Синька

- Что ты за оглобля такая? – вопил Кирсанов, пока Радченко не спустил его на землю. – Я тебе не баба! - Я каждую ночь в этом убеждаюсь, - хохотнул мужчина, прижимая Германа к себе. Он редко отказывал себе в удовольствии тактильности, к чему Кирсанов никак не мог привыкнуть. – Ты же знаешь, что я рад, что ты переехал ко мне? - Рус, ты псих, - улыбался Герман, запуская руки под футболку мужчины, проводя ногтями по позвоночнику. Любил Кирсанов издеваться, что поделать. - Падла, просил же, не доводи до оргазма раньше времени, - Радченко ухмыляется, сминает губы мужчины в жестком поцелуе и не собирается останавливаться. Ремонт в теперь уже их совместной квартире почти закончен. Он длился слишком медленно. Даже сейчас они отвлекаются на соблазнительную ерунду. - Может, в отпуск? – тяжело дыша, бормочет Герман, утыкаясь носом в шею Радченко. – На месяц или на два? - Гордей будет по тебе скучать. - Не будет. Этот хилый говнюк занял все его время, - Кирсанов прикусывает мочку уха мужчины. Шоу продолжается. - Ты же помирился с Синевским. - Как сказать. Он меня не простил, а я не хочу больше его бить и трахать. Идиллия. - Зато я хочу трахать тебя, - Радченко приспустил спортивные штаны, оголяя ягодицы Германа наполовину, чуть поглаживая их. – И еще жить с тобой. Ругаться с тобой. И чистить тебе в старости вставную челюсть. - Ты ужасен, - сияет Герман, прижимаясь ближе. – Но я бы не отказался, если б ты чистил мою челюсть. Поцелуй меня, пока я себе этого не представил! - Естественно, - выполняет Радченко, подхватывая Германа на руки, поскальзываясь на расстеленных пластах обоев, и падая в лоток обойного клея. - Руслан, твою мать! - Я рад, что ты помнишь мое имя, - хохочет мужчина, не отвлекаясь от любимого, выползающего из-под него тела. Какая разница, поклеены ли в спальне обои? Главное, там есть кровать. - Я же не могу рожать? Да? – умоляюще спрашивала Тася, пока Лара вызывала скорую. – Почему сейчас-то? - Потому что ты на девятом месяце! Лера, она меня с ума сводит! - Слава Богу, платье свадебное надеть не успели, - Лера появилась с сумкой в руках. Там было самое необходимое. Собирали еще два дня назад. – Кто придумал в ЗАГС перед родами подаваться? - Тот, кто придумал, сейчас стоит у здания этого самого Дворца бракосочетаний и не знает ничего. Машина подъезжает. Спускаемся! Скорая приехала вовремя, словно пробки в столице на ее пути пропадали по мановению волшебной парочки. Тася, пыхтя и стараясь сохранить дыхание, с трудом забралась в транспорт, пока Лариса ковырялась в телефоне дрожащими руками. Семен ответил не сразу. - Ну, где вы? Мы стоим, как три тополя на Плющихе! – Томин нервничал. По голосу было слышно. – Она передумала? Да? - Она рожает, оболтус! - Фуф, а я-то думал…Чего??? – Лара уже не слышала, как орал от радости Семен, и как улюлюкали Гордей с Маем на том конце провода. До больницы они доедут без происшествий. Иначе и быть не может. Гордей все подготовил. Он еще никогда так не тупил, стоя у свечей в миниатюрных подсвечниках с зажигалкой в руках. В который раз за этот год он спросил себя, где разучился контролировать эмоции? Не иначе, Май ведьмак. До его прихода оставалось совсем немного. Гордей будет сдержан и даст его дизайнеру хотя бы раздеться. Только потом накинется. Стол был накрыт. Музыка подобрана. Рубикон перейден. - Гор, я пришел. Томин меня достал. Тася достала. Лера и Лара тоже. Я даже собственноручно позвонил Герману, чтобы получить бодрый заряд сарказма и желчи, - Май разувается и проходит в зал. - Вокруг меня одни розовые…, - рот его открывается непроизвольно, а глаза расширяются, как у кота из Шрека. – …сопли. - И это плохо? – хмыкает Гордей, подходя к Синевскому, целуя его, запуская руки в волосы. Хорошо, что месяц назад, на совместном отпуске он проиграл Ларе в покер, и его постригли. Спать с человеком, у которого на башке кустарник, Разумовскому не хотелось. - Это странно, - отстраняясь и обводя взглядом комнату, шепчет Май. – Умоляю, скажи, что не ты сам готовил. - Ты за кого меня принимаешь? – насупился Гордей. – Конечно, не сам. - Отлично. А то я никак после жульена не отойду. - Я уже извинялся. Даже в зоомагазин согласился с тобой пойти! Это, знаешь ли, хуже смерти для меня. А теперь, давай не будем болтать и просто потанцуем. - С тобой? – с сомнением спросил Май, когда Гор подошел к проигрывателю и включил его. Из динамиков полилась нежная, но не грустная мелодия. - Со мной. - Но я стесняюсь, - Май неуверенно подошел к Разумовскому и обнял его. - В жопу стеснение, Синька. Иди сюда. Coffee is on the table and I Just can't seem to wake up this aching heart of mine One more day without you and I'll be fine Know I'm good for waiting you But waiting's wasted time Oh and I, I don't take it lightly, Trouble that I've gone through to get you to know who I am Oh and I, I can't find a reason To be happy in this heartache 'Cause I should know better than that I'm better than that…* - Ты уверен, что нас не запрягут сидеть с Ликой? – вдыхая аромат любимого тела, прижимая его к себе ближе, пробубнил Гордей. Танец танцем, а насущные проблемы никто не отменял. - У тебя есть грудь в период лактации, Гор? - В период чего? - Вот именно, дурак, - хохотнул Май, целуя сухие, сжатые губы. – Думаешь, Тася доверит тебе такую кроху? Ты же из нее мужика воспитаешь. - Значит, Семену можно дочь на каратэ отдавать, а мне на футбол нельзя? – возмутился Разумовский. Wicked winds are blowing through the halls These old familiar faces are clinging to the walls I Know it's cold but I can't feel at all And I know these walls are crumbling And I won't stay to watch them fall Oh and I, I don't take it lightly, Trouble that I've gone through to get you to know who I am Oh and I, I can't find a reason To be happy in my heartache 'Cause I should know better than that But I can't stop loving you I don't know what to do To keep holding on Oh and I, I don't take it lightly, Trouble that I've gone through I've given you all that I am Oh and I, I can't find a reason To be happy in my heartache 'Cause I should know better than that…* Если отбросить все недоразумения и обиды, жить становится гораздо легче. Если любить, не обращая внимания на прошлое, можно сполна наслаждаться настоящим и будущим. Если видеть в человеке только недостатки, можно так и не заметить достоинства. А они иногда перевешивают. Да и какая к черту разница, Синька ты, Разумовский, или Кирсанов, когда все равно у Судьбы на игровом поле все в равных условиях… * Josh Groban - Happy in my heartache Сентябрь-октябрь 2013 года