Experto crede

起死回生 — Спасение обреченного

Мертвая игра, что завалялась на чердаке всегда остаётся в душе. Вроде и не интересно, да и вырос совсем, но ты всё равно вспоминаешь о тех беззаботных и счастливых деньках, когда ты с лучшим другом играешь в игру, что ему нравится. Милый мальчишка с бардаком на голове, обыденно сидевший то рядом, то напротив – мой лучший друг. Каждый раз когда он поправлял волосы, те рассыпались практически так же, как и до этого. Желание запустить руку в его шелковистые пряди и бесконечно пропускать их меж пальцев, давая возможность хаосу ласкать кожу, было равно вселенским масштабам. Всем было ясно, что в нашем возрасте невозможно испытывать какого-либо влечения, никаких платонических чувств, поэтому, я чётко могла себе ответить, что эта привязанность сродни дружеской. Он радовался всему и я до сих пор нахожу это необычайно милым: своя победа или моя победа равная его поражению, моё задумчивое лицо, которое отталкивало и отталкивает многих – то что вызывало у него улыбку. Но в момент нашей разлуки всего в день, такие улыбчивые и солнечные глаза тускнеют. А в последние наши мгновения вместе, то яркое и теплое солнце погибало, погибало всё живое в них, та молодая, свежая трава окутывающая всё вокруг, увядала с катастрофической скоростью. Вчера, после того как безымянный бог оставил меня ни с чем, мне позвонили родители с просьбой съездить на пару дней к бабушке и дедушке, мол у них для меня есть восхитительное предложение. И теперь в ожидании их, я разглядывая наши с Ваней пожитки. На одной из тумб в моей детской комнате стояла фарфоровая шкатулка в ней лежал кулон хранящий в себе поблекшее воспоминание.       Безвкусная музыка играет на полную, биты слышны будто внутри, но когда он держит меня за руку направляя за собой, я не обращаю ни на что внимания. Щелчок – всё что выводит меня из транса, уверена это самая отдаленная комната, ведь музыка практически не слышна. Черты его лица такие чёткие, волосы всё такие же шелковистые и непослушные опять скачут по лбу и верхушке его ушей. Видеть этого мальчишку сейчас таким взрослым, спустя пять лет, что-то нереальное, такое мнимое. Сейчас нам по семнадцать, не знаю чем обозначить то что между нами, мы не в силах терпеть расстояние. Тяну к его лицу свою руку, он тянется навстречу и прижимается к ней. Он трётся об неё как кот, его губы касаются внутренней стороны ладони, так невесомо, что меня пробирает дрожь. — Пожалуйста, не покидай меня хотя бы сегодня, — он сокращает расстояние, — подари мне свою душу и тело, — продолжает он склоняясь на мои ухом, — эта ночь, лишь одна, позволь мне раствориться в тебе, позволь сделать это себе, разреши мне оставить всё в эту ночь. Я дрожу, моя кожа покрывается мурашками, на меня накатывают непонятные ощущения. — Прошу, наполни меня сполна, дай нашим чувствам раствориться в похоти. Мы словно тайные любовники из романов забытых на родительской полке. Он трахает меня как святую, что способная дать ему благословение и помочь начать новую жизнь. Грань между грубостью и лаской плавит мой мозг, его поцелуи и ритм заставляет закатывать меня глаза и выкрикивать его имя с новой силой. Чувственный взгляд или то как он сдерживает стоны заставляет меня возбуждаться ещё сильнее. Его темп нарастает и мои руки вцепившиеся в его плечи, царапают кожу на лопатках, когда меня окутывает истома после дрожи. Он целует мои губы, кусает их до крови и зализывает раны как кошка, после того, как кончает мне на живот. Мы будто забыли как дышать, все слова которые знали, и помним лишь наши имена. Задыхаясь касаемся тел друг друга, лежа совсем рядом. Я касаюсь его волос которые манят меня. Он берет в руки прядь мои и целует их, закрывает глаза и продолжает вдыхать воздух сквозь волосы. Оседлав его, я получила возможность видеть его раскрасневшееся лицо, глаза наполненные похотью, сжатую челюсть. Моё тело адски чувствительно, каждый раз когда он касается моих бедер, скользит по ногам, я вдыхаю каждый раз как в первый, будто я утопала и только сейчас могу вдохнуть. Касаясь меня везде, как ценный и желанный миллионами экспонат он улыбался, в то же время так похотливо и в так непорочно, по-детски. В какой-то момент он оказался сверху, снова входил в меня на этот раз более дико, отлавливая мои крики перед финальным. Кончив на простыню он сказал: — Я хочу, чтобы ты встала раком, — Ваня не смотрит мне в глаза, его голос такой глубокий, возможно осевший — Хорошо Делаю так, как он хочет, не без его помощи. Вытрахивая из меня душу он целует мою спину, шлёпает меня по ягодицам. Взяв меня за волосы, он целует, задыхаюсь от его чувств, языка и темпа. Когда он ускоряется, я хнычу меня вновь накрывает оргазм, который каждый раз забирал у меня возможность мыслить, видеть и двигаться. Животные инстинкты не отпускали нас до рассвета, а после я проснулась полуживая, но такая наполненная, голодная, но сытая. Оказалось, что домой уснувшую принес харизматичный блондин. Из пелены воспоминаний меня вывел звавший голос дедушки. — Селена!