Prince And His Fool (Boylove)/Принц и его дурак (яой)

У Янге стоял неподвижно, как труп, изо всех сил пытаясь прийти в себя, поскольку в его груди сохранялось жжение от касания ладони Жун Циана, когда тот отталкивал его. Ловушка, которую он расставил для Жун Циана, каким-то образом обернулась против него и укусила его за задницу. Насмешки с его стороны так разозлили его, что он хотел откусить ему голову, но как только У Янге оказался на близком расстоянии и почувствовал его запах, его гнев мгновенно испарился, сменившись знакомой жаждой, которая пронзила каждое нервное окончание в его теле. Когда мускусный запах Жун Циана атаковал его чувства, волнующая обжигающая жажда скрутила его внутренности. То, Жун Циан его оттолкнул, оказалось скрытым благословением, иначе он потерял бы абсолютную уверенность в своей сдержанности. «У меня раскалывается голова, поэтому я буду краток. Пока я был в отключке, я встретил Гуан, оказалось, что она моя мать, поэтому у меня есть инертная способность, которую можно активировать только под угрозой», — объяснил Жун Циан, раскрывая все детали, включая то, что ему нужно слиться со своей другой личностью, иначе у него не будет воспоминаний о том, что происходит, когда его силы активируются. Это, наконец, собрало воедино головоломку, которая сводила У Янге с ума с тех пор, как он обнимался с Жун Цианом, сделавшим его в тот раз беззащитным. Он очень впечатлился его силой, которую он похвалил. «Ты был исключительным, как только твоя другая личность взяла на себя управление. Серьезно, эти раздражающие лозы убегали от тебя, как будто ты был хищником. Я думаю, лозы перестали атаковать, когда ты убил великана. Даже я смог бы только в жестокй битве усмирить гиганта, но для тебя это было… — сказал У Янгэ, прежде чем резко остановиться, когда понял, что сказал слишком много. Он редко говорил так много, и теперь, когда он это сделал, он чувствовал себя таким смущенным, что снова завернулся в свой кокон. Жун Циан нахмурил брови с выражением «ты меня пугаешь» на лице, но на самом деле он внутренне сиял, как щенок, которого хвалит его владелец, если бы у него был хвост, он бы энергично вилял. Он решил сменить тему, пока У Янге всё не понял. "Где же тогда фрагмент?" с любопытством спросил он, гадая, как выглядит магический артефакт. У Янге, который в настоящее время беззаботно прислонился к стене, скрестив руки на груди, слегка кивнул головой, отвечая: «У тебя». С веселым видом принц наблюдал, как Жун Циан лихорадочно обыскивает свои карманы и одежду. Все еще полный решимости, он снял верхнюю одежду и активно встряхнул ее с взволнованным выражением лица. Где? Не могу найти», — спросил он принца, теперь в замешательстве обшаривая внутреннюю мантию. У Янге с довольной улыбкой подошел к нему, остановившись только в личном пространстве Жун Циана, медленно приближаясь к его интимному пространству. Он был достаточно близко, чтобы почувствовать теплое дыхание Жун Циана на своей обнаженной уязвимой шее, которая мгновенно покраснела от покалывания. Выражение лица Жун Циана изменилось с насмешливого на гневное, заставив У Янге быстро отреагировал и схватил внутреннюю одежду Жун Циана, частично обнажив его крепкое плечо и грудь. Чувствуя неуважение, Жун Циан мгновенно покраснел, полный недовольства, он сделал выговор хитрому принцу: «Зачем ты это сделал?» и стал прикрываться. Он не мог не чувствовать, что слишком остро отреагировал, но У Янге, казалось, не обращал внимания на личное пространство, когда дело касалось его. За то короткое время, что они знали друг друга, У Янге таскал его за руки, обыскивал, душил и носил. Он не мог не сделать вывод, что это стало причиной того постыдного сна, что недавно ему приснился. Он поднял руку, пытаясь оттолкнуть нахального принца, но был ошеломлен, когда мужчина схватил его за руку и мягко оттолкнул, сказав: «Осколок в твоей груди», он отвернулся, чтобы создать между ними некоторое расстояние. Принц ушёл в противоположный конец комнаты, сопротивляясь желанию взглянуть на предмет своей одержимости. Быстро оправившись от того, что теперь можно было бы назвать необоснованным гневом, Жун Циан снял свою внутреннюю одежду, теперь на нём были только штаны, и посмотрел в бронзовое зеркало, чтобы увидеть угольно-черную татуировку на своей груди. При ближайшем рассмотрении это выглядело как треть круга цветка жизни, который заинтриговал его любопытство, когда он тыкал и тер, изучая его. В прошлой жизни он всегда хотел нарастить мышечную массу, чтобы повысить свою сексуальную привлекательность, но, похоже, все, что ему было нужно, это татуировка. «Хорошо», — подумал он, любуясь своим отражением. На другом конце комнаты У Янге начал готовиться ко сну, чтобы отвлечься, и чем скорее он закроет глаза, тем лучше. Так было до тех пор, пока он не увидел надменного простака с другой стороны, невинно ласкающего свою гладкую стройную грудь с умиротворенным выражением лица. Не подозревая о его гнусном поведении, У Янге сел на кровать и смотрел на него влюбленными глазами, когда его снова охватила неутолимая жажда. Мгновенная потеря самообладания — это все, что нужно, чтобы его мысли стали совершенно неприличными. «Я хочу целовать каждый дюйм его кожи и смотреть, как он дрожит от желания от моих прикосновений», — подумал он, когда страстный мираж их сплетения заполнил его разум. Его чувственная фантазия была резко прервана, когда его дважды позвал незримый участник его фантазии. Жун Циан без рубашки теперь стоял перед ним, выпалив что-то, что У Янге не мог понять в его нынешнем состоянии, поэтому он мог только выдавить: «А?» Жун Циан улыбнулся, изо всех сил пытаясь сдержать смешок: «О какой ерунде ты думаешь? Смотри, твое лицо даже покраснело. Какая девушка довела твое высокомерное «я» до такого состояния?» Расстроенный, как вор, застрявший рукой в банке с печеньем, он выразил себя через гнев, отвечая: «Отвали», пренебрежительным тоном, снимая ботинки. Обычно он не говорил бы такого, но он действительно не доверял себе рядом с Жун Цианом, особенно когда парень ходил без рубашки. Жун Циан понял намек и поднял руки, сдаваясь, чувствуя себя слегка обиженным: «Хорошо, господин, я отступлю, — сказал он, снова надевая верхнюю часть белья, — на этот раз у нас две кровати? Я так плохо вёл себя во время сна?" Он молча почувствовал облегчение от наличия двух кроватей, особенно после своего постыдного сна. — Мм, — сказал принц отчужденным тоном, расстилая одеяло, намекая ему, чтобы он уходил, — кстати, если ты когда-нибудь назовешь меня А-Янге, я заставлю тебя пожалеть об этом!Тон угрозы был безжалостно беспощадный; у Жун Циана выступили капли холодного пота на лбу и отвисла челюсть. У Янге постоянно сыпал угрозами, но это был первый раз, когда слова принца имели вес, напугав его до потери пульса.