***
Марк никогда не думал, что он может улыбаться так широко, но вот перед ним доказательство – смазанное селфи на телефоне Стивена, где тот фотографируется вместе с Гасом, смотря с экрана на Спектора так застенчиво и вместе с тем до жути радостно, что нечто в районе груди ёкает от досады. Это происходит каждый раз, когда он жалеет, что не может дать другому себе того, чего бы тот заслуживал. Простой жизни без страха, что он вновь пропустит несколько дней своей жизни или, ещё хуже, окажется в неизвестном месте. К сожалению, это неприятное чувство возникает всё чаще. Хонсу нетерпеливо стучит посохом, и Марк откладывает телефон, вскоре забывая об этом инциденте.***
Чай немного горчит, обжигает нёбо до слезящихся глаз, но Марк терпит, даже умудряется вовремя промычать между словесным потоком Лейлы. Время течёт песком сквозь пальцы, отнимая у них обоих, Спектора и Гранта, что-то, что делало бы их частью этого мира. И может Стивен этого не знает, но Марк чувствует, что так долго продолжаться не может. Каждый год ощущается как десяток, тело едва ли справляется, а про мозги и говорить не стоит. Тяжесть осознания оседает на уставших плечах. Он бы просто хотел успеть закончить всё до того, как он уничтожит Стивена окончательно.***
С каждым разом смотреть, как он портит жизнь парня, становится только гаже. Это заплаканное лицо, спрятанное в подушку, расстроенный взгляд в отражении смартфона, когда Стивен осознает, что вновь потерял дни своей жизни, трясущиеся от безнадёжности руки, когда Донна ругает его за отлынивание от работы. Если бы только Марк мог... мог хоть что-то.***
Слышать его сдавленный в горле всхлип близко к отметке «невыносимо». Культ Амат во главе с Хэрроу похож на шанс для Спектора, чтобы сбежать от этого всего, что давит прямо на виски, заставляя прятать глаза от отражений, но даже головорезов на хвосте недостаточно, чтобы унять пульсирующую боль в груди, когда он чувствует душой, насколько напуган Стивен. Это наравне с тем, чтобы смотреть Лейле в глаза после той ночи. Они оскорбляют друг друга, но Марк действует больше на автопилоте, чем на самом деле движимый желанием уколоть побольнее. Возможно, он бы даже предпочёл чёртового Хонсу как сожителя, по крайней мере он бы не испытывал за весь причинённый вред вины. Но вселенная никогда не даёт ему хороших карт.***
Стивен молчит, только губы превращаются в тонкую линию. Марк понимает, что они недостаточно близки для такого рода разговоров, но выражение полной беспомощности не выходит из головы, преследует во снах, заставляя просыпаться от странного томления во всём теле.***
Мир почти рушится, но не совсем, и они почти мертвы, но не совсем. У них всё почти, но не совсем, оставляя их ни с чем, но одновременно с этим наконец-то свитыми воедино. Марк напевает себе под нос старую песню, смотря краем глаза из зеркального укрытия, как Стивен что-то усиленно пишет на старом ноутбуке, явно поглощённый своим занятием. Пара прядок игриво пружинит перед лицом, наполненные, как и их хозяин, этой странной энергией жизни, и Спектор не хочет ничего сильнее, чем просто суметь коснуться своей другой части хотя бы мимолётно. Это странное, глупое желание заставляет глаза слезиться от обиды, и он быстро отворачивается, застигнутый врасплох этим состоянием. В последний раз он чувствовал такое с Лейлой. Вот чёрт.***
Марк не ханжа и уж точно не здоровый человек, чтобы его смутило само влечение. Его скорее настораживает тот оглушительный шквал эмоций, который невозможно утихомирить простой дрочкой бессознательному телу Стивена. Да, немного аморально, зато в духе Спектора, который скорее поцелует обувь Хонсу, чем снова опустит себя до этого состояния, которое многие люди почему-то так желают заполучить. И всё же, оглядываясь назад, он боится, что уже поздно.***
Марк всё больше молчит, смотрит только с какой-то побитой тоской. Хочется прыгать со скал, возрождаться и не бояться. Марк молчит, как он делает часто, особенно в последнее время, ведь он не Стивен, от него не бывает так много шума, Спектор предпочитает ходить тенью за другом, отражаясь везде, где это возможно, беззвучно напоминая, что Грант не один. Больше никогда.***
Стивен это солнце весеннее, нежное и ласковое, согревающее даже самую ледяную землю. В нём нет удушающей жары Лейлы, нет, Грант совершенно другой. От улыбки до смеха — всё пропитано нежностью и смущением. Он смотрит иногда на это умиротворение в таком знакомом лице, и не может поверить, что они один человек. Неужели и Спектор смог бы повторить это трогательное выражение? Вряд ли даже тогда, давно, до ужаса той пещеры, он мог похвастаться чем-то светлым, что придавало облику странный внутренний свет. И Марк ведётся на всё это великолепие человечности, как ребёнок на конфетку в руках незнакомца, с одной лишь разницей — он знает свой конец.