2005 г.
Ребята в старшей школе Бэйкон Хиллс делились на два лагеря. Первые — детишки богатых родителей, у которых все на мази. К их числу относился и Коди: его два отца давно купили ему место в Принстоне. Вторые — те, чьё место в столовой у огромного мусорного бака, куда слетаются этикетки от бургеров. Остальной промежуток занимали простые смертные типа Одри и ещё восьмидесяти процентов школьников. Лите нравилась старшая школа. Конечно, сложные предметы и ещё более ответственная социальная жизнь не были самыми приятными вещами, но школа была оплотом стабильности. Про себя Лита называла его плотом в бушующем океане взрослой жизни. Пока она на нем, у неё есть ориентир и земля под ногами, но когда он сбросит её в воду, она пойдёт на дно. У её тётушки едва хватало денег им на пропитание и имбирный эль, поэтому о поступлении в колледж Лита забыла в тот момент, когда розовые очки разбились стеклами внутрь. — Эй, подожди! — кто-то громко вскрикнул, но Лита не обернулась: мало ли ребят в школьном дворе в этот час. — Эй! Когда чья-то ладонь упала Лите на плечо, она вздрогнула, но остановилась. События вчерашнего вечера, переходящего в ночь, крутились у неё в голове ещё слишком ярко, словно заевшее кино. Шею вновь обожгло, и она невольно поднесла руку к царапинам. Перед девушкой оказался тот самый Дерек. Его чёрные волосы при солнечном свете казались ещё темнее и растрепаннее, а глаза — ещё зеленее. — Чего тебе? — Лита сильнее прижала к груди тетрадь по математике. Миссис Дулиттл пообещала хороший балл по её предмету тем, кто будет посещать её дополнительные классы с первого дня, и Лита пожалела об этой затее почти мгновенно. Теперь голова гудела, а около десяти сплошь исписанных формулами страниц надо было выучить к пятнице. — Я искал тебя, — запыхавшись, выдохнул Дерек. — Секунду. Он запустил руку в свою сумку, что висела у него через плечо, и достал то, в чем Лита признала баллончик из-под краски. — Ты забыла, — Дерек кособоко улыбнулся и протянул его Лите. Та изогнула бровь. Она бы приняла улыбку за дружелюбную, если бы не училась в старшей школе и не знала, что дети бывают саркастичными ублюдками. — Ну же, — Дерек потряс баллончиком, отчего металлический шарик загремел внутри. — Он не кусается. — Спасибо? — между вопросом и благодарностью произнесла Лита, протягивая руку. Вот и всё. Он сдал её. Сейчас она возьмёт главную улику, и её загребут за порчу чужого имущества. — Вот только это не моё, — Лита отдернула ладонь, тут же заводя её за спину. — Я не знаю, что это. Это штука от астмы? Дерек с секунду буравил взглядом её лицо, пока не рассмеялся. Чёрная челка посыпалась ему на глаза. — Да брось, — он потряс баллончиком вновь. — Я знаю, что это твое. Лита огляделась. По двору шастали ученики, у одного из новеньких (по крайней мере, его она раньше не видела) упала картошка фри и разлетелась по всему столу. Никакой полиции и вообще мутных ребят. — Допустим, — Лита забрала баллончик, засовывая его к тетради подмышку. — Мне сказать спасибо или извини? — А что больше хочется? — Дерек улыбнулся, оголяя белые края зубов. Лита не любила такой вид улыбки, но в этот раз он показался ей забавным. — Всё-таки ты чуть не испортила мой дом. Дерек не злился — Лита видела это по искрящимся глазам и морщинкам у рта. — Твой брат за это уже чуть не порубил меня на котлеты, — вспомнила она, и почему-то только от этих слов стало легче. На шее осталось пять отчетливых царапин. Она обработала их дома — благо, спирта всегда достаточно — и налепила пластырь. — Дядя. — Что? — Лита нахмурилась. Дерек дёрнул плечом. — Это мой дядя, и ты права: с самоконтролем у него явные проблемы. — Мягко сказано, — Лита фыркнула и в несколько шагов сбежала с крыльца. Дерек следил за её удаляющейся спиной, пока девушка не обернулась. Её длинные медовые волосы подхватил ветер, разбрасывая по всему лицу. Дереку не нравились блондинки, но ему нравилось, как Лита заправила локоны за уши и сложила на груди руки. — Вы не думали проверить его на бешенство? Дерек слетел с крыльца в несколько счетов и через секунду поравнялся с Литой: плечом к плечу. — Боюсь, что диагноз подтвердится, — он почесал макушку, запустив пальцы в чёрные волосы. — Но не думаю, что он заразен. Лита внезапно с полной серьёзностью закусила губу. — Знаешь, что бесит больше всего? — М? — Укус собаки, заражённой бешенством. Лита смотрела прямо перед собой, ни одна мышца на её лице не дрогнула, а Дерек с несколько секунд пялился на её профиль. Аккуратный небольшой нос, щеки чуть больше, чем считались бы стандартно красивыми, и средней полноты губы. А ещё пушистые брови намного темнее волос. — Это была шутка, — Лита ожидала, что Дерек хотя бы ради приличия растянет губы в подобии улыбки, но тот даже глазом не моргнул. Вместо ответа он взлетел на бордюр и принялся балансировать, расставив руки в стороны. Приятное сентябрьское солнце светило ему в лицо, и Лита тихо рассмеялась, пряча улыбку в сложенном кулаке. — Я Дерек Хейл, кстати. — Я знаю, — Лита кивнула и, наткнувшись на вопросительный взгляд пояснила, — средняя школа, кабинет литературы, ты и «Повелитель мух». — Ох черт, — Дерек застонал. Он помнил эти два позора в один день: перед всем классом ребят, с которыми ему ещё предстояло учиться, и преподавательницей литературы, что оказалась ещё и директриссой. — Не волнуйся, если ты забудешь о вчерашнем инциденте, я забуду об этом, — Лита подмигнула и резко остановилась на месте, протягивая Дереку свободную руку. — Пакт? Дерек спрыгнул с бордюра и взял ладонь девушки в свою. — Пакт. — Лита Леверетт, — она склонила голову набок. — Я знаю. Дерек ткнул пальцем в тетрадь, зажатую одним концом подмышкой. На самой обложке большими буквами были подписаны имя и фамилия. Лита понятия не имела зачем, но помечала каждую вещицу инициалами, будто кто-то мог покуситься на школьную собственность или её тетрадь с формулами. — Знаешь, как называют собак, которые утонули? — Лита возобновила движение, оставляя Дерека позади. — Буль-доги. Спустя секунду он рассмеялся.***
2014 г.
— Так, значит, ты живёшь теперь здесь? — Лита обводит взглядом помещение. Хочет спросить, что случилось с домом Хейлов в лесу, но молчит и закусывает губу — сейчас не время. Если бы не скомканное покрывало на диване и несколько немытых тарелок на кухне, что было видно с самого входа, лофт выглядел бы необитаемым. — Да, — коротко отвечает Дерек. Он стоит у большого окна от пола до потолка, сложив руки на груди, тогда как Лита сидит на трехногой табуретке у стола. Она ставит локти на столешницу и забрасывает ногу на ногу. Скотт и Стайлз, которых Лите представили около сорока минут назад, ходят по комнате — причём второй намного активнее первого. Первый, скорее, единственный, кто выглядит обескураженно и не прячет это выражение лица за нахмуренными бровями. — Прости ещё раз, что сбил тебя тогда, — Скотт поджимает губы, отчего его скошенный вбок подбородок становится ещё более выраженным. — Ничего страшного, — Лита качает головой и отмахивается. — Странные, конечно, методы по борьбе… С кем бы вы там не боролись, но я переживу. Питер, который разместился на третьей ступеньке винтовой лестницы, хмыкает в унисон с Дереком. — То есть, ты хочешь сказать, — Стайлз прищуривается и двигается чуть ближе к Лите спешными шагами. — Что ты вернулась в Бэйкон Хиллс спустя восемь лет совершенно случайно? — Хм, — Лита хмурится и делает вид, что задумывается над вопросом — так, что всем кроме Стайлза понятно, что это несерьёзно. — Я упоминала про потерю памяти? Она упоминала — минимум дважды в машине и уже трижды в лофте. Стайлз закатывает глаза и складывает руки на груди. Он бросает взгляд на Скотта, с которым теперь стоит плечом к плечу и фыркает так сильно, что на парня рядом летят брызги из его рта. — Ну конечно! Потеря памяти, ха! — он чуть подпрыгивает на месте и утирает краешек губы рукавом рубашки. — Серьёзно? Такое разве не только в фильмах бывает? Лита усмехается и дёргает бровью: Стайлз напоминает ей чихуахуа, тогда как Скотт по спокойствию больше похож на индийского слона. Питер с интересом наблюдает со своего места, смотря за каждым литиным движением так, точно перед ним подделка, а не оригинал. — Знаете что? — Стайлз приближается к Лите ещё ближе, и в этот раз Дерек выступает вперёд, словно тот может на неё наброситься. — Я бы тоже предпочёл забыть последние несколько лет моей жизни, но это ещё не значит, что у меня потеря памяти! Стайлз трясёт в воздухе руками, и тогда Дерек делает выпад вперёд, буквально хватая его за воротник клетчатой рубашки. Питер поднимается со ступеньки и засовывает ладони в карманы узких джинсов. — Дерек… — осторожно зовёт Скотт, но тот лишь встряхивает Стайлза за грудки. — Я сказал, что я её знаю, — грозно шипит Дерек и бросает взгляд себе через плечо — там Лита поднимается с табуретки. — Это моя подруга детства. И если она здесь, значит, случилось что-то серьёзное. Понятно? Стайлз сглатывает, когда ему вновь дают ощущать пол под ногами. — Да, ясненько! Понятненько! — он нервно салютирует Лите двумя пальцами и пятится назад, пока не упирается плечом в Скотта. Дерек последний раз зыркает на Стайлза и переводит взгляд на Литу — его лоб разглаживается, а брови уже не хмурятся. Теперь он даже видит несколько белых шрамов у неё на ухе, которые не заметил ранее. — Так что, говоришь, с тобой случилось? — Стайлз ерзает рукой в кармане и подпрыгивает на пятках. Лита уже готова ответить, как вдруг дверь лофта отъезжает в сторону, и в проёме показывается девушка. Даже на туфлях с высокой танкеткой она ниже всех присутствующих. Её рыжие волосы стянуты в пучок на макушке, а блузка в мелкий цветочек — теперь самый яркий атрибут во всем лофте. — Амнезия, — объявляет девушка, направляясь к ребятам. Её танкетки отстукивают каждое следующее слово: — заболевание с симптомами потери памяти, особенно на недавние важные события, или неполных воспоминаний о произошедших событиях в прошлом. — Уверена, я не сказала бы лучше, — Лита улыбается, а незнакомка вздергивает брови и протягивает вперёд ладонь. — Лидия, — представляется она и бросается взгляд на парней по левое плечо. — Стайлз написал мне. Стайлз растягивает губы в широченной улыбке и подмигивает Лидии, точно именно за этим она и обернулась секундой ранее. Скотт подтаскивает поближе к ней табуретку, а сам облокачивается поясницей о край стола. — Так что с тобой случилось? Лита осторожно переводит взгляд на Дерека, точно задает немой вопрос «можно ли все выложить этим подросткам?», тот без сомнения кивает. — Я попала в аварию около месяца назад, — Лита инстинктивно касается уха, и Дерек понимает, откуда вереница шрамов. — Кое-какие участки мозга повредились, однако те, что ответственны за память почти не пострадали, что указывает на то, что это… — Психосоматическое, — заканчивает Лидия. Скотт удивлённо таращит глаза и ждёт пояснения, однако продолжает не Лидия, а Питер. — Мозг стирает травмирующие события из прошлого, — произносит он не кому-то конкретному, а в пустую часть лофта. — Толчок аварии послужил спусковым механизмом, чтобы за компанию удалить с микропроцессора часть ситуаций. Питер усмехается — скорее, каким-то собственным мыслям, чем своим словам — и подходит ближе, буквально сканируя Литу взглядом кристальных бирюзовых глаз. Она практически такая, как он её помнит — те же синие глаза, волосы с запахом липы и ромашки, вишнёвый блеск для губ. И, не дожидаясь её ответа, он поворачивается в сторону Дерека. Тот стоит, сложив на груди руки, и меж его бровей залегает морщина, больше напоминающая кратер. — Интересно, что такого травмирующего было в отношениях с Дереком, — Питер медленно качает подбородком, поворачивая голову, — что твой мозг, милая Лита, решил это стереть? — Хватит! — Дерек рявкает неожиданно даже для самого себя; Стайлз едва не хватается за сердце, а Лидия пошатывается на табуретке. Воздух в лофте теперь можно грести ложками. Тяжёлая тишина опускается на плечи, и Дерек практически дотрагивается до литиного плеча, как что-то останавливает его кисть в паре сантиметров. — Идём, на сегодня достаточно, — он лишь царапает пальцами воздух и опускает руку. — Я отвезу тебя домой. Дерек чувствует взгляд каждого — от Лидии до Скотта — на своих лопатках, пока они с Литой не скрываются за дверями лофта. Почему-то он уверен, что Питер им не расскажет: он будет пытать его, шантажировать, давить на больное, но точно не выложит им правду. — Так, значит, ты теперь водишься с подростками? — спрашивает Лита, садясь в машину. В её голосе нет упрёка, она только усмехается, мол, можно выгнать студента из старшей школы, но старшую школу из студента — никогда. — Иногда они ведут себя как взрослые, — он вздыхает и не может сдержать лёгкой улыбки, что касается губ, — а иногда… — Как Стайлз, — заканчивает Лита. Её не покидает мысль, что он и есть сын того самого помощника шерифа Стилински. — Как Стайлз, — вторит ей Дерек. — Где ты остановилась? Лита называет адрес со второго раза, а перед этим просто машет рукой прямо. Она распахивает окно, и в груди у Дерека щемит, потому что он знает, что сейчас она высунет в него руку навстречу свежему ветру. — Недалеко от того места, где мы жили с тётей, знаешь? — Да, — Дерек грустно поджимает губы: он помнит дорогу наизусть, хоть с закрытыми глазами едь. — Как она? Твоя тётя. Теперь губы поджимает Лита. Она отворачивается к окну и долго смотрит на многоэтажки, которые скоро сменяются двухэтажными домиками с гаражами и садиками. — Она умерла два года назад, — наконец отвечает Лита. — Цирроз. — Мне жаль, — Дерек находит литин взгляд в зеркале заднего вида, и уголки его губ ползут вниз. Что сказать девушке, чей единственный родственник умер? Он не знал этого тогда, не знает и сейчас. — Мне тоже. Лита отбрасывает волосы на одно плечо и приподнимается на сидении, чтобы выглянуть в окно — совсем как раньше. Дерек даже отвлекается от дороги, чтобы рассмотреть Литу поближе, пока она не обращает на него внимание. Пшенично-медовые волосы, что трепет ветер, чёлка, с которой он её и представить не мог, синие глаза, что светились при любом разговоре. И шрамы, тянущиеся по всей шее и уходящие куда-то вниз, под самую рубашку. В отличие от тех, на ухе, происхождение этих он знает — и это заставляет его сжать зубы и сцепить руки на руле с такой силой, что тот чуть не трескается. — Дерек? — Лита садится обратно на кресло, убирая волосы за уши. Шрамов больше не видно, но Дереку они все ещё жгут грудную клетку. — Что случилось с твоим домом? Он опускает взгляд и выпячивает челюсть. Говорить об этом — то же самое, что собственноручно разодрать зажившую мозоль когтями. — Ты можешь не говорить, если не хо… — Пожар, — резко обрывает он, но сразу же смягчается и трёт переносицу пальцами. Лита, в отличие от него, не брезгует прикосновениями и дотрагивается до его плеча, ощущая напряжённый бицепс. — Я и Кора были в школе, Лора — в колледже, — продолжает он, шумно выдыхая. Лита видит, как его спина вытягивается по струнке. — Питер — единственный, кто выжил. Дерек решает не говорить, что Лоры тоже больше нет в живых. И тем более решает не говорить из-за кого. В салоне повисает тишина, а машина останавливается со двора отеля. У главного входа стоят два фонаря в китайском стиле, а на каждом окне — по красной шторе. Дерек думает, что есть в этом что-то неправильное — у Литы в комнате было все по-другому. — Мне безумно жаль, — литин голос пропитан грустью и сожалением. Она ещё какое-то время сидит в салоне, а потом выскальзывает наружу. — Пока, Дерек. — Пока, Лита. Он уверен, что она вот-вот рассмеется, что прямо сейчас расскажет одну из своих нелепых шуток и ему станет лучше, но Лита хлопает дверцей и уходит к отелю. Лишь у двери она оборачивается, улыбается и тянет за ручку.