Вопреки

Внутри Кесем закипала злость, смешанная с обидой. Хотелось накричать, расплакаться, объясниться, однако ни сил, ни смысла султанша в себе не находила. Развернувшись, она глубоко и не ровно вздохнула, пытаясь сохранить самообладание еще хотя бы на пятнадцать минут, пока она снова не вернется в покои и не останется там в одиночестве. Сжав руки в кулаки, она поспешила покинуть покои сына, пока не услышала еще порцию колких слов. На выходе ее встретили сразу трое: ненавистный хранитель покоев, Хаджи и Кеманкеш. На последнего она посмотрела глазами полными еле сдерживаемых слез и боли. В красноватых очах султанши Кеманкеш сразу увидел разочарование и обиду. Зрительный контакт продлился всего несколько секунд, однако обоим этого хватило, чтобы прочесть тысячи несказанных слов. Наконец и в сердце у Кесем что то больно, однако в то же время приятно кольнуло. Быстро прервав немой диалог, она ушла в покои. Хаджи сразу понял, что султанше сейчас лучше остаться одной, потому поторопил девушек, чтобы они вышли. Госпожа закрыла балкон, который, к ее удивлению был открыт. Она делала так всегда, когда хотелось, чтобы в комнату не поступал свет, когда хотелось, чтобы она осталась в темноте и никто не видел ее слез и боли. За долгие годы у султанши появилось много привычек, помогающих выжить в суровых дворцовых реалиях. Кесем обессиленно упала на тахту и тихо заплакала. Казалось, ничего страшного не произошло, она была уверена, что вернется обратно из этой проклятой ссылки, однако больше задевало не это. Задевали слова и поступки ее сына. Султанша положила руку на сердце, где недавно почувствовалось то колкое ощущение, на которое она сразу же откликнулась. Она пыталась убедить себя в том, что ничего не происходит, в том, что это лишь непонятное чувство, проявившееся из-за тяжести последних событий. Просидев так еще около десяти минут, она решила все же выйти на балкон. Положив руки на как всегда холодный мрамор, она оглядела сад, на который опускался ее вид. Каково было ее удивление, когда она заметила где то в глубине Кеманкеша, который пристально наблюдал за балконом госпожи. Улыбка, а затем и смешок сами появились на чуть опухшем и заплаканном лице султанши. Очевидно, то же самое сделал и Кеманкеш. Заметив, что Кесем Султан отчетливо видит его, он положил под жасминовый куст что то маленькое и еле заметное. Он не смел уйти, пока его султанша видела его и наблюдала за ним, он спокойно стоял, со спокойной улыбкой, и пытался прочитать на ее лице то же самое. Месяц спустя. — Валиде Султан, ваш отвар. — Смирно склонилась русая девушка. Кесем отпустила ее взглядом. Еще один злосчастный приступ одолел госпожу некоторое время назад. Раздался стук. — Войди! — Через пару секунд перед госпожой стоял Кеманкеш. — Султанша, вы здоровы, иншаллах? — Не здорова, Кеманкеш. — Проговорила на выдохе делая очередной глоток противного напитка. — Султанша, поймите, перед отъездом, Хаджи попросил меня следить за вами, чтобы вам не становилось хуже. Если вы, не дай Аллах… — Со мной ничего не случится, не беспокойся. До сих пор не могу свыкнуться с тем, что Хаджи оставили во дворце. Целый месяц прошел, а я без него как без рук. — В последнее время таким помощником не осознавая стал Кеманкеш. За этот месяц он много раз помогал госпоже, держал ее в связи со дворцом, чему она была бесконечно благодарна. Он наконец мог открыто высказывать свои мысли и переживания насчет ее безопасности, она же, в свою очередь, начала довольно сильно к нему прислушиваться. Отныне они не скрывали того, что оказалось необратимым. — Уверен, и он там себе места не находит. Бегает по дворцу, пытается хоть чем то руки занять. — Оба застенчиво посмеялись. — Кеманкеш, я хочу сегодня вечером выйти из дворца. Ты сможешь сделать так, чтобы в Топ-Капы об этом не узнали? — Мужчина удивился. Это звучало не как приказ, а как просьба, чему Кеманкеш отказать не смог. После положительного ответа, он растерянно оглядел султаншу. В руках она держала тот самый жемчуг, что он оставил тогда под жасминовым кустом. На лице невольно появилась улыбка, однако почувствовав на себе тяжелый взгляд Кесем Султан, тут же опомнился. — Султанша, я пришел за тем, чтобы рассказать о том деле с красной стрелой. — Она заметно заинтересовалась. — Мы нашли владелицу медальона, что обнаружили на том месте. — Владелицу? — Да. Ее отец утверждает, что вещь принадлежит его дочери, которая случайно очутилась там. — Приготовь карету, мне нужно увидеть эту девушку лично. — Процесс подготовки незаметной вылазки занял довольно долгое время, однако собрав двое человек, Кесем и Кеманкеш все же смогли добраться до нужного места. — Султанша, может, было ошибкой то, что вы приехали в такую даль так поздно? Уже вечереет, мы не сможем добраться до дворца до темна. — Она промолчала. Как только двое крепких охранников собрались ломать дверь, госпожа их остановила. — Я сама. — Через несколько секунд раздался стук в дверь хрупкими женскими кулачками. Ответа не было, постучала сильнее. В конце концов дверь открыл старый седой мужчина преклонных лет. — Чего нужно? — Султанша без ответа вошла. — Вы что, совсем оборзели? — Седовласый стал заметно возмущаться. Кесем резко развернулась к нему так, что ее юбка собралась, а затем слова стала пышной, как и пять секунд назад. — Нам нужна твоя дочь, эфенди. Айше. — С чего вы взяли, что я дам вам ее увидеть? Моя дочь спит в такое время. — Было видно, что после слов госпожи, старик заметно растерялся. Тут госпожа вынула из-под накидки руку, в которой был небольшой именной медальон. — Знаешь, что это, эфенди? Это вещь твоей дочери, которую нашли рядом с очень плохим происшествием. И если она не объяснит, как медальон оказался там, то ее, как в наказание, ждет казнь. — Каждое слово Кесем устрашающе оттачивала. Признаться и у стражников, что стояли рядом заиграли внутри неприятные эмоции. — Айше! Дочка! Спустись сюда! — Испуганно крикнул старик на второй этаж, не отводя взгляда с султанши. Через минуту спустилась молодая темноволосая девушка лет пятнадцати. Она непонятливо оглядела «гостей» и вопросительно уставилась на отца. — Оставьте нас. — После этих слов, стража взяла старика под локти и поволокла к выходу. — Папа, что происходит, куда вас уводят? — Однако тот уже ни на что ответить не успел. В доме остались лишь Кесем, Айше и Кеманкеш, который отошел подальше, дабы не мешать. — Что происходит? Куда увели моего отца? — Присядь, девочка. — Кесем указала на стоящую рядом с залом тахту. Девушка не особо сопротивлялась, так как участь отца ей хорошо дала понять, что выбора у нее особо нет. И вновь Кесем достала медальон. — Это твое? — Мое. — Ответила чуть дрожащим голосом. — Это нашли рядом с местом, где покушались на очень важного человека, Айше. Стрелы летели с четырех сторон и даже чуть не попали в очень важного этой особе человека. — Последние слова она сказала очень тихо, однако стоящий поодаль Кеманкеш все же услышал их. И услышал более отчетливо и громко, нежели остальные слова. Внутри будто все ошпарило кипятком. Он еще сильнее сжал руки в замок и глубоко выдохнул. Вряд ли когда-нибудь получится спросить про то, что на самом деле значили эти слова, однако он все-таки понял главный их смысл — он не безразличен Кесем Султан. Он ей важен. — Ты ведь понимаешь, что тебя ждет, если ты не сможешь объяснить, почему медальон оказался там? — Она испугано закивала. — Я расскажу, только об одном умоляю — исполните лишь одну мою просьбу. — Госпожа легко закивала. Это действительно моя вещь. Она досталась мне от мамы, когда она умирала. В тот день я надела его и вышла на рынок, он тут не далеко. — Темноволосая пыталась как можно дольше растянуть рассказ, однако султанша ее не перебивала, слушала внимательно и вникала лишь нужную информацию. — Поодаль от рынка есть тропинка в лес. Я увидела там толпу людей, вооруженных стрелами. — И пошла за ними? — Не пошла бы, если бы не увидела отца. Он тоже шел за ними, я его сразу узнала. Я подкралась за ними. Они делали десять шагов — я один, лишь бы они меня не увидели. Когда они пришли на место, стали перешептываться, я плохо поняла о чем они разговаривали, потому просто продолжила следить. Их было четверо, двое убежали направо. Дальше выстрел, какие то крики, смех этих негодяев и все. Я убежала домой до прихода отца. — А что делал твой отец? Тоже стрелял? — Нет, он будто руководил, или что то в этом роде… — Ты хоть что-нибудь услышала из их перешептывания? — Нет, только одно имя — Мехмед или Махмуд, я не помню, султанша. — Кесем вопросительно посмотрела на девушку. - Простите, у вас столько охраны, да и вы сама очень похожи на госпожу... - Все же неумело оправдалась - О какой просьбе ты говорила? То, что твой отец останется в живых почти невозможно. - Наоборот! Этот человек совсем не связан со мной родственно. Он был мужем мамы после смерти отца и до тех пор, пока она не умерла. Потом он почувствовал себя хозяином в доме, заставил отцом называть, прислуживать его гостям. - С каждым словом у девушки все сильнее наворачивались слезы, которые она была не в силах скрыть. Кесем это видела и понимала, что она ведет себя искренне и честно, однако все же решила, что разговор повторится завтра. Оставив девушке наказ сидеть дома и никого не впускать, она направилась к выходу. - Заприте его и не выпускайте до моего приказа. Отчеканила и направилась к карете. Было уже очень темно, потому Кеманкеш предложил поехать с госпожой в одной карете. - Мы ведь ехали уже на одной лошади, что там карета? - Отшутился в аргумент. Султанша согласилась. Поездка протекала спокойно и молчаливо. - Госпожа, я сегодня невольно заметил у вас в руках мой подарок, что я оставил вам в дворцовом саду. - Он успокаивает меня. Я очень люблю такие мелочи. - Мило улыбнулась. - Но ты же понимаешь, что мне было запрещено его брать? - Все, что происходит между нами запрещено, султанша. - Казалось, внутри должна была повиснуть паника и недовольство со стороны госпожи, однако она сразу подобрала слова, чтобы ответить на такие смелые заявления. - И что же между нами происходит? - Не придумали еще таких слов, чтобы описать это, госпожа. - Кеманкеш резко пересел на сторону Кесем. - С первых нот вашего голоса, которые я услышал, я понял, что отныне я буду погибать. Буду погибать каждую секунду, когда буду видеть ваш облик, а ведь он не выходит у меня из головы ни на секунду. Не было еще прожитой мною минуты с нашей первой встречи, чтобы я не думал о вас, Кесем Султан. Возможно, это последнее, что вы услышите от меня, однако я уже мертв. Я мертв из-за яда любви, невольно поразившего всего меня целиком. - Упаси Всевышний, чтобы это были твои последние слова. Я готова слушать эти речи бесконечно. - Дальше была лишь пелена. Что то темное мешалось со светлым в глазах и не давало осознать происходящего. Все, что они чувствовали сейчас - наполняющую их любовь и прикосновение губ, от которого хотелось раствориться в этом моменте. Они не помнили, кто потянулся первым, не помнили, кто первый осмелился положить руку на шею и начал небрежно гладить ее, однако знали оба - оба они об этом пожалеют, но пожалеют сердцем, наполненным любовью.