Орлы, вороны и тени

«Николь, политические проблемы тебя не касаются, ты и так сделала всë, чтобы усугубить ситуацию, поэтому иди и учись контролировать свой огонь!» Именно такими словами Зоя наградила Нику, когда та сказала, что хочет помочь. Бесспорно, она была права , но девушка всë равно была обижена на неë. Эх, ну почему Ника не думала мозгами когда поджигала дерево! Да ещё и Дарклинг сказал, что обычный гриш на это не способен. А какой она тогда гриш? Может он имел ввиду «фиговый»? Правильно Уайлен говорил: Пить плохо! Только вот Ника поняла это слишком поздно. «Больше ни одного глотка спиртного не сделаю!»- заверила себя она. «Конечно-конечно, пить она не будет! Заливай себе в уши, дорогуша!» - говорила ей совесть. Ника попыталась приглушить пресловутый голос, который странным образом был похож на голос Алексея, но тот всë никак не затихал. «И совесть тебя не мучает? Вот дура глупая, ни фига ты в жизни не понимаешь! Это ж надо было освободить Дарклинга! Где у тебя мозги были, бестолочь?» «Заткнись!» - мысленно сказала девушка. Но от совести ведь не убежишь. Ника знала, что виновата, очень виновата, но не понимала как это исправить. Как можно поймать Дарклинга и запихнуть его обратно в дерево? Звучит, конечно, по идиотски, но ведь так оно и есть! Ну почему, почему она такая глупая? Проклиная себя всеми знакомыми ругательствами, Ника направилась на тренировочную площадку для инфернов. Там еë должна ждать Ева Беркова, с которой Ника будет заниматься магией. Знала бы Ева, как у воспитаннице сейчас болит голова, пожалела бы, наверное. Опять же таки, хватит пить Николь! Тренировочная площадка была застелена, чуть подкоптившейся, травой. Самими тренажёрами были, набитые соломой, чучела с разрисованными лицами. Ника улыбнулась, увидев одного уж очень похожего на Алексея. Вот на нëм-то она и будет тренироваться. Хоть так законно морду ему набить сумеет. Ника с наслаждением представила как будет сжигать чучело наследного принца и смотреть , как красиво оно при этом полыхает . Из мыслей девушку вывел женский голос. – Мечтаешь? К Нике подошла ну очень красивая женщина лет тридцати. Светлые, почти белые, волосы спускались до плеч, большие зелёный глаза смотрели мягко, по матерински. Ника сразу узнала в этой женщине свою наставницу. – Ева? – Верно, - улыбнулась та. Этой улыбкой можно пленить всех без исключения. Такой она была тëплой и доброй. Ева дала девушке возможность рассмотреть себя. А рассматривать было что. До блеска начищенные сапоги сверкали на ярком солнце, кафтан идеально сидел на хрупком женском теле, а о прекрасном лице без намëка на морщины и говорить не приходилось. – Насмотрелась? – через некоторое время спросила Ева. Ника кивнула. – Прекрасно, - инферна окинула еë быстрым взглядом, - даже не верится, что ты способна выпустить самого могущественного гриша. Выглядишь очень безобидно. Ника поморщилась. Вспоминать о недавно случившихся событиях было крайне стыдно. – Внешность обманчива, - попыталась пошутить она. Ева не засмеялась, а просто сказала: – И не поспоришь. Ну, что ж, горе ты моë, давай показывай, что умеешь. Ника щëлкнула кремень о кремень и поймала искру. В руке у неë загорелось пламя. Девушка посмотрела на наставницу, лицо которой не выражало ничего кроме ожидания. – Что ты так на меня смотришь? – спросила Ева, - Так огонь разжигать у меня умеют семилетки. Покажи что-то стóящие. Ника метнула огонь в кукольного Алексея. Кукла вспыхнула, и лицо Ники обдало жаром. – Сможешь разжечь сильней? – раздался голос наставницы. Ника закрыла глаза и, ухватившись за огонь, начала разжигать его сильнее. – Нет, Ника, так не пойдëт! – покачала головой Ева, - На поле боя тоже глазки закрывать будешь? Ника сжала зубы, но всë таки открыла глаза. Кукла Алексей всë полыхала и полыхала, а Ника всë увеличивала и увеличивала огонь. Вскоре он стал таким сильным, что девушка в серьез начала опасаться за сохранность своих волос и ресниц. От сильного жара еë лицо полыхало румянцем. – Достаточно, - сказала Ева, - туши. Туши. Это было самой трудной для Ники частью. Разжечь-то она разожгла, а вот потушить… Ника сосредоточилась на пламени и мысленно приказала ему потухнуть. Огонь послал еë на три буквы. Вместо того, чтобы гаснуть, он разгорелся с новой силой. – Тухни, сволочь! – приказала девушка. – От твоих криков ситуация не изменится, - сказала Ева, - ты ему не приказывать должна, он должен поддаваться твоим рукам как пластилин. Представь, что ты лепишь, например, какую-нибудь фигурку. Фигурку? Да она при такой температуре расплавится. Ей бы сейчас всю Равку не спалить, а Ева про фигурки говорит! Лепить огонь? « Так, ладно, давай Ника, соберись сейчас же!» Глубокий вдох, столь же глубокий выдох. Ника расправила плечи и подняла руки. Что она там говорила : «представь, что лепишь»? Что ж, сейчас она слепит. Ника еще раз повторила свою процедуру со вздохами, потом попробовала мысленно дотянутся до огня, тот поддался не охотно. Ника представила себе гончарный круг, глину и свои пальцы, лепящие изделие. Пламя как будто смеялось над ней, как бы говоря: « Давай, попробуй, не получится же!» Вдох выдох, вдох выдох. Ева наблюдала за попытками ученицы с холоднокровным спокойствием, в ее позе не наблюдалось не раздражения ни удивления, лишь ожидание. Ника страсть как не хотелось оплошать перед инферной, но огонь всё ни как не хотел поддаваться. «Ну давай, пожалуйста, огонëчик, я прошу тебя! Ну не упрямься, я обещаю, что разожгли тебя ещё раз, только потухни!» Устав ждать, Ева вскинула руки и пламя сразу же потухло. Ника посмотрела на инферну, ожидая упрёков, но получила лишь холодный взгляд. Таким взглядом можно было закопать в землю любого, вот и Ника съежилась под его напором. Потом, наставница подошла к ней и влепила пощёчину. Ника опешила, на месте удара теперь зияло красное пятно. Девушка потерла больную щеку, не в силах за кричать. Впрочем, ей этого и не пришлось делать, Ева поняла всё по её злому взгляду. – А на поле боя ты была бы уже мертва. – заявила она. – Но я не на поле боя! – возразила девушка. Щека всё ещё болела, и Ника всерьёз подумывала развернуться и уйти. В глазах защипало от обиды. Ева обхватила пальцами ее подбородок и сказала: – Скоро будешь! Это по твоей воле Дарклинг теперь гуляет на свободе, поэтому будь добра, найди в себе силы это исправить! – Побоями это не исправить, - прошептала Ника, она уже готова была заплакать. – Пробуй ещё раз! – холоднокровно заявила Ева, - И не реви! Я почти не задела тебя. Да? Серьёзно? Ника в бессильной ярости щелкнула пальцами, огонь появился мгновенно. Девушка запустила его в полу живую куклу Алексея, и та вспыхнула. На этот раз Нике удалось потушить разгоревшееся пламя. – Можешь же когда хочешь, - похвалила ее Ева, но, заметив выражение лица девушки, сказала, - ты можешь дуться сколько душа пожелает, мне нужно было тебя разозлить. – Ударив по щеке?! Наставница кивнула. – Но это же унизительно! – А тебя по-другому и не заставишь, - пожала плечами Ева, - ты не прислушиваешься ко мне, к моим словам! Смотря на тебя у меня создаётся впечатление, что ты либо полная дура, либо душевно больная. Ты как столб, Николь, не сдвигаемый, не пробиваемый столб! Так нельзя! Нужно слушать и прислушиваться к советам других. Решать всё самой, считая, что это единственно правильное решение, так поступают только дураки! – Ладно, хорошо, но это не значит что я простила тебя! – кинула ей Ника. Ева рассмеялась звонким смехом. – Я твоя наставница, не подружка, меня нужно не прощать, а слушать. На твои чувства, мне глубоко всё равно. А вот это было обидно. Ника в жизни так никто и не унижал, даже когда один парнишка назвал её работницей публичного дома, ей было не так обидно. Она всей душой возненавидела новоиспеченную наставницу. – Хватит сверлить меня своим «убийственным» взглядом, - сказала та, - я уже прочла в нём твоё отношение ко мне. И мне, как я уже говорила, плевать. Поэтому, давай, утирай слёзки и вперёд! «Вот сука!» - подумала Ника, - «Безжалостная, холоднокровная стерва!» Ева смотрела на её следующие попытки с самодовольной улыбкой. Было видно как ей нравится злость подопечной. – Ева, привет! – это был Толя. Подойдя, Толя улыбнулся Нике, и от его улыбки на сердце стало теплей. Лицо Евы озарила ослепительная улыбка. – Привет, - ответила она, - что-то случилось? – Николай просит , чтоб ты зашла к нему, - Толя покосился на Нику и спросил, - ты пытала её что-ли? Глаза Ники говорили: «Да, да! Толечка, прошу тебя, спаси меня от этой жестокой женщины! Я больше не вынесу этой пытки! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» Но Ева невозмутимо ответила: – Нет, занималась с ней как и со всеми. Просто, она дохлая такая, что пришлось позлить! «Вот сволочь! Сволочь! Сволочь!» - думала Ника, - «Ты мне по лицу, недавно, въехала!» – Ника, на сегодня ты свободна. – сказала Ева, - Завтра жду тебя здесь в то же время. «Мамочки, нет! Скажите ей, что я скончалась!» Ника выдавила из себя слабый кивок. Удовлетворённая таким ответом, Ева направилась ко дворцу. По тому взгляду, каким проводил её Толя, Ника поняла страшную тайну. – Толечка, только не говори, что тв влюблён в эту стерву! – попросила она. Толя посмотрел на неё сначала удивлённо, потом виновато. – Не такая уж она и стерва, - сказал он. – Да-а? Она мне кулаком по лицу въехала, Толя! Кулаком! По! Лицу! – Не преувеличивай, - поморщился Толя, - судя по пятну, максимум пощёчина. – Я такой боли никогда не чувствовала! И вообще, хватит её защищать! – Ника… – Толян… Их переглядки длились несколько секунд, после чего Толя сказал: – Возможно, её способы не столь гуманны, как у других… – Ладонью по лицу! – … но инферны, воспитанные Евой, самые подготовленные из всех. – Ладонью. По. Лицу!! – Уже ладонью? А сначала было - кулаком! – Иди на фиг! Ника развернулась и пошла во дворец. Предатель! Теперь она злилась не только на Еву, но и на Толю, который защищал её. Это возмутительно! Зайдя в свою комнату, Ника с силой захлопнула за собой дверь.