head boy

У Гермионы открылось второе дыхание. Конечно, она сожалела, что Драко приходится делать такой сложный выбор, но как же это было приятно — найти сложную задачу, над решением которой придется поломать голову. Гермиона знала, что добьется своего и наслаждалась процессом решения головоломки. Выкачать из Теодора Нотта сильную магию, не навредив ему самому, было очень сложным. Но у Гермионы, пропустившей через себя войну и неизлечимо больных проклятиями бойцов, уже назрело несколько мыслей. Но, конечно, основываясь только на догадочках, она бы в жизни не справилась — нужны были книги, и не те, что были в библиотеке Хогвартса. На Заклинания чуть не опоздала, будучи настолько воодушевленной, что крутилась перед зеркалом в ванной полчаса, завивая ресницы и добавляя на щечки румянца. Тео явно был недоволен, но жутко удивлен, когда увидел похорошевшую Гермиону, вылетающую из их общей ванной. Спросил, для кого она так старается… Гермиона на ходу бросила ответ: — Для тебя, конечно, — а он скривился, услышав. Войдя в класс за пару минут до прихода Флитвика, уселась рядом с Драко, потянув его за рукав. Он улыбнулся, приподняв брови: — Привет, — он осмотрел ее лицо, — вижу, тебе нравится твоя новая цель. — Еще бы, — Гермиона усмехнулась, доставая пергаменты, учебник и сделанное еще пару дней назад домашнее задание, — мне нужна библиотека Мэнора. Улыбнулась, видя, как он удивляется. — М-м-м, — Малфой откинулся назад, глядя на открывшуюся дверь и кивая профессору. Продолжил уже шепотом, — могу привести тебя сначала в Мэнор, чтобы познакомить с мамой. Без оснований пытаться проникнуть в библиотеку…она не оценит. Гермиона закусила губу, задумавшись: — Она вообще не против моего присутствия у вас дома? — Нет, — весьма уверенно ответил сосед, — она тебя уважает. За ум и все такое… Гермиона выпятила нижнюю губу, одобряя услышанное. Драко улыбался, глядя на нее. Конечно, золотой девочке нравится, когда ею восхищаются… Теодор в последнее время часто раздражался ни с того ни с сего. Аппетит пропал, желания вставать по утрам не было. Иногда он физически чувствовал, как пульсируют внутренности, и пугался своего состояния. Ходил в Больничное Крыло, мадам Помфри сказала, все в порядке. Наведался к отцу — тот вызвал личного колдомедика Ноттов. И опять ничего — Теодор здоров. Иногда казалось, что что-то есть в нем… Сильное и непонятное. В последнее время это чувство возрастало, но этот день определенно стал худшим. Теодор решил, что к и так не лучшему самочувствию добавилась еще и небольшая простуда, которую он подцепил, летая к отцу. Еле одевшись и умывшись, вышел на кухню выпить сока. Гермиона уже была там. Теодор сам не заметил, но они оба перестали ходить в Большой Зал на приемы пищи — завтракали у себя. Перед Грейнджер стояла чашка горячего шоколада, на белой, плоской тарелке лежал поджаренный хлеб и кексики. — Доброе утро, Тео, — он посмотрел на нее, потом на ее еду, и, зажав рот, кинулся в ванную комнату. Гермиона напряженно посидела несколько секунд и, сложив что-то у себя в голове, пошла к Теодору. Постояла минуту у двери, потом вошла. — Зачем пришла? — Я могу помочь? — Нет. — он встал, пошел к раковине. Плеснул холодной водой в лицо. Колени дрожали, внутренности тоже. Теодор чувствовал холодную пустоту в желудке, но при мысли о еде его снова крутило. Гермиона внимательно смотрела на него. — Теодор… Он обернулся, сжимая губы в попытке подавить агрессию. — Грейнджер, я сказал, что ты не можешь мне помочь. Я сам не знаю, что со мной и можно ли мне помочь, драккл тебя дери! — швырнув полотенце в корзину с грязным бельем, он пошел к двери. Гермиона посторонилась, пропуская его. Потом сама вошла в ванную и пропала там чуть ли не на полчаса. Теодор был готов выломать дверь — настолько его бесило то, что староста девочек там так долго. Когда она вышла, разозлился еще больше — она накрасилась! По инерции спросил, для кого. Съязвила в ответ, а на Заклинаниях села с Драко. Тео даже стало ее жалко. Она наверняка уверена, что Драко влюблен в нее. Представляет его по ночам? Или такая холодная сука, как она, по ночам только спит? Прикрыв глаза от поднимающейся в груди ярости, Теодор вошел в уже ненавистную ванную. Что происходит? Когда он стал таким злым? Что за тварь живет внутри? Он не знал, но очень хотел избавиться. После занятий Драко подошел к Гермионе, уводя ее в сторону. — Сегодня вечером, часиков в 6, заглянем к моей маме? — заметил, как взгляд Гермионы смягчился, когда она услышала, как нежно он говорит о матери. — Теодору хуже. Малфой нахмурился: — Как магия, с которой он прожил всю жизнь, может отрицательно влиять на него? Гермиона удрученно покачала головой: — Могу только предполагать. Магия тоже по-своему живое существо. Может, как-то чувствует, что скоро придется покидать обжитое местечко. Драко скривился, вероятно, не желая представлять Теодора «обжитым местечком». — Он злится по любому поводу, сегодня утром не смог даже поесть — сразу в ванную, — Гермиона остановилась, обойдя Драко и посмотрев ему в глаза, — держу пари, он чувствует, как ему становится хуже с каждым днем. Мы должны поторопиться, Драко, если ты хочешь спасти их обоих. Драко серьезно кивнул. Вгляделся в Гермиону и странным голосом спросил: — А ты? — Что я? — Ты хочешь спасти Теодора? Гермиона усмехнулась, покачав головой: — Мне будет грустно, если он погибнет напрасно. Драко покивал головой. Они дошли до дортуара. — Готовься. Ах да, Гермиона, — ее рука замерла на ручке, но она не повернулась, — моя мама любит классическую одежду и хорошие манеры. И разве было тут чему удивляться? Она выбрала маленькое, но закрытое, черное платьице с небольшим квадратным вырезом. В ложбинку между ключицами опустила маленькую жемчужинку на золотой цепочке — подарок Гарри на Рождество. Вдела такие же маленькие жемчужинки в уши и надела маленькое серебряное колечко на палец. Черные капроновые колготки и миленькие оксфорды на ногах. Заклинанием убрала излишнюю кудрявость, собрала волосы в высокий хвост, оставив пару прядей у висков. Завила их движением пальцев. Макияж оставила дневным, но добавила пыльно-розовую помаду на губы. Подхватила маленькую, лакированную, черную сумочку и вышла в гостиную. Нотт сидел за большим круглым столом в углу комнаты, заваленный учебниками и пергаментами. Гермиона едва сдержала смешок, проведя слишком явную параллель с собой в обычное время. Теодор поднял голову, глядя на вошедшую девушку. Выражение лица не изменилось, но будь Гермиона ближе, она бы заметила расширившиеся зрачки. Нотт сжал перо сильнее, чем стоило, и на пергаменте появилась клякса. Он не обратил внимания. — Я могу задержаться, но это не точно. — Гермиона прошлась по гостиной, собирая в сумочку мелочи. — Неужели? Драко тоже куда-то собирался идти сегодня вечером. Не может же быть, что… Она не ответила. Сочла необязательным? Или ей претит общение с ним? Теодор встал, наклонив голову и оперевшись бедром о стол. Гермиона вежливо улыбнулась, закрывая сумочку и собираясь выйти. — Подожди. — она послушалась, Теодор мысленно улыбнулся. Хоть в чем-то она слушается… Подошел ближе, оставаясь на приличном расстоянии. Протянул руку к белой, изящной шее, возвращая жемчужинку цепочки в ложбинку. Поднял глаза на Гермиону. — Я знаю, что тебе плохо. Завитые и негусто накрашенные ресницы делали ее зеленые глаза выразительнее и пронзительнее. Теодор попытался незаметно вздохнуть. — Я знаю, мы не близки, — она говорила ровным голосом, но Теодор уже начинал замечать отблески эмоций в ее интонации. Сейчас она волновалась, хотела помочь… Почему? Наивная, маленькая девочка, думающая, что может всех спасти. — Но я не откажусь от помощи тебе. Теодор приподнял бровь, посмотрев на нее, как на глупого ребенка. — Как бы часто и глубоко я ни был несчастен, внутри меня всегда живет тихая, чистая гармония и музыка. Гермиона улыбнулась: — Люблю помогать чистокровным мальчикам, цитирующих маггловского Ван Гога. Кивнув на прощание, она тихо вышла из апартаментов, а Теодор почувствовал, как ему стало легче, и даже существо, не дающее ему жить, притихло, завороженное зелеными глазами. Драко оценивающе скользнул серыми глазами по Гермионе, когда та подошла к заранее обговоренному месту — Астрономической башне. Здесь была брешь в аппарационном барьере. Сам Драко был одет в симпатичный костюм-тройку с шелковой рубашкой. Платиновые волосы гладко зачесаны, но небольшая прядь все-таки свисала на лоб. Выглядел парень прекрасно. Это Гермиона и озвучила. — Ты тоже хороша, — он потянулся к ее шее, но она мягко отодвинула его руку. Почему? Она не знала. Может быть, не хотела, чтобы кто-то прикасался к ней после… Драко пожал плечами: — Возьмись тогда сама за мою руку. Она ухватилась за его локоть и в следующую секунду почувствовала, как все внутри закрутилось в спираль. Гермиона ненавидела аппарировать даже после стольких лет. Малфой-Мэнор был величественен. Они с Драко стояли перед высоченными темными воротами, своими пиками уходящими в серое, моросящее дождем небо. На достаточно отдаленном от них расстоянии стоял сам мэнор, такой же темный, как и ворота. К нему вели идеально подстриженные дорожки — с ворот и с обеих сторон участка, где были разбиты, как предполагала Гермиона небольшие парки для прогулок. Драко дал ей вдоволь наглядеться экстерьером своего дома и только потом повел ее к открывающимся воротам, по-джентельменски подав ей локоть. В дверях их встретили ухоженные эльф и эльфийка, и Гермиона довольно отметила, что в мэноре к ним относятся хорошо. То, что она видела в домах Яксли и Долохова во время войны, ей вспоминать не хотелось. Заклинанием счистив с гостей остатки непогоды, эльфы повели их к, по-видимому, главной зале этого особняка. Огромная круглая комната, декорированная с невероятным вкусом, производила неизгладимое впечатление. Гермиона умела ценить изысканные и правильно подобранные друг под друга вещи. Вот и сейчас она сдержанно улыбалась, стараясь не некрасиво пялиться на мебель. Нарцисса явно любила цветы… Они были буквально везде. По прибытии Гермиона не сразу обратила на это внимание, но сейчас… Мерлин, да тут был любой цветок на любой вкус! Названия многих божеских творений она не знала, но тюльпанов здесь было больше всего. Грейнджер было очень интересно, сколько тюльпанов тратится на оформление, зная их недолгую жизнь. Ей даже стало жалко их. Нарцисса сидела на милом кофейном диванчике перед такого же цвета столиком, держа в руках маленькую чашечку и с идеальной осанкой. Не будь Гермиона осведомлена о ее болезни, не догадалась бы о плохом самочувствии. Мысленно она сочувственно сложила бровки домиком, а в реальности сдержанно поприветствовала мать своего друга: — Добрый вечер, миссис Малфой. Друга?! — И вам того же, Гермиона, — женщина улыбнулась, тихо ставя чашечку на стол, — прошу, зовите меня Нарциссой. Ого! Впору удивиться! В мыслях, конечно. — Для меня большая честь, Нарцисса. Драко улыбался, глядя на них и держа руки сложенными за спиной. Девочки неплохо поладили с первых минут знакомства. Они недолго сидели с его мамой. Всего с полчаса — поболтали об учебе, о планах на будущее. Нарцисса с живым интересом слушала о родителях Гермионы, а та чуть ли не смущалась от такой любознательности аристократки. Слава Мерлину, смущение и стеснительности никогда не были ее прерогативами. Максимум вежливость. Спустя полчаса Драко поднялся и, широко улыбаясь, объявил маме об их уходе в его комнату. Нарцисса хитро улыбнулась, вероятно думая о том, на что Гермиона бы приподняла брови в недоумении. Конечно, они не пошли в его комнату. Гермиона тут же потянула Драко в неизвестном направлении, да так усиленно, что он даже остановился: — Ты что, уже знаешь что и где находится у меня дома? — Еще нет, — Гермиона едва не топала ногой в предвкушении прикоснуться к древнейшим фолиантам, но внешне оставалась относительно спокойной, — показывай быстрее. Драко усмехнулся, быстрым шагом поднимаясь по лестнице. Сворачивая какое-то немыслимое количество раз, он наконец остановился у высокой, дубовой двери с массивным железным замком. Обернувшись на Гермиону, выразительно показал глазами на соседнюю стену. Грейнджер отвернулась, закатив глаза. Драко что-то прошептал, наклонившись к замку, а потом дверь медленно и бесшумно открылась. Гермиона повернулась, сжав губы в тонкую линию и неотрывно глядя на открывшуюся картину. Высоченные, древние полки, уходящие ввысь были забиты такими же древними томами. Она едва не прикусила язык — так хотелось прикоснуться к ним. Потом вспомнила о своем сопровождающем и, с большим усилием нацепив на лицо менее восторженную маску, повернулась к нему: — Ты ведь зайдешь? — Да, — Драко прошел внутрь, — но ненадолго. Покажу тебе здесь все и уйду. Скучно мне в таких местах. Гермиона скривила губы. Фи, какое невежество… — Не грусти, — Драко усмехнулся, глядя на нее, — захочешь — подарю тебе пару книжек. — Неужели? — честно говоря, очень хотелось закричать от радости. — Да, — Драко прошел вперед, проводя пальцем по полке, — при условии, что это не будет родословной Малфоев. — Не беспокойся, — Гермиона прошла за ним, пытаясь запомнить все названия, которые она видела, — хочется, конечно, но обойдусь. — Славно, — он резко повернулся, оказавшись слишком близко и все так же держа руку на полке, — хотелось бы посмотреть на тебя в роли леди Малфой. Гермиона склонила голову вбок, и Драко с каким-то щемящим чувством в груди узнал в этом жесте Теодора. — Нарцисса в роли свекрови просто прелесть. Зачем так говорить? Гермиона не знает. Кокетство так и прет! — Не сомневаюсь в маме, — Драко наклонился к Грейнджер, и она уловила его запах — теплее и насыщеннее, чем у Теодора. А потом он ее поцеловал. Мило, нежно, надеясь на продолжение. Но Гермиона даже глаз не закрыла. Когда он понял, что она не сопротивляется, но и не отвечает, Драко сам прервал поцелуй, вопросительно глядя на Грейнджер. — Не стоит, Драко, — в его глазах промелькнуло — нет, не грусть — разочарование. Не трудно догадаться, что для него это игра. — Ты права, — он улыбнулся как ни в чем не бывало и начал экскурсию по великолепной библиотеке Малфой-Мэнора.