Сезон дождей

Се Ван вытаскивает из уха серьгу — ничего более подходящего он взять, конечно, не догадался. Удивительно, что он вообще здесь сидит. Мозг пока все еще не может поверить, буксует. У мира вокруг шипучий привкус нереальности. Се Ван зажимает застежку между зубов и тыкает острой частью серьги в дырочку рядом со слотом для симки. Тот поддается на удивление легко, выскальзывает из монолитности корпуса телефона как по маслу. Бело-синий пластик падает Се Вану на колени. Он пялится на него несколько секунд, словно не может сообразить, что делать дальше. Наконец переводит взгляд, вздыхает. Большим пальцем отправляет слот на место, запихивает телефон обратно в чехол, вставляет серьгу в ухо. Симкарта исчезает в недрах рюкзака. Done. Се Ван чувствует опустошение. Пилот объявляет детали полета. На мир вокруг будто наводят резкость.

Бангкок. Аэропорт Суваранабуми. 1:30 pm.

В Бангкоке дождь. Он падает с неба тяжелой завесой, неумолимо разбиваясь о темно-серый асфальт, чтобы переплетением бодрых ручейков стечь в канализацию. Очередь такси двигается медленно, администратор на ломанном английском втолковывает что-то парочке туристов, с непониманием вслушивающихся в его речь и в очередной раз подсовывающих ему распечатку с бронью отеля. Душно. Се Ван втягивает в легкие тяжелый, пропитанный влагой воздух с привкусом чего-то сладковатого. Запрокидывает голову, рассматривая грязно-серые своды эстакады. Та нависает над головой, практически полностью скрывая небо. Хотя бы не приходится стоять с зонтом. Плечи ощутимо тянет. Се Ван в очередной раз перекидывает увесистую спортивную сумку с одного плеча на другое, как будто бы это действительно может ему помочь. Но упорно не ставит ее на влажный асфальт. До него наконец доходит очередь. Слова даются не с первого раза. Се Ван давно не практиковался — не с кем, он прочищает горло и пробует еще раз. Администратор смотрит чуть удивленно — Се Ван не слишком похож на тайца, но говорит почти что чисто — но этот взгляд не дольше пары секунд. Мужчине не до того — за Се Ваном тянется приличная очередь. Салон такси прохладный от кондиционера, отрезает его от звуков улицы, заменяя их бодрым мотивчиком какой-то песни. Се Вану она кажется смутно знакомой, и он решает послушать. Отправляет наушник обратно в чехол, хлопая крышкой. Взгляд падает на хитросплетение подвесок на зеркале заднего вида: нитка желто-белых цветов, ламинированная карточка с изображением Будды, что-то похожее на ароматизатор. Се Ван рассматривает их какое-то время, бродит взглядом по салону машины. Слова песни льются практически мимо сознания, пока Се Ван не сосредотачивается на них специально. «…It doesn’t matter if you have someone else, just look at me. Just that, I’m happy inside already…» Зря. Он сжимает зубы и отворачивается к окну. Он вспомнил песню. Желудок скручивает спазмом тошноты, горечь прокатывается по глотке. Вместо пронизанного зеленью города, на сетчатке выжжен стоп-кадр: он сам с чуть ли не подобострастным обожанием рассматривающий ифу. Се Ван морщится. Волна болезненного презрения к себе, топит его под собой, мешая дышать. — Кхун? Голос таксиста доносится словно через толщу воды. Се Ван резко поворачивает голову в его сторону. Звуки снова обретают четкость и глубину. Он делает резкий вздох, более менее концентрируясь на реальности. — Нонг, ты в порядке? — водитель, сухощавый дядечка неопределенного возраста, бросает на него сквозь зеркало заднего вида не на шутку встревоженные взгляды, — Нонг? — Да..., — голос хрипит, — Да, в порядке. Извините. Вы что-то спрашивали? — Хайвей или обычные дороги? — А, хайвей, пожалуйста. Сколько это будет? — Пятьдесят батт. — Секунду, — Се Ван довольно долго копается в плотно набитом рюкзаке, пока умудряется добрать до кошелька. Руки мелко трясутся и все еще плохо слушаются. Он стискивает их пару раз в кулаки, и только после этого вытаскивает голубоватую купюру. Он протягивает мужчине пятидесятку, выжимая из себя слабую улыбку, — шлагбаумы въезда на скоростную уже маячат впереди красно-белой раскраской. Таксист забирает ее, пристраивает в углублении для всякой мелочевки между ручкой переключения передач и панелью мультимедиа, и тянется рукой куда-то влево, на пассажирское сиденье. Се Ван пару мгновений пялится на протянутую ему бутылку с водой, потом спохватывается и отмирает, забирая ее. Выглядит он видимо херово. — Спасибо, пи Водитель коротко на него оборачивается, пока машина ненадолго застревает в очереди перед шлагбаумом. — Приоткрой окошко, если хочешь. Останавливаться тут уже поздно. У моей племянницы такое бывает, тоже начинает трясти. Так что не волнуйся. Се Ван отпивает из бутылки маленькими глотками. Он кивает и благодарно улыбается таксисту. Повторяет еще одно "спасибо" и говорит, что попробует подремать. Дядечка с пониманием кивает. Ему неловко, но на поддержание разговора сил нет совсем. Тяжесть наваливается на все тело, и Се Ван сдается ей, прикрывая глаза. Он задремывает, просыпаясь только когда машина мягко тормозит перед утопающим в зелени зданием общежития. Се Ван расплачивается, благодарит за поездку, улыбается на пожелание успехов, говоря что будет стараться, желает водителю хорошего дня и остается во влажной духоте улицы. Дождь закончился, но небо по прежнему застлано грязно-белым одеялом облаков. С листьев тут и там срываются капли влаги. Вокруг ни души. Пугающе пусто для центра мегаполиса. Тревога снова вибрацией прокатывается по телу, привычно концентрируясь в районе желудка. Се Ван вздыхает, сжимает пальцы на лямке сумки, позволяя жестким краям грубой ткани впиться в ладонь и оборачивается к чернеющему стеклу двери. Он заставляет себя сдвинуться с места, собираясь разобраться с заселением до того, как его снова накроет. Поймай гребень волны и она вынесет тебя на берег. Как бы ни было странно, это зачастую работает. Перегони свою тревожную атаку. Все оказывается проще чем Се Ван успевает напридумывать за те пару минут, что идет до двери — девушка-администратор обнаруживается как только он заходит внутрь здания. Пи’Милк — Се Ван не совсем уверен, что действительно «Пи’», но это не так уж и важно — одна из старших по общежитию. Третий курс архитектуры. Много улыбается и слегка тараторит, указывая на вход в общие помещения для учебы и прачечную. Она — внезапная почва под ногами Се Вана. Паника опускается, освобождая сознание. Все в порядке. Ему не придется возвращаться. Все в порядке. Се Ван благодарно улыбается, заполняя все необходимые бумажки и слушая правила поведения в общежитии. Не пить, не шуметь после одиннадцати, не приводить сомнительных личностей. Он расплывчато отвечает на вопросы про себя, но с вполне искренним энтузиазмом соглашается обменятся контактами в лайне, походя интересуясь где бы ему обзавестись местной симкартой. Пи’Милк выглядит удивленной, но выдает ему исчерпывающую инструкцию. — …единственное, я не уверена не будет ли у тебя ограничения по тарифам, если у тебя только китайские документы… — Не страшно, главное, что у меня вообще будет местный тариф. Девушка улыбается, кивает и немного погодя все-таки выдает: — У тебя очень хороший тайский. На самом деле Се Ван и сам удивлен, что не испытывает трудностей. — Я тут родился. Пришлось переехать, когда мне было пять. Лицо Пи’Милк проясняется, как будто она только что нашла ответ к какой-то беспокоившей ее загадке. — Работа родителей, да? — выдает она почти утвердительно. В голосе проскальзывает сочувствие. Се Вану не хочется ее разубеждать, — Вроде того. Спасибо огромное за помощь! — он улыбается, складывает вай и подхватывает с пола свою сумку. — Нонг’Се-эр.. — М-м? — Се Ван вскидывает на нее взгляд. — Я могу сходить с тобой за сим-картой. Если хочешь. — Се Ван как-то запоздало отмечает, что девушка очень красивая. Предложение можно трактовать по разному, в конце-концов она его старшая, но невольно чуть смущенная улыбка ее выдает. — Я пока не уверен, когда точно пойду. Но спасибо большое, пи, — он снова улыбается. Обидеть ее — последнее, что ему бы хотелось. — Обращайся, если что-то будет нужно. Он кивает, выдает еще одно «спасибо» и все-таки отворачивается к лифтам. Се Ван думает, что если за этим последует еще пара приглашений куда-нибудь, надо будет признаться, что он гей. Судя по заставке телефона Пи’Милк должна скорее обрадоваться, чем проклясть его на веки веков. Се Ван с удивлением себе признается, что будет рад, если у него получится с ней подружиться.