвон, уже много раз», — дополнил за ним мальчишка, открывая булочку и откусывая. — И что? Какой ты гадкий, хён. Пошли уже! Ян Чонвон был той ещё проблемой не только в жизни Сонхуна, но и в жизнях всего университетского состава. От него порой страдали и студенты, и педагоги. На первом курсе, когда они ещё не были знакомы, Чонвон умудрился перепутать кабинеты, имея в своих руках расписание, и доказывал тогда ещё четвёртому курсу и их лектору, что он пришёл в нужный кабинет. На второй неделе учёбы он вступил в горячий спор со своим одногруппником о том, какие наркотики действовали на сознание лучше до того, что дал всем слово выкупить каждый и испробовать на себе в качестве научного эксперимента. Педагог успокоил его тем, что просто сочтёт это за рвение к учёбе, и выставил большие плюсы у себя в блокноте. Рвущиеся к знаниям студенты — это настоящие бриллианты, но такие, как Чонвон, пугали даже комиссию и совет директоров. Познакомились они, как ни странно, только спустя месяц учёбы. Сонхун первым впечатлением оставлял у каждого человека образ хмурой заучки, потому что он ни с кем не общался, сторонился остальных и знал ответ на каждый вопрос, который ему задавал педагог. Сначала Чонвон решил, что дружба с таким ботаном ему пригодится, а потом понял, что Сонхун никакой не ботан — у него отец был квалифицированным кардиохирургом, который даже оставил след в медицине и разработал свою технику операции коронарного шунтирования, которая гораздо быстрее стандартной. — Я сегодня даже не опоздал, — довольно мурлыкнул Чонвон, подхватив друга под руку и направившись в университет. — Что у нас первым? — У нас сейчас инфекционка, — вздохнул Сонхун, отправляя полупустой стакан с противным кофе в урну перед зданием и наблюдая за тем, как туда же полетела упаковка от нездорового завтрака. — Совмещённый? — Именно. — Класс! Чонвон любил людей. На лечебном деле учились многие его знакомые и хорошие друзья со двора, детского сада или одной из школ, и, по крайней мере, среди них были трое будущих психиатров, с которыми они сегодня будут делить аудиторию. Сонхун же не был рад этому. Он бы предпочёл учиться в университете самостоятельно, чтобы всё здание принадлежало лишь ему одному. К счастью, они успели за четыре минуты до начала, место Пака в переднем ряду никто не осмелился забирать, так что оно всегда было свободно. Чонвон бы сел куда-то подальше, была бы его воля, но его лучшим другом являлся именно этот кислый кусок лимона. — Ты готов? — спросил тихо Сонхун, когда его друг подскочил с места, едва успев скинуть рюкзак. Он сложил пальто на столе рядом и надел белоснежный помятый халат, не застегнул. — К чему? — К лекции. — Да ладно тебе! Выучу сейчас быстро, я хочу поговорить с Сунёном! Я не видел его несколько дней, — он было рванул наверх по лестнице к задним рядам, но его схватил слишком внимательный и ловкий Пак. Младший надулся. — Тебе не кажется, что пора бы начать относиться к профессии ответственнее? Ты уже на третьем курсе, Чонвон. Третий. Курс. — Да понял я, понял! Отвали, растянешь мне худи, а оно дорогое! — как бы между прочим заявил он, закатывая длиннющий рукав обратно. Это худи было больше него на размеров пять. Сонхун подсел ближе и сунул пальцы за ворот, высматривая размер на этикетке. — XXXL? И ты опять забыл халат… — Эй, хён, у тебя руки ледяные, — взвизгнул он, когда пальцы Пака совершенно случайно коснулись до шеи. По его телу прошлись неприятные мурашки, и он отодвинулся, с укором и обидой смотря на друга. Сонхун усмехнулся, наблюдая за тем, как тот не думая открывал свой вверх ногами повёрнутый блокнот. — Я люблю большие вещи. — Для этого придумали оверсайз. — Они недостаточно большие. Тебе не понять, — Чонвон осмотрел фигуру друга, омрачённого пугающей чёрной водолазкой, которая не только казалась тонкой, но и очерчивала мышцы. Выглядело неприятно. Он любил более милые и комфортные вещи. — Сам выглядишь, как гонец ада, — он чуть помолчал, перевернув тетрадь и задумавшись. — Я понимаю, о чём ты, но это не так легко, как кажется. Не умею концентрироваться, когда слышу такую нудятину. Тем более мне нравится учиться так, как я учусь, даже если не всегда получается хорошо. Смысл учёбы разве не в удовольствии получения знаний? — Вон, — твёрдо ответил Сонхун, стукнув концом ручки по столу. — Я не хочу тебя заставлять, потому что понимаю, что твоя учёба — не моё дело. Но подумай всё-таки ещё раз. Твои родители, я уверен, хотят, чтобы их сын был хорошо образованным специалистом, а не хирургом, который совершит непростительную ошибку на первой же операции. Если так тяжело даётся, я могу помогать тебе, ты только скажи. Я не хочу, чтобы твои годы здесь прошли зря. Кем ты будешь, если не хирургом? — Хорошо-хорошо, Сон-отличник-Хун, — не сдержав дурацкой улыбки, проворчал Чонвон, хихикнув от того, как друг закатил глаза. — Какое божедурье. Пары проходили спокойно и без инцидентов. Сонхун действительно любил медицинский — несмотря на обилие материала по абсолютно разным и неимоверно сложным дисциплинам, вся информация и знания чётко структурировались по полочкам его сознания. Слова лекторов и учебные тексты казались понятными, как день, а практика помогала в полной мере проявить себя в этой области. Даже восьмилетняя учёба не отпугивала — Сонхун никогда не спешил в жизни, привыкнув достигать своих целей постепенно. Лишь события последних нескольких дней не давали ему покоя и выбивали из колеи как никогда ранее. Часть мира внутри рушилась другими на его глазах, и он не мог поделать с этим ничего, кроме как бороться за него и за тех, кто этот мир составлял. Телефон завибрировал от входящего оповещения, на что Сонхун оторвался отсреда, 16 ноября • 2022
Скрытый номер Приезжайте в 18:00 по предоставленному адресу. Геолокация📍 Сонхун почувствовал неунимаемую дрожь в теле и выключил телефон, скидывая его на беззвучный режим.