Се Ван со стоном плюхает на пол сумки, стаскивает кроссовки, наступая на пятки. В комнате, как и во всем здании, на удивление тихо. Подобное благословение скорее-всего продлится не дольше недели. Ближе к началу занятий будет подтягиваться все больше и больше народу, но пока что всё что слышит Се Ван — это мелодичный ор птиц за окном. Назвать эти звуки трелями у него язык не поворачивается — слишком громко, и слишком в разнобой, но Се Вану нравится.
Он морщится, разминая пальцами плечи, скользит взглядом по той части комнаты, что видна из коридора. Белизна с редкими вкраплениями не аутентично светлой мебели. Просторно и безлико. Привычно. Се Ван думает, что в этот раз у него есть возможность превратить это пространство во что-то свое. В кои то веки.
Знал бы он еще во что… Се Ван проводит кончиками пальцев по стене, вздыхает, подхватывает сумки, подтаскивая их поближе к кровати. Двуспальная, надо же. Матрас тоже белый, в паре мест выглядит так, будто на него что-то проливали, Се Ван морщится, но все-равно падает на него спиной. Адреналин потихоньку покидает тело, наполняя его вязкой тяжестью. Се Ван поддается желанию прикрыть глаза, думая «главное не заснуть». Глаза как назло упорно слипаются. Полчаса сна в такси — капля в море после практически бессонной ночи. Се Ван сдается, нашаривает мобильник, выставляет таймер на тридцать минут, проверяет звук. С усилием подтягивает себя повыше, так чтобы оказаться на матрасе целиком, а не свисать с него ногами.
Пронзительная мелодия таймера ввинчивается в мозг, заставляя Се Вана рывком вынырнуть из сна. Удивительно, что он действительно умудрился заснуть, а не бессмысленно продрейфовал в мутной дреме на грани сна. Он отрубает звук, садится, трет глаза. Зевает, не озаботившись прикрыть рот рукой. Растирает ладонью шею. Сжимает переносицу. Поднимается на ноги, чуть покачнувшись в процессе — спросонья координация вечно ни к черту. Стаскивает с себя одежду. Линолеум холодит босые ступни. Се Ван нагибается, шарится в сумке, пытаясь найти единственное небольшое полотенце, взятое с собой. Он пытался сделать вид, что идет в спортклуб; в результате — из вещей у него только то, что вместилось в привычную спортивную сумку. Он не надеялся, что это собьет Чжао Цзина со следа надолго, но сделал все, чтобы выиграть себе хотя бы день перед тем, как его начнут искать.
Он резко разгибается, морщась от внезапной темноты в глазах, кидает полотенце на кровать и тянется за телефоном. Ду Пуса прикончит его к чертовой матери. Диалог в лайне светится одним непрочитанным с выразительным троеточием, сопровождающим скриншот с информацией о том, что его самолет успешно приземлился в аэропорту Суваранабуми.
«Я в общаге. Заснул. Заселился нормально. Не убивай, а?», печатает он. Затем пялится на свое сообщение с полминуты, но чужая аватарка и не думает загораться индикатором «онлайн». Се Ван добавляет «я в душ», швыряет телефон обратно на кровать и, наконец, добирается до ванной комнаты. Та — царство матовой светло-серой плитки, больше походит на часть какого-нибудь неплохого отеля, чем на ванну в общежитии. Мелочь, а приятно. Полотенце падает на закрытую крышку унитаза,
нужны крючки; Се Ван перекручивает пучок повыше, чтобы не замочить волосы.
Он выворачивает кран, опрометчиво встав ровно под лейкой душа. Его окатывает обжигающе ледяным потоком. Се Ван матерится, отскакивает в сторону, болезненно стукаясь локтем о стенку. Шипит, отворачивает душ в сторону, ждет пока нагреется, переминаясь с ноги на ногу. Вода наконец кажется достаточно теплой. Она смывает усталость, помогает прогнать мутную тяжесть, застрявшую в теле после короткого сна. Се Вану хочется залезть под тугие струи с головой, но нежелание рассекать с мокрой головой следующие пару-тройку часов оказывается сильнее. Он умывается, набирая воду в ладони, трет лицо. Ему всегда трудно определять время навскидку, но когда внутренние часы пересекают отметку гипотетических пяти минут, он резко клацает по крану. Если он не хочет провести ночь на голом матрасе без постельного белья, ему надо шевелиться.
Воздух за пределами душевой кабины кажется несправедливо холодным. Се Ван обтирается быстрыми резкими движениями, стараясь как можно скорее оставить на теле как можно меньше влаги. Полотенце слишком маленькое, чтобы в него можно было нормально завернуться, быстро промокает. Се Ван ежится, возвращаясь в комнату, нашаривает смену одежды. Свежая, та приятно льнет к телу.
Телефон светится парой новых уведомлений из лайна:
«на чем ты там заснуть умудрился?» И следующее за ним «не утопись».
Он усмехается. На сколько бы отвратительно грубой не была Ду Пуса, она его лучшая подруга, и единственный человек, который действительно о нем заботится. Он отвечает «На кровати. На ней есть матрас» — на первое, и «Не дождешься» — на второе. На этот раз ответ приходит почти моментально:
«ты спал на засраном матрасе?»
«кто ты? и куда ты дел моего Се Вана?»
«у тебя там икея не закроется?»
«С чего ты взяла что он засраный?
Ты научилась прозревать пространство и время?»
«Она до 9. Должен успеть, уже почти выхожу.
Симку куплю только, и перекус. А то ел я в последний раз…
Вчера?»
«то есть он не засраный?»
«ну как бы нихуя себе тогда»
«ты меня блять спрашиваешь когда ты ел?
хер ли ты в самолете не пожрал?»
«Я не говорил что он не засраный.
Но он не очень засраный. Я хотел спать»
«Мысли вслух, дорогая, это были мысли вслух.
В самолете мне не хотелось.
Не удобно жрать, когда тебя тошнит, знаешь ли»
Все что ему приходит в ответ — выразительный эмодзи с факом. Се Ван ржет. Ему вдруг становится легко, так как будто до него наконец дошло, что он действительно в Бангкоке. Это больше не план, не мечта, не отчаянная надежда. Это вполне осязаемая реальность. Реальность в которой Икея закрывается через четыре с половиной часа.
Се Ван, встряхивается, приказывая себе собраться. Перекидывает все ценные вещи кроме кошелька и паспорта из рюкзака в сумку, все остальное просто оставляет валяться на кровати. Он находит в заметках на телефоне уже набросанный список покупок, часть стирает, часть отправляет в конец, отделяя несколькими пробелами как не срочное. Добавляет крючки и еще пару вещей по мелочи, которые не пришли ему в голову заранее, но всплыли сейчас при беглом осмотре комнаты. Запихивает в карман студак, подхватывает ключи, обводит взглядом комнату, пытаясь понять, ничего ли он не забыл и выходит.
В Бангкоке выглядывает солнце.
