Prince And His Fool (Boylove)/Принц и его дурак (яой)

У Янге все это показалось забавным, и он тихонько усмехнулся, прежде чем сказать: «Ну, раз уж все улажено, мы должны перейти к тому, почему я здесь. Ты собираешься рассказать мне или мне придется выбить это из тебя?» С неподвижным лицом она откровенно солгала так, что могла убедить кого угодно, кроме У Янге. Ее план был прост: убить Жун Циана, как только У Янге уйдет, и забрать кого-то важного для него, чтобы он мог почувствовать, что она чувствовала, когда умерл У Цинсон. Она исключительно верила, что если бы У Янге остался и послушал императора, приняв титул наследного принца, он бы пережил проклятие смерти и, следовательно, его близнец все еще был бы жив. Пришло время заставить его почувствовать ее боль. «Я не знаю, кого ты имеешь в виду. Я бы посоветовала тебе уйти, раз тебе нечего здесь делать, и не утруждай себя возвращением, тебе здесь не рады», — сказала она пренебрежительно. «Вот почему У Цинсон оставил тебя. Он не хотел, чтобы такие подонки, как ты, пачкали ему глаза, поэтому он покинул твой дворец только с той одеждой, что была на нём. Он рисковал заболеть, только чтобы уйти от тебя, когда я нашел его он почти замерз насмерть, он встретил бы свою судьбу, убегая от тебя. Даже твой отец не мог больше терпеть тебя, тебе пришлось убить его за то, что он пролил свет на твои темные секреты. Ты ...-, — сказал У Янге, прежде чем его прервал чайник, полетевший в его сторону, но попавший в столб. Она швыряла все, до чего могла дотянуться, выкрикивая слова, которые У Янге не удосужился выслушать. Раздраженный, У Янге не стал терпеть ее истерики и послал огненные шары в ее сторону, обжигая руку, которая была занята швырянием вещей, как малышка. — Видите, мой сын хочет меня убить! Весь город узнает, какой у меня кровожадный сын, и отомстит за меня! она кричала как сумасшедшая, ее грудь быстро вздымалась, когда слуги ухаживали за ней. «Тск…», — процедил У Янге, выходя из главного зала, думая: «Если она не хочет сказать мне, где он, тогда я позволю ей вести меня. Как бы она ни злилась сейчас, она может выместить зло только на Жун Циане. Он закрыл глаза и последовал за пламенем во дворце. Он мог видеть что угодно, пока вокруг был горящий факел. Наблюдая сквозь пламя, он увидел разъяренную толпу во главе с его матерью, пересекающую различные лабиринтные проходы, пока не достигла глубокого подземелья, скрытого от посторонних глаз. Ему было бы трудно найти это место, если бы он ушел один. Активировав свое сапфировое пламя, он пошел за ними, чтобы вернуть своего возлюбленного. * * * Жун Циан был прикован в течение нескольких часов, его фонари уже парили в небе, а У Янге еще не появился. Ему стало скучно, и он просто хотел разорвать цепи и уйти оттуда, но он также хотел быть девицей в беде, спасенной прекрасным принцем. В его голове крутился манга-комикс, который звучал так: "О-о, помогите мне, кто-нибудь освободит меня от этих тиранов!" — говорит актер Жун Циан девчачьим голосом, приложив руку ко лбу. Бум! Слышен громкий звук, когда красивый У Янге разбивает его оковы. «О доблестный принц, вы спасли мою бедную душу, и я отдаю вам свое тело, чтобы вы делали все, что вам заблагорассудится, в знак моей признательности», — говорит актер Жун Циан, бросаясь на тело У Янге с жалким видом. Так что принц, не теряя времени, шлепает Жун Циана по заду со звуком Па, наполняющим комнату. «О боже, не здесь злодеи наблюдают за нами», — отвечает актер Жун Циан, весь застенчивый и вызывающий. «Пусть смотрят, я больше не могу сдерживаться», — ответил нетерпеливый принц, прижавшись губами к актеру Жун Циану, который обхватил ногами талию У Янге. Когда манга в голове Жун Циана перешла в рейтинг 18+, прибыла разъяренная толпа и найшла Жун Циана с закрытыми глазами, глупо улыбающегося, как будто в трансе. «Должно быть, я была слишком любезна, вы кажетесь очень довольным. Что ж, я здесь, чтобы исправить это и быть более гостеприимной», — сказала императрица, указывая на тюремного охранника, чтобы он принес ей орудия пыток. 'Блядь! А ведь дела шли так хорошо! — подумал Жун Циан, разочарованно открывая глаза: «Ха, я вижу, императрица привела с собой своих разгневанных деревенских жителей с вилами и огнем, чтобы сжечь ведьму. Аааа, давай, делай, что хочешь, мне все равно стало скучно», — ответил он, нетерпеливо ожидая У Янге. Императрица все еще была озадачена реакцией Жун Циана, она не могла понять, какой туз у него был в рукаве, что он был таким храбрым. Охранник взял железный прут и сунул его в горящие угли, пока он не стал достаточно горячим, к удовольствию императрицы. «Позволь мне начать с того, что я сожгу твоё красивое лицо, лицо куртизанки должно быть сожжено. Лицо, которое привлекло его в первую очередь, — сказала она, ожидая, пока железо достаточно нагреется, — ты соблазнил его этими глазами феникса. Я прожгу дыру в твоих чарующих глазах, чтобы никто больше не мог стать жертвой твоих чар!» Жун Циан усмехнулся, отвечая: «Ну, это еще не решено, кто кого спровоцировал первым, так что было бы несправедливо распинать меня за это», но потом он на мгновение задумался: «О, подождите, вы правы. Я действительно спровоцировал его первым.Я первый спровоцировал его. Я обнимал его всю ночь, и он не мог не влюбиться». Лицо императрицы стало безобразным, на лбу вздулись вены: «Сожги этот мерзкий язык!» — закричала она охраннику, но когда мужчина подошел ближе, железо в одно мгновение стало ледяным. Он был сбит с толку и побежал обратно к углям, боясь, что императрица забьет его до смерти. Но это случилось снова, и на этот раз императрица заметила задержку и начала что-то кричать, но Жун Циан не слушал. Когда императрица выхватила у охранника железный прут и сама бросила его в огонь, Жун Циан смотрел на Чжао Ли, которая пошла к его сумке. Она рылась в его вещах, как вор, доставая духи, которые Жун Циан сделал для У Янге. "Эй! Не смей это трогать!" — закричал он, но Чжао Ли притворилась, что не слышит, завозилась с крышкой, чтобы открыть, ухмыляясь ему, ее глаза насмехались над ним. «Какого хрена! Тск… хорошо, давай!» Она довела его до черты, никому не разрешалось трогать это без разрешения. Веселье закончилось, и ему пришлось воспитывать нескольких хулиганов. «Бля! Разве твоя мать не учила тебя не трогать чужие вещи», — внезапно выругался на неё Жун Циан, его цепи взбесились, как живые. Все были потрясены, но прежде чем они успели среагировать, Жун Циан забрал то, что принадлежало ему, и махнул рукой, излучая мощную силу, которая швырнула Чжао Ли прямо в стену с треском, эхом отдающимся в подземелье. Чжао Хуан звал свою дочь, а мадам Чжао по глупости преследовала преступника с кинжалом. Но и ее постигла та же участь, поскольку остальных раскидало на большое расстояние, их тела были разбросаны по земле. Некоторые мертвы, некоторые парализованы, а другим посчастливилось лишь кашлять кровью. Императрица была в ужасе, её лицо стало мертвецки бледным, указывая на него дрожащими руками она спросила: «Ч-что ты такое?» «Того, с кем не стоит связываться. Думаешь, твоему сыну будет интересен кто-то простой с его-то характером? Это вообще чудо, что он нашел любовь с такой матерью, как ты. Тск… Смотри, что ты заставила меня сделать ... Чжао Ли, если меня бросят, это все твоя вина, я приду, чтобы прикончить тебя, если ты еще не мертва, — сказал он, вскидывая руку, чтобы случайно выпустить свою энергию, из-за которой железные ворота подземелья рухнули на ноги императрицы. «Дерьмо! Я не хотел этого делать», — он удивленно прикрыл рукой рот, пока императрица швыряла проклятия и оскорбления. "Циан!" — крикнул У Янге, подбегая к нему, перепрыгивая через разбросанные по полу тела. — Ты опоздал, — сказал он, отводя взгляд, — иди помоги маме, я правда не нарочно. Императрице помогала королевская гвардия, реагирующая на беспорядок. Их целью было как можно скорее вывезти оттуда императрицу, даже не потрудившись задержать преступника. «У нее много помощников», — сказал он, положив теплую руку на щеку Жун Циана, повернув лицо, чтобы посмотреть на него. «Фонари были прекрасны», — сказал он низким притягательным голосом, его глаза блестели от эмоций. Жун Циан слышал его, но голос принца тонул в стенаниях госпожи Чжао. У Янге выстрелила в нее огненным шаром, попавшим в стену рядом с ней, и нокаутировавшим ее ударной волной: «Можете ли вы все замолчать на секунду!» затем повернулся к Жун Циану с нежной улыбкой: «Я получил твое сообщение». Жун Циан достал свой подарок, нервно закусив нижнюю губу, и задал важный вопрос: «Ян Ян, ты будешь моим парнем? Несмотря на то, что я как бы парализовал твою мать». У Янге открыл нефритовую бутылку, и почти сразу же в атмосферу распространился уникальный аромат. Он любил его, и Жун Циан сделал его специально для него. Вспоминая время, когда Жун Циан делал эти духи, он не мог не задаться вопросом, делал ли он их для него. У Янге улыбнулся, румянец залил его лицо и шею, и ответил: «Мм», кивнув в знак согласия, «но я хочу большего», показывая ему кольцо, свисающее на цепочке, прежде чем надеть его на шею: Все хорошо?" Глаза Жун Циана загорелись от волнения, он любовался красиво сделанным ослепительным кольцом. С ним было покончено, его ноги подкосились от смешанных чувств. У Янге поймал его и заключил в объятия, когда он усмехнулся с лукавой ухмылкой. «Ах!!! Трахни меня! Что значит больше? — подумал Жун Циан, возясь со своим великолепным кольцом. Императрица, которой все еще помогали, видела все это, поскольку это происходило прямо на её глазах. Она была в чрезвычайной ярости, забыв всю свою боль, она бросалась оскорблениями в их адрес. «Ян Ян, ты пытаешься разозлить свою мать до смерти?» — спросил Жун Циан, глядя в ее сторону. У Янге ущипнул его за подбородок и заставил смотреть на себя. «Мм», - ответил он и запланировал нежный, но собственнический поцелуй, обвивая талию Жун Циана, медленно двигаясь вниз, нащупывая задницу мужчины. Жун Циан едва мог дышать, когда их языки переплелись вместе в чувственном танце, испуская тонкий стон. Это побудило У Янге положить другую руку на шею Жун Циана и приблизиться для более глубокого поцелуя. "Бля! Вы двое, просто найдите отдельную комнату!" — закричала Ин Те, наконец-то прибывший после суматохи. Императрица чуть не задохнулась от гнева, потеряв сознание как раз в тот момент, когда произошел поцелуй.