Все секреты школьной стервы

—————— [Сообщение от Гошики]: Доброе утро (´｡• ᵕ •｡`) Т/И-сан, можно небольшую просьбу? Представляю, как странно это может прозвучать (///￣ ￣///) Но не могла бы ты немного подтянуть меня по биологии? (⁄ ⁄>⁄ ▽ ⁄<⁄ ⁄) Я просто полный ноль в этом, а контрольная уже в понедельник —————— [Сообщение от Т/И Т/Ф]: Малыш Тсутому, я, конечно, могу помочь. Но это будет очень дорого стоить ——————

***

— Как называется вид клеточного деления, при котором образуются две диплоидные клетки? — скучающий взгляд продолжил блуждать по незамысловатому рисунку в учебнике, а голос звучал строго и монотонно. — Подсказка, он происходит в процессе роста и развития организма. — Так, я помню… Я помню, — задумчиво произнёс Гошики, на напряженном лице которого отражался сложный процесс мышления. — Мейоз? — Митоз. Окончательно обессилев, я рухнула на застеленную кровать и накрыла лицо учебником. Помогать Тсутому осваивать азы биологии — всё равно, что безногого учить ходить. Бесполезно. Прошло уже несколько часов с моего прихода, а знаний у парня в голове не прибавилось от слова «совсем». — Блин, точно Митоз, — зло протараторил первогодка. Брюнет долгое время сидел на полу, очевидно, боясь находиться со мной на одной постели, но сейчас мягкий матрас слегка прогнулся от тяжести чужого тела. — Прости. — За что? — спросила я, продолжая лежать с книгой на лице. Конечно, волейболист виноват в том, что изрядно потрепал мне нервы, но это я должна извиняться, раз не могу доходчиво объяснить материал. — За то, что попросил о помощи, но не в силах ничего выучить… Мейоз, митоз - всё так созвучно и похоже… — в голосе юноши отчетливо слышалось негодование. — Я такой дурак. — Ты не дурак, Гошики-кун, — глубоко вздохнув, я вновь взяла учебник в руки и вернулась в сидячее положение. — У всех есть вещи, которые тяжело даются. Просто нужно прикладывать больше усилий, чтобы добиться желаемого результата. — Неправда, — карие глаза с вызовом посмотрели на меня. — Ты идеальна. Во всём. Я невольно прыснула от смеха и перевела взгляд в угол комнаты. Жилое пространство друга не отличалось особым простором: коричневая мебель стояла вплотную, а множество мелких деталей создавало ощущение захламлённости. — Мне стоит напомнить тебе, насколько плохо я бегаю? Или, может, поведать о своём дружелюбии? К тому же, единственное предложение, которое я могу сказать по-английски это: «London is the capital of Great Britain» Лёгкая улыбка коснулась сухих губ собеседника, вызывая у меня трепет по всему телу. Я никогда не отличалась особой эмпатией, но от осознания того, что Тсутому расстроен, сердце неприятно щемило. — Всё равно, — в больших глазах горели искорки неподдельного восхищения. Полагаю, именно так верующие люди смотрят на иконы. — Для меня ты идеальная. И услышанное никак не изменило этот факт. — Ох, Гошики-кун, вроде взрослый мальчик, а до сих пор не понял, что ничего идеального не существует, — я самодовольно пожала плечами, пряча грусть где-то глубоко внутри. Когда-то я и правда считала свою жизнь идеальной: симпатичное личико, богатые родители, крутые друзья, парень-красавчик… А в итоге всё оказалось лишь хорошо поставленным спектаклем, за кулисы которого лучше не заглядывать. — Ладно, не будем больше говорить о грустном, — юноша дружелюбно улыбнулся, прислоняясь спиной к стене. — Что ты хочешь получить за оказанную услугу? Я предполагала, что мне будет сложно озвучить желание. Но в момент, когда Тсутому поднял столь болезненную тему, я мгновенно напряглась. Руки предательски задрожали, а чувство страха завладело разумом. — Ты точно сделаешь то, что я попрошу? — Конечно, — брюнет улыбнулся ещё шире и большим пальцем ткнул себе в грудь. — Я всегда выполняю обещания. Этого-то я и боялась. Опустошенный взгляд соскользнул с мужского лица на небольшое окно. Серые облака застилали небо, ещё больше омрачая обстановку. Как же сложно заставить себя говорить, зная, что после сказанного разобьются два сердца. И одно из них моё. — Больше не будь моим другом. Отныне никогда не говори со мной, не пиши и держись подальше. Если мы когда-нибудь пересечемся в школе - сделай вид, словно мы никогда и не были знакомы. Напряжённая тишина повисла в воздухе. Лицо собеседника искривила гримаса боли. Думаю, я выглядела ничуть не лучше. — Можно узнать, почему ты просишь об этом? Я чем-то тебя обидел? Если у людей и правда есть душа, то могу точно сказать, что моя разрывалась на части. Боль сковала грудную клетку, а каждый вдох стоил неимоверных усилий. Но даже это не было моей главной проблемой. Я мастерски умела врать, не испытывая ни мельчайших угрызений совести, однако сейчас лживые слова никак не хотели слетать с губ. Я миллион раз обманывала сама себя, но Гошики не могу. Я не могу мучать его ещё и ложью. — Не представляю, когда именно это началось, — взгляд соскользнул с измученного лица волейболиста и уткнулся в незамысловатый узор на одеяле. — Проклятье, я даже не знаю, как тебе сказать... В общем, ты мне нравишься… Причём настолько, что я чуть ли с ума не схожу. Поэтому нам и нужно перестать общаться. Мне не хватало решимости вновь заглянуть в карие глаза, однако по облегчённому вздоху собеседника всё сразу стало ясно. — Вау… Вот это да, — задумчиво произнёс парень, шокированный столь внезапным признанием. — Не то, чтобы я сомневался в себе, но подобного точно не ожидал… И всё-таки, почему ты отталкиваешь меня? Тебя пугают собственные чувства? — Не разговаривай со мной, как с ничего не знающим ребёнком, — мгновенно выпалила я, ощущая неимоверное раздражение. Хотя, по правде говоря, я знала, что веду себя как дитя малое, но упорно продолжала это отрицать. Мне не нравилось, что парень пытается залезть в ту часть меня, в которую я сама не рискую соваться. — Прости, — шёпотом произнёс собеседник, после чего слегка наклонился, чтобы заглянуть в моё лицо. — Но я очень хочу понять твоё решение. Я нервно прикусила нижнюю губу, стараясь всё обдумать. Мысли в перемешку с воспоминаниями хаотично кружились в голове. Подобных чувств я раньше никогда ни к кому не испытывала, поэтому было невероятно сложно всё осознать и принять. — Отчасти да, — честно призналась я и вновь посмотрела на доигровщика. На его лице не прослеживалось ни намёка на внутренние переживания. Большие глаза буквально излучали свет и тепло, притягивая меня ещё больше. Парень выглядел так, словно уже знал исход диалога. — Меня пугает такая неконтролируемая, чёрт её подери, влюблённость. И меня ужасно бесит, что я не могу никак на неё повлиять, — последовал тяжёлый вздох, давая мне небольшую передышку. — А теперь, раз уж я во всём призналась, давай на этом закончим. После этих слов мне следовало встать и уйти, только вот тело отказывалось двигаться. Да я и не особо хотела отказываться от того, что мне дорого. Поэтому, пока чувства в смертельной схватке боролись с отголосками разума, я упорно продолжала сидеть на одном месте. — Помнишь, во время нашего свидания, когда мы плавали на лодке, на берегу сидела одна парочка, — спокойный голос Тсутому привлёк моё внимание. — Ты ещё тогда возмущалась по поводу того, что они нравятся друг другу, но почему-то не вместе. Так вот, раз мы оба чувствуем одно и то же, неужели всё не очевидно? Взаимность редко встречается на нашем пути, почему мы сами должны от неё отказываться? — Господи, Гошики-кун, как ты не понимаешь? — ущемлённая гордость вновь подарила мне приступ негодования. Разве можно мои слова выставлять против меня же? — Мы не должны быть вместе. Мы из разных миров, у нас разные жизни. И более того, ты вообще видел мой характер? Ничего кроме боли и страданий я не смогу тебе дать, а ты заслуживаешь большего. Гораздо большего. Будь я хоть немного склонна к сентиментальности, то непременно бы расплакалась. Но вместо этого лишь продолжала внимательно вглядываться в лицо брюнета, надеясь, что юноша отступит без каких-либо пререканий. — Возможно сказанное тебя порядком удивит, — Тсутому горько усмехнулся, продолжая оглаживать меня нежным взглядом. — Но ты не такая плохая, какой себя считаешь. Твои слова полны переживаний обо мне и о каких-то дурацких школьных порядках… Ты очень часто говоришь: «не можем», «не должны». Однако, прошу, пожалуйста, отбрось всё лишнее и скажи, чего хочешь именно ты. Мама с детства говорила, что я не должна лишний раз привлекать её внимание, отвлекая от поисков нового мужчины. Все родительские придирки в мой адрес резко сошли на «нет», когда я перестала попадаться ей на глаза. Отчим всегда твердил, что я должна хорошо учиться, и именно благодаря высокой успеваемости мне удалось заполучить его расположение. Стоило мне поступить в Шираторизаву, как Укико сразу же заявила, что если я не хочу быть в числе униженных — мне самой следует начать издеваться над другими. Аморецу очень часто повторял, что я должна соответствовать его статусу, поэтому быть изгнанной из стола «крутых девочек» — стало моим самым страшным кошмаром. Но что в моей жизни исходило из собственных предпочтений? Я постоянно принимала обдуманные решения и просчитывала ходы на шаг вперёд. Последствия волновали меня больше собственных чувств. Когда я могла поступить правильно по отношению к другим, то так и делала, но почему-то самую большую несправедливость в своей жизни заметила только сейчас. Была ли я хоть когда-то до встречи с Гошики действительно счастлива, а не просто наслаждалась мимолётным чувством удовлетворения? Карие глаза собеседника смотрели не на меня. Они бесстрашно заглядывали в мою душу, выворачивая её наизнанку. Разум ясно давал понять: «Либо заканчивай всё это здесь и сейчас, либо забей на свою привычную жизнь и прыгай с разбега в обрыв». Пожалуй, последний вариант меня вполне устраивал. Даже если ничем хорошим наши отношения с Тсутому не закончатся, они определенно будут того стоить. В этот раз я должна поступить так, как я хочу. Взгляд, полный решительности, вновь огладил обеспокоенное лицо волейболиста. Его слова: «Прошу, пожалуйста, отбрось всё лишнее и скажи, чего хочешь именно ты», — эхом пронеслись в голове. Дыхание затаилось, а сердце на мгновение перестало биться. — Тебя, — серьёзность намерений отчетливо слышалась в моём голосе. — Я хочу тебя, Гошики-кун. Последним, что я успела заметить, был ошарашенный вид юноши. Чёрные брови непроизвольно поползли наверх, а рот приоткрылся от удивления. Я не знала, как поступит парень, но мне и не нужно было строить догадки. Я всё чувствовала. В мгновенье ока мужское тело оказалось рядом со мной. И пока руки Тсутому по-хозяйски тянулись к тонкой талии, моя ладонь уже успела погрузиться в копну густых волос. Ни в моих словах, ни в моих действиях не прослеживалось ни намёка на пошлость: я впервые желала близости, не предполагающей секс. Мне было жизненно необходимо чувствовать ускоренное сердцебиение юноши, слышать его сбившееся дыхание. Ощущать Гошики каждой клеточкой своего организма. Сухие губы раз за разом накрывали мои, усыпая их хаотичными быстрыми поцелуями. Возможно, именно так доигровщик пытался сказать: «Спасибо, что открылась мне и дала шанс. Я тебя не подведу». Я с готовностью отвечала на все нежные ласки, ещё сильнее прижимаясь телом к Тсутому. Меня раздражал каждый миллиметр, что нас разделял. Временные рамки стёрлись окончательно, когда скользкий язык деликатно прошёлся по моему, задевая самые чувствительные точки. От прежней неопытности парня не осталось и следа. Все мои слова о том, что ничего идеального не существует обратились в пыль. Этот момент, нет, этот поцелуй был идеальным. Жадные языки переплетались друг с другом в страстном танце, заставляя кровь кипеть. Сладко. Горячо. До невозможности откровенно. Вот, как это было.