Белые листья

— Только жаль, что я не увижу... Сдавленный шёпот оборвался, и Энн вихрем белых листьев развеялась по ветру. Сприг сомкнул объятия, попытавшись удержать её, но руки ловили лишь воздух. Лягушонок в отчаянии взглянул в небо, словно ища Бунчой там. Солёная влага застилала взгляд. Слёзы душили изнутри, хотелось что-то сказать, но слова застревали где-то в лёгких, закупоривая альвеолы и обрывая доступ к кислороду. Руки слепо шарили в поисках ладони Энн, находили лишь сухие белые листья и сжимали их, словно не веря случившемуся. Что-то внутри упало вниз, прорвав огромную дыру. Энн больше нет. Это не могло, не могло быть правдой Хоп поп держал на руках Полли и вытирал глаза кружевным платочком Сильвии. Оливия держала за руку Юнан и еле слышно шептала какие-то тритоньи молитвы. На лице Грайма чёрточками скользнули дорожки от слёз. Саша сжимала в объятиях Марси всё сильнее, словно боялась потерять и её. Ву закрыла лицо руками и тихо тряслась. Несколько птиц печально крикнули в небосвод. Жабы, тритоны и лягушки склонили свои головы в молчаливом почтении. Осколки луны парили в небе, а народ Амфибии оплакивал девочку, спасшую весь мир. Но мало-помалу плач утихал, и дела насущные напомнили о себе. Первой с места сдвинулась Юнан, уведя за собой Оливию. Затем Грайм ушёл распределять воинов для подготовки к возвращению по домам. Хоп поп унёс уснувшую Полли. Под рассветающим небом сидели, обнявшись, две девочки и лягушка. Сприг заснул на руках у Марси, выплакав все слёзы. Брюнетка уставилась невидящим взглядом куда-то в воду, а Сашин мир сузился до девочки, сидящей у неё в объятиях. Блондинка едва удерживала себя в сознании. Хотелось пойти и расколошматить какое нибудь произведение искусства или сжечь целый лес, чтобы кто-то вкусил всю горечь этого чувства, чтобы мир почувствовал, что только что потерял, чтобы потерял что-то такое же бесценное, как Энн. Но Марси держала её здесь и сейчас. Она единственное, что у неё осталось. Саша поднялась, разминая затёкшие конечности и тихо сказала: — Марс... пойдём. Ты сейчас упадёшь. Покрасневшие карие глаза взглянули в голубые. Ву осторжно поднялась, опираясь на Вейбрайт и аккуратно удерживая спящего Сприга. Они поковыляли к городу. В светлеющем небе пролетела маленькая комета. Сашины ботинки быстро шлёпали по воде. Её руки держали такую хрупкую теперь Марси, всхлипывающую в тревожной полудрёме. Сприг свернулся комочком на животе Ву, и тихо посапывал. У ворот Тритонии их встретил фургон Плантеров. — Привет, Бесси,— кивнула улитке Саша и прошла к двери в фургон. Пихнула её ногой, и та отворилась. Хоп поп уснул сидя, строча что-то за столом, Полли он уложил. Вейбрайт опустила Марси на диванчик, бесшумно вышла и взобралась на облучок. — Вот и снова мы одни, Бесси. Горькие слёзы закапали на перчатки. — Знаешь, мне даже не верится, что её больше нет. Мне кажется, будто она рядом, здесь, что она не покинула нас, что она жива. Но... это не так. И это разбивает мне сердце. Я уже безумно скучаю по ней. И... я не представляю, как расскажу об этом на Земле. Я не смогу это сделать, Бесси, слышишь! Я не смогу причинить эту боль её родителям! Я... я не знаю, как они будут жить без неё. А ещё я не знаю, как я и Марси будем жить без неё. Бесси, как же мне быть? Мы вернёмся на Землю, и Марси переедет. И я останусь совсем одна. Одна... Саша уткнулась лицом в коленки и обхватила себя руками. — Я-я не представляю, как я буду без неё. Знаешь, я би. И она в шоке, как легко эти слова вырываются из её груди после стольких месяцев кризиса, отрицания и ненависти к себе. — И я много думала над своими чувствами. Я даже хотела позвать её на свидание! Правда, странно звучит? Она горько усмехается. — А теперь это всё стало очень маленьким. И я просто хочу, чтобы она была здесь, рядом со мной. Но этого никогда не произойдёт! Потому что она спасла весь этот чёртов мир! Но не смогла спасти себя! И я ненавижу её за это! Слёзы текут с удвоенной силой. — Почему, почему, во имя Амфибии, Бунчой, ты не могла остаться живой?!!!!! Крик вырывается прежде, чем Вейбрайт успевает подумать о спящих. — Саши? Блондинка оборачивается и видит заспанную Марси. Она трёт глаза и садится рядом, шепча: — Всё будет хорошо. Ву обнимает её, а Саша сжимает худенькое тельце и рыдает ей в плечо, рыча что-то сквозь слёзы. — Всё будет хорошо,— повторяет Марси, зарываясь носом в пушистые светлые волосы. Солнце медленно вставало над Амфибией.