Инадзума
он нуждался в тебе, как в кислороде, поэтому притянул к себе, а вместо объятий получил поцелуй. внутри все перевернулось. маска, за которой скрывается множество эмоций, треснула, выдавая его смущение. это странно– как, в чем и где он тебя только не видел, а смущается, как влюбленный дурашка от просто "чмока". в первые разы будет очень стесняться и краснеть. попросит не делать так на людях. если ты продолжишь, то в конце концов смирится, ведь не может он ругаться на тебя, особенно из-за такой глупости, и, тяжело вздохнув, будет со скрытой радостью наблюдать за твоими порывами. к хорошему, как говорится, быстро привыкаешь. поэтому, если ты долго не будешь его целовать, то начнет беспокоиться
"а не сделал ли я что-то не то..?".
требуемый.
Лаффит
представьте картину: конец тяжёлого боя. вокруг мертвые люди. он стоит посреди весть в крови. чья она? его или врагов? неважно. ты бежишь через этот ад к нему в руки, к своему личному дьяволу, змею искусителю. ты так боялась, что он умрет. да и он тоже. ты прыгаешь в его смертельные объятия, Лаффит подхватывает тебя и крепко прижимает к себе, вдыхая запах, кардинально отличающийся от запаха вокруг, желая задохнутся в нем, утонуть не в крови, что достала уже до шеи, вызывая уже не первые нервные приступы, а в тебе. закатит глаза, но улыбнется.
"ах, крошка, неужели ты не могла подобрать место получше, чем это?"
смертельный.
Пелл
тот самый бой под Алубарной. где Пелл ты не знала, а потом очень и очень долго плакала. не осталось даже трупа. как же хотелось вернутся назад, в прошлое, запереть его в клетке и запретить выходить до конца войны или умереть вместе с ним. его могила стала твоим новым домом. ты не ела, не спала, не праздновала победу, на празднике в царском дворце не видели боевого агента страны Алабаста. в конце концов от истощения и сильного стресса ты оказалась в обморочном состоянии. такую тебя: исхудавшую, без блеска в глазах, без сил и желания жить он не видел никогда. все бывает в первый раз. откинув палку, при помощи которой передвигался он бросился в сторону своей могилы. спотыкаясь и не раз падая. подхватил тебя на руки и пытался растряси. не могла его могила стать и твоей. открывая глаза в голове была одна мысль: "любимый, дорогой, как я рада". неважно где вы: в аду, на небесах, на земле, в пределах твоего разума или в иллюзии. он рядом а значит все в порядке. собрав последние крупинки силы, ты поднялась и оставила на губах родного человека мазок с горечью и всей болью, что ты пережила, а после упала в его руки с полу улыбкой. так и умереть не страшно. на его глазах образовались слезы радости и облегчения.
"живая...малышка, больше так не пугай"
отчаявшийся.
Луччи
он хищник. а ещё боевой агент правительства. травмированный с детства мальчик, выживающий в той жесткости, в которую его опустили взрослые как мог. для него приступы агрессии– часть его самого, его черного грязного нутра, обыденность, которую пьют с кофе на завтрак, на обед с чаем, вечером в ванне ей умываются и ночью едят с кровью врагов. но когда этот приступ будет не угадать: на улице, дома, в кроватке, за обедом. ему снилось, что он маленький убегал от чего-то, наверное, это реальность, что ,после, его слабенького повалила и заставила стать сильнее. в два раза, в три, в пять, в сотню раз лучше и страшнее всех, убийцей, чьи руки заляпанны не кровью, а внутренностями, а крови не запастись, позади ее столько, что весь Гранд Лайн затопит– целый океан и море впридачу. запах железа, теплота на руках ставшие его верными спутниками за эти двадцать лет, они не должны быть здесь, он во сне, но все реально. в поте лица вскакивает с кровати и оказывается на полу, больно ударившись. тепло уходит, но запах все ещё есть. он нависает над ним и давит на плечи неподъемным грузом. не могло такое случиться. он медленно встаёт и так медленно поворачивается. страшно, до безумия страшно увидеть, что там. кровь, опять она и ее очень много. это его заляпанная кровать и на ней лежишь ты, сейчас он не спит. кровь настоящая, ты тоже настоящая, но увы уже не живая. мир уходит из-под ног. больно. грудная клетка будто хочет разорваться от боли, так было бы даже лучше, но ради тебя он не умрет сейчас. будет хранить твой труп у себя, потому что любит, потому что он не хотел отпустить тебя при жизни, и ты сбежала от него так. пусть твой дух он и упустил, но тело никогда. он целует в обескровленные грубы и все с тем же обожанием смотрит на оставшееся от той, кто забрала его сердце. теперь и ее сердце в его руках. разве не справедливо?..
"все же ты сумела освободилась от меня, малышка..."
холодный.
Энель
он сидит и смотрит на все что твориться на небе. жалкие людишки– синеморцы оказались не так слабы, как казалось сначала, а вот шандийцы и жрецы, наоборот, проигрывают по всем параметрам. он уже сделал ставку, теперь ему остаётся только ждать, но это так скууучно. он смотрит на тебя. ты стоишь рядом, но находишься явно далеко. на лбу вздувается венка. неужели до сих пор думаешь о том парне с зелёными волосами, что спас тебя? да, он тогда не досмотрел, не убедился, что ты в безопасности, а тот синеморец тебя спас, посчитав за непричастную. ты еще так покраснела от смущения, а с ним так никогда не было. буэ. резко притягивает тебя к себе и целует так, что ты тут же забываешь обо всех других, тая в его объятиях. для тебя есть только он. и не вздумай даже думать о других пока смерть не накроет твою глупенькую головушку.
"зая, тебе пора бы понять простую истину: есть только ты и я, остальные– мусор"
жадный.
