Prince And His Fool (Boylove)/Принц и его дурак (яой)

Жун Циан остановился, услышав крик У Янге: «Ну и куда ты идешь? Вернись сюда!» увещевательным тоном. Не имея выбора, Жун Циан подошел к столу и сел как можно дальше от них обоих. «Это будет неловко», — подумал он про себя. Видя, как далеко сидит Жун Циан, У Янге не смог смолчать. Это не та картина, которую он себе представлял, когда решил позавтракать со своим маленьким кроликом, Жун Циана пришлось поправить. «Садись рядом со мной», — сказал он, не обращая внимания на Чжао Ли, сидевшую за тем же столом. Жун Циан колебался, но вскоре принял решение, когда У Янге продолжил свое предложение, сказав: «Если ты не подойдёшь, я заставлю тебя сесть ко мне на колени. Ты этого хочешь?» В отдалении от них У Фан сидел на крыше и ел орехи, наслаждаясь текущими событиями, происходящими в саду. Прошло много времени с тех пор, как он так развлекался, поэтому он наслаждался этим безмерно. Ин Те, искавший его, присоединился к У Фану и спросил, что он тут делает. «Я наслаждаюсь бесплатным спектаклем», — сказал У Фан, указывая на трех человек, сидящих за столом. Ин Те усмехнулся, бросив в рот несколько орехов: «О, я знаю, что принц по уши влюблён в Жун Циана, а Чжао Ли всё ещё не смирилась. Что в этом такого интересного?» У Фан засмеялся и просветил его: «Значит, ты также знаешь, что Жун Циан любит принца?» Почти подавившись орехами, Ин Те потерял дар речи. Он был наказан за то, что действительно помогал принцу, хотя в то время он не знал, что помогает им. «Этот влюблен в того, но тот не знает, что он тоже нравится другому, — продолжил У Фан, указывая указательным пальцем на принца и Жун Циана, — а эта — всего лишь третья лишняя, которой не стоит быть там, — наконец, указывая на Чжао Ли. «Откуда ты знаешь, что Жун Циан любит принца?» — спросил он, стряхивая пылинки арахиса, оставшиеся на руке. У Фан ответил с лукавой улыбкой: «У меня острое чутье на такие вещи, и поэтому я знаю, что это, — сказал он, указывая на себя и Ин Те, — произойдет в ближайшем будущем». "Да, будет, когда ад замерзнет!" — закричала Ин Те, спрыгнув с крыши с взволнованным лицом. "Бесполезно бороться с этим!" — сказал У Фан, вставая со смеху, но он оступился и скатился с крыши. Он крепко зажмурил глаза, ожидая болезненного падения на землю, но Ин Те поймал его, зажав в своих объятиях. «Видишь, я говорил тебе, что это произойдет», — ответил У Фан, нежно поглаживая голову Ин Те. И снова Ин Те бросил его, как горячую картошку, отругав У Фана, который теперь лежал на земле: «Лучше держись от меня подальше!» прежде чем сердито утопать прочь, как будто его задница была в огне. «Эй, это ты должен держаться от меня подальше. Я занимался своими делами, когда ты появился!» крикнул он вслед Ин Те, потирая ушибленную задницу. Пока у Ин Те и У Фана был странный момент, за завтраком все становилось еще интереснее, а Чжао Ли безостановочно вспоминала прошлое. В любом случае, у них не было ничего общего, о чем можно было бы говорить. Жун Циан собирался вкушать жирные ароматные дары жизни, протягивая свои палочки для еды, чтобы выбрать все, что ему нравилось, но его рука внезапно ударилась о другую пару палочек для еды. «Это не твоя еда, — сказал У Янге со злобной ухмылкой на лице, — вот это для тебя». Девица поставила на стол миску с коричневой, похожей на гадость кашей, пахнущей совсем невкусно. Прежде чем Жун Циан успел возразить, У Янге пояснил. «Я добавил лекарство внутрь, оно поможет тебе выздороветь. Ты должен съесть все это». У Жун Циана, возможно, было страдальческое выражение лица, он чувствовал себя обиженным, но Чжао Ли почувствовала жгучую ревность, разозлившись на них двоих. Она пришла сюда, чтобы возродить отношения с принцем, а не смотреть на их флирт. Едва она подумала, что ещё не все видела, ей стало еще хуже. «У Янге, это выглядит отвратительно. Как я могу это есть?» — заскулил Жун Циан, больше не обращаясь к нему по титулу. Это было только начало семи стадий гнева Чжао Ли. «Давай, просто попробуй», — сказал У Янге, словно пытаясь уговорить его. Это сработало, когда Жун Циан, наконец, сделал глоток, но с трудом проглотил, прежде чем снова пожаловаться: «Это слишком горько. Серьезно, ты наказываешь меня за что-то, потому что это не подходит для употребления человеком». К ужасу Чжао Ли, У Янге взял ту же фарфоровую ложку, которой пользовался Жун Циан, и попробовал кашу. 'Что за чертовщина? Как они могут вот так делить посуду, — кричала она про себя, сжимая кулак под столом до побеления кончиков пальцев, сохраняя при этом натянутую улыбку. У Янге посмотрел на него, улыбаясь, и ответил: «Прекрасный вкус. Доешь кашу, чтобы я был спокоен». Жун Циан поклялся вернуть ему ущерб в десятикратном размере, поскольку он насильно ел горькую кашу по одной ложке за раз под наблюдением У Янге. В настоящее время он боролся с последней ложкой, когда У Янге положил руку на бедро Жун Циана, чтобы подбодрить его. Но то, что началось как невинный жест, переросло в нечто иное, когда У Янге нежно погладил его бедро. Лицо Жун Циана стало ярко-красным, румянец растекся по его щекам, он внезапно почувствовал жар. Даже тупой человек сообразил бы, что делал У Янге, Жун Циан уже понял это прошлой ночью. 'Блядь! Я действительно нравлюсь У Янге», — подумал он, не в силах сдержать улыбку. Чжао Ли могла сказать, что с этими двумя что-то не так, но не могла этого принять и притворялась, что не знает, ожидая идеальной возможности нанести удар. Не в силах больше терпеть, Жун Циан убрал руку У Янге со своего бедра, отводя взгляд, и проглотил последнюю ложку адской каши. Принц уже собирался отомстить, когда слуга сообщил ему о приезде столичного ювелира. Он извинился и улыбнулся Жун Циану как бы говоря «продолжение следует», прежде чем отправиться в кабинет. Столкнувшись с доброй и улыбчивой Чжао Ли, Жун Циан не мог не поздравить ее с тем, что она отличается от другой Чжао Ли из параллельной вселенной. Она была тихой, безмятежной и такой уважительной, что ее можно было принять за ангела, но Жун Циан был слишком наивен. Как только принц исчез, ее когти почти мгновенно показали ее истинное лицо. — Ты его наложник, не так ли, — сказала она резким тоном, и лицо ее исказилось от ярости. Жун Циан чуть не подавился слюной, когда ее слова достигли его уха. «О, вот она, двуличная стерва всегда останется двуличной стервой», — подумал он, качая головой. Не желая иметь с ней дело, Жун Циан встал, чтобы уйти, но Чжао Ли планировала добиться своего. «Посмотри, как много ты о себе думаешь. Ты просто сексуальная рабыня, призванная заботиться о его потребностях, когда ему заблагорассудится. Это все, в чем ты хорош, лежа и принимая то, что он даст. Так что не жди многого, потому что это все, чего ты стоишь, — бормотала она снова и снова.