Лика
– Сходим прогуляться? – отозвался голос Ники из коридора. Я посмотрела на часы на рабочем столе. Четыре часа дня. Рановато. Обычно мы выходим гулять вечером. Ника мне всё рассказала про своего соседа. Также она показала мне татуировку, которую сделала четыре дня назад. Пентаграмма на её предплечье мне понравилась, и я спросила Нику что она для неё значит, а она ответила, что это просто пометка воспоминаний. В дверь постучались, и подруга приоткрыла дверь, выглядывая. – А то ты весь день вот так лежишь. – У меня сегодня выходной, ты же знаешь. На работу выхожу завтра, – сказала я, потянувшись на кровати. – Я тебе рассказывала, что мы с Майдом поцеловались? – Да, а ещё описывала в деталях, как он тебе отлизал, – буркнула я, закрывая глаза и укрываясь одеялом. – Ладненько... Тогда я пойду погуляю до вечера, – сказала Ника и вышла. Я так устала, что не заметила как уснула.♪♪♪
Проснулась я через пять часов. Зайдя на кухню, заглянула в холодильник, там я не нашла ничего вкусненького, поэтому решила заказать пиццу и роллы. Через полчаса в дверь позвонил курьер. Открыв дверь квартиры, чтобы наконец забрать заказ и вдохнуть запах еды, вдохнула только знакомый парфюм. Подняв глаза на курьера, не могла поверить своим глазам – Рафаэль Гаррель собственной персоной. Прямо здесь. С моей едой в руках. Я застыла, как вкопанная. – Не ожидал встретить тебя вновь, – вместо приветствия произнёс он. – И перед тем как ты начнёшь обвинять меня в том, что я якобы следил за тобой, то скажу в свою защиту, это неправда. Я просто подрабатываю курьером. Я округлила глаза. Чёрт. Судьба снова свела нас. Ну вот зачем?.. Без него и так было всё прекрасно. Немедленно забрав заказ, положила его на тумбочку. Я собиралась уже закрыть дверь, но Рафаэль успел просунуть ногу. – Ай-яй-яй, мы договаривались, воровка, – промурлыкал он и улыбнулся своей фирменной улыбкой. – Ты на работе, – быстро ответила я, не смотря на него. – Вообще-то моя смена закончится через семь минут. И ты обещала мне свидание. Взглянув на него, поняла, что так оно и есть. Нужно исполнить моё обещание, потому что его я держу всегда. – Ох, ладно. Дай мне пару минут, – сказала я и, наконец закрыв дверь, ушла переодеваться в более простое и лёгкое платье, которое не особо подчеркивает мою фигуру. Выйдя из квартиры, посмотрела на сегодняшнего спутника. На нём была чёрная майка и джинсы. Он вовсе не стал прятать мощь своего тела, тем более в такую жару. – Я так и не представился. Моё имя Рафаэль Гаррель, и сегодня я к твоим услугам. – Лика, – просто ответила я. – Итак, куда мы идём? – Тебе понравится, – ответил он и загадочно улыбнулся вперёд. Мы поехали в ресторан на берегу реки, где устраивались ночные музыкальные представления. Это было старое, классическое заведение в Париже, без кондиционера, без вычурного декора и без шеф-повара мирового класса. Только настоящая, аутентичная французская еда и джазовая музыка местных исполнителей. В ресторане было полно народу. Судя по всему, игравшая сегодня вечером группа чрезвычайно популярна – блюзовый квартет с молодой, знойной певицей. Я заказала столик, но даже на входе оказалось полно народу, как в танцевальном клубе. Было душно и жарко – последние деньки лета. Пот бисеринками выступил у меня на лбу. Рафаэль стоял прямо передо мной, пока мы ждали, в то время как официантка с коктейлями ходила вокруг, раздавая бесплатные бокалы пива, чтобы облегчить ожидание. Позади меня худой, бледный парень лет двадцати с красными глазами и в мятой рубашке взял два бокала и быстро осушил их. Судя по виду и исходящему от него запаху крепкого алкоголя, это пиво далеко не первое за вечер. – Эй, – подтолкнул он меня локтем, – ты такая милая малышка, правда? Я закатила глаза и отвернулась, чтобы посмотреть на широкую спину Рафаэля. Пот блестел на его затылке, превращая волосы в маленькие колючки. – Эй. – Парень снова толкнул меня локтем и близко наклонился. – Держу пари, ты сладкая на вкус. – Он усмехнулся. – Можно мне лизнуть? К несчастью для него, именно в этот момент музыка затихла. Рафаэль резко обернулся, сверля пьяного парня угрожающим взглядом. – Какого хрена ты ей только что сказал? Пьяный парень поднял руки. – Извини, старик. Не знал, что она твоя. – Не извиняйся передо мной, – рявкнул Рафаэль. Хоть и не был очень высоким, но у него было по крайней мере на двадцать килограммов больше мускулов. Он ткнул в мою сторону большим пальцем: – Извинись перед ней. Пьяный на мгновение задумался, затем фыркнул и слегка пошатнулся, снова толкнув меня. Мускул на челюсти Гарреля дернулся. – Ты стоишь слишком близко к ней. – Он спокойно положил руку на грудь парня и слегка толкнул его. – Отстань на хрен. Парень отшатнулся на пару шагов назад и поднял руки вверх, уже не смеясь. – Ладно, приятель. Расслабься. Рафаэль еще секунду предупреждающе смотрел на него, затем обнял меня и притянул к себе, удерживая в защитном круге до конца медленного продвижения к стойке хостес. – Бронировали? – спросила она, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, что обращаются ко мне. – На двоих, – подтвердила я. – Марышева. Сердце все еще громко стучало в груди, и жар, заливавший щеки, не имел ничего общего с отсутствием кондиционера. То, как Раф обошелся с этим парнем... Я не была фанаткой насилия, но что-то первобытное во мне надеялось, что пьяный оттолкнет Рафаэля назад, просто чтобы я могла увидеть, как он снова защищает меня. «О боже, возьми себя в руки. Ты отбрасываешь феминистское движение на пятьдесят лет назад». Хостес усадила нас за крошечный столик. Я обмахивалась меню, пока Рафаэль внимательно изучал его. Официант появился через целую вечность, и ему понадобилась еще одна вечность, чтобы принести заказ. Когда, наконец, нам подали куриное фрикасе, креветки и смузи, я наблюдала за тем, как ест Рафаэль. Заметив мой взгляд, он отстранился от тарелки. – Размышляешь над тем, что бы ещё украсть? – хмыкнул он, облизывая губы. – Ты удивишься, но нет, – ответила я, попивая смузи. – Я удивлен только тем, что ты не смотришь на меня так, будто хочешь убить, – сказал он, откусив часть креветки, а я закатила глаза. – Ты добился своего, может теперь отстанешь от меня? – Нет, потому что в обещании говорилось, что ты должна будешь узнать меня получше. – Ну так расскажи о себе. – Хм... Я родился в бедной семье. Отец алкоголик, а мама пахала на пяти работах. Естественно я помогал ей, тоже устроившись на работу. Вскоре отец умер от рака печени, а я через пару месяцев съехал от мамы. Я жил в одной квартире вместе с другом. Деньги я присылал матери по почте, чтоб она смогла оплатить за свет, воду и другое. – Где сейчас твоя мама? – В Марселе. – Ого. И как она? – С ней всё хорошо – слава богам. Он рассмеялся, и мы погрузились в жаркую ночь и еще более горячий ужин. Музыка перед шоу висела в тяжелом, влажном воздухе, как едкий дым. Мы непринужденно болтали, и Рафаэль охотно смеялся, потягивая пиво, пока я пила смузи. И все же мне казалось, что я была немного пьяной. Пьяной и невероятно радостной. – Наконец я вижу твою улыбку, а не поджатые вечно губы, – прошептал он, глядя мне в глаза. Его взгляд поймал мои глаза в ловушку. А тело оказалось в ловушке сладкой боли. Я не моргала. Он тоже не отвел взгляда. С громким барабанным риффом и глиссандо по клавишам пианино, зазвучала живая музыка, отрывая меня от Рафаэля. Перед оркестром стояла молодая женщина в фетровой шляпе. Трое афроамериканцев составляли ее группу из гитары, фортепиано и баса. Они открыли вечер медленной композицией, которая пронизывала воздух, как ароматный дым. Я сосредоточилась на музыке, делая вид, что слушаю, и решительно не смотрела на Рафаэля. Но этот чертов блюз был таким чувственным... медленное тление желания и тоски. Он проник в мое и без того ноющее тело, наполняя жаждой прикосновений. На меня упала тень, и я подняла глаза, чтобы увидеть Рафаэля, стоящего с протянутой рукой. – Потанцуй со мной. Прежде чем я успела подумать, мое предательское тело уже поднялось на ноги. Гаррель взял меня за руку и повел на небольшую танцплощадку, где в такт музыке уже покачивалось несколько пар. Некоторые, подталкиваемые знойными аккордами и прокуренным голосом певицы, терлись бедрами друг о друга, переплетаясь. Парень обхватил меня руками за шею, затем опустил руки мне на бедра и начал двигаться. Нас никогда еще не разделяло столь короткое расстояние. Наши тела плотно прижались друг к другу. А лица оказались так близко, что я чувствовала сладкий запах его еды, горечь пива, соль его пота. Его сердце тяжело билось рядом с моим. Я чувствовала его неровное дыхание. Наши взгляды встретились. Я не могла смотреть ни на кого, кроме Рафаэля. Голубые глаза горели, словно виски, подсвеченное раскаленным добела пламенем. Его бедра медленно кружили вокруг моих, нога медленно двигалась между моими ногами. Одна рука скользнула по моей талии, другая поднялась на середину спины, прижимая меня к себе. Я обвила руками его шею, пальцами зарывшись во влажные волосы. – Мне это нравится, – пробормотал Гаррель. Он прижимался ко мне всем телом. Я чувствовала его мощь, силу его мышц, удерживающих и двигающих меня в унисон с музыкой. Я почувствовала, как пот скользит по моей ключице и между грудей. Кровь горела огнем. С каждым движением таза Рафаэль накапливал этот жар во мне. Я почувствовала жесткость его джинсов на своей коже, когда он рукой опустился вниз к моей заднице, крепче прижимая меня к себе. Этот танец больше походил на... прелюдию. У меня перехватило дыхание, когда лоб Рафаэля коснулся моего, и наши взгляды встретились. Глубоко внутри загорелась жажда, и растущая потребность, которую я не чувствовала в течение долгого времени, окутала меня. Я обхватила его одной ногой за талию. – Прикоснись ко мне, – выдохнула я. Раф издал звук глубокий грудной звук, и его рука скользнула под мое платье, вверх по ноге к бедру, притягивая ближе. Я едва сдержала крик, когда он опустил меня обратно. Откинула голову, выгибаясь дугой. Он наклонился вместе со мной, ртом касаясь моего горла, языком скользя по коже. Я была возбуждена. Его прикосновения обжигали, оставляя огненные следы во всех направлениях. Мои соски затвердели. Жар растекся между бедер, где ко мне безжалостно прижимался Раф. Его губы медленно двинулись вверх по моей шее, затем по подбородку, и мы выпрямились, пока снова не оказались лицом к лицу. От взгляда в глаза Рафа у меня перехватило дыхание. – Лика, – прошептал он. Я ожидала поцелуя. Я знала, он этого хочет. Мы оба этого хотим. Казалось, он здесь, между нами, и жаждет случиться. Вздернула подбородок, желая этого, нуждаясь в нем так сильно. «Пожалуйста». Он прижался губами к моим, целуя меня нежно, медленно. Мир вращался вокруг нас, расплываясь и исчезая. Мне пришлось ухватиться за запястья Рафа, чтобы не ускользнуть вместе с ним, задыхаясь от ощущения, которое с ревом пробудилось внутри. В темной комнате зажглась спичка, вспыхнув ярким светом. Мои губы раскрылись от этого вздоха, и Рафаэль, рыча от чистого желания, поцеловал меня снова, на этот раз сильно и глубоко. Я обвила руками его шею, прижимаясь ближе, открыла рот, чтобы ответить. Вкус его языка, жар губ. Мы снова начали танцевать, наши тела действовали по собственной воле, рты открывались и закрывались, головы наклонялись вперед и назад. Наши языки переплелись, поцелуй углубился. Мы кусали губы так агрессивно, что зубы стучали друг о друга. Мы все танцевали и танцевали. В этом поцелуе выражалась вся сущность этого мужчины: яркий, пламенный, полностью сосредоточенный на текущем моменте. Его прижатое ко мне тело, его руки на моем теле, его пот, его губы... Он был таким большим. Я инстинктивно сопротивлялась, привыкнув думать, что это слишком. Но нет, Раф отдавался мне полностью, и я брала это. Я могла это принять. – О боже, – выдохнула я ему в рот. Раф ответил стоном, который я вдохнула, когда он снова поцеловал меня. Мы целовались до тех пор, пока песня не закончилась и аплодисменты толпы не разрушили чары. Медленно круг, в котором мы вращались, растаял. Под ногами снова ощущался пол, наши тела разделились. Реальный мир материализовался. Мы еще немного постояли на танцполе, выискивая что-то в глазах друг друга. Я не понимала, что именно. Мы оба моргали и были ошеломлены, как будто выходили из транса. Когда возвращались к столику, у меня дрожали ноги. Я сделала большой глоток воды из стакана, пытаясь подавить бурлящие эмоции в теле. – Хочешь уехать отсюда? – спросил Раф хриплым от желания голосом. Я видела, как оно тлеет в его глазах. Я кивнула, тело буквально кричало об этом, в то время как осознание произошедшего просачивалось в трещины разбитого сердца, и я не знала, причиняло ли это вред или исцеляло их. Снаружи воздух был прохладнее, что немного освежило мой мозг. Я почувствовала, что Раф тоже спускается с небес на землю. Похоть убывала. Внутренний голос начал задавать вопросы и просил дважды подумать. Мы слишком долго ехали на такси. Я не отрывала взгляда от окна, где разглядывала отражение Рафа рядом с собой. Его черты заострились жесткими углами разочарования. Когда такси, наконец, остановилось перед моим домом, Раф бросил деньги на переднее сиденье, и мы вышли. Мои руки дрожали, когда я проворачивала ключ в замке, и, оказавшись в прихожей, я замерла. Мне хотелось, чтобы он ушел. И хотелось, чтобы остался. – Что ж, спасибо за прекрасную ночь... – хрипло выдала я, поворачиваясь к парню. – Я... То есть, это тебе спасибо. Было... было весело. Я бы пошутила над тем, что я его наконец-то увидела в растерянном состоянии, но мне сейчас было не до шуток. – Тогда... Пока? – Можешь дать мне свой номер телефона? У меня не хватило сил отказать, и я, написав на листочке номер, отдала ему. Он сложил его пополам и сунул в задний карман джинс. – Сладких снов, воровка, – сказал он и, широко улыбнувшись, спустился на цокольный этаж. Закрыв дверь прихожей, отправилась в ванную и заперла дверь, тянусь к крану в душе и включаю воду. Затем кладу сменную одежду рядом с раковиной, достаю с полки полотенце и вешаю его на крючок возле душа. Откинув голову назад, закрываю глаза и мочу волосы. Обжигающие струи жалят плечи и шею. По рукам бегут мурашки, а голова неожиданно начинает кружиться от удовольствия. Повернувшись, упираюсь руками в стену и подставляю голову под воду, затем откидываю волосы назад, отступаю и прислоняюсь спиной к стене. Мой желудок сжимается. Надо было пригласить Рафа к себе. Хотя с другой стороны хорошо что не стала, ведь я бы им воспользовалась, чтобы получить оргазм. Прикусываю губу до боли. Тело поет от возбуждения. Затем разум окутывает туман, а воля растворяется. И я погружаюсь в те мысли, о которых никто никогда не узнает. Я кутаюсь в них и отдаюсь их воле, радуясь, что меня сейчас никто не видит. И тут же в своих грязных и жарких фантазиях представляю его. Только его. – Ты такая хорошая девочка, – шепчет мне на ухо мужской голос. Голос Рафаэля. Теперь у меня за спиной стоит он. Его мускулистое высокое тело прижимает меня к стене. Его рука сжимает мои волосы, когда он медленно оттягивает мою голову назад, чтобы провести языком по губам. И с них тут же срывается хныканье. Не открывая глаз, я прижимаюсь к его губам, и от вкуса его теплого рта и воды из душа, которая льется на его разгоряченную кожу, тело тут же простреливает словно электрическим током. К попе тут же прижимается твердый и готовый член. Соски больно вжимаются в кафельную стену, а удовольствие охватывает бедра. Я хочу его. Хочу, чтобы он прикасался ко мне. Хочу знать, что он чувствует. Мысли разлетаются, когда я, протянув руку за спину, на ощупь хватаю мочалку и прижимаю ее между ног. Тонкая сеточка потирает клитор, отправляя меня за край. Я трусь о нее бедрами, чтобы ощутить хоть что-то, потому что в моих мыслях есть только он. Это его запах окружает меня. Его рот покусывает мою шею. Это он приподнимает меня, чтобы скользнуть членом поглубже в мое лоно. Это его загрубевшие руки сжимают мою грудь, а через секунду именно его губы крадут мое дыхание. Боже, как же он прекрасен на вкус. Оргазм зарождается внутри и с каждой секундой становится все сильнее, пока Раф трахает меня. Я кончаю, распадаясь на части и беззвучно крича. С губ не срывается ни единого звука, лишь тяжелое дыхание. Боже. Я припадаю к стене, еле держась на ногах, пока по телу расползается оргазм, от которого коленки будут трястись еще неделю. Зажмурившись, жду, пока пройдет дрожь, и она уходит прочь, оставляя после себя небывалую легкость. Когда ванная перестает кружиться перед глазами, а дыхание успокаивается, я открываю глаза, и на меня обрушивается целый поток эмоций. О боже мой.