Туманная Андромеда

      Закатный свет легко и непринужденно ложился на стены, пробиваясь сквозь окно и тюлевые шторы, что развивались от легкого ветерка.       Андромеда сидела около постели Нарциссы. Девушка спала после двух склянок зелья Сна без сновидений. Роми нежно гладила сестру по руке и напевала песенку из их детства, ту, что домовиха пела им перед сном.       Осторожно отворилась дверь и зашел Люциус. — Собрание закончилось? — шепотом спросила его девушка. — Да, я же могу побыть с ней? — Конечно, Люц, ты её жених, и она будет рада видеть тебя, когда проснется. — Хорошо. Он прошел и сел с другой стороны кровати. — Как Белла? — спросил он у Андромеды. — Лучше, чем Цисси, но тоже не пришла в себя. Люциус внимательно посмотрел на Андромеду, затем так же тихо заговорил: — Он скорее всего у себя, иди. Я побуду с Нарциссой.       Девушка сразу поняла о ком он говорит и, поколебавшись, все-таки встала. Бросив прощальный взгляд на сестру, вышла, тихо прикрыв за собой дверь. По коридору она не шла — бежала, — казалось, сердце рвется на части и боль бежит вслед за ней, протягивая свои костлявые руки к её шее.       Она не стучала, нет, влетела в правое крыло, прямо в главную дверь, затем в его спальню.       Остановилась на пороге, запыхавшаяся, растрепанная, всё в той же одежде, грязная и сумасшедшая. — Что-то случилось? — обеспокоено спросил её голос со стороны кровати.       Роми нашла его, лежащим поверх покрывала в своей излюбленной позе. Девушка сглотнула, колеблясь, но он все понял, похлопал по кровати рядом с собой и позвал: — Иди ко мне.       И она дернулась вперед, влезла на кровать обутая, оставляя грязные следы. Втиснулась между его рукой и телом, уткнувшись носом в рубашку и наконец позволила себе расплакаться.       Казалось, слезы текли не прекращаемым потоком. Сердце сжимало словно тисками, ей хотелось выть, как Белла, и она выла. Ревела некрасиво, совсем не как леди, которые утирают скупые слезы маленьким белым платочком, что предоставил им джентльмен. Андромеда чувствовала, как его руки гладят ее по спине, но успокоение все не приходило.       Ей казалось, что жизнь закончена, что больше никогда не будет как прежде. Слезы заканчивались, рыдания останавливались, но стоило ей только мимолетом, на маленькую короткую долю секунды вспомнить мамино лицо или смех отца, и слезы снова текли по щекам.       В какой-то момент пришла злость, снова наполнила сердце, и девушка вскочила, горящим взглядом посмотрела на Темного. Ей захотелось избить его, проклясть, сбросить с кровати накинувшись с кулаками, ударить так сильно, чтобы он тоже почувствовал её боль. Но натолкнувшись на теплый, беспокойный взгляд серых глаз, такой, какого она никогда прежде не видела — огонь в её сердце мгновенно потух, так же, как и загорелся. Роми вновь прижалась к нему, с нежностью вцепилась своей ладошкой в его рубашку и вновь заплакала. Да, стоило признать, что он был виноват, но Том не отвечал за действия других, не был способен повлиять на будущее, как и не мог сейчас ничего исправить.       Андромеда не могла винить его, хотела бы, но не могла. Будущее есть отражение поступков каждого человека. И девушка понимала, что во всем этом есть и её вина. Она сама добровольно принимала решения и теперь должна смириться с их последствиями. Да, не будь Лорда в её жизни — родители, возможно, были бы живы. Стоило ей только подумать об этом, как снова захотелось выть от боли и невозможности все исправить.       Эти мысли душили девушку. Мысли, что бы она могла сделать, чтобы предотвратить трагедию, что они вместе с сестрами могли бы сделать. Но ответ все равно был один. Ничего уже не исправить!       Андромеде оставалось только постараться смириться. Эти отвратительные мысли терзали её. Как мне можно смириться с потерей родителей?       Самых близких, кроме сестер. Сердце вновь всколыхнули воспоминания: мамины теплые руки и презрительная усмешка, что превращалась в улыбку, когда маленькая Нарцисса пела забавные песенки на Рождество. Андромеда как наяву вспомнила: однажды её отец украл какой-то особо жуткий артефакт, который заставлял носителя смеяться до самой смерти, а потом предлагал одеть его на Вальбургу, ведь та никогда не улыбалась. Девушка усмехнулась про себя, теплые воспоминания о родителях грели душу, отзываясь внутри теплом и светом.       Больше она не выла — не рыдала, кривя свое красивое, ставшее красным от слез, личико. Просто слёзы продолжали течь по щекам, ни на миг не останавливаясь, а боль все так же терзала её сердце.       Андромеда не помнила сколько времени она так пролежала, но когда смогла наконец придти в себя, казалось, все вокруг стало мокрым от слез. — Сходи в душ, Андромеда. Умойся и приведи себя в порядок. — Не хочу, не могу.       Она закрыла глаза и снова попыталась спрятаться у него на груди, вот только вместо тепла обнаружила пустую подушку. Распахнув глаза, она осмотрелась, мужчина стоял над ней. — Не можешь — заставлю. С этими словами он подхватил её на руки и потащил в ванную. Андромеда не сопротивлялась, только спросила: — Есть новости? — Нет, но я нашел твою тетю, она и младший сын отдыхают у подруги. Я решил, пусть пока там и остается. Роми вздохнула. — А Сириус? — Там же, где и был. — Спасибо. Андромеда почувствовала, как слезы вновь грозят политься из глаз и уткнулась в рубашку мужчине. Он опустил её на пол ванной комнаты. — Душ или примешь ванную? — Душ, — быстро решила девушка.       Том все еще был слишком близко и, кажется, вовсе не собирался уходить. Роми вопросительно на него посмотрела. А он стал осторожно снимать с нее броню, расстегивая один за одним звонкие ремешки. Отбросил в сторону и перешел к пуговицам рубашки. Одна за одной они тоже поддавались его пальцам, и в конце концов рубашка соскользнула с плеч.       Когда настала очередь брюк, он опустился перед ней на корточки, снял обувь и стал расстегивать пуговки на штанах. После осторожно взялся за талию и потянул их вниз, вынимая её ноги, вначале правую, затем левую.       Девушка осталась в одном белье, её слегка потряхивало. Андромеда не могла вымолвить и слова — настолько интимными были его действия и молчаливая помощь.       Он встал и, приобняв за талию, перенес девушку в душ. Затем отошел и стал раздеваться сам.       Мужчина не стал церемониться со своей одеждой, однако сам тоже остался в нижнем белье, и Андромеда была ему благодарна за это. Он подошел к ней близко и, потянувшись, включил воду. Теплая, почти горячая, она полилась сверху на нее, лишь слегка задевая его плечи.       Андромеда подняла голову вверх, закрыла глаза и вода потекла по волосам и лицу, стекая вниз грязными каплями. Она не видела, что в это время делал Том, только почувствовала его руки на себе и пену от мыла. Он потер плечи, грудь девушки, талию, затем руки. Спустился к бедрам и осторожно провел руками по ногам. — Развернись.       Девушка послушно отвернулась, опуская голову вниз. К своему удивлению она поняла, что он ласково гладит её по волосам, отмывая и их от грязи сегодняшнего дня.       Закончив с ней, он быстро вымылся сам. Роми хотела, желала бы помочь ему в этом, но не могла пошевелиться. Просто стояла рядом, греясь от воды и пара, заполнившего ванную комнату.       Когда они закончили, он так же вынес её и завернул в полотенце, высушив волосы взмахом руки. — Иди в комнату, я принесу тебе одежду.       Андромеда послушно вышла и дошла до спальни; спать не хотелось, она даже боялась засыпать, боялась вновь проснуться с болью в сердце. Словно кто-то вынул его, разкурочил и вставил назад. Девушка осмотрелась по сторонам, словно пытаясь понять — где она и что здесь делает. Оказалось, что пока их не было, совестливый домовик Лестрейнджей уже поменял постельное белье.       Через время пришел и Том, одетый в легкие брюки. Он отдал ей одну из своих рубашек, и подождал, пока она оденется. Затем уложил её в кровать, устраиваясь рядом, позволяя вновь вцепиться в него, как в спасательный круг.       Андромеда вновь погрузилась в себя. Чувство боли обволокло сердце, и слезы, кажется, опять собирались пролиться. Она задумалась и, чтобы отвлечься, чтобы перестать думать о родителях, ужасной смерти и своей абсолютной беспомощности, Роми решила заговорить. — Я знаю, ты не любишь эту тему, но расскажи мне о них. — О ком? — не понял мужчина. — О твоих родителях. Он нахмурился, тень гнева пробежала по его лицу. — Знаю, захочешь — сотрешь потом эти воспоминания. Но мне это нужно. Нужно знать, что не я одна прошла через потери. Знать, что жизнь дальше возможна. — Моя история тебе не понравится, Андромеда. В ней нет места чувствам и тому, что ты будешь искать. — Просто позволь мне узнать. Он вздохнул, тело напряглось, словно бы отвергая уже принятое мужчиной решение. — Моя мать влюбилась в моего отца. Забеременела, а он бросил ее. Оставил одну, когда она больше всего нуждалась в нем. Она умерла при родах. Все, конец. Ничего интересного. Андромеда не смотрела на него, знала, что он ненавидит жалость к себе. — Она бы любила тебя, если бы выжила. Тебя невозможно не любить. Он молчал. — А отец? Ты нашел его, не так ли? Тишина. Лишь по напряженному телу она поняла, что права. — Ты убил его, так? — С чего ты взяла? — голос злой, надтреснутый, но полный ярости. — Ты сам мне сказал. Я всего лишь делаю выводы. Помнится, тебе нравятся мои умозаключения. — И что же я сказал? — Что никогда не убивал без причины.       Он кивнул, и Роми позволила себе посмотреть на него. Лицо Тома было пустым, слишком, до бесконечности опустошенным и ничего не выражающим. Казалось, даже гнев испарился. — Теперь мы оба сироты, — констатировала факт девушка, — ты и я. Еще одно общее между нами. Он усмехнулся и наконец посмотрел на нее. — Смеешь сравнивать нас? — О да, великий темный волшебник, смею. Какой ужас сравнила девчонку и его величество. Только умоляю, не проси тебя пожалеть. Она пошутила, заглядывая ему в глаза. — Отчего же? — Невозможно жалеть, того, кто благодаря или вопреки своему прошлому добился таких высот. А хочешь забавный факт? Он вопросительно глянул на нее. — До того бала, в доме моих родителей, я думала, что ты какой-то злобный старикан. Никогда так не ошибалась. — Спи, Андромеда. — Не хочу, завтра будет новый день, а я не буду новой, будет больно. Не хочу чувствовать это. — Окклюменция. — Да, конечно, но все равно это будет внутри меня и никогда не покинет. — Я могу помочь. Девушка улыбнулась ему. — О да, я знаю, что можешь, но я попробую сама. Я ведь тоже сильная, значит смогу.       Тишина затянулась, и девушка, сильнее кутаясь в одеяло, положила свою голову ему на грудь и закрыла глаза. — Я сегодня убила и не жалею, это плохо? — Нет, Андромеда. — Хорошо. Тогда я буду спать.       Спустя время она и правда заснула. Забылась в бессилии и упала в объятья теплого сна. А Том, потушив огонь свечей, еще долго смотрел на спящую в его руках девушку.