31 декабря
Облачённая в тёплое шерстяное платье, Андромеда стояла у плиты и напевала песенку. Она мешала большой деревянной лопаткой розоватое варево в широкой кастрюле и немного хмурилась. — Глинтвейн! Глинтвейн! Дрянь, а не глинтвейн получился. Женщина со злостью посмотрела в кулинарную книгу, которую ей посоветовала Молли Уизли. Взяв её в руки, Андромеда невербально сожгла дрянной фолиант прямо на ладони. — Очевидно, Молли просто не пробовала настоящий глинтвейн, раз посоветовала мне это варево, — возмутилась женщина. — Не удивительно. Ты видела её жуткие платья? Она словно с дохлого упыря их сняла. Андромеда резко обернулась. В проходе на кухню стояла её сестра. Нарцисса, одетая в шерстяное белоснежное платье, отороченное таким же мехом, выглядела как всегда великолепно. — Сестра, ты к ней несправедлива, — покачала головой Андромеда, выливая варево из кастрюли в раковину и с улыбкой добавила, — хотя наряды и правда оставляют желать лучшего. — Поверить не могу, что ты затащила нас так далеко, в адскую холодину, праздновать русский Новый Год, — проворчала Нарцисса, потирая явно замёрзшие руки. Улыбнувшись сестре, Андромеда вновь поставила кастрюлю на огонь и одним взмахом палочки наполнила её недешёвым эльфийским вином. — Ты знаешь, что тут самое безопасное место для нас для всех, — ответила Роми, отвлекаясь от добавления приправ. — Знаю, — рявкнула Цисси, и уже более миролюбиво добавила: — зато мы и правда очень давно вот так не собирались. Андромеда ловко отправила нарезаться несколько апельсинов, а также заставила деревянную лопаточку самостоятельно мешать глинтвейн в кастрюльке. — Как там Драко? — спросила Андромеда. — Да ничего, — пожала плечами Нарцисса, и, погрустнев, продолжила, — решил остаться дома. Цисси не любила быть вдали от своего ребенка. И Андромеда её прекрасно понимала. — Глинтвейн ещё не готов, но может мы выпьем по бокалу вина? — спросила она у сестры. Нарцисса кивнула. Андромеда взмахом палочки отправила апельсины в кастрюлю и, убавив огонь, оставила её на плите, а сама села за стол и наколдовала им пару бокалов и тарелочку с ароматным сыром. — Я уже давно хотела узнать. Ты и Тонкс? Как так вышло? От неожиданного вопроса Нарциссы, Андромеда чуть было не подавилась, закашлявшись. Она подняла глаза на сестру и увидела хитрую улыбку у той на лице. — Безобразница! — воскликнула Андромеда. — А если бы я умерла? Взгляд светлых глаз сестры почти моментально стал грустным и каким-то далёким. И женщина почти сразу пожалела, что заговорила об этом. — Не смей умирать больше! — Твёрдо сказала ей Нарцисса. — Мне достаточно было того случая, со взрывом в Мэноре, а послед… Договорить она не успела, громкий возглас, раздавшийся со входа на кухню, вдруг прервал её громкую тираду. — Мы пришли! Андромеда оглянулась и расплылась в улыбке. Сердце застучало быстрее, и, секунду поколебавшись, она быстро выскочила из-за стола, словно маленькая счастливая девчонка. Стоило ей только совершить эти пять или шесть шагов, как она моментально попала в холодные от мороза объятья. Его объятья. Самые лучшие на свете. Она так соскучилась по этому мужчине, что забыла как была чертовски зла на него, за то, что задержался в пути. Даже глинтвейн начала готовить, чтобы перестать беспокоиться. Как бы ей не хотелось простоять так вечность, Андромеда резко отстранилась и несколько раз стукнула его по груди, получив удивленный взгляд голубых глаз. — Почему так долго? Мы ждали вас ещё утром. — Всё, Люциус, — ворчливо ответил ей Антонин, кивая за спину, где стоял Малфой и с улыбкой на губах держал целую гору запакованных в подарочную бумагу свёртков и коробок, — он настоял, чтобы, раз уж это традиционный Новый Год, то нужны подарки. Андромеда повернулась к мужчине и, кивнув в знак приветствия, заговорила: — Можешь оставить их в гостиной, Люц. Там, где ёлка. Малфой поздоровался и, стуча тростью по полу, вышел. За ним тут же кухню покинула улыбающаяся Нарцисса. А Андромеду вновь сжали в объятьях. — Чем так вкусно пахнет? — А-а, это я готовлю глинтвейн. Первый раз, знаешь ли. Антонин усмехнулся. — И как? Кастрюля не сгорела? Женщина ударила его пониже спины. — Будешь шутить, не дам даже попробовать. Он прижался губами к её макушке и вдохнул, зарываясь в волосах, совсем как когда-то. — Я скучал. — Я тоже, — тихо ответила она ему, прижимаясь ближе. — Твой глинтвейн подождет? Андромеда отстранилась вглядываясь в его хитрые глаза и кивнула. Почти моментально её одним лишь движением перекинули через плечо и утащили в сторону лестницы, отчего она громко засмеялась. — Уронишь! — закричала Андромеда, в шутку хлопнув рукой по его спине. Он даже не шелохнулся, только погладил её по мягкому месту. — Я вовсе не немощный, чтобы уронить свою любимую женщину. В какую сторону, мадам? Андромеда махнула рукой, указывая направление, и они стали медленно подниматься по лестнице наверх. Женщина закрыла глаза и завизжала, когда он слегка покачнулся на одной из ступенек, специально, разумеется. — Поставь! Поставь меня на пол, Долохов, — заверещала она. — И не подумаю, — ответил ей мужчина, чью ухмылку она чувствовала даже с закрытыми глазами. Открыв ближайшую дверь с ноги, он вошел внутрь и, приметив кровать, тут же уронил туда Андромеду. — Ты мерзавец! Ты знаешь это? Она не успела даже ойкнуть, как была прижата сверху его телом. Андромеда всмотрелась в его глаза, и они обожгли её. В них было столько тепла, истинного счастья и любви, что она почти задохнулась. Антонин отчего-то тянул, не касаясь её. Только внимательно смотрел прямо в глаза, словно запоминая, изучая, каждую её чёрточку, каждую эмоцию, наслаждаясь близостью. Наконец он прижал к её щеке руку и погладил кожу пальцами. — Ты такая красивая, моя лисичка. Восторг в его голосе заставил её задохнуться вновь. Казалось, кислород просто покинул легкие, а сердце зашлось в адском ритме. — Брось. Я уже не девятнадцатилетняя девчонка. Он покачал головой. — Ты лучше чем мираж. Я так долго ждал тебя. Слишком долго, чтобы торопиться сейчас. Андромеда пошевелилась под ним, лукаво улыбаясь. — То есть сейчас ты не торопишься? — Ты первая вцепилась в меня с объятиями. Правда, я до конца не верил в твои намерения, когда Люциус поделился со мной идеей провести рождество на моей родине. — Значит, ты прибыл сюда не зная чего именно я от тебя хочу? — Да, ровно до того момента, пока не увидел твои глаза. Ты ведь давно могла меня забыть? Ты даже вышла замуж… Его взгляд погрустнел и Андромеда стыдливо поджала губы. — Не самая лучшая идея обсуждать это сейчас. Это был фиктивный брак, чтобы защитить меня. Никто не знал, что он с течением лет перерастет в настоящий. Но всё это в прошлом. Теперь… Он дернул головой и внимательно посмотрел ей в глаза, взглядом полным нежности. — Я не обижаюсь, лисичка. Это просто не имеет сейчас никакого значения, когда ты тут, в моих руках. Как это ни странно, но я прекрасно понимаю тебя. Кто захочет быть женой Пожирателя и убийцы, когда на примете был чистый и добрый Гриффиндорец. Голос мужчины стал грустным, как и его взгляд. Андромеда чувствовала каждой клеточкой его боль и неожиданно для себя улыбнулась ему, осторожно погладив по щеке. — В другой жизни я бы хотела быть твоей женой. Его взгляд с грустного стал восторженным. — Правда? Он вдруг моментально отодвинулся и, в спешке встав с кровати, стремительно вышел из комнаты. Андромеда растерянно привстала и недоуменно уставилась на плавно закрывшуюся дверь. Казалось, прошла вечность, когда Антонин вернулся с крайне загадочной улыбкой. Он вошел в комнату и остановился на расстоянии нескольких метров от неё. — Миледи. Не могли бы вы встать. Андромеда, ловко соскользнув с кровати, привстала и подошла чуть ближе к нему. Неожиданно мужчина опустился на одно колено, отчего у неё в глазах защипало. — Что ты творишь? — воскликнула женщина, удивленно оглядывая его. — Помолчи! И дай сделать всё правильно. Он вытащил из кармана какой-то предмет и протянул ей. — Уважаемая Андромеда Блэк, не соблаговолите ли вы стать моей женой? — Ты с ума сошел? — шепнула она тихо, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Она посмотрела на его протянутую ладонь и увидела там кольцо. Очень знакомое. — Оно же Нарциссы? Он нахмурился. — Одолжил ненадолго, пока не куплю тебе настоящее. Так что? Ты будешь моей женой? Андромеда посмотрела на него, не в силах сдержать чувства, и села рядом с ним на колени, протягивая свою руку. — Конечно, я согласна. Антонин расплылся в улыбке и осторожно одел ей на безымянный палец кольцо. После чего притянул её за руку к себе, так, что они оказались в считанных миллиметрах друг от друга. Она чувствовала его дыхание, слышала, как бьется сердце в унисон с её, и в следующую секунду он наконец поцеловал её. Когда его губы — горячие и обжигающие, — коснулись её, она, не сдерживаясь, застонала и моментально прижала его к себе, обхватывая руками за шею, запуская пальцы в так любимые ею чёрные кудри. Она целовала его страстно, не сдерживаясь, словно желала раствориться в нём. Как могла она даже на миг забыть, какой он на вкус и какая на ощупь его кожа. Дрожащими руками Андромеда потянулась к затянутому в тысячу пуговиц камзолу и стала поочерёдно расстегивать их. Ей нужно было как воздух почувствовать его кожу пальцами, ощутить и понять, что это точно он. Что мужчина рядом с ней именно тот, по кому она так сильно скучала все эти годы. Она почувствовала, как его пальцы проскользнули за ворот её платья. Неожиданно он нащупал рукой небольшой шрам на груди и отстранился, тяжело дыша. — Это метка? Андромеда вгляделась в его пылающие огнём глаза и кивнула. В следующую секунду он, руками обхватив её под бедра, взялся за низ платья и осторожно снял его через голову, отбросив в сторону. Грудь женщины тяжело вздымалась, когда он, опустив голову, поцеловал её прямо в след от тёмной метки, прерываясь, только чтобы сказать: — Мне так жаль, лапочка. Андромеда, всё ещё занятая расстегиванием его одежды, разозлившись, дернула рукой, и пуговички, оторвавшись, полетели на пол. — Давай больше не будем жалеть и извиняться друг перед другом? Хорошо? Горячие, обжигающие поцелуи с груди стали подниматься выше, к ключицам и бьющейся венке на шее. Жар опалял её, отчего тело заныло, желая большего. Где-то в районе ушка она получила в ответ тихое: — Как прикажет, моя невеста… Она не выдерживала, таяла и тлела в его руках. Ей казалось, что если она прямо сейчас не получит желаемое, то просто взорвется от переизбытка чувств. Андромеда, отстранившись, буквально оттолкнув его, встала и отошла спиной к кровати, медленно избавляясь от нижнего белья. От одного его взгляда в этот момент ей хотелось как можно скорее вновь ощутить его в себе. Возможно, он желал снять с неё остатки одежды сам, но всё терпение у неё закончилось ещё в момент первого поцелуя. — Я не могу больше, Тони. Прошу… Долохов поднялся и расплылся в ухмылке. — Тони? У меня тоже теперь есть прозвище? Андромеда зарычала и он, избавившись от рубашки и брюк, наконец подошел к ней ближе, почти касаясь её груди. Его рука поднялась и погладила её по щеке, затем медленно лаская прошлась по шее, солнечному сплетению и легла на грудь, слегка сжав её, отчего Андромеда запылала огнём и выгнулась навстречу. Кажется, у него был план свести её с ума, в то время как она безумно желала, чтобы он вошел в неё. Она видела его возбуждение и, хитро улыбнувшись, медленно опустилась на колени. — Что ты?.. Договорить она ему не дала, взялась рукой за основание и погладила медленно вверх, затем также вниз, сжимая пальцами член. Андромеда приподняла голову и посмотрела на него снизу вверх. — Раз уж ты решил меня дразнить… почему я не могу делать то же самое? Его глаза пылали от возбуждения, от осознания, что именно делает его безумная Андромеда. Она вернула свой взгляд к его мужскому достоинству и, открыв рот, провела языком по головке, облизнув её, отчего мужчина содрогнулся и шумно выдохнул. Кажется, в этот момент он в полной мере осознал, что она имела ввиду, потому как прервал её действия и осторожно взяв пальцами за подбородок, слегка потянул вверх, буквально заставив подняться. Его тихий голос буквально побуждал её задрожать: — Ещё будет время. Но сейчас я безумно хочу тебя вовсе не в таком положении… Поцелуй, который она тут же получила, сносил крышу, заставляя душу трепетать. Она вцепилась ему в плечи, плавно скользнув по ним, когда он уложил её на кровать. На этот раз мешкать Антонин не собирался, он развел её ноги в стороны и опустился бедрами ей между ног. От этого движения Андромеда сдавленно застонала ему в губы, когда он, мимолётно коснувшись её клитора, осторожно вошёл внутрь. Он отстранился и заглянул ей в глаза; одного, полного страсти взгляда было достаточно, чтобы она, обхватив его ногами и руками, притянула к себе и зашептала: — Люблю тебя… люблю… люблю… И весь её мир наконец стал единым целым…***
Утром следующего дня, когда гости дома, который она купила несколько лет назад, наконец покинули его, Андромеда с чашкой горячего кофе вышла на порог, вглядываясь в снежную даль. Она тихонечко отпила обжигающий напиток и с удовольствием вдохнула морозный воздух. Прямо сейчас она ждала ещё одного гостя, того, о ком никто из окружающих её людей не знал. Того, кого Дамблдор спрятал почти сразу после его рождения у своих друзей — семейной пары, которая не в первый раз выручала его. Нахождение мальчика, её сына, которого Андромеда назвала Хардвин, в Англии было очень опасным. Невероятно. Посему почти тридцать лет он провёл вдали от неё. Андромеда очень скучала. Невозможно передать словами, весь спектр тех чувств, что испытывает мать, которая вынуждена ради спасения своей жизни и жизни детей, быть вдали от своего сына. Она писала ему, несомненно, много и часто. Старалась, когда выдавалась такая возможность, приезжать в гости, но, конечно, этого было очень и очень мало. Когда Хардвин вырос, он, разумеется, понял, почему мать так старалась уберечь его, но прохлада в их отношениях была слишком ощутимой. И вот вдалеке показалась мужская фигура, одетая в чёрную бархатную мантию. Андромеда расплылась в улыбке и, взмахом руки отправив кружку на пол, быстро сбежала вниз по лестнице с крыльца. Несмотря на колющий щёки мороз, она побежала вперед к нему. — Мама! — Воскликнул он, когда она упала в его распахнутые объятья. — Ты снова забыла о согревающих чарах, да? Андромеда почувствовала, как тело наполняет тепло, не только от магии её сына, но и от его близости. — Я так рада наконец увидеть тебя. Как добрался? — спросила она, отпуская сына из объятий. — Хорошо, — он достал из мантии небольшой мешочек, — тут тебе подарки от Ньюта и Тины. — Ох, как чудесно. Я обязательно им передам подарки тоже. Как там Ньют? Они медленно шли к дому. Сын обнимал её за плечи и с улыбкой рассказывал последние новости. — Ха, — рассмеялся Хардвин, — ворчит как и всегда. Столетие не далось ему легко. — Кстати! — Воскликнула Андромеда. — Я совсем забыла поздравить тебя с назначением в МАКУСА. Ты большой молодец, сын. Хардвин улыбнулся, но внезапно его взгляд упал на крыльцо, и он с удивлением воскликнул: — Мам, посмотри, там змея греется на солнце. Андромеда перевела взгляд с сына на собственное крыльцо и к своему удивлению заметила небольшого ужика, который лежал посреди деревянного настила на пятнышке солнечного света. — Ему, наверное, очень тепло, — заметила она, расплываясь в улыбке. С давних пор, благодаря Нагайне, кажется, она перестала бояться всех змей. Хардвин склонил голову набок в изучающем жесте и, повернувшись в сторону матери, осторожно заметил: — Змея попросила вынести молока. У тебя есть молоко?