Омут

— Ушиджима-сан, — угрюмый голос возвещает о прибытии Тобио, — Ойкава только что очнулся.  — Наконец-то. Ты пойдешь со мной. В кабинете горела лишь настольная лампа, и ее холодный свет заливал рабочий стол главы мафии. Вакатоши тут же отрывается от бумаг и накидывает на плечи форменную ветровку. За то время, пока Тоору «отдыхал» в бетонном подвале, Ушиджима размышлял о своих планах на этого парня. Характер у него явно не из лёгких, к тому же в агентстве им здорово промывают мозги. Дипломатичные переговоры. С ножом в кармане. Охранник отпер нужную камеру и босс со своим советником прошли внутрь.  — Здравствуй, Ойкава Тоору, — безэмоционально бросает мафиози. Следователь агентства сидел у холодной серой стены, обняв свои колени и царапая указательным пальцем каменный пол камеры. Все мысли Тоору занимал лишь один вопрос: как мог проколоться и попасть в руки псов мафии? Страх подкрадывается совсем незаметно, а затылок обдает холодком. Перед ним сам Ушиджима Вакатоши. Глава портовой мафии Йокогамы. Ушиджима Вакатоши — человек, которого Ойкава ненавидит всеми фибрами своей души. Этот спокойный тон звучал как затишье перед бурей. Тоору собирается с духом и наконец решается ответить самодовольному мафиози. — Можно я домой пойду, а? Ива-чан будет злиться. К тому же, мне тут неудобно, — смотря в глаза Вакатоши, говорит Ойкава. Ушиджима смотрит на него сверху и стискивает зубы от царапающего звука. Уже раздражает. — Ива-чан потерпит, а вот неудобно. гостю неудобно, — он с нажимом и некоторым укором произносит последние слова, повернувшись к Тобио. Кагеяма выглядел не менее спокойно. Его вообще мало что пробивало на эмоции, но исключения были.  — Поднимите его, и в переговорную, — охрана молча повиновалась. Преговорная представляла собой вполне обычную длинную комнату, не сколоченную из «железа», как в фильмах. Стол, два стула, у дальней стены — шкаф с посудой, книгами и «всякой всячиной». Окно занавешено шторами. Как будто и не допрос, а к бабушке приехал. Погостить. Сначала Ойкаву вели по достаточно плохо освещенному коридору, а вот после двух лестничных полётов вид изменился. Светло, тепло и уютно. Двое охранников держали того под руки. Вакатоши шёл впереди. Тоору молчал, исследуя коридоры и кабинеты. И вот его заводят в переговорную. Парня усаживают на стул, а Ушиджима присаживается на против, прожигая следователя своим взглядом. Аура этих людей и в целом здания слишком давили, учитывая то, что Тоору знает где находится прямо сейчас. — Я не хочу разговаривать, — заявляет Ойкава, копируя взгляд темно-зелёных глаз напротив. — Это нормально, — Вакатоши непринужденно кивает, — нет ничего удивительного в том, что верный пёс агенства остаётся верным даже вне его стен. Почему ты не хочешь со мной разговаривать? Ты ведь такой болтливый, — кажется, Ушиджима хотел ухмыльнуться, но выражение его лица все же не изменилось. Холоден и серьёзен. — Ты мне не нравишься, — просто отвечает Ойкава, деловито держа руки на коленях, — Мне вообще не нравится мафия. Мягко говоря, — уточняет он. В случае с боссом мафии можно не сдерживаться и травить того своими высказываниями сколько угодно. Тоору понимает, что находится здесь далеко не просто так. Вакатоши хмыкает и скалится.  — А ты думаешь, ты здесь, потому что ты мне приглянулся? Человечество уже прожило те века, когда похищали тех, кто нравится. Да и знаешь, мне на твои предпочтения абсолютно плевать, — гордо отзывается Ушиджима на реплики своего пленного. — Я бы убился головой о стену еще в камере, если бы приглянулся тебе. И, да, мне плевать на тебя и твое мнение. Для меня это пустой звук, — пожимает плечами Ойкава. — Очень полезная информация, — интонация выражает полнейшее безразличие. Пусть важничает столько, сколько может. — Хочешь выпить чашечку чая? — Вакатоши расплывается в улыбке. Кагеяма, стоящий за спиной знает, что она значит, — как-никак ты мой гость.  — Можно просто воды? Не люблю чай, — более уважительно просит Ойкава. Он тоже хорошо понимает, что это значит. — Конечно можно. Тобио, будь так добр, — Ушиджима смотрит тому в глаза, — принеси Ойкаве воды. Кагеяма качает головой. через некоторое время он возвращается и ставит перед Тоору полный стакан. — Благодарю, — саркастично говорит следователь, поднимая взгляд на брюнета. Ойкава делает пару глотков, наблюдая за реакцией Вакатоши. Странно, но Тоору не обнаруживает в воде никакого постороннего вкуса. Обычно, когда в воду что-либо подмешивали, он сразу чувствовал необычный вкус. На такие дела у Тоору давно выработался иммунитет.  — Какой вежливый. — хвалит его мафиози и сам понимает, что это до поры до времени. — Скажи, Тоору, сколько ваших бойцов полегло сегодня? Знаешь? — Нет, — выдыхает Ойкава, — и мне не интересено, сколько жизней забрали у вас. От предсказуемости Тоору шефу мафии хочется захлопать в ладоши.  — О, я знаю это. И тебе не интересно, для чего все это было нужно? — Просвети, — ехидно усмехается шатен. Его действительно интересует причина этой безумной перестрелки между мафией и агентством несколько часов назад. Хотя Ойкава знает, для чего псы мафии устроили все это. — Для тебя, — радостно сообщает Вакатоши, будто бы делает подарок на день рождения, — вернее для этого разговора. — Вы убивали людей только для того, чтобы предложить мне чай? Могли бы просто позвонить, — приподнимая голову, сказал Ойкава. — Неужели у сотрудников агентства есть время ходить на чаепития? Проще было вас украсть. — Вакатоши не сводит глаз с Тоору. — Если верить слухам, ты вовсе не глуп. Как думаешь, для чего мафия похищает людей? — Я упомянал, что не хочу с тобой говорить? Если нет, то, — Тоору делает паузу, опуская взгляд, но тут же устремляя его на шефа, — я не хочу с тобой говорить. Мне надо домой. Очень хочется спать, а рано утром ещё ехать в агентство. — Трудоголик. У меня такие люди вызывают симпатию, — Ушиджима склоняет голову в бок, — а вот эгоисты мне совсем не нравятся. — И что? Мы видимся первый и последний раз. Думаешь мне это интересно? — уверенно спрашивает Тоору. — Этот «первый и последний» раз будет долгим. Поэтому не переживай, у тебя есть время хорошо подумать, — Вакатоши даёт совет, будто не он является в этой истории главным антагонистом. — Надолго ты меня не задержишь. Я бесполезен. Если хочешь что-то узнать, то убей меня прямо сейчас. Я не скажу ничего. Но уж если тебя не интересует это, то скажи, для чего я здесь? — Ойкава чуть склоняется к столу Вакатоши, рассматривая того в упор. — И всё-таки тебе интересно. — Вакатоши расслаблено откидывается на спинку стула. — Я знаю, что ты ничего не скажешь. Или даже, что тебе нечего говорить. Чтобы что-то рассказать, нужно владеть информацией. Я хочу, чтобы ты добывал ее для меня. — А я хочу спать. И что? Слушай, Ушиджима, я ничего не буду делать для такого ублюдка как ты. Лучшее я убью себя, чем что-то сделаю для тебя. — слова мужчины явно вывели Тоору из себя. — Если ты хочешь спать, то это нормально. —Ушиджима прощает оскорбления. Он и так слышал их сто раз. А если Тоору не хочет ничего говорить, то всему свое время. Сейчас это выражение имеет место быть. — Новая дурь. Бразильская, — хвастается, — в смеси с водой обесцвечивается и не имеет запаха, зато кроет не по-детски. Зрачки Ойкавы увеличились в несколько раз от услышанного. Его снова провели. Кровь бьет в голову. Тоору моментально соскакивается со стула и грубо притягивает Вакатоши за воротник к себе. — Я убью тебя, дворовый пес! Убью! — Парень замахмвается кулаком на шефа, практически срываясь на крик. Пёс главаря реагирует молниеносно. Кагеяма хватает бунтаря за шкирку, рассекает скулу быстрым ударом и с грохотом валит на столешницу. — Не рыпайся, гадина, — рычит брюнет. — Тише, Тобио, — Вакатоши потирает кулаки. Надо быть добрым, — видишь же, наркота в голову ударила, раз полез со мной в драку. Кровь стекает по шее Ойкавы. Двигаться и воспринимать что-либо становится труднее. Тоору сильно дергается в попытках добраться до Вакатоши, стоящего совсем рядом. Тело плохо слушается, не давая полноценно ответить на такие унизительные действия со стороны обоих мафиози. Такая беспомощность приводит в отчаяние. — Отвратительно, — комментирует Ушивака. Через некоторое время Ойкаве будет совсем хреново. Мафиози не признавал дурь ни в каком виде, но активно использовал ее для пленных. Но это будет для Тоору хорошим уроком. Первым из многих.  — Вас не учили в агентстве, что принимать напиток из рук врага, ничуть в нем не усомнившись — крайне безрассудно? Позже я брошу тебя обратно в камеру и ты подумаешь обо всем, о чем я тебе сегодня говорил, — в случае Вакатоши не угроза, а реальный факт. — Ты сдохнешь! Как и все твои отбросы! Сдохнешь! — все же срывается Тоору. Ойкава совсем озверел. Теперь он без труда скидывает Тобио с себя. Перепрыгнув через стол, Ойкава впечатывает главаря в стену, давя рукой на шею с максимальной силой. Вакатоши аналогично обхватывает ладонью чужую шею. Ойкава ведь не соображает от злости. Ушиджима хрипит и вцепляется второй рукой, меняя их местами не без труда. И откуда в Тоору взялась такая сила…  — Босс… — позади обеспокоенный голос Кагеямы.  — Отставить, — коротко посмотрев на Тобио, выдает Ушиджима, —Мы все сдохнем, придурок. Ты просто нихрена не понимаешь, — просто заключает Вакатоши. — Вы, чертовы псы, сдохните так, как вам и подобает. Как старший братец вон той служанки, — взглядом Ойкава указывает на Кагеяму, — или как парнишка твоей грязой шлюхи! Стояла рыдала через решетку и прокляла меня раз двести! Как только Тоору очнулся, первое что он заметил — это девушку, стоящую по другую сторону решётки. Она корила Ойкаву, грозила убить и даже просила пистолет у охраны. По ее рассказам агентство убило ее жениха. Тоору это кончено не пробило на слезу, но девушке он искрнне сожалел. Когда же случилась «казнь» тех двенадцати человек, все знали, что в это число попал брат Кагеямы Тобио. Но ничего не дрогнуло при его уничтожении. Вакатоши не видит лица Кагеямы, но он знает, как тот сейчас выглядит. Старший брат Тобио, Акия… Как этот ублюдок может так говорить? Мафиози может многое стерпеть в свою сторону, но не в сторону своих людей. Ушивака практически в ярости. — Кто тебе дал право судить, маленькая ты сучка?! кем ты себя возомнил?! — он рассекает Ойкаве вторую скулу, насильно сгибает пополам и ударяет его грудью о свое колено, — Рен моя племянница! Грязная шлюха здесь только ты, к тому же… — мужчина припечатывает его сверху тяжелой подошвой сапога, — бессердечная. Вот кому надо сдохнуть! всем аморальным гнидам, считающим себя правыми! — голос Вакатоши звучал слишком громко, слишком угрожающе, слишком зло. Следователю агентства удалось вывести шефа из себя, когда это было практически не под силу. Лёжа в луже собственной крови, Ойкава задыхается. Причиной послужил сильный удар о колено. Тоору бьется в судорогах и попытке дышать, но воздух никак не поступает, а красная жидкость сильнее вытекает из ран. Юноша готов умереть прямо здесь и сейчас. Даже такой мучильной смертью. Его глаза постепенно закрывают, тело менее дрожит, а хриплое дыхание все тише и тише. — Унесите отсюда эту мразь, — бросает Ушиджима вошедшей охране. Вид Тоору вызывает лишь отвращение. Вакатоши всё ещё сильно злится. — И умоляю, не дайте ему сдохнуть, — говорит шеф, замирая на мгновение в дверном проёме, — пусть ещё на этом свете помучается. Мафия заплатила довольно высокую цену всего лишь за одного человека. Так просто Ойкава Тоору не умрёт. Охране Ушивака дал распоряжение унести его в небольшую комнату на жилом этаже, позвать лекаря и не спускать глаз. Сам же он отправился к себе, желая работой снять напряжение, которое вызвал у него этот ужасный день.