«Туман — белый бескрайний туман. Туман укутал деревья, дома, гребень холма…»
Дурацкий размер. Любой настоящий поэт при виде такого лишь брезгливо поморщится. И всё же юноша не останавливается, не зачёркивает написанное, не сжигает от греха подальше своё исковерканное творение. Лицо от смущения горит, но он продолжает выводить так и скачущие столбики иероглифов. Кисточку откладывает, только завершив стихотворение. В этот момент по позвоночнику ледяными мурашками пробегает ощущение чьего-то приближения — игнорируя усилившееся головокружение, заклинатель мгновенно вскакивает на развороте, сжимая прыгнувший в руку меч, и тут же расслабляется при виде Цансэ. Девчонка останавливается, шкодливая улыбка сменяется лёгким беспокойством. — Напугала? Я хотела подсмотреть, что ты писал. В лесу, кстати, всё чисто, талисманы горящего мрака нечисти не нашли. — Отлично. — Тао прячет клинок в ножны — Только, пожалуйста, не подкрадывайся так больше. И в следующий раз спрашивай разрешения, если захочешь заглянуть в мои записи. — Хорошо. — пожимает плечами она — Расскажешь почему? Они садятся рядом у костра. — Неприятно, когда кто-то без спроса лезет в них. И потом мне это на нервы действует. — Фэнмянь обхватывает себя за плечи и, почувствовав, как его кисть, едва касаясь, накрывает прохладно-тёплая ладонь, переплетает с ней пальцы — Понимаешь, при дворе найдётся множество желающих узнать о моих намерениях и секретах, с тем чтобы убрать с дороги. — Постой. — голос заклинательницы необычно серьёзен — Убрать с дороги — это убить? — И убить, и повесить на меня какие-нибудь серьёзные преступления, в первую очередь антиправительственный заговор, чтобы глава лишил меня статуса наследника, изгнал из ордена или сам казнил, и просто помешать моим планам: я ведь помогаю ловить мздоимцев, казнокрадов, не в меру жестоких, так что у половины чиновников на меня зуб. — Это тяжело, да? Решать проблемы целого народа? — тихо спрашивает бывшая даоска, крепче сжимая его руку. А-Мянь вскидывает на неё поражённый взгляд: — Ты правда так думаешь? Цансэ приподнимает бровь: — Что тебя удивляет? Ты же постоянно возишься с какими-то бумажками, у тебя всё время красные глаза и огромные синяки под ними. Мы уже несколько месяцев общаемся и лишь однажды повеселись вместе днём. Мы играем или охотимся всю ночь, а с рассветом либо задание, либо ты сразу летишь выполнять свои обязанности… Да я тебя всего раза два или три спящим видела. Юноша несколько раз часто смаргивает. — Просто не вовлечённые в политику люди обычно уверены, будто я только и делаю, что развлекаюсь и трачу их кровные. — Это глупо. — фыркает девчонка — Они же совершенно не знают тебя. Сглотнув, Фэнмянь переводит тему: — Как бы то ни было, судьба для всех готовит испытания, просто у каждого они свои. А если я буду работать днём и спать ночью, то когда мне жить? — Хочешь, научу тебя инедии? — заговорщически сощуривается заклинательница. Тао отвечает ей широкой улыбкой: — Очень. — взгляд падает на розовеющий горизонт — Только уже завтра: у меня до переговоров часа три осталось, а надо ещё освежить в голове вопросы, которые будем обсуждать. Он подбрасывает в огонь немного хвороста и плотнее закутывает Чанцзэ в тёплый плащ, прежде чем вернуться к своей сумке. Цансэ бросает ему источающую едва уловимый аромат трав флягу. — Бодрящий настой. Выпей, уже когда прилетишь: время действия около трёх часов. Не больше одной чашки за треть суток. — Спасибо тебе. — заклинатель смущённо опускает глаза, укладывая подарок среди свитков. Бывшая ученица саньжэнь Баошань любопытным взглядом провожает листок со стихами, но ничего не говорит. А что, ей можно это услышать: Цансэ, хоть и смыслит кое-что в стихосложении, легко может плюнуть на правила. Юноша разворачивает бумагу. — Стихи сложились. — произносит он с немного неловкой улыбкой — Если хочешь, могу прочесть: у меня ещё есть пара минут. Девчонка навостряет ушки, и он слегка подрагивающим голосом читает своё неказистое творение, заканчивая строфой:— Словно рыбам, ушедшим на дно, им не видно, что впереди и что сзади; Ожидает их хищник в засаде, но об этом им знать не дано.
Цансэ слушает, замерев, а спустя мгновение выдыхает: — Это здорово. Я как будто оказалась внутри стиха. И я ещё нигде такого размера не видела. Сам придумал? А Тао понимает, что теперь у него есть любимое стихотворение среди сочинённых самостоятельно. И что он его ещё дополнит и вновь прочтёт своей неправильной подруге.