***
— Проходи, моя комната на верху, — вымолвил Хитто, подходя к лестнице. Кисаки стал осматривать, паралельно снимая обувь. На первый взгляд интерьер был простым, но, если немного внимательнее смотреться, можно было сказать, что на него потрачено не мало денег. Мебель дорогая, как и ремонт, а дизайн со вкусом. И это с всего лишь коридор, а как же тогда выглядят комнаты? Отбросив эти мысли, мальчик последовал за одноклассником. Тот, убедившись, что синеглазый идёт за ним, стал подниматься на второй этаж. Тоже самое сделал и Тетта. — А никого нет дома? — спокойно спросил Кисаки, нарушая тишину, когда они уже поднялись. Он знал, что Какучё брат Мэри, но почему её нету дома, ведь уроки давно закончились, и кружка по музыке сегодня нету. Конечно, возможно, что она пошла гулять или находится в своей комнате, и чтобы просто утолить свой интерес, мальчик без стыда задал этот вопрос. — Нет, мама на работе, а сестра с другом гуляет, — ответил Хитто, когда они проходили мимо комнаты героини. Дверь в неё была открыта, как обычно это бывает, когда её нет дома. Кисаки краем глаза заметил чистую спальню. Прямо перед дверью было окно, а под ним по всей видимости письменный стол. Тетради и некоторая канцелярия аккуратно была разложена на ней. Остальное в этом помещении он не видел и не знал, что раньше этот стол стоял на правой части от кровати, которая стояла по середине правой стены комнаты. Но сейчас кровать стоит к передней стене, в левой части правой стены, а там, где раньше был письменный стол, стоит туалетный. Об этом знал Какучё, он знал насколько там всё аккуратно и чисто, что даже можно подумать, что никто там не живёт, ну это если сестры нет дома. Иногда мальчик удивлялся, как со своими увлечениями и малым свободным временем она умудряется сохранять всё в таком порядке. Иногда можно было подумать, что Мэри идеальный человек. Чистоплотная, милая, в хорошей физической форме, вежливая, дружелюбная, прекрасно готовит, рисует, отлично учится в школе, тренируется в спортзале, ещё ушу обучается и на музыкальные кружки ходит, при всём при этом успевая проводить время с близкими. Хитто не видел слабостей сестры, кроме как тогда, когда бывало плохо дорогим для неё людям. Он даже не знал, есть ли у неё вообще страх. Конечно, Какучё подозревал, что Мэри боится остаться одна, но это были лишь догадки. А вот о боязни глубоких водоёмов и вообще о том, что героиня боится утонуть, ему было не известно. Об этом не знал практически никто, кроме как детей семьи Шиба. Младшая Хамано скрывала это, скрывала свою слабость. Для Какучё Мэри была подобна Изане, та, кто помогла ему, та, кто стала его сестрой, хоть и не родной, но всё же. Но Курокава был его героем, если бы не он, то Хитто даже не дожил бы до момента со встречей героини. Хоть мальчик уважал и был благодарен девушке, он не мог читать людей как тот же Изана, поэтому не понимал, что младшая Хамано помогает и хорошо относится к чужим людям не искренне. Он не понимал, что это и была её самая главная слабость. Но и не старался понимать, потому что он не искал недостатков в своей второй спасительнице. Мальчик со шрамом придержал дверь своей комнаты и, сначала пропустив одноклассника, вошёл сам. Не огромная, но и не маленькая. С правой части был шкаф на пол стены, ко второй части был прикруч турник для тренировок рядом, с которым была боксёрская груша. С левой части от двери была кровать, хоть и не двухспальная, но двое там могли поместиться, и рядом письменный стол с полками, на которых были, помимо школьных книг, ещё комиксы и манги. Мальчики прошли к столу с книгами и, сняв рюкзаки, решили начать. Хитто пододвинул запасной стул, и, достав книги, они оба сели. Математику Какучё понимал меньше всего и поэтому подтягивали именно этот предмет.***
Прошло около полутора часа, и Хитто начал более менее понимать. Ему это далось немного трудно, так как Тетта объяснял, как знал сам, то есть словами чересчур интеллектуальными. Но когда он заметил, что мальчик не очень-то и осознаёт сказанное им, то начал рассказывать на простом, по его мнению, языке, поэтому младший Хамано начал понимать его. Кисаки сам по себе не мог объяснять того, чего сам не понимал, и выражать это правильно. Например, математику он знал в идеале и из-за этого смог поделиться этим с одноклассником, а вот как правильно выражать перед кем-то свои чувства он не знал, поэтому и не мог этого делать. Потихоньку они начали переходить на простые вопросы, не связанные с уроками, про дату рождения, про мнение о разном и так далее. — Кисаки-кун, мне немного неудобно спрашивать о таком, но всё таки скажу. Как давно у тебя начало ухудшаться зрение? — задал вопрос Хитто. Конечно, он считал некрасивым интересоваться таким у того, с кем мало знаком, но держать свои порывы любопытства он не мог, не хотел. — С пяти лет. Я тогда много читал и по ночам мало спал, вот к этому меня всё и привело. Я часто с фонариком сидел, чтобы зря свет не горел и мама не увидела, что я не сплю, так зрение и испортил, — спокойно ответил мальчик, немного помрачнев от сказанного и задумавшись. Какучё подумал, что это из-за того, что тому была больна эта тема, но он понял не правильно. Воспоминания о родном человеке так на него подействовало. А то, что он носит очки, самого Тетту не очень-то и волновало. Мальчик точно не жалел о том, что сделал, потому что это принесло ему немало знаний, и ради них ему пришлось расплатиться. — А откуда у тебя этот шрам? — неожиданно спросил Кисаки, посмотрев в очи одноклассника. Ему и правда это было интересно, ведь Какучё ещё молодой, а такой заметный шрам спроста не появляется. Хитто немного замешкался. — Это я в аварию с семьёй попал, так и получил, словно напоминание о произошедшем, — неловко улыбнулся Хитто. Смысла скрывать это он не видел, к тому же мальчик ведь тоже рассказал не очень для себя приятную историю, поэтому младший Хамано просто не смог бы отказать. — С семьёй? Значит, ты один только шрам получил? — поинтересовался синеглазый. — Не понял? В каком смысле? — недоуменно поднял бровь Какучё. Что значит только он, мальчик что, видел его семью что ли? Они ведь мертвы все. — Родителей я ваших не видел, но у Мэри, твоей сестры, шрамов нет, — уточнил Кисаки. Мальчик со шрамом не удивился от того, что одноклассник знает девушку. Среди первогодок уважали лучших учеников второго года и третьего и Мэри относилась к числу лучших, так что это не странно. — Ты про это... Я ведь приёмный, — без стыда вымолвил Хитто. Стесняться ему было не в чем, его новая семья прекрасна. Харуки и Мэри помогли ему влиться к ним, подарили заботу, и всё ещё продолжают, считают его полноценным членом семьи и никогда не пытаются задеть тем, что он не родной. О большем он и мечтать не мог. Конечно, иногда мальчик скучал, думал о прошлой семье, но их он почти не помнил, а Изана помог ему избавиться от тягости прошлого в начале, когда ему было труднее всего. Сейчас же у Хитто есть ещё родные, которые помогут в любой момент, когда ему будет нужно. — И не скажешь, — эта новость удивила Кисаки, хоть он этого и не показал. Признаков такого расклада не было и варианта такой правды тоже, так что было неожиданно. — Да, моя семья попала в аварию, потом я был в приюте и когда я познакомился с Мэри и её мамой, через некоторое время они меня забрали. Я им очень благодарен. Несмотря на все мои недостатки, приняли меня таким, какой я есть, и не попросили ничего в замен. Стали для меня настоящей семьёй, — с лёгкой улыбкой на лице смотря перед собой в сторону, где была кровать, произнёс младший Хамано. — Не попросили ничего взамен?.. — тут в голову Тетты пришло сравнение с его семьёй.***
Flash back
10 августа, 2003 года.
Мальчик вошёл в квартиру, хлопнув дверью. Само помещение было просторным и богатым, со звукоизоляцией. Уже почти время ужина, начинает вечереть, а дополнительные занятия закончились давно, но он вернулся только сейчас. Сняв обувь, тот начал идти в сторону кухни, как оттуда показалась женщина. Блондинистые волосы, собранные в обычный пучок, голубые, почти что синие, пустые глаза и фартук. То как она выглядела обычно, как и сейчас. — Тетта, ты где был? — строго спросила та, скрестив руки под грудью. Нацуко, так её звали. — Со знакомой гулял, — кратко ответил Кисаки, не отводя взгляда от матери. Она удивлённо распахнула глаза, ослабляя руки, но в её очах появилась какая-то искра. — Неужели подружка? — слегка насмешливо спросила женщина, садясь на корточки. — Можно и так сказать, — тише прежнего сказал мальчик. — А она красивая? — пытаясь разглядеть реакцию младшего, расспрашивала она. Тетта не изменился в выражении лица, но повернул голову в сторону, словно пытаясь этим действием скрыть покрасневшие кончики ушей. — Да, — буркнул он в ответ. Тут-то на лице блондинки расплылась хитрая улыбка. — А ты ей нравишься? — продолжила старшая. — Не знаю, — немного неуверенно произнёс Кисаки, опуская голову. — Зато я знаю, как понравится ей! — весело заявила женщина. В младшем загорелся интерес, и он посмотрел на мать. — Как? — вопросил он. Вот этого и добивалась Нацуко. — Девочкам нравятся мальчики, которые защищают их и могут дать всё, что они хотят. Не обязательно драться, защищая её, у тебя есть кое-что получше. Твой ум — твоё оружие. Твои мозги — это ключ, который может открыть почти любые двери. С ними ты сможешь добиться власти, стать тем, кого будут бояться и слушаться такие плохие люди, как твой отец. Так ты защитишь её, — женщина говорила это, крепко держа сына за плечи, смотря ему прямо в глаза, чётко, но и в тоже время слегка тревожно. — А почему это папа плохой? — Тетта слегка возмутили эти слова блондинки, и он нахмурился. Отец очень редко появлялся дома и лишь раз в месяц уделял целый день на сына. Мэзэру звали его. Он возил его в музеи, театры, лес, выставки, библиотеки и многие другие интересные места. С ним мальчику всегда было весело и хорошо, он мог расслабиться со старшим, и вроде, как ему казалось, он любил отца, даже больше чем маму, так как она была строгой и требовательной. Учитывая, что она работает адвокатом, это, наверное, не странно, а вот кем работает папа, Кисаки уже не знал, и мать об этом не говорила. К тому же его родители не состояли в официальном браке, ко всему этому свою связь они всячески скрывали, что Тетта считал очень странным. Даже ему не позволялось об этом говорить, и домой к ним он никогда не приходил, а встречались они с мальчиком только в общественных местах, по типу парка или торгового центра. — Я не могу тебе сказать сейчас, но ты обязательно об этом узнаешь в будущем. Главное запомни мои слова! — промолвила старшая, дожидаясь согласия сына. — Хорошо, — утвердительно кивнул Кисаки. Но его не покидала мысль о том, что же означали эти слова женщины. К его успокоению или к сожалению, ждать ответа долго не пришлось...***
22 февраля, 2004 года.
За окном ночь. Нацуко стояла у плиты, готовя поздний ужин, и параллельно следила за тем, как неё сын делает уроки. У неё всегда был строгий контроль, словно она готовила его к чему-то масштабному и великому. Соус унаги на плите варился, и шум бурления вместе со звуком горящего под кастрюлей газа перемешивались, из-за чего другие мелкие звуки просто не воспринимались ушами. Это была привычная атмосфера в их доме. Запах угря и соуса очень сочетались, и от голода живот начинал урчать, но всё таки приходилось терпеть до того, пока всё не будет готово. Вдруг, пока Кисаки записывал очередной иероглиф, раздался звук выстрела. От неожиданности мальчик в удивление поднял взгляд, и перед ним предстала ужасная картина. Возле плиты лежит его мать, и из её простреленной головы стекает кровь, окрашивая её золотистые волосы в алый цвет. Глаза в шоке расширились, а вдох, который он сделал ранее, не хотел выходить. Дыхание остановилось, а сердце начало бешено стучать. — ... Ма...ма... — еле выдыхая, не веря, смог вымолвить синеглазый. В горле сразу же появился ком после сказанного слова, а глаза начало щипать, но слёз не было. — Давно надо было это сделать, — вымолвил кто-то сзади Кисаки. Этот голос был ему так знаком. Обернувшись, он видит у дверного проёма мужчину средних лет. Такие же чёрные волосы как и у младшего и такие же синие глаза. Это был отец мальчика, а в руках у него был пистолет... — Папа? — в ещё большем шоке и недоумении промолвил мальчик с очками. В груди всё с каждой секундой сжимается сильнее. Тот перевёл на него свой ледяной взгляд не такой, как раньше. — У нас была лишь одна общая черта. Для нас все вокруг были инструментами, — заявил мужчина, направив пистолет на младшего.***
Прошёл месяц с той ужасной ночи, и отец всё рассказал мальчику. Ничего не утаил, так как не считал нужным. Оказалось, что он является основателем небольшой, но влиятельной группы наёмников работающей с Якудзы. Мэзэру и сам до сих пор принимает задания с выше. Тетта был не запланированным ребёнком, но аборт сделать Нацуко не могла, потому что была возможность умереть, к тому же сын стал бы её щитом от любовника. Небольшое время она состояла в отношениях с Мэзэру, но потом узнала о его работе, и это стало известно мужчине, из-за этого он мог её убить. Она предложила ему сделку. У них будет общий сын, но не в браке, и, от кого он, никто знать не будет, и, по её словам, лишь бы у ребёнка был отец, она была готова прикрыть мужчину и его группу в нужный момент. Их связь будет скрываться именно для того, чтобы не думали, что она защищает возлюбленного. Это был неплохой вариант, однако Мэзэру знал, что женщина лишь хочет спасти свою жизнь, используя в качестве аргумента ребёнка, но, не смотря на это, согласился, ещё один инструмент не помешал бы ему. Так они и жили все эти годы. Тетта просто не знал, как ему реагировать на то, что узнал. Ему было больно от того, что люди, которым он доверял, использовали его. Люди, которых он называл родителями и всю жизнь знал... скорее будет правильно сказать, что он считал, что знает их, оказались теми, для кого он являлся лишь инструментом. В мальчике поселилась пустота, но Мэзэру, возможно, этого и ожидал. А за что он убил недожену? В январе этого года мужчине стало известно, что Нацуко собирает на него материал, чтобы сдать полиции и посадить их всех. Это ему доложил тот, кого он поставил, чтобы следить за ней. Благодаря своей осмотрительности, он смог спасти себя и свою работу. Мэзэру той же ночью собирался убить и Тетту, но когда он поднял на него пистолет, перед глазами начали всплывать воспоминания искренней радости младшего и его смех вперемешку с улыбкой, когда они виделись. Рука непроизвольно начала дрожать, а сердце сжиматься, это довольно напугало мужчину. Неужели он привязался к своему чаду? Кисаки же лишь изумлённо смотрел в глаза отца, когда тот после того, как убил его мать, направил на него оружие убийства. Полминуты он так стоял, но в последний момент мальчик заметил, как в глазах Мэзэру промелькнуло что-то человечное, то же самое, что обычно отражалось в них, когда они проводили время вместе. Когда старший опустил, руку Тетта удивился. Он что... пожалел его? Такая возможность образовалась в голове Кисаки, но он сразу же отбросил эту мысль, когда мужчина всё рассказал. Нет. Мальчик считал, что он не пожалел его. Отец решил, что в будущем может использовать младшего, как и собиралась сделать его мать. От трупа женщины избавились, и, когда её объявили в розыск, мальчика должны были бы сдать в приют, но Мэзэру взял его под свою опеку, оформив документы, что ему удалось с большой лёгкостью. Мужчина знал, что мальчик мог рассказать о случившемся, поэтому, взяв его к себе, он решил сделать так, что тот никогда не заикнётся о том, что видел. — Ты же не хочешь, чтобы твоя подружка, как её там? Ах да, Тачибана, отправилась вслед за твоей мамашей? Так что будь хорошим сыном и как раньше молчи, — эти слова запечатались в сознании Кисаки. О ней Тетта ему рассказал, когда тот спрашивал мальчика о друзьях в очередной их общий день в начале февраля. Сняв ему квартиру рядом с частной школой, куда записал его, и дав деньги, Мэзэру оставил его жить самого для себя. Он думал, что сделал достаточно для того, чтобы сын не лез, куда не надо, но он ошибся. Теперь у Тетты была цель. Добиться власти, чтобы стать тем, кого будут слушаться такие люди, как и его отец, тем самым избавившись от него, спасти Хинату. Он защитит её, даже если придётся пожертвовать всеми и всем. Потому что лишь девочка всегда была к нему искренне добра и никогда не собиралась использовать его как инструмент...Конец flash back
***
Тетта вспоминал это всё и в очередной раз убедился в том, что слова сказанные Мэри чем-то схожи со словами матери. В особенности одна фраза: — Твои мозги — это ключ, который может открыть почти любые двери, — они сказали это одинаково. Неужели младшая Хамано такая же, как и Нацуко? Имели ли её слова тот же смысл, что и слова женщины? Это заинтересовало Кисаки, но так как на тот момент не было возможности узнать об этом, мальчик решил отложить это дело в дальнюю полочку. Но вот только судьба так не была приписана, Какучё являясь братом девушки, попросил о помощи, и Тетта решил, что нельзя упускать такой шанс, поэтому согласился. Из раздумий синеглазого вывел собеседник. — Кисаки-кун? — положил тот руку на плечо названого. Когда Тетта отбросил мысли и перевёл свой взгляд на одноклассника, тот увидел лицо, на котором брови были сведены к переносице, а в глазах отражалась лёгкая тревога. — Ты в порядке? — спросил Хитто, не отрывая глаз от мальчика. — Да, хотел спросить, почему ты попросил у меня помощи? — это был лишь первый вопрос, который стал бы цепочкой ко второму, но ещё мальчику было просто интересно, зачем Какучё подошёл именно к нему с этой просьбой, а не к другим одноклассникам. Конечно, Кисаки видел, как почти все не хотели с младшим Хамано общаться из-за его шрама, но, не смотря на это, они делали это, потому что он был братом Мэри. То есть если дружить с ним, то можно и подружиться с ней. Проще говоря, они пытались использовать мальчика, но он им этого не позволял. Может, из-за того, что Тетта держал нейтралитет, Какучё решил, что можно ему довериться? Или же у него были другие цели? А есть ли возможность, что его вообще об этом попросила Мэри? Ведь её слова и слова Нацуко так похожи. Возможно ли, что они обе несли в себе одну и ту же мысль, и младшая Хамано так же хочет использовать Тетту? Но чем он может быть ей полезен? — А, так ты про это. Ты же очень умный, самый лучший в классе, и ты мне показался неплохим человеком, сейчас вижу, что я не ошибся! — просто улыбнулся мальчик, заставив Кисаки в изумлении расширить глаза. Неплохой человек? Неужели Какучё и правда так считает? Что же насчет себя думает Тетта? Он и сам не знал. Мальчик не понимал, к чему он относится ко злу или к добру? А что такое есть зло и добро? Почему люди так на этом зациклены, ведь у каждого героя есть какой-то свой минус, как и у каждого злодея — свой плюс, так к чему это? Мальчик в очках не знал. — А почему не сестру, ведь она лучше знает эту программу? — решил углубиться Тетта. Хоть предыдущий вопрос и имел значение, но в первую очередь ему хотелось понять отношения героини с семьей, то есть ответом её брата узнать, есть ли возможность, что она использует его и остальных людей. — Она и так очень занята. Музыкальный кружок, рисование, тренировки и уроки по ушу со школьными уроками. Ещё я ведь говорил, что она с другом гуляет, так что ей было бы трудновато, не хочу отнимать её свободного времени, которого и так мало,— с какой-то ноткой печали усмехнулся Какучё. Конечно, про музыкальный Тетта знал, но всё остальное стало открытием для мальчика. Так и правда даже отдыха не будет, наверное. Но зачем она всё это делает? Может, именно из-за этого все её так любят и хотят с ней дружить? Нет, Кисаки ни в коем случае не завидовал ей и не желал этого делать. Ему не нужна любовь окружающих, чужих людей. Ему была нужна любовь родителей, но для них оказалось, что он является лишь инструментом, и остался единственный человек, внимание которого требуется мальчику. Та, кто ни разу не пыталась его использовать, всегда искренне о нём волновалась и интересовалась им. Та, кто непринужденно дарила Тетте свою милую улыбку. Эта была Хината, и вот если бы его любил весь мир, но не она, он бы отдал всех этих людей лишь ради одной её. А вот использовать себя он никому не позволит, кто бы это не был, ведь теперь Кисаки не довериться никому, раз родители предали, остальные и подавно. Больше мальчик не совершит эту ошибку. Но признаков того, что младшая Хамано является такой же, как и Нацуко, Тетта не обнаружил. Но это только от лица Хитто, может, она настолько запудрила ему мозги? Люди очень глупы и легко ведутся на идеальную обложку, не понимая её истинного содержимого, самой сути, которая скрывается за этой самой обложкой. Но стоит ли на это тратить время, ведь Кисаки может просто проигнорировать её, не становясь рабом иллюзий. Изначально его зацепило то, что её слова схожи со словами его матери, но почему он сейчас интересуется всем этим? Неужели... он тоже повёлся? Эта мысль заставила вздрогнуть мальчика и захотеть как можно быстрее покинуть дом Хамано. — Кисаки-кун, пойдём на кухню, поедим что-то, — предложил Хитто. — Нет, спасибо, уже темнеет, поэтому мне пора. — торопливо встал мальчик, а за ним же и Какучё. — А жаль, я бы проводил тебя. Но, думаю, ты прав, а то у тебя, наверное, тоже много своих дел. Идём, — с этими словами мальчики направились к выходу.***
Прошло не мало времени, и, ещё немного поиграв на инструментах, после чего поболтав, Изана и Мэри решили поехать домой. Когда байк остановился у дома Хамано, уже начинало темнеть. Девушка расценила свои руки, которые были вокруг талии Курокавы и, встав с заднего сиденья, сняла шлем. — Ааах, было так круто, спасибо большое, Изана!!! — подтянувшись, довольная протянула шлем другу Мэри. Парень тоже встал и взял защиту из рук подруги. — Раз так, то будем почаще устраивать совместные концерты, посиделки и поездки, — усмехнулся Изана, кладя шлем в предназначенное на мотоцикле место. — Если будет время, то обязательно! — решительно бросила младшая Хамано, — Зайдёшь в дом? — спросила героиня, уже подходя к воротам. Она обернулась в сторону друга, параллельно собираясь открыть дверь, но её опередили...