Prince And His Fool (Boylove)/Принц и его дурак (яой)

С каждым сказанным словом гнев Жун Циана менялся от легкого раздражения до крайнего желания убить, но Чжао Ли был слишком глупа и продолжала. «О, ты теперь расстроен? Ясно, так ты действительно думал, что он собирается сделать тебя своей женой? И когда он станет императором, что он сделает? Сделает тебя императрицей? Какая шутка, — взревел Чжао Ли, подняв чайник и потянув его в свою сторону. «Такая высокая и могучая мечта для простого слуги», — продолжала она изливать на него свою обиду. Жун Циан, залитый горячим чаем, был настолько дезориентирован в гневе, что поднял миску со стола и разбил ее о твердую поверхность, чтобы она заткнулась, случайно порезав при этом ладонь. Это послужило бы предупреждающим знаком для умных, но, конечно же, Чжао Ли не была отягощена интеллектом. «Подожди, пока он не сделает меня своей женой, я сделаю твою жизнь…..Ахахах», — закричала она, не в силах закончить предложение. Рука Жун Циана сжала ее горло, его зрачки сверкали, когда он смотрел на ее красное лицо с вздувшимися венами. Ин Те, услышавший женский крик, бросился к нему и стал свидетелем того, как Жун Циан крепко сжал горло Чжао Ли. Боясь, что он может раскрыть свою истинную сущность Чжао Ли, Ин Те стал отговаривать его, потянув за руку. «Отпусти, она того не стоит! Жун Циан, послушай меня! Подумай о У Янге!» — закричал Ин Те, пытаясь убрать руку, крепко сжимавшую Чжао Ли. Его слова, казалось, сработали, Жун Циан ослабил хватку, приходя в себя. Он отпустил её и попятился, озадаченно глядя на свои дрожащие руки. Он никогда раньше не причинял вреда женщине, по крайней мере, в сознании, и никогда не ударил бы женщину, но он не мог контролировать себя. Ин Те разделил их, в то время как У Фан блокировал линию обзора Чжао Ли, думая: «Малыш кузена не должен пачкать глаза этой грязью». Но Чжао Ли не замолчала бы, даже для спасения собственной жизни. Она яростно закашлялась, пытаясь отрегулировать дыхание, и как только к ней вернулось самообладание, она снова принялась за дело. «Как ты посмел поднять на меня свои грязные руки, мой отец закопает тебя заживо, и никто не сможет найти твой гниющий труп!» — завыла она, указывая на него. — Убери от меня свои грязные лапы! теперь она кричала на У Фана. Она, спотыкаясь, вышла из особняка Примулы, ее лицо было искажено следами удушения на горле. Ей хотелось сохранять жалкое выражение лица достаточно долго, чтобы отец заметил это и что-то сделал. Во всей этой суматохе не хватало одного главного героя, У Янге был занят изучением рисунков колец, которые набросал ювелир, приглашённый в поместье. Все рисунки были интригующими, но он хотел, чтобы один из них стал символом его привязанности к Жун Циану, а также вселял страх в сердце любого, кто имел наглость приблизиться к нему. «Сделайте его разноцветным с лазурным драконом, а остальную часть кольца сделайте из черного вольфрама, — сказал он, указывая на один из рисунков, — добавьте несколько рисунков пламени, но вставьте туда буквы моего имени. По краю кольцо должно быть инкрустировано бриллиантами, в нем должно быть не менее сотни бриллиантов. Также сделайте простую черную цепочку, чтобы он мог носить его как кулон». Ювелир был ошарашен своеобразными пожеланиями принца, ему оставалось только внести предложение. «Ваше Высочество, вольфрам не стоит столько, сколько золото. Не лучше ли использовать золото?» У Янге взглянул на него ледяным взглядом, достаточно подавляющим, чтобы заставить ювелира замолчать: «Бриллианты компенсируют это. Вы можете сделать это к концу дня?» — спросил он, подписав необходимые документы для резерва. Человек, перепуганный до потери сознания, кланялся ему в холодном поту. «Ваше Высочество, этот человек недостаточно квалифицирован, чтобы сделать это за такой промежуток времени». Разочарованный У Янге сказал: «Сколько времени это займет?» Он действительно хотел отдать его Жун Циану сейчас, если бы мог, но, похоже, ему придется подождать. — Два-два, ваше высочество, — пробормотал он, подняв два пальца. Предполагая, что он имел в виду дни, У Янге улыбнулся, но вскоре ювелир понял, что его неправильно поняли, и уточнил: «Недели, Ваше Высочество». Как и ожидалось, У Янге нахмурился и скомандовал: «Одна неделя в городе Нуванг. Если ты не закончишь к тому времени, ты потеряешь голову! Если император или императрица узнают, ты тоже потеряешь голову». Пока он мучил ювелира, чтобы тот всё сделал вовремя, в дверь резко постучали, и Ин Те сказала что-то невнятное, как будто боялся ему что-то сказать. У Янге открыл дверь, и все, что он услышал, было «Жун Циан». Даже не дожидаясь, чтобы услышать остальное, он помчался в свою комнату быстро, как молния, только чтобы найти Жун Циана с налитыми кровью слезами глазами, его руки дрожали, на правой ладони была засохшая кровавая полоса. Суетливый слуга дезинфицировал его рану, стараясь не причинить ему вреда, но в результате он делал это неправильно. У Янге оттолкнул слугу в сторону и присел на корточки лицом к Жун Циану, заботясь о нём самостоятельно. Ин Те выгнал всех, в том числе и себя, дав им место, поскольку он тайно молился, чтобы они все не получили нагоняй. У Янге не стал спрашивать, что случилось, он знал, что это связано с Чжао Ли, потому что, когда он ушел, Жун Циан был в полном порядке. Он сел рядом с ним и молча прижал Жун Циана к груди, обнимая его. Жун Циан успокоился, устроившись в объятиях У Янге. Ничто другое не имело значения, кроме этого безмятежного мгновения. Его разум мгновенно успокоился, хотя он все еще чувствовал себя плохо из-за того, что так резко потерял себя. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что доставил неприятности У Янге еще до того, как они официально стали парой. Он был почти уверен, что Чжао Ли откроет свой вульгарный рот и расскажет об этом своей семье, которая, в свою очередь, сообщит об этом императору. «Какой ебанутый способ сообщить семье!» — подумал он, прежде чем заснуть в объятиях У Янге. Пока Жун Циан уютно устроился в спокойной обстановке, семья Чжао точила свои ножи. Чжао Ли со слезами на глазах рассказывала обо всех мучениях, которым ее подверг так называемый слуга Жун Циан. Опуская оскорбления, которые она адресовала ему, теперь речь шла о доброй, нежной девице благородного происхождения, на которую напал жестокий наложник, ревнующий к принцу, который скоро женится. Говорили, что девушку задушили средь бела дня, и спасли только тогда, когда у нее уже был шрам на шее. Такова история о Чжао Ли, девушке в беде, и Жун Циане, злодее, оказавшемся в опале, который сделает все, чтобы сохранить свое положение. Такая нелепая история, рассказанная самой Чжао Ли, уже к ночи была у всех на устах. Чжао Хуан закатывал истерику, как младенец, нуждающийся в смене подгузника, швыряя все подряд, сыпля оскорблениями направо и налево. «Посмотри, что этот слуга сделал с тобой. Кто теперь женится на тебе с этими отметинами на шее? У Янге должен заплатить репарации, я не позволю ему замять это дело!» — в гневе проревел Чжао Хуан. Мадам Чжао была занята лечением шеи своей дочери, пытаясь успокоить мужа. Хотя она казалась безмятежной женщиной, она была худшей среди них. Чжао Хуан был целеустремленным человеком без плана, который делал что-то импульсивно, но мадам Чжао была коварной женщиной типа стервы. «Мой дорогой муж, успокой свои нервы. С этим делом нужно всё сделать так, чтобы мы получили то, что хотим», — сказала она таким сладким тоном, что можно было подумать, что она ангел. Чжао Хуан, наконец, успокоился и спросил: «Что ты предлагаешь делать?» «Пригласите принца, чтобы мы могли извиниться за действия нашей дочери и…» Чжао Хуан грубо прервал свою жену, в то время как Чжао Ли плакала еще громче, как коза, которую посылают на бойню. «Женщина, ты сошла с ума! Зачем мне извиняться, когда они сделали это с Чжао Ли. Посмотри, посмотри на ее шею», — кричал он, указывая на Чжао Ли. Ее младшие сестры, которые были просто зрителями, сочли это забавным, посмеиваясь в углу. «Видишь ли, я еще даже не закончила, а ты уже сорвался. Это просто уловка, чтобы привести его сюда и сесть за один стол с нами. Я помню, ты упоминал, что он не пьет алкоголь, что значит, он к этому непривычен. Я заварю немного своего ромашкового чая, который замаскирует тот безвкусный спирт без запаха, который ты пьешь в последнее время. Когда он напьется, наша дражайшая Чжао Ли сможет расправиться с ним, и таким образом ты проснешься уже свёкром принца. Подходит такой план? Чжао Хуан улыбался от уха до уха, как злодей, Джокер из Бэтмена, и хвалил свою жену за то, что она такая умная. «Подготовьтесь, — сказал он жене и дочерям, сигнализируя слуге, — пошлите приглашение в Особняк Примулы и сделайте его как можно более жалким!»