Гравитационный колодец

Воздух в апартаментах был прохладным - обычное дело для звездных разрушителей, дрейфующих в огромном пространстве ледяного космоса, но все равно показался Хаксу теплее, чем в подземном бункере, находящемся на расстоянии всего лишь нескольких часов полета. Холод был привычен. Хакс всегда воспринимал его, как нечто само собой разумеющееся, как необходимый элемент в системе, что заполнял пустоты между дюрастиловыми переборками, способными выдержать сокрушительные удары, сила которых запросто стирала с лица земли целые города. Хакс вытер шершавым серым полотенцем мокрые волосы – он только что вышел из освежителя, и от контраста температур по его коже побежали мурашки. Из полуоткрытой двери за спиной валил влажный пар. Хакс вздохнул, подавляя желание вернуться в освежитель, чтобы еще раз встать под горячие струи и ощутить, как вода смывает с него грязь и пот S9-02 – это было бы физически невозможно, ведь любую, самую мелкую частицу этой грязи он давно соскреб со своего тела. Обернув полотенце вокруг бедер, он невольно покосился на дверь, ведущую в смежный конференц-зал, соединяющий его комнаты и апартаменты, предоставленные Кайло. Резиденции для приема послов всегда устраивались подобным образом – высокопоставленным чиновникам, не состоящим в Первом Порядке, давали возможность обсудить текущие вопросы без посторонних ушей. Вот только условная конфиденциальность была лишь иллюзией. Конференц-залы обычно оборудовались всевозможными суперсовременными подслушивающими и подглядывающими устройствами, каждое новое поколение которых было все труднее засечь и обезвредить. Хакс всерьез не думал, что капитан Возмездия разместила их здесь с целью вызнать какие-нибудь секреты – скорее всего, это была инициатива лейтенанта, который счел апартаменты для приема послов неплохим вариантом на случай, если Дистре по каким-либо причинам в будущем понадобится быть в курсе разговоров Хакса и Рена. Тогда у нее будет такая возможность, а его прозорливость отметят отдельно. Впрочем, им нечего было скрывать от командования Возмездием. Кроме, конечно, запутанных и сложных отношений между ним и Реном. Чем бы они ни были. Хакс развернулся и направился обратно в освежитель. Пар уже почти рассеялся, капли конденсата медленно скатывались вниз по зеркалу над раковиной. Хакс протер его полотенцем, которое потом, подумав, не повязал обратно на бедра, а повесил на плечи. Отражение его не порадовало – лицо осунулось, скулы заострились, глаза, окруженные глубокими тенями, сверкали лихорадочным блеском. На подбородке и щеках темнела рыжая неаккуратная щетина, губы обветрились, - одним словом, Хакс выглядел минимум на десять лет старше. Даже освежающий душ не помог. Как Рен мог польститься на такое? Раньше у Хакса не было ни времени, ни желания волноваться о таких мелочах, как собственная привлекательность в чьих-то глазах. Он всегда хотел казаться уверенным, опасным и безупречным. А если кто-то смотрел на него еще и с вожделением – Хакса это мало интересовало. И, тем не менее, Рена не смущало, что сейчас Хакс был далеко не в лучшей своей форме, а на S9-02 и подавно — грязный и сходивший с ума от беспокойства. Отражение в зеркале не умело лгать - даже если для Рена внешний вид был чем-то несущественным, Хакс относился к этому совершенно по-другому. Он вздохнул, ощутив укол стыда из-за направления, которое приняли его мысли. Стянув мокрое полотенце с плеч, он опять обернул им бедра и вернулся в комнату. Больше всего на свете ему хотелось рухнуть на кровать и проспать как минимум несколько часов, но сейчас там стоял стандартный контейнер с личными вещами первой необходимости. Прежде, чем пойти в освежитель, Хакс отправил запрос в отдел снабжения – видимо, компьютерная система обработала его достаточно быстро, а дроид доставил заказанное прямо в апартаменты. Если бы у Хакса возникло малейшее подозрение, что такого рода запросы на Возмездии принимает не машинный алгоритм, а член экипажа, набор заказанных вещей был бы кардинально другим. Но система была стандартной для всех звездных разрушителей, поэтому конспирация не понадобилась. И все же, перебирая запаянные в дюрапласт предметы и раскладывая их на одеяле, Хакс ощутил, как кровь приливает к щекам. Шампунь и мыло он заказал на будущее – в освежителе имелось по одному экземпляру и того, и другого, но, учитывая, как тщательно он отскребал от грязи каждый дюйм кожи, надолго их не хватит. Рядом легла новая с иголочки униформа – без всяких знаков отличия, которые, конечно же, нельзя было просто заказать из общей базы. Хакс провел ладонью по гладкой прохладной материи – знакомое ощущение под пальцами дарило успокоение. Униформа всегда была его броней, жесткой второй кожей, которая росла и изменялась вместе с ним - от запуганного мальчишки до разрушителя планет. Даже те жалкие остатки формы, которые безнадежно уничтожила болотная грязь S9-02, приносили ему некоторое успокоение среди кошмара, напоминая, что он больше не жалкий бесполезный мальчишка, а генерал Первого Порядка. Оставив в покое китель и рубашку, Хакс распечатал комплект нижнего белья и натянул простые черные шорты и майку. Вспомнив, как на борту шаттла Рен вытащил армейские жетоны из-под ворота его рубашки, сделал то же самое и теперь, оставив их висеть на виду поверх майки. Впрочем, это не слишком-то помогло. Тогда Рен сказал, что он выглядит, как человек, которого трудно убить – но судя по отражению в зеркале и по общему самочувствию, Хакс был похож, скорее, на полумертвого, чем на живого. Хуже всего – он знал, что лекарство от этого неприятного ощущения находится прямо перед ним. Среди вещей, извлеченных им из контейнера, рядом с идеально отглаженной униформой лежала маленькая белая коробочка с красным медицинским шрифтом по верхнему краю. В длинный список заказанных предметов Хакс вписал стимуляторы одними из первых – но теперь, глядя на них, вдруг вспомнил обещание, данное им самому себе в разгаре неприятного и не такого уж давнего синдрома отмены. Нахмурившись, он оставил коробочку нераспечатанной. По крайней мере, пока. В контейнере осталось еще кое-что. Хакс вытащил тонкую темную бутылочку, стараясь смотреть на нее как можно меньше, и уронил на одеяло, как будто она жгла ему пальцы. Одна мысль о том, что он решился добавить к заказу лубрикант, заставляла его чувствовать головокружение – словно он переступил границы собственной реальности, установленные им раз и навсегда, и ступил на совершенно незнакомую территорию. Конечно, это было не все. Он сказал тогда Рену позже – это означало, что он твердо намеревался дать ему то, чего он хотел. Свое тело. Уровень интимности, который, по своим собственным меркам, едва был способен вынести. И все же часть его, которая – совсем недавно – прикидывала возможность использовать секс, чтобы заполучить долгожданную власть над своим заклятым врагом, не желала так просто сдаваться. Не давала ему внутренне признать, что если это произойдет – то произойдет по его собственному выбору, а не из необходимости, по взаимному желанию, а не из стремления довести начатое до конца. Хакс уже забыл, что значит желать что-либо, кроме власти, и не выискивать в любом взаимодействии с людьми способы для достижения этой главной – и единственной – цели. Резко просигналил дверной звонок, разорвав окружающую тишину, к которой Хакс, оказывается, уже привык. Он неохотно повернул голову, бросив взгляд через плечо, и недоуменно нахмурился, пытаясь определить, от какой именно из двух дверей пришел сигнал. Сердце против воли застучало сильнее – Хакс успел представить стоящий в коридоре штурмовой отряд, которому был отдан приказ арестовать его и отконвоировать в камеру, где ждал трибунал и приговор. Правда, в этом случае возникал резонный вопрос - зачем они, крифф побери, вежливо звонили в дверь? Когда сигнал раздался во второй раз, стало понятно, что звук исходит от тонкой перегородки между апартаментами Хакса и смежным конференц-залом. Хакс выдохнул с явным облегчением, но его расслабленный выдох тут же превратился в раздраженное фырканье. Дверь была заперта с его стороны – и Хакс, прекрасно зная, что это мелкое обстоятельство не остановило бы Рена, если бы тот в самом деле захотел попасть внутрь, пересек комнату и разблокировал механизм на панели управления. В конференц-зале, конечно, стоял Рен. Хакс мгновенно ощутил, как его присутствие заполняет собой весь дверной проем – Рена всегда было слишком много, особенно сейчас, когда его взгляд излучал напряженное беспокойство, отзеркаливая эмоции самого Хакса. Темные глаза смотрели странно – слишком неуверенно, слишком мрачно – и из глубин памяти всплыло воспоминание, как однажды Рен вылетел из тронного зала после аудиенции со Сноуком, едва не столкнувшись с Хаксом в дверях. Тогда на его лице было написано схожее выражение, а сам он походил на рассерженную летучую мышь в своих развевающихся одеждах. - Я же сказал, что приду, как только буду готов, - резко сказал Хакс, не скрывая своего неудовольствия. - Это было два часа назад. Я подумал, что ты мог... - Рен вдруг оборвал сам себя. Его взгляд метался по Хаксу и по комнате, словно что-то выискивая. - Я мог что? - спросил Хакс, все еще стоя в дверях и не собираясь вежливо отходить в сторону. - Забыть о тебе? Рен перестал обшаривать взглядом все вокруг и снова сосредоточился на стоящем перед ним Хаксе. Он нахмурился, но ничего не ответил, решив, видимо, не уточнять. Хакс глубоко вздохнул и, наконец, посторонился, разворачиваясь к Рену боком. При этом он кинул быстрый взгляд на кровать, где были разложены заказанные вещи – и до сих пор не распакованная униформа, - а это означало, что он стоял в одном нижнем белье. А если бы с другой стороны двери оказался не Рен? Он бы лишился последних остатков уважения как в своих собственных глазах, так и в глазах экипажа Возмездия, если бы в камеру и на последующий трибунал его притащили в майке и плавках. Вся эта история с Реном определенно негативно сказывалась на его умственных способностях. Слишком много Рена в мыслях, слишком много эмоций, затмевающих точность его решений и восприятие мельчайших деталей – теперь он делал ошибки не только в мелочах, но в оценке самих ситуаций! Именно поэтому хороший лидер не допускает в свою жизнь такого рода переживаний. Хакс застыл, борясь с реакцией организма на стресс – бей или беги! - вызванный острым осознанием ошибочности своих действий - он ведь потянулся к панели управления дверью, даже не задумавшись, и теперь переживал запоздалый скачок адреналина. Впрочем, были и более насущные проблемы, о которых следовало волноваться – в конце концов, он вспомнил о вещах, разложенных на одеяле рядом с новенькой униформой, и вернулся к кровати, стараясь не торопиться и ничем не выдать своей нервозности. За его спиной с тихим шорохом закрылась дверь, и Хакс стиснул зубы. Конечно, он не выставил Рена из апартаментов, но и внутрь тоже не приглашал. Не в первый раз особенное отношение к Рену показалось ему инородным – паразитом в кровеносной системе, которого нужно было изгнать и которого он вместо этого подкармливал и лелеял. Но хуже всего, думал он, что решение всех его проблем – быстрый удар ножом в спину Рена, о котором грезилось годами – может, и убьет этого внутреннего паразита, но тогда яд, содержащийся в нем, погубит Хакса еще вернее, чем нож. - Все еще хочешь этого? - вдруг из-за спины раздался голос Рена. Хакс едва не споткнулся на пути к кровати, но не обернулся - ему нужно было спрятать заказанные вещи до того, как Рен к ним приглядится. В конце концов, это было личное – даже если мысли о Рене способствовали появлению здесь некоторых из них. - Хочу чего? - спросил он, небрежным движением набрасывая полотенце на бутылочку с лубрикантом и упаковку стимуляторов. Тебя? Нас? - Убить меня. Не этого вопроса Хакс ожидал. Он опять замер, ощущая шепот неоформленных мыслей и обрывков памяти, поднявшихся из глубины подсознания, словно пылинки под порывом свежего ветра. Видимо, это был способ Рена получать ответы на свои вопросы, часть из которых едва осознавалась Хаксом, а часть вообще представлялась абстрактным понятием, не облеченным ни в мысли, ни в слова. - Не можешь просто прочитать мои мысли и узнать сам? - тихо спросил он, беря в руки рубашку от униформы и аккуратно ее расправляя. Хакс чувствовал на себе взгляд Рена – тишина затягивалась, наполняя воздух звенящим напряжением. - Не в том смысле, в каком ты думаешь, - наконец, ответил Рен так тихо, словно эти слова вообще не предназначались для ушей Хакса. Хакс нахмурился. - Что это значит, Рен? - спросил он, все еще не поворачиваясь к нему лицом. - Или ты можешь – или нет. Он кожей ощутил, как Рен шагнул вперед – словно ночная тень окутала землю, едва только солнце скрылось за горизонтом. Он ступал тихо – все звуки приглушал мягкий ковер с красно-серыми узорами, постеленный поверх дюрастиловых панелей пола. Показная роскошь и расточительство вообще отличали апартаменты для приема послов, что Хакса нервировало, хотя в то же время странным образом приглушало нестерпимое желание очиститься от грязи S9-02, которое уже смахивало на патологическое. Внезапная мысль пронеслась у него в голове. - Это как-то связано с моим происхождением? - спросил он, поворачивая голову через плечо и бросая на Рена косой взгляд. - Вот это твое “не в том смысле, в котором ты думаешь” о том, можешь ли ты читать мои мысли. Может, это какая-то латентная... - он сделал замысловатый пас рукой, - ...защита в Силе, которую я ставлю, сам того не зная? Хотя Хакс бросил на Рена лишь короткий взгляд, он успел заметить, что тот ступал бесшумно не только потому, что ковер скрадывал звуки, но и потому, что его ботинки остались стоять у двери. Это внезапно напомнило об эпизоде в медицинском блоке бункера на S9-02, когда Хакс нашел его одежду, раскиданную по полу на пути к освежителю, и о том, каким странно интимным показался тогда этот факт. Все это потому, что они вместе пережили сходный уникальный опыт. Ни один человек на этом корабле – и, скорее всего, в целой галактике – понятия не имел о том, что такое S9-02, о ее кошмарах и секретах. Рен замер, немного не дойдя до вычурно-блестящего серого дивана, втиснутого в маленькую гостевую зону, зажатую в углу апартаментов. Хакс выставил мягкое рассеянное освещение, приятное для глаз и резко контрастирующее с алой подсветкой многочисленных стеллажей, уставленных разнообразной декоративной атрибутикой. Для большинства, наверное, эти причудливые предметы не говорили ни о чем, вызывая только мимолетное любопытство – но Хакс знал наверняка, что это культурные трофеи из захваченных миров. Это – как и агрессивная подсветка – должно было напоминать послам планет, пока еще не признавших власть Первого Порядка, что хотя их и приняли со всем уважением, им ни на секунду не следовало забывать, с кем они имеют дело. Прошло, наверное, около трех секунд – и Рен словно очнулся, как ни в чем не бывало зашагал дальше и тяжело опустился на диван. - Ты всегда делаешь так, - тут он повторил жест Хакса, - когда говоришь о Силе. В его голосе не было злости – наоборот, в нем звучала усмешка, а в свете включенной лампы, стоящей на столике у дивана, Хакс увидел, что Рен улыбается. - Не уходи от ответа. Улыбка исчезла. Рен вздохнул и поднял на Хакса посерьезневшие темные глаза, смотревшие пристально и прямо. - Я не знаю, что это, - сказал он. - Но это усилилось с тех пор, как Сноук решил поэкспериментировать с Р... с мусорщицей. Со связью в Силе. Хакс сложил руки на груди и непроизвольно напряг мышцы. - Что это? - резко спросил он. - Почему ты не можешь просто ответить на вопрос? По лицу Рена промелькнула тень. - То, как я “читаю” тебя... это происходит не словами. Не думай, что я слышу твои мысли целыми предложениями. Это словно... - тут он делал неопределенный жест рукой, подозрительно похожий на тот, что использовал Хакс, говоря о Силе, - музыка. Хакс в изумлении открыл рот – он уже хотел было скептически повторить сказанное Реном, чтобы подчеркнуть абсурдность такого сравнения, звучащего, если честно, как пошлое романтическое клише, но Рен поднял на него предупреждающий взгляд, и Хакс благоразумно промолчал. Рен пояснил: - Словно я слышу мелодию, и по ее тональности, темпу и громкости могу определить твое настроение. Я ощущаю исходящую от тебя энергию как звуковые волны. Наверное, каждый оттенок твоих эмоций обладает своим собственным звучанием, - он запнулся. - Полагаю, ты догадываешься, с каким из них я знаком лучше всего. - Наверное, с тем, который ты улавливаешь прямо сейчас, - не выдержав, резко ответил Хакс. Рен слабо усмехнулся. - Некоторые эмоции распознать куда легче остальных. Хакс, по-прежнему стоявший в напряженной позе со сложенными на груди руками, непроизвольно стиснул кулаки. - Значит, все это время ты мог легко мной манипулировать. - Мог. Но не делал этого. - И почему же? Лицо Рена помрачнело. - Потому что я слишком нетерпеливый! - резко ответил он. - Слишком импульсивный! Потому что давить чистой Силой всегда проще! Долгие многоходовки – это по твоей части. Хакс не позволил сбить себя с толку – возмущение от внезапного признания Рена было слишком сильным. Он поджал губы и уточнил: - То есть все эти годы ты молчал, а теперь решил признаться, что все время мог читать меня, как криффову нотную тетрадь? Рен стиснул кулаки, сминая в пальцах обивку несчастного дивана. Но ничего не ответил – по крайней мере, не сразу. Хакс молча ждал, глядя, как ходят желваки на его мрачном лице, пока не заметил, как размеренно опускается и поднимается его грудная клетка – Рен явно пытался подражать технике дыхания, которую подсмотрел у Хакса. Вдох-выдох. Старался не поддаваться ослепляющей ярости, на которую Хакс то и дело его провоцировал – привычка, от которой все еще сложно было избавиться. - Ну я же все-таки рассказал об этом сейчас, разве нет? - наконец, ответил Рен напряженным мрачным тоном. - А почему, кстати, именно сейчас? - поинтересовался Хакс. Он, конечно, подозревал, что с момента возвращения на звездный разрушитель их отношения заметно изменятся, и Рен рано или поздно заставит его пожалеть о том, что позволил втянуть себя в какую-то невероятную эмоциональную авантюру, но не предполагал, что это случится так скоро. Рен мотнул головой и едва заметно пожал плечами. - А почему нет? - на этот раз в его голосе явно прорезался вызов – и обида. - Или ты предпочел бы, чтобы я и дальше молчал об этом? - Немного поздновато, не находишь? На этот раз Рен закрыл глаза, длинно выдохнул через нос и принялся усердно тереть переносицу, словно пытаясь физически разгладить гневную морщину, залегшую между бровей. - Во всех вокруг ты видишь исключительно врагов, - сквозь зубы проговорил он. - Угрозу. Хакс расправил плечи. - Да, пока они не докажут обратного. Рен распахнул глаза и резко махнул в его сторону рукой с растопыренными пальцами. - Разве не это я пытаюсь сейчас сделать? Доказать, что ты можешь мне доверять? Рассказывая тебе правду? - Знаешь, звучит не особо убедительно. Представь, что ты сначала кого-то отравил, а потом, чтобы облегчить свою совесть, рассказал жертве о том, что в мучительной смерти, ожидающей ее через несколько часов, виноват именно ты, - Хакс сам не ожидал, что это сравнение будет звучать настолько абсурдно, и к концу фразы едва мог сдерживать улыбку, не говоря уже о совершенно проваленной попытке придать голосу хоть немного серьезной строгости. Рен несколько секунд пристально изучал его лицо, явно считав плохо замаскированное изменение настроения. Потом склонил лохматую голову к плечу. - Это значит, что я прощен? - уточнил он. Хакс глубоко вздохнул. - Слишком сильно сказано, - задумчиво проговорил он. - Я не уверен... - Иди сюда. Эти слова, сказанные низким глубоким голосом, заставили Хакса мгновенно замолчать. Мысли улетучились, а по спине побежали мурашки – от Рена веяло явственной давящей угрозой, которую он транслировал, похоже, бессознательно. Хакс прекрасно понимал, что находился сейчас в абсолютной безопасности, что Рен не собирался причинять ему вред, что он просто привык использовать аргумент силы как инструмент достижения всех своих желаний, которые, будучи озвученными, зачастую напоминали приказ, которому люди со слабой волей не смели противиться. Хакс поджал губы, задумавшись, не стоит ли проявить характер – обычно подчинение и уступчивость давались ему с трудом, но сейчас ситуация была обратной. Он слишком устал от усилий вести себя так, чтобы Рен ни на минуту не забывал о провозглашенном равенстве между ними, особенно, когда этот – безусловно, важный – вопрос не имел особого значения. Как теперь, например. - Чего ты хочешь, Рен? - поинтересовался он вслух, хотя, скорее всего, и без того прекрасно знал ответ. Впрочем, не успев толком сформулировать для себя, как ему следует ко всему этому относиться, Хакс, тем не менее, сделал шаг в его сторону. Останавливаться было глупо. Рен жадно следил, как Хакс неторопливо шел к нему через всю комнату, а когда оказался достаточно близко, он нетерпеливо подался вперед, едва не слетев с дивана, чтобы максимально сократить расстояние между ними. Хакс резко остановился, опять скрестил руки на груди и опустил голову, в то время как Рен запрокинул лицо, чтобы поймать его взгляд. Оба молчали - но оба читали в глазах друг друга бесконечные вопросы и скрытые смыслы, и ни один не собирался первым отводить взгляд. В конце концов, у Рена не осталось секретов, о которых он хотел бы поведать Хаксу, а тому, в свою очередь, нечего было сказать по поводу тайн, о которых он пока понятия не имел. Губы Рена слегка дрогнули в намеке на улыбку, угол рта ассиметрично дернулся вверх - и это было вызвано мыслями, принявшими, очевидно, куда более приятное направление, чем у Хакса. Медленно вытянув руки, он обхватил Хакса за бедра и настойчиво потянул его к себе. Хакс поддавался неохотно, не желая показать Рену, что все его желания чересчур легко осуществимы, но ему пришлось изо всех сил прикусывать щеку изнутри, чтобы тщательно контролируемая хмурая гримаса на его лице не превратилась в отражение улыбки Рена. Сам он охарактеризовал бы свое настроение как мрачный восторг – все же непосредственно ощущать проявления власти, которую давало в его руки желание, испытываемое Реном по отношению к нему, было просто восхитительно. Он бы не отказался вызывать это чувство так часто и так долго, как будет возможно. Всегда. Когда это он стал мыслить в таких категориях, как “всегда”? Бедра Хакса, наконец, коснулись ног Рена, но вместо того, чтобы остановиться, Рен только настойчивее потянул его к себе, плавно разводя колени, чтобы Хакс смог оказаться еще ближе. Его широкие ладони скользнули вниз по бедрам и ногам Хакса, обхватывая их сзади и подталкивая вперед. - Иди сюда, - повторил он и, чтобы у Хакса не осталось никаких сомнений, медленно откинулся на диванные подушки, оставив колени широко разведенными в стороны. На щеках Хакса немедленно запылал румянец. Он слегка качнулся на пятках назад – от Рена и от нелепых картин, нарисовавшихся в воображении, в которых он сидел на коленях Рена как какой-нибудь дешевый стриптизер, за пару кредитов согласившийся на приватный танец. Видимо, Рен прочитал нечто совершенно иное на его пылающем лице, потому что, нахмурившись, бросил: - Значит, теперь, когда мы вернулись, будешь делать вид, словно ничего не случилось? Что все по-старому? Сперва Хакс даже не понял, о чем он. - Почему ты вдруг так решил? - удивленно поинтересовался он. - Ведь... Он почти произнес “ведь о мятеже на Финализаторе всем уже известно”, но в последний момент прикусил язык, осознав, что Рен имел в виду совершенно другое. Что фраза “делать вид, словно ничего не случилось” относилась исключительно к тому, что происходило – и происходит до сих пор – между ними, начиная с первых моментов после крушения на S9-02. - Прошло меньше стандартного часа, как мы здесь, - вздохнул Хакс, не скрывая раздражения. - Что, по-твоему, могло случиться за это время? Кроме того, что он мог бы уже несколько минут сидеть на коленях у Рена, естественно. - Например, ты успел променять меня на эту блестящую выскочку - капитана, - рявкнул вдруг Рен. - Променять тебя? - Хакс искренне изумился абсурдности этого утверждения. - Подожди... Ты что, в самом деле ревнуешь? - С того самого момента, как мы вышли из шаттла, ты, кажется, вообще забыл о моем существовании, - продолжил сыпать обвинениями Рен. К счастью, на этот раз вышло значительно тише и яростной язвительности в его голосе было на порядок меньше. При этом он резко махнул рукой куда-то вбок - наверное, в сторону ангара, оставшегося далеко внизу. Хакс, все еще пораженный такой неистовой реакцией, просто не нашел подходящих слов, чтобы возразить. Тем более, с каждой новой произнесенной Реном фразой ему все труднее было сдерживать истерический хохот. А Рен, тем временем, продолжал: - И что тебя, интересно, так очаровало в ней – то, что она военный офицер, или то, что она твоя преданная фанатка, по-идиотски влюбленная в образ несгибаемого генерала? Или то, что она женщина. Рен, конечно, не озвучил эту мысль вслух, но Хакс и так без труда ее считал. - Притормози, ты все перевернул с ног на голову, - твердо сказал он, когда, наконец, поборол охвативший его ступор. - Во всех смыслах. Он, конечно, предполагал, что возвращение к цивилизации будет испытанием для их отношений, перешедших на качественно иной уровень, но и подумать не мог, что трудности начнутся конкретно в этой, совершенно незнакомой ему области. Рен продолжал сверлить его яростным обвиняющим взглядом, но за гневным выражением лица проступало нечто другое – уязвимое и хрупкое. Хакс ощущал волнами исходящее от него желание получить немедленные доказательства собственной неправоты, услышать заверения в том, что все сказанное - откровенная чушь. Возможно, потом он даже не удержался бы от детского и такого наивного вопроса – Правда? Обещаешь? - и от этой невысказанной отчаянной надежды у Хакса в очередной раз защемило сердце. Он вздохнул, расцепил сложенные на груди руки и протянул одну Рену, поманив его к себе. - Иди сюда, - тихо произнес он. Рен отреагировал не сразу, но потом недоверчивое выражение сошло с его лица, и он медленно сел прямо, потянувшись к Хаксу. Хакс опустил взгляд, не в силах прогнать ошеломление, вызванное внезапной и необоснованной вспышкой ревности – раздражение от этой вспышки, тем не менее, рассеивалось быстро. Рен смотрел на него снизу вверх, запрокинув голову, блестящие глаза казались слишком большими и слишком печальными - словно он все-таки не до конца верил в искренность Хакса, но хорошо притворялся, сделав вид, что удовлетворился его невнятными объяснениями, потому что не хотел окончательно рвать некрепкую нить связи, протянувшуюся между ними. Если бы Хакс вовремя разглядел в нем эту неявную тоску и желание разделить свое одиночество на двоих, возможно, многое в их жизнях пошло бы совершенно по-другому. Хотя, в ретроспективе, Хаксу вряд ли стоило жаловаться – то, как дела обстояли сейчас, его более, чем устраивало. Он коснулся виска Рена и ласкающим движением отвел от его лица прядь темных волос. Потом, помедлив, повторил жест, на этот раз зарываясь пальцами в густые локоны и легко касаясь самыми их кончиками кожи головы. Рен закрыл глаза, подставляясь под прикосновение, и когда Хакс обхватил ладонью его затылок и слегка надавил, не стал сопротивляться. Казалось, он только того и ждал, чтобы с готовностью уткнуться лбом в живот Хакса и снова обвить рукой его ногу. Хакс понимал, что должен что-то сказать, чтобы окончательно рассеять все нелепые подозрения Рена, но совершенно не знал, как к этому подступиться – утешение вспыльчивых форсъюзеров не входило в программу его военной подготовки. А раз так – вероятно, лучшим курсом действий было бы вообще не поднимать эту тему и даже не пытаться вернуться на скользкую дорожку неловкого разговора. Поэтому он снова и снова пропускал сквозь пальцы тяжелые локоны Рена, чувствуя, как горят щеки при мысли о том, что кто-нибудь может увидеть его за этим сентиментальным занятием. Следующее предположение закономерно вытекало из предыдущего - Хакс поднял голову, ища крошечные объективы следящих камер, но, конечно, не обнаружил ни одного. Возможно, капитан Возмездия запустила слежение и запись просто на всякий случай. А если так – не повредит ли ему и его планам то, что она увидит? Ну хотя бы тот факт, что взаимная вражда и конфронтация между ним и Реном, очевидно, исчезла. Что бы она ни подумала о более личном характере их отношений, станет ясно, что две противоборствующие силы объединились ради достижения общей цели, и для достижения амбициозных масштабов этой цели наверняка потребуется вся мощь Первого Порядка. И Хакс не завидовал бы тем, кто посмеет стать помехой на их пути. Гораздо мудрее и дальновиднее будет встать рядом, подставить плечо – и тем, возможно, заслужить благодарность и место в новом мире. Звезды, как все изменилось за последнее время. Хакс снова опустил глаза на темную макушку, прижавшуюся к его животу, на свои руки, продолжающие гладить Рена по волосам, и вдруг осознал, что Рен все тяжелее наваливается на него и все ниже опускает голову. Видимо, усталость, смертельное напряжение и недавняя болезнь – страшное наследие S9-02 – подкосили даже его непостижимые форсъюзерские силы. - Тебе надо отдохнуть, - сказал Хакс. - Я извинюсь за тебя перед капитаном. - Нам обоим надо отдохнуть, - пробормотал Рен, повернув голову ровно настолько, чтобы сказанные слова можно было расслышать, и явно не желая отстраняться от Хакса и его ласкающих прикосновений. - Меня ждут на мостике, - строго напомнил ему Хакс, непроизвольно напрягая мышцы, чтобы податься назад ровно в тот момент, когда Рен от него все-таки отлипнет – потому что очередная обида, вызванная сказанными только что словами, неизбежна. Звезды, как он устал. Нечеловечески, космически устал. Перспектива мягкой постели и теплого одеяла под защитой надежных стен была нестерпимо притягательной, но Хакс не хотел создавать у Дистры впечатление, что не горит желанием побыстрее вернуться в строй и вникнуть в курс текущих событий на флоте. Тем более, дела обстояли с точностью наоборот. Рен вздохнул и, в точном соответствии с предсказаниями Хакса, откинулся назад, разрывая физический контакт. Его глаза горели темным огнем, рот с опущенными книзу уголками губ кривился в знакомой гримасе. - Теперь будешь избегать меня, насколько это возможно? - мрачно поинтересовался он. - Я не... - начал было Хакс, не осознавая, что выражение его лица сейчас точь-в-точь повторяет гримасу Рена. - А ты теперь будешь дуться всякий раз, когда обнаружишь, что не все твои капризы исполняются немедленно по щелчку пальцев? Кажется, этого говорить не следовало – так же, как и в тысяче других случаев, когда Хакс необдуманными словами сам себе создавал проблемы с Реном. Сколько их было за последние шесть лет – и не сосчитать. Рен резко мотнул головой, отворачиваясь, потом поднялся на ноги и целеустремленно зашагал мимо Хакса к двери. - Что ж, иди, - бросил он. - Извинись перед капитаном за меня. А я пока приму душ. Хакс замер в растерянности и расстройстве. Вспышка злости быстро сошла на нет – он на секунду сжал пальцы в кулаки, но потом осознанным усилием заставил себя расслабиться. - Рен, - беспомощно крикнул он вслед, не зная, как выразить ту бурю чувств, что поднялась у него в груди, не скатываясь к привычному сарказму, но и не переходя окончательно на пошлые банальности, вроде перестань быть таким чересчур-крифф-тебя-побери эмоциональным. - Не надо, - наконец, сказал он, не придумав ничего лучшего и вложив в эти два слова все смыслы, которые не мог выразить иначе. Как ни странно, Рен остановился. Потом резко обернулся – Хакс непроизвольно вздрогнул, вспомнив все то бессчетное количество раз, когда это движение означало недвусмысленную угрозу. - Не надо что, Хакс? - звенящим от напряжения голосом осведомился Рен, и интенсивность эмоций, прорвавшихся в этих словах, явственно давала понять, что на этот вопрос тоже существует неправильный ответ. Хакс прекрасно осознавал, что, в принципе, любой его ответ мог быть – и, скорее всего, будет – неправильным. Любое действие, слово или молчание – неважно, что конкретно – разорвет хрупкую связь, установившуюся между ними, и увлечет обоих в спираль взаимных упреков и обид, приближая к той точке невозврата, за которой случится неизбежное восстановление их прежнего статуса-кво. Он не хотел этого. Ни сейчас, ни в будущем. Более того, он совершенно не хотел ни спорить, ни пререкаться с Реном. Ни сейчас, ни в будущем. - Вернись, Кайло, - тихо попросил он. Рен некоторое время сверлил его подозрительным взглядом, как будто хотел прочитать его намерения. Возможно, так и было. Хакс понятия не имел, в каком регистре он сейчас звучит в Силе, в каком диапазоне Рен воспринимает громкость и интенсивность его эмоций, но, кажется, что-то в его словах – или в поведении, или в мыслях – несколько приглушили накал злости Рена. Выражение его лица смягчилось, и он сделал маленький шаг обратно. Но только один. Оставшееся между ними расстояние Хаксу пришлось преодолеть самому. Он едва коснулся лица Рена кончиками пальцев и тут же, почти без паузы, притянул его в поцелуй. Усилием воли заглушил предательский голос, порывавшийся анализировать мотивы и действия, и просто позволил себе чувствовать – теплые губы, ласку настойчивого языка, твердые линии мышц, когда Рен обхватил его за пояс и прижал ближе. Хакс иногда думал, что это и впрямь был неплохой способ решать конфликты – чем меньше оставалось расстояния между ними, тем незначительнее казалась проблема. Впрочем, конечно же, это было всего лишь опасным заблуждением – тем более, что с каждым разом зависимость Хакса от такого рода близости с Реном только увеличивалась. Иначе как можно было объяснить тот факт, что прекрасно осознавая возможность того, что весь командующий состав Возмездия вполне мог наблюдать сейчас за каждым его движением, а даже если нет, то все равно ждал его на мостике, Хакс послушно подчинился направляющим движениям Рена, подталкивавшим его к кровати, и не возражал, ощутив жадные ладони у себя под майкой. Даже когда Рен потянул ее вверх, сминая ткань, и в конце концов стащил с Хакса, а потом, не глядя, отшвырнул прочь, он не сказал ни слова. И тут же ощутил, как ладони Рена ложатся на бедра, а большие пальцы проскальзывают за пояс эластичных плавок. Возле кровати возникла, правда, небольшая заминка, когда ноги Хакса уперлись прямо в матрас, но Рен легко надавил ему на плечи – и Хакс позволил опрокинуть себя на спину, прямо на разложенную на одеяле новенькую униформу. Матрас прогнулся, контейнер с заказанным содержимым угрожающе качнулся. Хакс машинально вскинул руку, не дав ему упасть себе на живот, и тут же вспомнил о бутылочке с лубрикантом, спрятанной на расстоянии пары футов под полотенцем. Но не успел он толком решить, что делать дальше, как Рен вдруг упал на колени перед кроватью – и перед Хаксом. - Теперь моя единственная форма окончательно помнется, - прокомментировал Хакс, но в его ядовитой ремарке определенно недоставало подлинного чувства. Тем более, что в следующую секунду Рен мягко, но настойчиво раздвинул его ноги и прижался губами к внутренней поверхности бедра чуть выше колена. Одновременно он бросил на Хакса взгляд из-под густых ресниц, которые с такого ракурса казались совсем черными, и в его глазах читалось недвусмысленное и четкое заткнись. Пульс Хакса подскочил, сердце принялось отбивать глухой быстрый ритм, с каждым толчком посылая короткие импульсы желания по всему телу. Он балансировал на тонкой грани, по которой ходил все последние дни – когда с одной стороны ощущал себя до крайности открытым и уязвимым, так, что сердце заходилось в панике, а с другой почти терял себя в жарком возбуждении, накатывающем волнами. И сейчас разница между этими двумя состояниями стала совсем неразличимой. Рен продолжал смотреть на него своим невозможным прожигающим взглядом, не мигая, словно каждую секунду ждал, что Хакс его оттолкнет. Когда этого так и не случилось, он все-таки опустил ресницы, потом пригнул голову и плавным движением скользнул вперед, прокладывая поцелуями путь вверх по бедру Хакса. Хакс изо всех сил уперся пятками в пол, чтобы ноги не дрожали слишком сильно. Тем временем, руки Рена тоже не бездействовали – Хакс решил, что если так пойдет и дальше, то у него выработается зависимость конкретно от этих касаний. Одна рука Рена гладила его правое бедро, которое на контрасте казалось совсем щуплым и невнушительным по сравнению с широкой ладонью. Мозоли, порой царапающие нежную кожу, Хакса не смущали – в этой руке Рен держал лайстсайбер, убивая врагов, и этой же рукой он когда-то давно оставил на шее Хакса россыпь синяков, едва его не задушив. Теперь эта же мозолистая ладонь касалась его с нежностью, почти с трепетом. А ведь еще в недавнем прошлом у Хакса не было слаще фантазии, чем Верховный лидер Кайло Рен, стоящий перед ним на коленях. Рен опять вскинул на него темный взгляд из-под ресниц – на этот раз обжигающе-короткий, испытующий, - и его красивые широкие ладони легли Хаксу на бедра, потянув вперед, к краю кровати. Хакс задохнулся от неожиданности, а потом еще раз – когда Рен подцепил его плавки за пояс и сдернул их вниз одним движением. - Рен, - выдохнул он, не очень понимая, как реагировать на это, чувствуя слишком много всего, и в первую очередь - уязвимость. К этому мгновенно добавился нелогичный стыд – за то, что его член уже был наполовину тверд, и Рен прекрасно это видел. Словно свое влечение к Рену по-прежнему следовало скрывать, как грязный секрет, несмотря на то, что они уже были близки, и даже не единожды. Впрочем, Рен не обратил ни малейшего внимания на этот слабый протест, продолжая осыпать короткими щекочущими поцелуями внутреннюю сторону его бедра. Кровь устремилась к паху, и Хакс инстинктивно развел колени шире – даже если его беспокойный разум пытался ухватиться за любой предлог, чтобы прекратить все это, тело прекрасно знало, чего хочет прямо здесь и прямо сейчас. Губы и язык Рена медленно поднимались по его бедру все выше – на контрасте с прохладным воздухом апартаментов эти прикосновения казались обжигающе-горячими. Хакс изо всех сил вцепился в простыню, сминая и комкая ее в пальцах, глотая стоны, так и норовившие вырваться из груди, когда Рен чуть прикусил чувствительную нежную кожу у основания члена и спустился губами ниже. Рен, видимо, не торопился. Он смаковал каждое свое движение, ловя невольную дрожь, пробегавшую по мышцам Хакса, и стремился коснуться его буквально везде. Нырнув вниз, он втянул в рот одно его яйцо, одновременно ласкающе проведя пальцами по другому – в ответ бедра Хакса задрожали самым очевидным образом, а член дернулся вверх. На этом Рен не остановился – Хакс ощутил, как подушечка его пальца осторожно надавливает на анус, разминая его круговыми движениями, а потом проскальзывает внутрь. Это не стало неожиданностью – Хакс с самого начала понимал, к чему идет, - но вот горячее дыхание Рена, опалившее кожу промежности, и потом язык, оказавшийся прямо там, где были его пальцы, заставили буквально подскочить на кровати. - Крифф, - жалобно выругался он, непроизвольно откидываясь назад и поднимая бедра, чтобы дать Рену больше пространства для маневра. Какая-то часть его разума, где по-прежнему вспыхивали тревожные импульсы и жило ощущение уязвимости, попыталась выдать что-то предостерегающее, и вместе с тем ликующее, но в голове было слишком пусто, а телу – слишком горячо, чтобы это могло по-настоящему взволновать или отвлечь. Рен издал какой-то неразборчивый звук – одобрение или просто низкий стон, Хакс не разобрал. А потом его язык стал вытворять совершенно невообразимые вещи. Хакс в очередной раз подскочил от неожиданности обрушившихся на него ощущений, которых он никогда не испытывал раньше – горячие влажные прикосновения, казалось, посылали рой электрических импульсов вдоль его спины. Он изо всех сил прикусил губу, чтобы не стонать, чувствуя, как язык Рена сначала легко коснулся ануса, слегка покружил вокруг, а потом с нажимом скользнул внутрь. Хакс так резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, что едва не подавился – его будто обожгло изнутри, кровь кипела, кожа горела огнем. Он заерзал, неосознанно пытаясь отстраниться от этих абсолютно порочных развратных вещей, которые с ним творил Рен, но тот крепко держал его за бедра, сжимая колени до синяков, и маневр не удался. Сердце Хакса, и без того стучавшее как безумное, заколотилось о ребра с удвоенной силой. Инстинкты, разбуженные непривычной, до предела открытой и уязвимой позой, невозможностью сбежать или хотя бы контролировать процесс, кричали в голос – беги, бей или прячься! Тело в ответ на это сотрясала дрожь, больше похожая на спазмы, мешаясь с обжигающе-белыми вспышками удовольствия, молнией проносящегося по нервам. Палец Рена сильнее надавил на края ануса, раскрывая его шире, его язык скользнул еще глубже, и Хакс с силой запрокинул голову назад, ударившись о матрас. Он невидящим плывущим взглядом уставился в потолок, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы. - Свет на ноль процентов! - хрипло крикнул он, и комната погрузилась во тьму. Заходящееся в груди сердце тут же стало биться ровнее. Рен замер на секунду – Хакс не знал, читал ли он его прямо сейчас или нет, но вопросов, тем не менее, не последовало. В окружающей ослепляющей темноте, он отчетливо ощутил, как Рен изменил положение, переместившись выше, как широкие ладони скользнули вверх и легли ему на талию. А потом губы Рена накрыли его член. По крайней мере, это было знакомо. Темнота давала Хаксу преимущество оставаться абсолютно невидимым – он задышал ровнее, вновь понемногу обретая контроль над своими эмоциями и своим телом, и даже разжал пальцы, намертво вцепившиеся в простыню. Униформа, на которой он по-прежнему лежал, конечно, безнадежно измялась – об этом он тоже вспомнил. Выдохнув, Хакс приподнялся на локтях, шире раздвинул ноги и наклонился вперед, давая Рену лучший угол доступа. На этот раз он не пытался сдерживать стоны - слепо потянулся в темноту, ощупью нашел спутанную шевелюру Рена и запустил в нее пальцы. Рен промычал что-то одобрительное. Одна его рука крепко ухватила Хакса за бедро, другая сжалась на талии, основанием ладони упираясь в острую тазовую косточку. Хакс чувствовал каждое движение проворного языка, скользящего на всей длине члена – Рен не жалел слюны, не заботясь об аккуратности и в этой ситуации. Впрочем, Хакс ничего не имел против ощущения мокрой влажности, склеившей коротко стриженные волосы на лобке. Рен оказался весьма неплох в технике минета. Хакс решил обязательно спросить, где и с кем он этому научился, но позже – сейчас он хотел получить от этого момента все, что возможно. Погасить свет было правильной идеей – за порогом полнейшей темноты он оставил тревогу, неуверенность и сомнения и теперь просто отпустил себя, коротко толкаясь в рот Рену, пока не почувствовал приближение оргазма. Кончать так скоро он не хотел. Вместе с удовлетворением к нему вернутся все те мысли, которые он так надежно запер за барьером, и избавиться от них уже будет не так-то легко – он знал это наверняка. Поэтому слегка потянул Рена за волосы в молчаливой просьбе остановиться. - Иди сюда, - проговорил он в темноту. Ему даже показалось, что он смог уловить движение Рена – черное на черном. Возможно, где-то здесь был еще один слабый источник света, а, возможно, Хакс просто убедил себя, что в самом деле может видеть размытый силуэт – но, тем не менее, он безошибочно нашел пряжку ремня на поясе Рена и щелкнул замком, прежде чем подтянуться повыше на кровати и мимоходом убрать в сторону мешающийся контейнер. Рен понял намек или же считал желания Хакса через Силу. Черное на черном опять сдвинулось, Хакс услышал шелест снимаемой одежды, а потом глухое звякание – это штаны с металлической пряжкой ремня приземлились где-то возле кровати. Потом матрас прогнулся – и Рен так же безошибочно нашел Хакса в темноте, навалившись сверху всем своим весом. Хакс не возражал – наоборот, с готовностью обхватил его бедра ногами. Они оба замерли – словно оценивая, насколько комфортно было им друг с другом в таком положении, насколько правильно ощущалось скольжение чужого обнаженного тела по собственной коже, - но это длилось всего несколько секунд. Рен двинулся первым – наклонившись, он припал поцелуем к шее Хакса. Его дыхание было неровным, влажным и горячим, губы прошлись по коже прямо над сонной артерией, где бешено бился пульс, а потом переместились выше. Хакс не сдержал стон, когда Рен мягко втянул в рот мочку его уха и прошелся по ней языком. К его удивлению, Рен довольно хмыкнул. - Нашел твое слабое место, - хрипло прошептал он на ухо Хаксу. Это вызвало очередной приступ дрожи – Хакс фыркнул и шутливо ткнул Рена локтем в бок, не сдержав улыбки, когда тот удивленно охнул, скорее от неожиданности, чем от боли. Но уже в следующую секунду улыбка сменилась новым задыхающимся стоном, когда Рен опять приник к его уху – на этот раз пустив в ход не только язык, но и зубы. Волна возбуждения молнией пронеслась по нервам, и Хакс непроизвольно выгнулся, вцепившись пальцами в спину нависающего над ним Рена. - Ты мое слабое место, - озвучил он мелькнувшую у него короткую мысль, хотя вовсе не собирался произносить это вслух. - Нет, - убежденно ответил Рен. - Я твое оружие. Почему-то именно после этих слов Хакс ощутил, как его заполняет головокружительная пьянящая радость. Ничего подобного он раньше не испытывал – ведь она не имела ничего общего ни с победами на поле боя, ни с очередным карьерным успехом. Он опять запустил пальцы в волосы Рена, потянул его вниз и жадно приник к губам, чувствуя, как закручивается в животе спираль возбуждения и ликования, когда Рен с такой же жадностью и готовностью ответил на поцелуй. Хакс поерзал, ища нужное положение, и вскинул бедра, прижавшись к твердому члену Рена. Рен застонал в поцелуй и тоже качнул бедрами, притираясь ближе, потом еще и еще раз. Это было, конечно, приятно, но у Хакса были другие планы на продолжение. Высвободив пальцы из спутанных волос Рена, он положил ладони ему на плечи и быстрым, точным движением перевернул на спину, оказавшись сверху. Рен удивленно выдохнул, но сопротивляться не стал. Хакс усмехнулся, оседлал его бедра и медленно провел рукой вверх по широкой обнаженной груди. С его зрением опять творилось что-то странное – казалось, он мог видеть в темноте слабое сияние бледной кожи Рена, блеск белков его глаз и черный омут радужки. Руки Рена медленно и лениво гладили его бедра – прикосновения казались Хаксу уверенными и тягуче-нежными. Но в остальном он лежал неподвижно и терпеливо ждал, что будет дальше – словно был совершенно не против полностью отдать Хаксу контроль над ситуацией. Такой очевидный отказ от любого намека на доминирование вкупе с недавно произнесенными словами, когда Рен назвал себя его оружием, должен был вознести эго Хакса на недосягаемую высоту – стать кульминацией долгих лет борьбы за власть с этим невыносимым человеком. Но почему-то ничего подобного не произошло. Ведь сама концепция постоянного соперничества и побед над многочисленными врагами означала, что он по-прежнему ведет эту войну в одиночку – и что так будет всегда. - Ты не один, - прошептал Рен. - Ты никогда больше не будешь один. Сердце Хакса сделало очередной кульбит, щекам стало жарко – и на этот раз возбуждение было не при чем. Это замечание, в очередной раз продемонстрировавшее, насколько легко Рен мог читать его настроение и мысли, отозвалось в нем привычным злым раздражением, от которого, видимо, ему не суждено будет избавиться до конца своих дней. - Не лезь ко мне в голову, - строго сказал он. - Сейчас это даже проще, - прошептал Рен, - это так... И, не договорив, издал приглушенное восклицание, потому что Хакс сильно ущипнул его за сосок, зажав нежную кожу между большим и указательным пальцем. Правда, возглас боли и удивления быстро трансформировался в стон удовольствия, когда Хакс ослабил зажим и покатал отвердевший сосок между подушечками пальцев. Рен выгнулся дугой и мертвой хваткой вцепился в ягодицы Хакса. При этом его член уперся Хаксу в промежность, пройдясь по яйцам и чувствительной внутренней стороне бедер. - Наглый мальчишка, - прошипел Хакс, в отместку с нажимом потирая большим пальцем второй сосок Рена. Рен издал очередной стон и что-то неразборчиво пробормотал. То, что он едва удерживал себя от движения, Хакс ощущал даже слишком хорошо – страстное желание разливалось между ними горячим влажным потоком, обволакивая обоих с ног до головы. Вслепую потянувшись назад, Хакс зашарил по одеялу, пока не наткнулся на шершавую ткань казенного полотенца. Отбросив его подальше в темноту, он, наконец, нашел то, что искал – спрятанную бутылочку лубриканта. Все еще действуя наощупь, Хакс налил немного маслянистой жидкости в ладонь, небрежно бросил бутылочку обратно на кровать и обхватил член Рена. Рен задохнулся и вскинул бедра навстречу движениям Хакса беспорядочными, судорожными рывками – словно изо всех сил пытался лежать смирно, но ничего не мог с собой поделать. Другую руку Хакс завел за спину и начал торопливо растягивать себя, действуя сразу двумя пальцами, а потом приподнялся, устраиваясь так, чтобы угол проникновения был идеальным. Честно говоря, терпения на полноценную подготовку у него не хватило, а Рен был весьма щедро одарен во всех смыслах – может быть, поэтому или же из-за долгого перерыва в такого рода активности Хакс, медленно опускавшийся на член Рена, уже через несколько секунд вынужден был стиснуть зубы от резкой боли. Машинально зажавшись, он замер, чувствуя, как Рен дрожит под ним от еле сдерживаемого напряжения и желания – но несмотря на это он все-таки, видимо, был полон решимости позволить Хаксу сделать все самому и в своем темпе. Только его хватка на бедрах стала поистине железной, а короткие загнанные выдохи, вырывавшиеся из груди, звучали слишком громко в окружающей темноте. Хакс закрыл глаза, мысленно приказывая своему телу расслабиться, и попытался воспроизвести в памяти тот момент, когда язык Рена раскрывал его изнутри. Вспомнил ощущение жара, влажности и невероятной восхитительной развратности происходящего. Застонав, он рвано выдохнул и опустился до конца, чувствуя, как Рен заполняет его целиком, до предела растягивая мышцы. Когда их бедра, наконец, соприкоснулись, дрожали уже оба – у Хакса к тому же на глазах выступили невольные слезы. Он отчаянно заморгал и изо всех сил стиснул плечи Рена, за которые беспомощно хватался все это время. Рен все еще не спешил двигаться, хотя напряженное желание, завладевшее его телом, никуда не исчезло, а наоборот только усилилось – Хакс прекрасно понимал, что если бы Рен дал себе волю, он бы давно уже опрокинул Хакса на спину и оттрахал сильно и яростно, не считаясь ни с чем. В конце концов, он сам сказал, что ждал этого почти шесть лет. И все же он ждал. Хакс ждал тоже – и вскоре нестерпимое жжение стало проходить, а чувство заполненности перешло из разряда едва переносимого во вполне терпимое и даже намекающее на возможное удовольствие. Хакс на пробу двинул бедрами, закусив губу от острой вспышки боли, пронзившей его от копчика до шеи, но уже при следующем движении стало легче, а потом дискомфорт превратился в нечто совершенно иное. Удовольствие нарастало постепенно и было похоже на ослепительные вспышки, случавшиеся все чаще и чаще. Похоже, в сексе они с Реном прекрасно подходили друг другу, даже если то и дело не совпадали во всех остальных сферах. Слов не осталось – осталось только шумное неровное дыхание и прерывистые задыхающиеся выдохи Хакса, наконец-то нашедшего правильный угол, мешавшиеся с тихими стонами Рена, который не сдерживал их с того самого момента, как Хакс начал двигаться, и все это сопровождалось влажными звуками шлепков кожи о кожу. Руки Рена больше не сжимались на бедрах Хакса, а переместились выше, на пояс, и при каждом движении вниз помогали ему опуститься как можно основательнее, до самого конца – не резко дергали, а, скорее, направляли. Так продолжалось какое-то время, а потом Хакс ощутил, как какая-то сила тянет его назад, инстинктивно сжал бедра Рена ногами как можно крепче, а Рен... нет, Кайло вдруг одним плавным движением сел на кровати, слепо, неловко потянулся к губам Хакса, а когда нашел их - впился жадным, глубоким, каким-то отчаянным поцелуем. Хакс, оказавшийся буквально сидящим на его коленях, ответил с неменьшей горячностью и позволил Рену теперь задавать ритм их движений. Каждый раз, когда Рен вскидывал бедра, член Хакса проезжался по его животу, все сильнее закручивая спираль удовольствия и приближая к оргазму. В какой-то момент он прекратил цепляться за Рена в попытках не слететь с его колен и откинулся назад, оперевшись ладонями на матрас. Крепко сжав ноги вокруг талии Рена, в остальном Хакс полностью отдался на милость его члена, рук и губ – и тут же в одно мгновение оказался на спине. Так было даже лучше – руки Рена без усилий приподняли его бедра, а член двигался в нем так глубоко, что перехватывало дыхание. Тяжелое тело Рена при каждом быстром, беспорядочном движении прижимало член Хакса к его собственному животу – Хакс чувствовал липкую влажность на коже и знал, что не продержится долго. Потянувшись, он обхватил член ладонью и пару раз провел снизу вверх по всей его длине. Этого хватило – оргазм накрыл его волной, оглушив своей интенсивностью. Кажется, он закричал – да так, что запершило в горле. Правую ногу свело судорогой – слишком резко и сильно поджались на ней пальцы. Горячее семя брызнуло на живот и грудь – раз, другой, а потом Хакс смутно почувствовал, что Рен кончает тоже, что его бедра в последний раз ударяются о его задницу, дрожат и прижимаются в попытке окончательно слиться с ним, а потом, наконец, он выплескивается глубоко внутри. Хакс не знал, сколько времени они пролежали вот так – он на спине, с ногами, по-прежнему обхватывающими Рена за талию, и Рен, практически распластавшийся на нем. Наверное, немало. Но, в конце концов, Рен все-таки отстранился, осторожно отцепил от себя ноги Хакса и упал на спину рядом с ним, тут же зашипев от боли. Хакс с трудом повернул голову и, нахмурившись, окинул его любопытным взглядом – вернее, попытался. Зрение до сих пор туманилось – насколько можно было судить в темноте. - Ничего себе не сломал? - хмыкнув, поинтересовался он. И тут же задался вопросом, не могло ли произошедшее сломать его – в метафорическом и психологическом смыслах. Слишком много всего – эмоций, чувств, ощущений. - Ногу свело, - весело фыркнул Рен. Его голос звучал устало, но бесконечно удовлетворенно. Хакс некоторое время лежал молча, потом перекатился на бок и свернулся калачиком. - Ненавижу тебя, - сообщил он Рену. Рядом послышался шорох – наверное, Рен тоже повернулся лицом к нему. Хаксу показалось, что он видит промельк белой кожи в окружающей плотной темноте. - Почему это? - спросил Рен, и по легкости его тона было понятно, что он не принял эти слова всерьез – впрочем, Хакс определенно не хотел создать у него такое впечатление. - Если бы кое-кто не был таким криффовым засранцем все это время, мы могли бы заниматься этим уже шесть лет подряд. Рен негромко рассмеялся – матрас завибрировал и прогнулся, когда он протянул руку, чтобы коснуться Хакса. Хакс машинально вздрогнул – раньше оргазм всегда означал, что нужно подниматься, одеваться и уходить. Концепция нежностей после секса была ему совершенно незнакома. Рен, как всегда, это почувствовал – его теплые пальцы задержались на предплечье Хакса, не двигаясь дальше. Словно Рен давал ему возможность отстраниться. Когда этого не произошло, он провел рукой по предплечью Хакса вверх, к плечу, коснулся его щеки, а потом отвел назад волосы, прилипшие ко лбу. - Останься со мной еще немного, - прошептал он. - Мостик может подождать. - Это будет не очень-то вежливо и испортит впечатление, - упрекнул его Хакс, но тут же широко зевнул. Усталость навалилась на него, сознание уплывало в сон, а руки и ноги налились неподъемной тяжестью – он не был уверен, что смог бы подняться с кровати и одеться, даже если бы в самом деле этого захотел. Подсыхавший пот в прохладном воздухе апартаментов неприятно холодил кожу, и Хакс обнаружил, что бессознательно жмется к Рену в поисках тепла, как мотылек, привлеченный ярким огнем. - Могу остаться еще примерно на час, - пробормотал он, снова зевая. Рен промычал что-то одобрительное, но по поводу срока уточнять благоразумно не стал. Перевернувшись, он скатился с кровати и несколько раз дернул одеяло, вытаскивая его из-под Хакса и вынуждая того встать. Спорить с Реном не было никакого желания – Хакс поднялся на подрагивающие ноги и принялся шарить в темноте в поисках полотенца. Отыскав его, наконец, он вытер влажные бедра и, не заботясь больше ни о чем, бросил обратно на пол. Потом залез на кровать, позволив Рену тут же притянуть себя ближе и укутать в теплый кокон одеяла. На границе яви и сна мелькнула слабая мысль, что неплохо было бы включить таймер на прикроватном хронометре - но через секунду Хакс уже спал. *** Он проснулся в теплых объятиях Рена, свернувшегося в клубок позади него. Влажное дыхание щекотало его шею, а тяжелая рука по-хозяйски прижимала к себе за талию. Уже третье утро подряд Хакс встречал именно так, три раза засыпал на этой кровати после выбивающего дыхание, головокружительного секса с Реном. Первое пробуждение вышло не особенно приятным – он едва ли не в панике метался по апартаментам, обнаружив, что безнадежно проспал и, конечно же, нарушил слово, данное капитану Возмездия, так и не появившись на мостике. Рен тогда коварно пробрался за ним в освежитель, и на несколько минут у Хакса из головы вымело вообще все, кроме примитивного желания и удовольствия – а потом обуздать тревогу оказалось значительно легче. Второй раз тоже нельзя было назвать удачным – спал он плохо, проснулся раздраженным, с головной болью, потому что без конца прикидывал, что же пошло не так с экипажем его корабля и в конечном итоге привело к мятежу. Рен помог и на этот раз - все тем же способом, эффективно приглушив навязчивые мысли, переплавив негативную энергию Хакса в нечто более приятное. Усталость и некоторая болезненность тела, отвыкшего от такого рода активности на постоянной основе, тоже способствовала переключению внимания. Сегодня пробуждение вышло куда более приятным – недавно Хаксу сообщили, что на базу должен прибыть корабль, на борту которого будет Ландри и другие заговорщики во главе с Адепт-генералом Прайдом. В числе прочей команды, по сведениям, присутствовал Опан - к вящей радости Хакса. Хакс с улыбкой потянулся, осторожно высвобождаясь из-под руки Рена, и соскользнул с кровати – вернее, попытался. Как обычно, Рен не захотел его отпускать, и если бы Хакс не был так взбудоражен предстоящим трибуналом, который он был намерен провести лично, то, возможно, позволил бы затащить себя обратно под одеяло. Одеваться он не стал – босиком прошлепал к освежителю, чувствуя себя более живым, чем за все время, прошедшее с выстрела Старкиллера. В последние дни, пока они ждали прибытия Стойкого с экипажем на борту, Рен шутил, что если бы они объяснились друг с другом чуть раньше – может, даже на годы раньше, - Хакс никогда не завершил бы проектировку и строительство этого оружия планетарного масштаба, и судьба всей галактики к текущему моменту была бы совсем иной. Может быть. Хакс невольно усмехнулся, войдя в освежитель, скомандовал включить освещение и поймал в зеркале промельк своего отражения. Провел пальцами по губам, пряча усмешку, как самый большой свой секрет. Очередная слабость. Когда он опустил руку, всякий намек на улыбку исчез с его лица. Воспользовавшись туалетом, он отошел к раковине помыть руки, лениво обдумывая, не принять ли душ, когда в дверях возник Рен. Его всклокоченные волосы топорщились в разные стороны в живописном беспорядке, кожа была розовой после сна – он казался бессовестно юным и бесконечно далеким от титула Верховного лидера Первого Порядка. Невероятно одаренный выскочка – как и сам Хакс. Все-таки у них гораздо больше общего, чем Хакс изначально полагал. - Ты слишком много думаешь, - зевнул Рен, заходя внутрь освежителя. Подойдя к Хаксу вплотную, он обнял его со спины, пришпилив к раковине своим весом, и подставил руки под струи воды. Хакс поерзал, попытавшись его отпихнуть, но невсерьез. - Мальчишка, - проворчал он. Рен стряхнул капли воды с рук, но не удосужился вытереть их полотенцем, прежде чем привычно обхватить Хакса за талию и развернуть его лицом к себе. - У меня есть кое-что для тебя, - прошептал он, уткнувшись в шею Хакса и принявшись покрывать ее быстрыми поцелуями, постепенно поднимаясь по челюсти и подбородку к губам. Хакс, в свою очередь обвив руками шею Рена, позволил себе откинуться назад в его объятиях. Рен, как и он сам, не потрудился одеться – и теперь Хакс чувствовал, как его твердеющий член красноречиво прижимается к бедру. Мотнув головой и прервав поцелуй, он смерил Рена прожигающим взглядом. - Серьезно? Есть кое-что для меня? - ядовито протянул он. - Это слишком пошло даже по твоим меркам. С этими словами Хакс с намеком двинул бедром, вызвав одобрительное хмыкание и длинный выдох явного наслаждения. А потом Рен рассмеялся, уронив голову ему на плечо, и прошептал прямо в ухо: - Я не это имел в виду. Отстранившись, он распахнул дверь освежителя и кивком указал на темную спальню за ней, обернувшись на Хакса. - Иди взгляни. Хакс проводил глазами долговязую обнаженную фигуру Рена, которая нырнула в полумрак апартаментов и растворилась в нем буквально через пару секунд. Безмятежность утра была безвозвратно утрачена – стоя у раковины с полувставшим членом Хакс признал, что предпочел бы, чтобы Рен взял его прямо в освежителе, а не изображал загадочность, поддразнивая и говоря намеками. Решительно отбросив неподобающие мысли, он шагнул в комнату. Едва закрылась дверь в освежитель, потолочные лампы засветились мягким неярким светом, чтобы не ослепить привыкшие к темноте глаза. Хакс увидел, как Рен нажал кнопку на панели, открывающей гардероб, по левую сторону от кровати. Подхватив халат, который валялся на полу со вчерашнего вечера, Хакс накинул его на плечи. - Что я должен искать? - поинтересовался он, завязывая пояс. Рен вытащил что-то с верхней полки почти пустого гардероба. Это оказалась коробка, длинная и плоская – он повернулся, подошел к кровати и осторожно опустил ее на матрас. - Открой, - сказал он, улыбаясь. Кажется, Рен был невероятно доволен собой. - Что это? - с подозрением спросил Хакс, ожидая подвоха. Рен в ответ только вскинул брови. Хакс вздохнул, сдаваясь. - Я не люблю сюрпризы, Рен, - но, тем не менее, подошел к кровати и протянул руку к коробке, глядя на нее так, словно перед ним лежал не безобидный дюрапласт, а ручная граната. Крышка не была запечатана. Хакс осторожно провел кончиками пальцев по краю, подцепил ее и медленно приподнял. Чем бы ни было содержимое коробки, оно было упаковано в тонкую хрустящую бумагу – нечасто встречающаяся вещь на борту звездного разрушителя. Насколько Хакс знал, таким образом защищали от пыли и мелких повреждений дорогую ткань – правда, из такой ткани обычно не шили форменную одежду для экипажа. Тревога частично переплавилась в любопытство – он решительно откинул крышку, на этот раз действуя двумя руками, и развернул упаковочную бумагу. На первый взгляд это была обычная форма, которую Хакс носил на Финализаторе – такая же черная с отливом ткань, хотя, возможно, немного мягче. Отличия не сразу бросались в глаза – он заметил их, только достав и развернув китель. Пуговицы располагались по-другому, китель застегивался иначе, на правую сторону. По внутренней стороне левый отложной лацкан был окантован красно-золотой переливающейся нитью, и точно такой же кант украшал прорези для запонок. Хакс поднял глаза на Рена. - Это знаки отличия формы гранд-маршала, - удивленно выдохнув, сказал он и очень постарался при этом не выдать охватившего его замешательства. Получилось плохо. Рен кивнул. Его темные глаза сияли. - Размеры я взял из запроса, который ты отправил в службу снабжения, так что все должно подойти. Хакс ощутил, как запылали щеки – вспомнил, при каких обстоятельствах впервые распечатал упаковку своей новой стандартной формы, в которой ходил последние два дня. - Значит, я могу считать это повышением? - спросил он. Рен пожал плечами. - Никогда не думал об этом в таком ключе, - он подошел ближе и обнял Хакса со спины – жест, который он повторял так часто, как мог, и который, видимо, особенно любил. Словно и в самом деле обозначал намерение оберегать Хакса и быть ему живым щитом. - Просто это казалось правильным. Хакс прикусил нижнюю губу, чтобы не разулыбаться, как легкомысленный беззаботный мальчишка. Он откинулся Рену на грудь, осторожно прижимая китель к себе, чтобы ненароком не помять дорогую ткань. Рен потерся носом о чувствительную кожу у него под ухом. - Мое звание теперь выше звания Прайда, - неверяще пробормотал Хакс. Рен даже понятия не имел, как важно для него это обстоятельство. - Он никто, пустое место, - легкомысленно отмахнулся Рен. В его голосе действительно звучали нотки легкого удивления, словно он искренне не понимал, почему Хакс сейчас вообще думает о каком-то Прайде. - С удовольствием сообщу ему об этом, ведь теперь у меня есть все основания для такого заявления, - выдохнул Хакс. Рен обнял его крепче. - Надень его, - предложил он с намеком. - Чтобы я мог потом его с тебя снять. Хакс мученически вздохнул в ответ на такое откровенное поддразнивание, но его член, тем не менее, заинтересованно дернулся. Открывались слишком захватывающие и будоражащие воображение перспективы – форма с нашивками высокого статуса, обещавшего почти неограниченную власть. Руки Рена - обнимавшие, гладившие, сжимавшие. Галактика, распростершаяся у его ног, и Адепт-генерал, униженный и растоптанный под его сапогом. Повернув голову, Хакс искоса взглянул на Рена. - Спасибо, - просто сказал он. - За что? - кажется, Рен искренне удивился. Хакс помолчал, собираясь с мыслями. Он в самом деле чувствовал благодарность за гранд-маршальскую форму, за новое звание, которое ему, скорее всего, никогда бы не светило без одобрения или даже прямого распоряжения Рена. Но вырвавшееся “спасибо” выражало не только эти эмоции, со стороны казавшиеся самыми очевидными, а нечто намного большее. Хакс сделал глубокий медленный вдох и шумно выдохнул. - За то, что ценишь меня. За то, что признал, что я достоин этого. Несколько секунд Рен молчал, а потом прижался губами к его виску. - Я всегда это признавал. Хакс вздернул бровь. - Тогда ты выбирал странные способы это продемонстрировать. - Может, я просто не отваживался. Ты меня слишком пугал, - сказал на это Рен. Хакс еле удержался от смеха, но потом до него вдруг дошло, что тон Рена был смертельно серьезен. И это осознание, больше чем все прочее вместе взятое, на краткий миг подарило ему вспышку чистого ослепительного счастья. *** С позиции прошедшего сквозь чистилище проклятой планеты S9-02 Хакс на многие вещи теперь смотрел по-другому – например, события, случившиеся не так давно, казались ему бесконечно далекими. Вот и битва, в которой Превосходство было буквально разорвано на куски, представлялась делом давно минувших столетий. О некоторых своих поступках вспоминать было и вовсе смешно – Хакс частично оправдывал себя тем, что обстоятельства были совершенно иными, и сам он оценивал их по-другому, будучи отодвинутым на обочину дороги, по которой всю жизнь шагал к вершинам карьеры. Тогда он отчаянно пытался урвать себе хоть немного былой власти, ускользающей из рук, и, в одиночестве сидя на троне Превосходства, утешал себя воображаемыми картинами собственного неограниченного могущества и почтительного уважения, написанного на лицах преданных ему людей. Сегодня Хакс стоял на том же месте в огромном зале Превосходства, глядя на четкие линии массивного трона снизу вверх, и вспоминал, как Рен Силой удерживал его пришпиленным к камню, наказывая за излишнюю самонадеянность и напоминая, кому на самом деле принадлежит власть в Первом Порядке. Хакс сделал несколько медленных шагов по возвышению к трону и снова остановился, задумчиво проведя пальцами по гладкому черному камню, из которого были сделаны его подлокотники. Кажется, раньше он уже делал это, пытаясь представить, сколько же десятков лет руки Сноука должны были полировать камень, чтобы он стал, наконец, таким мягким и покатым. На сидении трона темнело пятно – Хакс не заметил его в свой прошлый визит. Черное на черном – бесформенная клякса засохшей крови, запятнавшей камень, когда лайтсайбер Рена, предавшего своего бывшего наставника, рассек Сноука надвое. Возможно, когда-нибудь в будущем Хакса ожидала такая же участь. Возможно, даже сегодня. Мог ли Рен искусно притворяться все это время? Мог ли вести настолько изощренную игру с Хаксом? Планировал ли уничтожить его после проведения трибунала в качестве финального аккорда своей хитроумной партии, предварительно удостоверившись, что Хакс перед смертью прочувствует всю глубину своего унижения? Долгие многоходовки – это по твоей части. Так недавно сказал ему Рен. Хакс обернулся через плечо и бросил на него долгий взгляд. Рен стоял на шаг позади, прикипев горящим взглядом к трону, и, судя по всему, совершенно потерялся в своих мыслях. Хакс ощутил укол любопытства – ему было интересно, о чем сейчас думал Рен, и были ли эти размышления такими же мрачными, как его собственные. Сноук играл в его жизни такую же зловещую фатальную роль, как и в жизни Хакса, сделав своей игрушкой, вылепив полезную пешку в бесконечной галактической многоходовке. Хакс невольно сжал челюсти. Именно это теперь пытались провернуть заговорщики – только на этот раз целью был сам Хакс. Они хотели лишить его власти, устранить из Первого Порядка, в становлении которого он принимал непосредственное участие, и присвоить себе его заслуги и его достижения. И это несмотря на то, что будущее целой галактики навсегда изменил выстрел Старкиллера, сместив баланс в пользу Первого Порядка, а Старкиллер от чертежей до последнего винтика был детищем Хакса. Новая империя зародилась на основе его решений и понемногу крепла с помощью осуществляемых им стратегических манипуляций. Все, что теперь составляло суть Первого Порядка, принадлежало ему. Всех мятежников следовало казнить – показательно и прилюдно, чтобы другим неповадно было. Тем более, он всегда предпочитал устранять людей, так или иначе предавших его доверие, как и тех, кто стоял у него на пути, легкомысленно полагая, что Хакс слишком мелок для того, чтобы перешагнуть через них по дороге к вершине. Он уже открыл было рот, чтобы озвучить Рену, как, по его мнению, должна пройти аудиенция с предателями, до сих пор не подозревавшими о том, с кем им придется иметь дело, но в последний момент спохватился и захлопнул его – да так, что клацнули зубы. Новая империя принадлежала не только ему – точно так же она принадлежала Рену. Сделав глубокий вдох, он поинтересовался, аккуратно подбирая слова: - Ты думал о том, как нам следует поступить с предателями после их ареста? Рен поднял на него глаза, в которых отразилось искреннее недоумение. - Казнить. Они ведь предатели. Он произнес это так, словно никакой иной альтернативы не существовало в принципе, словно это было давно решенным делом и чем-то само собой разумеющимся. Впрочем, таким оно было и для Хакса. Он улыбнулся. Смутно знакомое чувство, похожее на признательность, вспыхнуло в сердце. Хакс сверился с ручным хронометром, спрятанным под рукавом кителя, и выжидательно уставился на двери. - Они прибудут с минуты на минуту, - пробормотал он. Преодолев внутреннее сопротивление, он отошел в сторону от трона, уступая его Рену. Рен, до этого стоящий чуть ниже на возвышении, сделал несколько шагов вперед, но почему-то не спешил усаживаться на полагающееся ему место. Сняв лайтсайбер с пояса, он рассеянно покрутил его в руке, о чем-то размышляя, а потом коротко взглянул на Хакса. - Садись, - сказал он. Сердце Хакса пропустило удар – недоверие, сомнение, вспышка радости и благодарность смешались в один концентрированный клубок эмоций. Чувствуя, как начинает кружиться голова, он не сразу смог подобрать слова для ответа. - Разве не ты у нас Верховный лидер? Рен пожал плечами, словно этот титул, за который Хакс когда-то готов был его убить, ничего особенного не значил. - Сегодня трон твой, - просто сказал он. - Ты садишься, я становлюсь рядом. Хакс вскинул брови. - Помнится, ты говорил, что никогда больше не будешь служить и не потерпишь над собой хозяина, - не удержался он от поддразнивания. Рен улыбнулся одними губами, обошел трон, на ходу проведя кончиками пальцев по каменному подлокотнику, и встал по правую его сторону, повернувшись лицом к дверям. - В следующий раз на трон сяду я, а ты будешь стоять рядом, - пояснил он. Нашел глазами Хакса и улыбнулся - на этот раз искренне и широко. - А потом опять поменяемся. - Игра в четыре руки? - фыркнул Хакс. Улыбка Рена ничуть не померкла. Наоборот - исполнилась какого-то удивительного тепла и внутреннего света, отражавшегося в темных глазах, по-прежнему не отпускавших взгляд Хакса. - Игра равных. Партнеров. Хакс некоторое время просто наслаждался этим теплом, щедро излучаемым Реном, не в силах оторвать взгляд – его мир в очередной раз перевернулся с ног на голову, но на этот раз, кажется, все встало на свои места. А потом без лишних слов повернулся и опустился на жесткое каменное сидение. В прошлый раз оно показалось ему чересчур широким и неудобным – теперь же подходило идеально. Он не видел Рена, замершего по правую руку, но ясно ощущал его присутствие – мощь и силу вместо привычной опасности. Человека, ставшего его оружием и щитом, а не клинком, приставленным к горлу. В дальнем конце тронного зала высокие двери медленно поползли в стороны, возвещая появление предателей, которые скоро поплатятся за глупую попытку сместить его с поста – по приказу Рена они предстанут перед ними, чтобы кровью смыть позор с себя и со всего Первого Порядка. И эта жертва ознаменует собой день, когда прошлое окончательно умрет, а взамен родится их с Реном общее будущее.