Тарталетка с малиной

Солнце светит прямо в лицо, так что Эрен прикладывает ладонь к глазам, закрывая их от света. Настроение так себе — слишком много проблем с этой стажировкой. Он только разобрался с интернетом в общежитии и кучей документов, а теперь ждёт стипендию и пытается вытрясти из куратора информацию об учёбе. Идти в полупустую комнату совершенно не хочется, уходить далеко от университета и единственной точки с вай-фаем — тоже. Поэтому парень озирается, скользит взглядом по немногочисленным вывескам и замечает знакомое слово — boulangerie. Значит, решено — он идёт пробовать французские булки или как их там? Армин рассказывал ему про какую-то традиционную выпечку, которую он просто обязан попробовать. Эрен вздыхает, вспоминая друга, оставшегося в Штатах, и достаёт из кармана помятую пачку сигарет. Он читал, что во Франции напряжёнка с сигаретами и многие здесь курят самокрутки, но бросать он точно не собирается. Даже Микаса давно перестала возмущаться насчёт этой его привычки, так что как-нибудь потом… Чиркает зажигалкой, прикуривает и лениво щурится в сторону пекарни. Как он будет что-либо заказывать — очень хороший вопрос, но что-нибудь да придумает. Если бы Армин всё-таки поехал с ним, было бы намного проще. У Арлерта откуда-то просто потрясающая способность дипломатично решать проблемы и находить выходы из любой ситуации, да и французский он, в отличие от самого Эрена, знает отлично. Но так уж вышло, что Армин умудрился сломать ногу за две недели до отлёта и отказался от стажировки, оставив его одного. И вот теперь Йегер стоит на перекрёстке, курит и собирается с силами, чтобы купить что-нибудь вкусное. «Ладно, — вздыхает он, — уж поздороваться и сказать спасибо по-французски я смогу». Докурив и выбросив окурок, он переходит дорогу и, глубоко вдохнув, делает шаг к двери. «Соберись, придурок», — говорит он сам себе. В булочной тепло и уютно, пахнет сладостями и сдобой, а на витринах лежит огромное количество сэндвичей, пирожных, тортов и, разумеется, круассанов. Эрен втягивает в себя этот запах и с наслаждением улыбается. — Bonjour monsieur, quelques chose pour vous? — слышит он приятный мужской голос и, повернувшись на звук, сталкивается взглядом с улыбчивым молодым человеком за прилавком. — Э-э… — неуверенно тянет Йегер, паникуя и смущаясь. Вообще-то лет пять назад он очень прилично говорил по-французски. В конце концов, даже несколько раз был здесь по обмену и общался с носителями. Но после поступления в универ французский отошёл на задний план: Эрен увлёкся немецким и даже занялся изучением немецкого современного искусства. И теперь он стоит в пекарне и не может связать двух слов, чтобы банально купить себе еды. «Докатился», — проносится в его голове. — Puis-je vous aider, peut-être? — продолжает улыбаться француз, и Эрен ловит себя на мысли, что ему хочется хорошенько врезать по этому смазливому личику. Парень, на самом деле, симпатичный, возможно, даже в его вкусе, но сейчас Йегера волнует только то, что он не может сосредоточиться. Взглядом пробегается по витринам, изучает названия и цены, в итоге останавливается на аппетитной тарталетке с крупными ягодами малины сверху. Внимательно читает слова на ценнике, мысленно их произносит и, наконец, обращается, к «сладкому французу» (Эрен решил, что будет его так называть). — Une tartelette aux framboises, — неуверенно говорит он и добавляет, — s’il vous plaît. — Très bon choix, monsieur! — парень по ту сторону прилавка ловким движением отправляет одну тарталетку в бумажный пакетик и заворачивает его края. — Trois cinquante. Эрен достаёт из небольшой поясной сумки мешочек с мелочью — в такие моменты он чувствует себя немецким пенсионером на отдыхе — и отсчитывает нужную сумму. Ему пока сложно привыкнуть к новой валюте, и это заставляет его нервничать ещё сильнее. Только он протягивает руку с монетами, как продавец вновь одаривает его обворожительной улыбкой и указывает на автомат перед ним. — Veuillez déposer des pièces ici. Йегер хмурится и по одной бросает монетки, а француз пододвигает к нему пакетик с пирожным. — Enchanté! Bonne journée, monsieur. Au revoir, — скороговоркой выдаёт он, в очередной раз вызывая у Эрена приступ паники. — Merci… Merci beaucoup, au revoir, — тихо лепечет он и быстро выходит на улицу, надеясь, что «мистер-сладкая-улыбка» не заметил, как он покраснел.

***

— Ну что, как там Франция? — весело спрашивает Армин, тряся головой с мокрыми светлыми волосами. Эрен лишь неопределённо дёргает плечами и с явным удовольствием кусает тарталетку. — Ты эти пирожные каждый день ешь, что ли? Вечно их вижу в кадре, — смеётся друг. — Мхм, — бурчит он, жуя свежие ягоды, — они пфофто офифенные! Арлерт фыркает от смеха и, увидев недовольное лицо Эрена, сразу же поднимает руки, всем своим видом говоря — «Окей, я сдаюсь». — Не боишься, что вернёшься домой шариком? Ты мне недавно жаловался, что без тренировок остался, а сам хомячишь булочки. — Мне фе надо фпрафляться фо фтреффом, — отвечает Йегер с набитым ртом, вызывая новый приступ хохота у Армина. — Боже, Эрен, пожалуйста, доешь сначала, иначе я не выдержу! Ты реально похож на хомяка, ой! — парень вскрикивает, и на экране мелькает то его рука, то нога, то часть стены, — чёрт! Я даже телефон уронил от смеха! Эрен послушно молчит, наслаждаясь тарталеткой и думая о том, что зря не купил несколько. Хотя Армин, конечно, прав: если он не прекратит постоянно есть сладкое, то все его труды в зале окажутся напрасны. — Я всё, — наконец говорит он и вытирает рот рукой, убирает крошки. — Отлично! Ну так что за стресс ты заедаешь на этот раз? — А… — отмахивается Йегер, — мне этот хрен не отвечает уже неделю, придётся завтра к нему идти. — Месье Мэйяр? — уточняет Армин. — А в чём проблема? — Пытаюсь узнать, какие курсы я могу посещать, а какие нет. Зачем я вообще на это всё согласился, — вздыхает парень и откидывается на спинку стула. — Если бы ты был со мной, было бы куда веселее и проще. — Зато найдёшь новых друзей, посмотришь страну… — Ой, — закатывает он глаза, — только не начинай говорить, как Микаса. Они с мамой мне уже все уши прожужжали этими «новыми друзьями». Меня старые вполне устраивают, к тому же, какой смысл в этих друзьях, если они на другом конце планеты? — Культурный обмен и приятный опыт, — с умным видом поднимает вверх указательный палец Арлерт. — Не, спасибо, у меня ещё два сезона сериала. — Ты неисправим, Эрен! — Ага. Лучше расскажи, как у вас дела?

***

Эрен ходит в эту пекарню каждый день. Покупает пончики, круассаны с начинкой и без, пан-о-шоколя, багеты и неизменные тарталетки с малиной. Французская выпечка действительно ему нравится, в отличие от языка, с которым он буквально воюет. Конечно, делать заказы в булочной ему намного проще после двух месяцев пребывания здесь, но прогресс идёт крайне медленно. В то же время Йегер встретил в студенческой резиденции компанию из Университета Людвига-Максимилиана, и теперь по большей части общался с ними посредством немецкого. Друзьями он не особо обзавёлся, да и ему это не нужно. Эрен убеждён, что нет никакого смысла в том, чтобы искать какие-то новые знакомства, когда ты в стране всего на несколько месяцев. Дальше ваши пути разойдутся, вы перестанете общаться и останутся только воспоминания и тоска. Он уже проходил через нечто подобное, когда ездил по обмену, и больше не хочет. Тем не менее, у него появляются традиции и даже рутина. Поход в булочную после занятий — один из его ежедневных ритуалов, он позволяет себе его пропустить лишь по выходным, если едет в центр Парижа, чтобы прогуляться по музеям, достопримечательностям или магазинам. А «сладкий француз» — часть этой рутины. Эрен уже успел узнать, что его зовут Жан (самое французское имя в мире), но в мыслях продолжал его звать «сладким» и не то чтобы это не устраивало его. Жан частенько оказывается за прилавком, когда он заходит, и каждый раз одаривает Йегера своей самой очаровательной улыбкой. Он бесит Эрена. Очень сильно бесит. Бесит тем, что красивый и обаятельный, тем, что говорит на чёртовом французском, тем, что нравится ему, тем, что он расстраивается, когда вместо Жана встречает в пекарне его сменщика, Марко. Несколько раз он просил перейти на английский — он успел понять, что в Париже большинство всё-таки худо-бедно говорит на его родном языке, — но в ответ получал лишь грустное покачивание головой и зубодробильные французские фразочки, смысл которых от него иногда ускользал. Хотя, на самом деле, понимает он практически всё, а вот нормально говорить и быстро реагировать получается намного сложнее. — Bonjour monsieur! Pour vous, comme d'habitude, une tartelette aux framboises? Ou voulez-vous goûter quelques chose d’autre? — сразу после задорного перезвона колокольчика доносится до Эрена весёлый щебет. Жан. Даже если не видеть, кто за прилавком, и не различать голоса, можно определить просто по речи. Марко, завидев его, всегда старается говорить медленнее и проще, видимо, уже понял, что Эрен — иностранец и общение ему даётся тяжело. А вот его приятель «сладкий француз», наоборот, будто специально начинает болтать и с обаятельной улыбкой наблюдать, как Йегер теряется, волнуется и бормочет что-то в ответ.

***

— Прикурить не найдётся? — чуть выше уха раздаётся насмешливый голос. Очень знакомый голос. Эрен поворачивается и почти вскрикивает от удивления: перед ним стоит Жан, уже без привычного фартука, в чёрной футболке и кожаной куртке, с самокруткой в зубах. Парень выжидающе смотрит на него, пока Йегер наконец-то не достаёт из кармана зажигалку и не протягивает её, щёлкая колёсиком. Француз затягивается, смотрит куда-то вдаль, и лишь в этот момент до Эрена доходит — Жан говорит с ним… По-английски! — Значит, английский ты всё-таки знаешь… — задумчиво и слегка раздражённо говорит он. — Ага. — И какого хрена тогда? Я же спрашивал про английский! — он вскидывает сжатые кулаки, но через секунду опускает их, не решаясь начинать драку. — Тш, не ори, — ухмыляется Жан, — во-первых, ты очаровательно смешно нервничаешь, во-вторых, мы во Франции! — он взмахивает руками, словно это должно всё объяснить. — Политика булочной. — Говорить только по-французски? — Ага, маленькая месть англичанам. — Я американец. — А какая разница? Эрен вздыхает. Он думает, зачем продолжает стоять здесь, если давно докурил сигарету, но уйти не решается. — Давай сходим куда-нибудь? — вдруг спрашивает Жан, рассматривая его сверху донизу своими карими глазами. Это предложение вызывает у Эрена целую кучу противоречий, и он не уверен, что хочет разбираться хотя бы с одним из них. — Мне тут осталось всего два месяца, а потом я уеду, — отвечает он. — И? — Какой смысл? Взгляд Жана становится непонимающим, он недолго обдумывает слова Эрена, а затем говорит. — Возможно, ты забыл, что мы во Франции, а я — француз. У нас с этим намного проще, — он улыбается, — да и смысл в том, чтобы получать удовольствие от этой жизни. Парень выдыхает дым, смотрит на него, хитро сощурившись, и тушит окурок о выступ на стене, а затем лёгким щелчком отправляет его в урну. — Ладно, мне пора. — Ага… Ну, пока? — неуверенно говорит Йегер и поднимает руку, чтобы помахать ей. Но Жан просто немного наклоняется и легко целует его в щеку, мягко щекоча кожу дыханием. — Au revoir, mon chéri, — он выпрямляется и добавляет, — если надумаешь, ты знаешь, где меня искать. И уходит, оставляя Эрена наедине с мыслями. Он ещё несколько минут стоит, погружённый в размышления, а затем идёт к общежитию. На следующий день он снова идёт в пекарню и, к своей радости, обнаруживает там Жана. Он полночи провёл, болтая с Армином и обсуждая всю эту затею, и в итоге решился. — Oh, bonjour, chéri, — обворожительно улыбается Жан, поправляя фартук. — Bonjour, une tartalette aux framboises, s’il vous plaît, — Эрен улыбается ему в ответ и, воспользовавшись тем, что они одни, переходит на английский, — ты занят сегодня вечером? — А ты что, решил остаться во Франции? — непринуждённо спрашивает француз, упаковывая пирожное и пробивая его на кассе. — Эм… Нет, — растерянно говорит Йегер. — А какой смысл? — он понимает, что Жан откровенно издевается над ним, повторяя его же слова. Но Эрен лишь пожимает плечами. — Ну так что? — В планах сводить очаровательного американского придурка в бар. — Хм… Звучит неплохо. — Зайди после девяти, окей? — Договорились, — кивает Йегер и привычно бросает монетки в автомат. — Кстати, меня зовут Эрен. — À ce soir, Eren.