Голубой огонь

Владислав спустился вниз и дошёл до зала. Стражник, что охранял бальный зал, увидев брюнета, отошёл дальше и пропустил его. Войдя в зал, голубоглазый увидел рыжеволосую королеву, что кружилась в лёгком светло-жёлтом платьице, которое раньше она использовала для уроков танцев. — Воспоминания нахлынули? — громко спросил Влад, ещё далеко находясь от женщины. — Именно, — не скрывала девушка. — А меня зачем позвала? Чтобы точно картинку воссоздать? — шуточно спросил Владислав, ведь был уверен, что танцевать с ним она не намеренна. — Именно. Потанцуешь со мной? — с улыбкой спросила Алёнка. Романов широко раскрыл глаза от удивление. Подумав секунд двадцать, он притягивает девушку к себе. Он не привык протягивать руку и ждать согласия, как другие мужчины. Алёнке это нравилось и против она ничего не имела. Включив музыку с помощью магии, они стали танцевать. Их привычные партнёры для танцев: у королевы её второй муж, а у бывшего короля его дочь, были им более удобны, ведь по росту подходили гораздо лучше. Но супружеской паре было не тяжело вспомнить, как они приспособились комфортно танцевать вместе и стали двигаться. По ним было сложно сказать, что они не танцевали вместе пятнадцать лет. Наслаждаясь совместным времяпрепровождением, мужчина спросил: — А у Санька что, нога сломалась? — Ой, да пошёл он! — злилась королева. — Оу, поссорились? — Влад даже не скрывал улыбку. — Он стал опять преследовать меня, почти не оставляет одну, даже помыться нормально не даёт. Чувствую, Сене плохо помогает, опять стал думать только обо мне. Говорит, что виной тому то, что ты его стал часто опережать и он сильно ревнует, но я уверена, что это обострение. А ведь такого не было лет десять уже. В тот раз мне помогли родители, в этот раз как мне хватит сил и нервов, я не знаю. — Уже хочешь ударить? Или чувствуешь, что скоро приступ будет? — когда Влад спросил про приступ, то стал более серьёзен, ведь это явление у девушки могло быть опасно для всех вокруг. — Ударить точно. Приступа вроде быть не должно. Но он меня так бесит, это просто кошмар! — Так запри его где-нибудь. Рыжик говорила, что ты так уже делала. — А ты думаешь я сейчас так спокойна и мне так хорошо потому что он может прийти? — Ах-ах-ах, Санёк на привизе, — не мог не посмеяться над врагом Влад. — Достал уже, честное слово. Я уже скоро буду мечтать о том, чтобы одной поспать. Мне ничего не нужно: ни любовь, ни отдых, ни секс, ни еда. Я просто хочу пару деньков побыть совсем одна. — Ууу… Если без еды и секса, то это действительно серьёзно. Меня тогда чего позвала? Покружилась бы в гордом одиночестве. — Ну тебе я могу хотя бы выговориться. А иначе я начну говорить лишнего. — Ясно… Но я поражаюсь твоей любви к нему. Если бы я тебя до такого довёл, ты бы мне член отрезала, а его просто запираешь, — хоть Влад и говорил с улыбкой, но она была грустной, ведь ему было обидно от такого отношения и очередного доказательства того, что его врага его любимая женщина любит больше. — Вот именно, Владик, это не не любовь. Это выгода, — наконец-то честно призналась Алёнка. Влад остановился и замер, не понимая, подразумевала ли она под этим то, что не любит Сашу. — Чего остановился? — улыбалась Алёнка, ведь понимала, какие сейчас в голове мысли у её мужа. — Не понял, — не скрыл непонимания брюнет, но продолжил танец. — Всё просто, Владик. Я его не люблю и никогда не любила, — Алёнка говорила об этом так легко, что не поверила бы раньше, что может так. — Так… Ты мне говорила, что… — Я всем так говорила, говорю и буду говорить. С каждым свои причины молчать. Тебе могу сказать, так как это никак на наших отношениях не отразится и ты никому не скажешь. За это я тебе благодарна. — Погоди… Ты тогда никого не любишь? — этот вопрос был для Влада на первом месте. — Нет, почему. Люблю и, видимо, буду любить. — А… Кого, если не секрет? — мужчина и предположить не мог, в кого могла быть влюблена его супруга. — Тебя, — без капли волнения ответила Алёнка. Вот здесь Владислав остановился и дальше двигаться не собирался. Алёна поняла, что дальше танцевать не выйдет, поэтому выключила музыку и сделала шаг назад, дабы не поддаться соблазну его губ. — Ты в шоке? Ах-ах-ах, я ожидала. Давай проясню кое-что. Конечно, когда мы поссорились в тюрьме я сказала много лишнего, но я всё ещё любила тебя. А поняла я это, когда ты сбежал и я осознала, что ты можешь никогда не вернуться. Ох, какая у меня была депрессия. И вылезать из неё не хотелось. Я без тебя жизни не видела. Я никогда не скрывала факта того, что хотела выброситься с окна. И львица наша тебе наверняка об этом говорила. Потому что я боялась, что дети, также плохо подумав, сделают тоже самое. А если бы меня Саша не остановил, я бы не стала себя спасать на пол пути. Хотя, передумала я не из-за него, а из-за Оли, которая оказалась во мне. Ради неё и решила жить. Тем более, я не чувствовала себя такой одинокой, ведь в ней, фактически, была часть тебя. Поэтому, мне было достаточно и её. Да и после трансляции в честь её рождения, я поняла, что ты не вернёшься. А ведь ради этого тянула с предложением руки и сердца Саши, ждала тебя. Но зря. Поняла это. И я всё меньше думала о тебе. А Саша всё крутился рядом, помогал, а я его не прогоняла, он всё равно без работы был. С Олей помогал, она после мамы стала называть его папой. Вот это мне уже не нравилось. А родители всё говорили: «какой Саша хороший, хороший папа, о тебе заботится, всю жизнь тебя любил, вы могли бы создать семью». Я замечала его намёки, но, как и всю жизнь, игнорировала и манипулировала. Я его уважала только за поступки, но никогда не любила. Но понимала, что больше замуж я не выйду. Я просто не пережила бы ещё одного предательства. И навряд ли сама бы влюбилась. Но женитьба без любви… Я не мечтала об этом. Я пыталась себя убедить и заставить себя его полюбить. Искала причины, чтобы любить. Я нашла такую. Я нашла в нём то, чего так и не смогла добиться от тебя — бесконечную верность. Скорее мир развалится, чем Саша меня предаст. В этом не было сомнений. Никогда. И я поняла, что мне нужно это. Нужна уверенность в том, что я проснусь не одна. Что меня не променяют. Так я и вышла за него. Ну а дальше ты знаешь. Проколотый презерватив, Сеня, желание развестись. Но и тогда меня остановила эта преданность. Его жизнь, что он посвятил мне, я не могла так равнодушно запихнуть в белые стены. Я не любила его, как мужчину. Но любила, как друга. Это мне позволяло ложиться с ним в постель и получать хоть какое-то удовольствие. И так всю жизнь я терплю его заболевание. Не от любви. А от того, что он имеет за своей душой. От того, что он дал мне. От того, что отдал мне свою жизнь. По настоящему отдал. А любила я всё время тебя. Просто поняла это только когда ты сказал, что не любишь меня. Вот когда меня ударило по сердцу, тогда я и поняла. А не говорила… А какой смысл? Взаимности я не получу. Секс, да и только. А меня, как ты знаешь, в тебе интересовал не только он. А сейчас мне всё равно. Я даже рада, что всё останется, как и было. Я просто устала молчать и скрывать всё. Притворятся, что я снова и снова спасаю тебя только от некого уважения, а не от большой и глупой любви. Вот и вся история, Владик. Влад стоял, как вкопанный. Пытался принять всю информацию. Не ударить себя за идиотизм. За то, что не додумался, что обряд мог держаться на их чувствах. Что не допытал её тогда. Что врал. Что думал, что она может любить этого идиота. Что она могла предать их обещания и любовь. У него дико забилось сердце. Такого не было давно. Одна из его частей словно ожила, восстала из пепла. В нём возродились старые чувства и вспыхнули с новой силой, с новым напором, с новым желанием. — А… — Влад не мог даже с трудом произносил слова сквозь улыбку, — ты уверена, что я тебе не врал, когда говорил, что не люблю, рыжая? — Ух ты, мы начинаем не с того, что я дура. Неплохо. Ну да, уверена. Иначе, ты бы не совершил всего того, что произошло пятнадцать лет назад. — Некоторые вещи делаются именно из сильной любви. — Что? — вот тут уверенность Алёнки пропала и она удивилась. Влад подошёл ближе к ней, вновь прижал к себе, наклонился и сказал прямо в губы: — Наша нить всё ещё с нами, потому что условия обряда сохранены. Ты как и любила меня, так и любишь. И я… Как любил тебя, так и люблю, моё рыжее счастье. И пока Алёнка пребывала в шоке с его признания, он страстно поцеловал её в губы. Сильно. Требовательно. Чтобы она думала только о нём. Чтобы чувствовала, что и он. Чтобы он ощущал её любовь, коль таковая имелась. Королева не могла не отвечать ему, она уже знала свою слабость о таких поцелуев своего любимого мужчины. Одна её рука схватила мощную шею, а вторая прислонилась к торсу, что прикрывала лишь обычная чёрная майка. Кареглазая попятилась назад, желая охладиться прохладой холодных стен, ведь от таких страстей ей казалось, что она горит. Раньше, её никогда не пугал этот огонь. Горит? Да пускай. Лишь бы с ним. Лишь бы в его огне. А сейчас он сводил её с ума. Не давал полностью раствориться в нём. Алёнка просто открыла рот, позволяя себя целовать и делать с собой всё, что ему захочется. А Влад, полностью поглощённый надеждой, любовью и желанием, поднял её по стенке выше, заставляя обвить ногами бёдра. Пока девушка не отвечала на поцелуи, он покрывал ими её шею. Сильно, грубо, до засосов. Он не хотел думать о том, что будет, когда их удивит Саша. Он хотел покрывать ими всё её тело, как раньше. Хотел ощущать, что она с ним. Что она любит его и позволяет ставить их. Что она хочет быть его. А когда он уже дошёл до груди, то готов был разорвать платье на ней от желания. Настолько он хотел её. Хотел, чтобы им обоим было хорошо. Но Алёнка задала вопрос: — Как ты мог любить меня и при этом так поступить со мной в ту ночь? Алёнка всегда умела одной фразой завести и отбить всё желание, но чтобы настолько. Владу даже показалось, что у него член упал. Алёна тоже это почувстовала, поэтому объяснилась: — Извини, но я всё равно думала об этом. — Эх, — вздохнул Влад и коротким поцелуем одарил губы девушки, — раз любишь, может и поверишь… Я тебя любил и не хотел предавать. И предал не в той степени, что ты считаешь. — А в какой? — Алёнка опустилась на пол. — Да в мелкой. Помнишь, когда я только был прощён, я говорил о трёх ошибках? Так вот, первая — нарушение обещания. Я обещал не врать тебе и не скрывать от тебя ничего. А скрыл. Свою печаль… Твой отец, как-то, пошутил, что я мог отдать зеркалу и возможность иметь детей и типо у нас их не будет. Вы посмеялись, а меня перекосило. Такое могло быть. Я сделал тест в тайне ото всех. И он оказался отрицательным. — Чего? В смысле? А Оля… — Дослушай, потом поймёшь. Я сам верил в ложь тринадцать лет. Я скрыл от тебя это. Ты бы, наверняка, не придала бы этому огромного значения. А я знал, что за этим последует: тебе придётся спать с другим мужчиной, чтобы родился наследник, а мне воспитывать чужого ребёнка. А для меня это было просто не мыслимо. Поэтому и молчал. И думал, что можно сделать. А сделать было нечего: если функция была забрана магическим способом, то вернуть её может лишь магия. Поэтому, я часто был в библиотеки, мало времени уделял тебе, ведь думал только об этом. Но ответа найти не мог. Тогда ко мне подошёл ныне покойный Илья. Стал спрашивать. А я ведь с ним стал хорошо общаться под твоим напором, помогал и сам повысил его, поэтому я рассказал в надежде, что он поможет. И он сказал, что знает такую книгу. Но она в королевской библиотеке. Мы договорились, что я приду ночью. И я пошёл туда, ничего не сказав тебе, ведь я был уверен, что вернусь к тебе, как ни в чём не бывало и мы сможем создать собственного ребёнка, моего ребёнка. Пока я шёл, совершил вторую ошибку: я не обращал внимания на Жар-птицу. Она летела за мной, пыталась остановить. А любил её недооценивать, говорил, что она ничего не понимает и мне нужен мой ребёнок. А ведь она наверняка догадывалась об обмане или знала про Олю. И пришёл. Илья вышел, обещал прикрыть в случае чего. Я ему поверил. Вошёл в королевскую библиотеку. Книга ждала меня на столе. Жар-птица всё степила и не давала прочесть слова в ней. Но я думал только о будущем, о своей мечте и продолжил начатое. А когда я прочитал длинное заклинание и порезал руку ножом, то ничего не произошло. Тогда Жар-птица улетела, а книга изменилась и стала совершенно другой. Я понял, это подстава, мне нужно бежать. Но было поздно. Пришёл Илья с королём. Объясняться было бесполезно, Илья всё идеально продумал. И да, это он меня обманул и подставил. Потом я оказался в тюрьме. И тебе ничего не смог доказать. А когда ты вышел ко мне подошёл Саша, что так успокаивал тебя и сказал, что мне конец и ты теперь будешь принадлежать ему. И тут я понял, что эти двое сговорились. Зачем? Саша получил бы тебя, ведь он мечтал об этом ещё со школы, а Илья власть, ведь, как я узнал, под его диктовку Саша писал указы и влиял на тебя так, как нужно Илье. Ну а потом моя третья ошибка, я не поверил в тебя. Когда я всё осознал, то испугался. Я испугался, что ты мне не поверишь. Засомневался в тебе и в себе. Ведь от тебя требовалась та самая наивная вера лишь в меня и мои слова. И я боялся, что ты не поверишь. Что меня убьют. И тогда я решил бежать. Чтобы спасти свою жизнь. Я обещал вернуться. И я собирался вернуться. Ждал, когда за мной перестанут охотиться. Я очень тосковал по тебе. Ты не представляешь насколько. Я мучился и ждал дня нашей встречи. И выпал он на рождение Оли. И тогда я посмотрел твоё выступление. Ты сказала, что Оля от Саши. И я поверил. Не понял, что она похожа на меня, что это мой ребёнок и у неё мои глаза. Глупо верил этому тесту. И не вернулся к тебе. Сначала считал тебя изменщицей, потом винил себя за то, что ушёл. А сброситься я хотел по той же причине, что и ты — я не видел жизни без тебя. И меня остановило то, что я никому не сдался и решил ждать, когда или бог Ада или Бог рая придёт за мной. А, оказалось, что жил я ради встречи с дочерью. И ради того, чтобы сейчас быть перед тобой. Ведь я всё время любил тебя. И именно из-за любви к тебе молчал, слушал твои крики за стенкой, мирился с болью и ревностью. Чтобы ты была счастлива. Для меня ваше с Олей и… Да, с Олей счастье важнее всего. И я знаю, что говорил это, но я очень вас люблю. И всегда любил. И даже тогда любил. Просто оказался слабаком и трусом. Прости, если сможешь. Алёнка слушала его с открытым ртом. Долго стояла и просто смотрела на него. Ей не верилось. Влад, который не мог просто стоять и смотреть на неё, подошёл и обнял, крепко сжимая. Ему не хотелось пускать в голову мысли, что она может не поверить. Она его любила, а значит, могла поверить и простить. С тяжестью, возможно, последний раз, но могла. Поэтому, он и рассказал то, чего обещал не говорить. Потому что в его сердце поселились надежда и вера. А движела им любовь. Любовь, что казалось, невозможно сломать… Спустя минуту Алёнка не шевелясь выдала: — Скажи что-нибудь другое. — Что? — удивился Влад и отстранился, держась за её плечи. — Пожалуйста… Я тебя очень прошу… Скажи что-нибудь другое… Всё, что хочешь. Ври или нет… Но не это… — Алёнка говорила с большим трудом, ведь в горле у неё образовался ком. — Ты… Не веришь мне? — Влад быстро спустился с небес. — Ты… Хочешь, чтобы я поверила в то, что Саша и Илья намеренно подставили тебя передо мной? Хорошо, допустим Илья… Он хотел убить тебя. Хотя, может Олю. Одним Богам известно. Я не знаю, что у него было в голове. Но Саша… Он мог соврать про презерватив или слежку, но такого масштаба действие он бы не совершил. Он не способен на такое. Он слишком слабый для всего этого. — Алёнка, Саша больной человек! У него серьёзное расстройство личности! И его наркотик — ты. А ради получения наркотика наркоманы готовы на всё. Он гораздо хуже, чем ты думаешь. Его интересуешь только ты. Ему даже Сеня не интересен особо, как Оля. Может он их и любит, но проявляет чувства только к тебе. Он ведь столько лет мечтал о тебе, так мог сговориться и снести меня ради того, чтобы быть с тобой. Алёнка, пожалуйста, поверь мне, я тебя очень люблю и хочу быть с тобой, как раньше, — хотя Влад понимал, что он навряд ли изменит её мнение, но ему так не хотелось отступать, ведь его счастье было так близко. — Владик… Ты хочешь, чтобы я поверила, что мне столько лет врал человек, что никогда ничего подобного не скрывал, а ты, кто врал мне даже в твоём рассказе, говоришь чистую правду? Владу стало ужасно обидно. Она вышла замуж за Сашу из-за его верности. Она считала, что он верен ей и её желанием до последнего вздоха. А Влад не раз врал ей, умалчивал и предавал. Почему она должна была верить ему? Из-за любви? А есть любовь без доверия? — Хотя, знаешь, чтобы ты не сказал, я навряд ли поверю. Мне в целом тяжело верить тебе. Но я могла. Я верила. И раньше. И сейчас думала, что смогу тебе верить во всех ситуациях. Но… Когда мы застряли в катакомбах, я хотела, чтобы ты взял меня. Очень хотела. А когда дошло до самого главного я… Испугалась. Меня охватил жуткий страх. Да и не только тогда. Временами, я вспоминала свои слёзы, тебя в тюрьме, окно, депрессию, боль, одиночество. Мне страшно. Я боюсь, что случится, как тогда. Усну я с тобой… А проснусь одна. Преданная. Брошенная. Разбитая. Мне смерть была не так страшно, как та боль. Понимаешь?! — Алёнка сорвалась на крик, а из её глаз потекли слёзы, — Даже если забыть о Саше… Ты хочешь, чтобы я снова поверила тебе после всего этого и полностью отдала своё тело, разбитое сердце и душу? Влад опустил голову. Это конец. Он понимал. Уже начал жалеть, что сказал ей правду. Знал, что она будет думать и мучиться. — Я бы очень хотела. Всё отдать тебе, как раньше. Но… Выходит, что я твоя лишь на треть. Треть моего тела, сердца и души. Так скажи… Какого чёрта моё тело должно гореть? Моя душа быть связанной с твоей? А остатки моего сердце, без которых я не смогу жить, вновь отдать тебе? В этом есть смысл? Ты хочешь этого? Влад замолчал. Он уже сам не знал, чего хотел. Есть ли выход. Что ему нужно сделать? Он просто смотрел в пол и молчал, не желая глядеть на её слёзы, виной которым был он. — Знаешь, возможно, произошедшее не было для меня таким ударом, если бы это не оказалось двойным предательством. Ведь поступил со мной, как с Аней. Ты променял меня на магию. Бросил и ушёл. Ты обещал мне, что такого не повторится, а что в итоге? А вот тут Владсилав поднял свой взгляд. А из его глаза покатилась слеза. Она ранила его. Сильно ранила. Это было гораздо хуже того, чем если бы она сказала, что не любит его. Ведь Влад не придавал её так, как предал единокровную сестру. С того момента, как он влюбился в неё, он обещал, что сделает всё, чтобы Алёнку не постигла та же участь. Менял себя, доставлял боль, лишал удовольствия, но не причинял ей вреда. Ведь сильно любил. Поэтому берёг. Как капризный и слабенький цветочек. Могло казаться, что он иногда поступал с ней грубо и жёстко, но если знать историю его первой любви, о которой он даже не заикался, становится понятно, что он оберегал её от самого себя. Он так много сил и лет вложил в эту миссию. А сейчас она говорит, что он поступил с ней также, как и его первой любовью. Влад был потресён. До дрожи костей потресён. Он испытывал столько эмоций в этот момент: отчаяние, обида, ненависть к себе, злость, страх, печаль… боль. Как же больно было это слышать. Больнее, чем выстрел в спину. Гораздо больнее и глубже. Это удар не только по телу, но и по сердце, и психике. Алёнка смотрела на его слёзы. Её разрывало. Одна её часть взывала: «Смотри, он плачет! Ты довела его до слёз! Значит, что-то было! Он не врёт! Доверься ему, он ведь любит тебя!». А другая часть тихо, но так ощутимо говорила: «Довериться ему? А ты сможешь? А у тебя есть силы? А ты уверена, что любишь его? А если он врёт? Да даже если не врёт, а если предаст? Ты переживёшь это?». Ей было тоже больно. И обидно. И досадно. И так горечно на душе. От того, что она не может быть с тем, к кому испытывает такие сильные чувства. А от дум её отвлекла очередная слеза мужчины. Ей тоже было тяжело смотреть на его слёзы. Думать о том, что она тоже может делать ему больно. Королева подошла к своему мужу и вытерла слезу с его лица, оставив руку на щеке. — Зачем ты так? — Влад даже не мог скрывать, что ему больно, что она затронула самую больную тему для него. — Прости. Может это не так… А может и так. Я не знаю. И… дело ведь даже не в Саше, да и не в тебе. А во мне. А ведь… Так сильно хочу тебе верить… Так сильно. Очень хочу, правда… Но я не могу. Со слезами на глазах она смотрела в его. Она пыталась в них что-то увидеть. Увидеть свет, который она увидела при их первой встрече. Свет, который заставил её поверить в него. Свет, который дал ей отдаться ему целиком и полностью. Отдать половину себя. Этот свет мог бы спасти их. Закончить их муки. И он был! Он был! В глазах Влада светился этот свет. Но Алёнка его не видела. У неё не было сил заглянуть глубже и увидеть этот свет. Раньше они были. Всегда были. А сейчас, когда они были так нужны, их не оказалось. Понимая это, Алёнка, пытаясь окончательно не разрыдаться, сказала: — Я не смогла… Увидеть свет в твоих глазах… Прости меня! Я не смогла… Я не смогла… Они зарыдали в один момент. Алёнка убежала из зала и помчалась куда-то. Она даже не заметила на пути дочь, которая решила перекусить. Сбив её, она посмотрела на неё, быстро встала и убежала к ней в комнату, заперевшись. Принцесса поняла, что её мать рыдала и побежала за ней. Она ломилась в свою комнату. Кричала, спрашивала, что случилось. Даже хотела использовать запасной ключ, но королева крикнула, радая: — Оля! Пожалуйста! Оставь меня здесь одну! Пойди к брату! Прошу! Ольга не понимала, что происходит. Почему её мама плачет. Почему у неё истерика. Она решает спуститься вниз, где встретилась с ней. Вспомнив, что она была в платье для танцев, девушка пошла в бальный зал. И увидела там отца, который прижался к коленям. Подойдя ближе она поняла, что он плачет. Испугавшись ещё сильнее, она спрашивает: — Папа и ты плачешь? Что случилось?.. Папа, ну ответь мне хоть что-нибудь! Влад молчал. Ему было очень плохо. — Папа! Ну скажи, чем я могу помочь? — Ничем, — кое-как выдавил Владислав. — Почему? Что у вас с мамой произошло? Вы поссорились? — Хуже. — Разводитесь? — Не знаю… Прости, я ужасен. Я делаю всё хуже и хуже. Твоя мать не причём, виноват только я. — Пап… Чтобы не случилось, я тебя люблю, — Оля не знала, что сделать, ведь никогда не видела отца таким, поэтому просто обняла его. Он обнял её и не смог сдержать слёз. А Оля думала, что произошло. А самое главное, что будет дальше?