Серебряная клетка (дилогия Серебряная клетка #1)

Возможно, лучшее, что я мог сделать в тот день, — на некоторое время отдалиться от Кэла. Как мощнейший наркотик, писатель искажал мою реальность. Утверждал, что его безумные рассуждения являлись аспектами веры, и что патологическое поведение было нормальным и помогало, ничего особенного. И когда он так спокойно говорил обо всём этом и смотрел на меня с невозмутимым выражением своего красивого лица, с позиции своей жизни, полной достатка и привилегий – я почти верил ему. Но все же боялся оставить одного. И любил. Слишком поздно я стал свидетелем тревожной истории вокруг Кэла и был допущен в его искаженное сознание. Возможно, если бы он раньше рассказал мне о Джейми и своей жене, или если бы я увидел порезы на его бедрах, то ушел бы из чувства самосохранения. Может быть. Но, вероятнее всего, нет. Любовь – это клетка, которую люди строят вокруг себя. Кэл и Джейми заперлись в этой клетке, и это дорого им обошлось. Теперь я оказался в ловушке вместе с Кэлом, следуя за его Ауди в Озера Красного Пера, не способный и не желающий убегать. Первый серьезный снег выпал на территории Калеба Брайта. Были и другие, меньшие снегопады, которые скапливались, как пена, и исчезали, или таяли в течение нескольких часов. Но этот был тяжелым, глубоким и подавляюще безмолвным. Он казался в тему. Мой джип скользил, и его заносило на склоне, а Кэл, опередив меня, замедлился, пока мы не достигли его дома. И вошли внутрь вместе, как будто все было нормально. — Я собираюсь расчистить дорожку у дома, — сказал он. При других обстоятельствах я бы пошутил о своем первом катастрофическом появлении на этой дорожке. Замялся, пока Кэл доставал лопату из гаража. Я чувствовал себя бесполезным и немного нелепым, но в тоже время решительным. — Я помогу. — Ты не одет для этого. Это не займет много времени. Я мог бы поспорить, что он также не был одет для двадцатиградусного утра, но его шкаф у входа был заполнен термобельем, ботинками, перчатками, шапками и шарфами. Кэл натянул черный пуховик «North Face»* перед выходом. Я стоял на крыльце, в пропитывающихся снегом «Венсах», и наблюдал за ним. Через некоторое время Кэл меня заметил. — Майкл. — Я в порядке. — Я контролировал свои стучащие зубы. — Мне здесь очень хорошо. — Зайди внутрь. — Серьезно, я хочу быть здесь. Волосы развевались вокруг его лица на ледяном ветру. Кэл откинул их назад и сурово посмотрел на меня. — Иди внутрь, надень ботинки и нормальную куртку. С этим предложением я согласился, бросаясь внутрь, чтобы сменить свое пуховое пальто на толстую куртку «Патагония»**, а текстильные кроссовки на тяжелые сапоги с меховой подкладкой. Вытащил еще одну лопату из гаража. Кэл самодовольно ухмыльнулся мне, когда я вновь появился. Это была нежная ухмылка, а не жестокая, и она тут же разрушила мою злость и страх. — Что? — пробормотал я. — Все готовы к строительству снеговика. — Ха-ха. — Нет? — Он подошел. — Собираешься сделать снежного ангела? Я пытался не обращать на него внимания, загоняя лопату в снег, но Кэл поймал мой воротник и приблизил мое лицо к своему. Его дыхание было теплым и сладким. — Сделай снежного ангела, Майкл, — прошептал он, касаясь губами моих губ. — Это будет очень кстати. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы его оттолкнуть. — Я действительно не в настроении, приятель. Он усмехнулся и продолжил копать. — Как хочешь. Мы быстро расчистили дорожку и веранду. От сухого холодного воздуха и похмелья в моем горле пересохло. Мы с жадностью пили воду на кухне. Затем Калеб направился в лофт. — Чем займемся теперь? — Я с тревогой последовал за ним. — Собираюсь потренироваться. Я слишком много выпил прошлой ночью. Нужно очистить организм. Кэл ничего не сказал, но тонко улыбнулся, когда я догнал его наверху. Я слонялся по комнате, пока он переодевался в спортивные штаны. Потом мы спустились в подвал, где находились скамья и веса́, тренажер для гребли и беговая дорожка. Я увивался за ним, как пчела. Писатель включил музыку. Я не узнал песню. Она была грустной, по большей части в минорной тональности, но с драйвовым, гипнотическим ритмом. — Ты можешь побегать или заняться чем-то еще в этом роде, — сказал Кэл, натягивая перчатки и откидываясь на скамейку, — хотя, по-моему, тут опять-таки есть... неуместность твоего гардероба. На мгновение я представил себя на беговой дорожке в боксерах. Мне хотелось рассмеяться, но я не позволил себе этого. Вся эта ситуация не была нормой. Кэл должен был видеть это. — Мне и так хорошо, спасибо. — Я открыл свой ноутбук и сел на ковер, прислонившись стене, и старался изо всех сил игнорировать Кэла, пока он делал подходы с тяжелыми штангами. Возбуждение не пошло бы на пользу сегодня. Я взглянул на его руки и плечи, на выступающие вены, на пот, блестящий на коже. И открыл веб-страницу «Как поддержать кого-то, кто причиняет себе вред». Кэл тяжело дышал. И этот звук было невозможно игнорировать. Он точно так же дышал во время секса, как будто это его убивало. И, возможно, это действительно убивало. Веб-страница была посвящена терпению и состраданию. Я вернулся назад и нажал на следующую. Почему-то вторая страница оказалась еще хуже. Она поведала мне, что нельзя судить человека и уговаривать остановиться. Там было сказано, что я не должен просить показать мне раны. Бред сивой кобылы. Примерно через двадцать минут, или около того, Кэл перешел к турнику. Я позволил себе лишь один взгляд на его спину. Еще один сайт предлагал альтернативы самоповреждению: щелкать резинкой для волос по запястью, сжимать лед, рисовать красной ручкой вместо реальных порезов, записывать чувства и потом рвать бумагу. Я стиснул зубы. Эти люди писали такое на полном серьезе? Я не знал смеяться или плакать. «Попробуйте творческие способы, такие как пение, танцы или написание стихов, чтобы выразить эмоции, которые заставляют вас хотеть причинить себе вред». О да, почему же я сам не додумался до такого? Кэл мог бы передать все в танце вместо того, чтобы резать ноги. — У тебя там все хорошо? Я подпрыгнул и закрыл ноутбук. Кэл стоял передо мной, пропитанный по́том и покрытый мышцами без единой капли жира. Я отвел взгляд. — Всё хорошо, занимайся своими делами. — Я почти закончил. — Он присел и погладил мою лодыжку. — Уверен, что ты в порядке? — Да, несомненно. — Голос меня выдавал. Я отодвинул ногу от его пальцев. Калеб улыбнулся, как дьявол, и ушел, чтобы доделать упражнения на пресс и отжимания. Когда он, наконец, закончил и отправился наверх принять душ, я последовал за ним по пятам. — Ну и что ты собираешься делать? — спросил он, уже стоя в ванной. В качестве ответа я сел на унитаз и открыл свой ноутбук. Что в действительности я хотел отыскать в Интернете, так это то, что я, как всякий здравомыслящий и адекватный человек, имел право – или даже обязанность – затащить Кэла к ближайшему психиатру, который бы подтвердил, что он болен и нуждается в помощи. — Ты мог бы присоединиться ко мне. — Он провел рукой по моим волосам. — Где ты хранишь нож? — Я изучал свои колени. И чертовски хорошо знал, что нож находился в нижнем ящике справа, так как однажды обыскал его ванную. Кэл вынул его и передал мне. — Доволен? — О, да. — Я покачал головой, обхватив рукой маленькое оружие. — Действительно доволен, Кэл. — Не надо так. — Он погладил мою шею. — Раздень меня. Прими со мной душ. — Его голос понизился. — Я дам тебе в рот. Мне пришлось закрыть глаза. Как он мог делать подобные предложения, считая при этом нашу близость настолько омерзительной, что в конечном итоге причинял себе боль, чтобы сопротивляться? — Ты мудак, — ответил я. — Не задерживайся там слишком долго.