Глава 6
8 июня 2022 г. в 22:05
Нил тихо вошел в гостиную и прикрыл зевок рукой.
Он медленно закрыл дверь, чтобы не разбудить Кевина — вероятность этого велика — или Ники. Он обнаружил Эндрю, расхаживающего по гостиной и тяжело дышащего. Его глаза были похожи на твердые осколки янтаря в темноте — много граней всегда отражалось в свете и вызывало удивление, но в данный момент, они скрывали что-то темное глубоко внутри.
— Возвращайся в постель, — проскрежетал Эндрю.
Вместо этого Нил сел в одно из кресел-мешков.
Эндрю раздраженно фыркнул в его сторону и продолжил расхаживать взад-вперед по комнате. Нил наблюдал за ним со спокойным выражением лица, которое скрывало его волнение. Он никогда не видел Эндрю таким беспокойным. Замкнутость, безучастный взгляд, даже безумные улыбки были гораздо больше в его стиле. Но после напряженного сеанса с Аароном в среду Эндрю почти не спал. Он не сказал почему, но Нил знал достаточно, чтобы догадаться, что старые кошмары вернулись в полную силу благодаря тому, что у него невольно отобрали его болезненные секреты и контроль, а так же из-за жестокого обращения с братом, которого он обещал защищать.
Он не знал, как помочь, кроме как предложить свое молчаливое присутствие, внимательное и понимающее, или свои слова и отвлекающие факторы, когда это было необходимо. Это была четвертая ночь подряд, когда Эндрю слишком рано вскакивал с постели, а Нил следовал за ним по пятам. Если это будет что-то вроде предыдущих трех, Нил будет спать на занятиях позже. Он не был уверен, что Эндрю наверстывал упущенное время в течение дня. Почему-то он в этом сомневался.
Его глаза следили за беспокойным движением Эндрю по комнате, и ему хотелось, чтобы он мог сделать больше. Он хотел отвлечь своим телом и ртом, но все в Эндрю кричало: «Не прикасайся ко мне», громко и ясно. Так что Нил развалился в кресле, засунул босые пальцы ног в слишком длинные подолы пижамных штанов, чтобы согреть их, и начал рисовать в своем блокноте. Он знал, что Эндрю кружит по комнате, но это его не отвлекало. Он использовал слабый свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь открытые шторы, чтобы осветить страницу, которую он покрывал маленькими набросками. Он никоим образом не был художником, но ему нравилось время от времени рисовать за пределами привычных лисьих лап.
Он усеял страницу зарисовками вещей, которые значили для него больше всего. Сигарета догорела наполовину, дым спиралью вырывался наружу и переплетался с прядями волос его матери, ее лицо было отвернуто. Ее точные черты были размыты в его наброске и памяти — гораздо четче были видны ее руки, обхватившие пистолет и испачканные кровью. Он стиснул зубы и растушевал впадины на костяшках ее пальцев, горько-сладкое прощание, и передвинул карандаш, чтобы нарисовать еще одну пару рук прямо рядом с ними. Квадратные, широкие, толстые пальцы и обкусанные ногти. Ушибленные костяшки и тонкие вены, достаточно сильные и нежные, чтобы удержать его сердце. Ракетка экси, прислоненная к шлему с десятым номером, выкрашенная в яркий цвет. Его брелок для ключей, что становился все тяжелее и тяжелее. Узор на простынях Эндрю в доме в Колумбии плавно перетек в дымящуюся чашку кофе и следы шин автомобиля, купленного на кровавые деньги. Маленькая игрушка, в шутку купленная для него Ники, которая теперь жила в надежном месте в его шкафу. Шапка, которую Мэтт надел ему на голову в холодный день и так и не попросил вернуть. Улыбка Дэн и маффин, которым они когда-то делились. Бандана, которая удерживала его волосы на корте. Ножи Рене и распятие рядом. Губы Элисон выдувают жевательную резинку и иронизируют на одном ровном дыхании. Одна из ручек Аарона, отвратительно пожеванная на конце, так он всегда помечал их как его и они никогда не были украдены по ошибке. Аптечка Эбби и одна из татуировок Ваймака змеились вокруг коробки. Причудливая авторучка Добсон забавно прислонилась к ручке Аарона. В углу он нерешительно набросал то, что помнил о хмуром взгляде Сета, полном огня.
Эндрю подтолкнул ногой другое кресло-мешок поближе к себе и погрузился в него. Нил внимательно посмотрел на него, заметив, что напряжение в его плечах все еще остается, но беспокойная энергия, казалось, на данный момент иссякла.
Эндрю дернул подбородком в сторону блокнота, и Нил протянул его ему. Эндрю некоторое время рассматривал его, затем хмыкнул и закатил глаза.
— Тебе это не нравится? — тихо спросил Нил.
— Мне все равно, — безучастно ответил Эндрю.
— Тогда зачем ты попросил посмотреть?
Эндрю бросил на него равнодушный взгляд и еще глубже забрался в свое кресло. Нил молча обдумывал свои следующие слова в течение добрых нескольких минут, но усталая складка между глазами Эндрю решила за него.
— Ты попросишь дополнительный сеанс на этой неделе?
— Нет, — пробормотал Эндрю. — Я могу прожить одну неделю, не нуждаясь в дополнительных сеансах.
— Но тебе было бы легче, если бы ты это сделал?
— Мне не нужно быть снисходительным к себе. Я могу это вынести.
— Ты не должен этого делать. — ответил Нил. Он смотрел, как руки Эндрю сжимаются и разжимаются на коленях. — Это то, для чего существует Бетси.
Эндрю, казалось, целую вечность пережевывал свои слова, прежде чем выплюнуть их.
— Я и так слишком часто ее использую. Я не буду зависеть ни от кого и ни от чего. Я могу сам с этим справиться.
Нил знал, что предложение себя в качестве замены не принесет ничего хорошего ни одному из них в долгосрочной перспективе, поэтому он держал эту карточку «мученика» при себе. Вместо этого он сказал:
— Я беспокоюсь о тебе.
Глаза Эндрю на мгновение встретились с его глазами.
— Тебе не нужно. Я не хрупкий.
Нил пожал плечами, пытаясь изобразить апатию, которую он мог только притворять.
— Ты можешь сломаться, если тебе это нужно. Потерпеть крушение и упасть на дно. Я все еще буду здесь. Так что не беспокойся о том, чтобы все время держать себя в таком сильном напряжении. Я не убегу.
Губы Эндрю насмешливо скривились, и он протянул руку, чтобы оттолкнуть лицо Нила в сторону, прижав ладонь к его щеке. Его рука на мгновение задержалась, прежде чем он убрал ее обратно. Нил еще глубже откинулся спиной в кресле и положил голову на край, чтобы видеть лицо Эндрю. Он не потрудился скрыть свою зевоту или опущенные глаза. Эндрю смотрел на него в ответ в течение двадцати вдохов.
— Ложись спать, Нил, — тихо пробормотал он. — Со мной все будет в порядке.
— Похоже на мою реплику, — улыбнулся в ответ Нил. — И я бы предпочел остаться здесь. В любом случае, храп Кевина снова становится невыносимым. Мы должны купить ему несколько зажимов для носа на Рождество.
— Если ты заснешь на тренировке, Кевин надерет тебе задницу.
— Верно, — фыркнул Нил. — Это мой план на каждый день.
Отстраненность в глазах Эндрю немного уменьшилась. Нил протянул руку и позволил своей руке зависнуть над рукой Эндрю. Он осторожно кивнул в знак согласия, и
Нил медленно провел пальцами по ребристой линии костяшек и впадинкам между ними. Он делал это легко и плавно, просто изучая его руку, не нажимая и не требуя.
— Я здесь, — пробормотал он. — Я здесь с тобой.
Эндрю повернул запястье Нила и в ответ провел пальцами по его руке. Там, где Нил провел пальцем по острой кости, Эндрю почувствовал, как его ладонь сжалась, мягкая кожа, твердые мышцы и грубые мозоли. Он же исследовал линии ладони, зная шрамы Нила, ощупывая следы. Нил зевнул и наблюдал за медленным движением своих пальцев. Эндрю вдавил тупые ногти в большой палец Нила, изображая полумесяцы, которые тот делал на себе каждый раз, когда сдерживался. Нил смотрел, наблюдая, как маленькие отметины снова исчезают, и согнул пальцы. Он позволил их пальцам слегка переплестись друг с другом, оставляя пространство между ними, не пытаясь удержать или схватить. Суставы их пальцев совпали, и Нил положил большой палец на костяшки пальцев Эндрю.
Эндрю медленно моргнул, глядя на него, и ничего не сказал, но в его глазах было спокойствие, а рука оставалась неподвижной, пальцы распущены, а кончик большого пальца касался ладони Нила.
— Твои руки тоже могут быть нежными, — прошептал Нил. — Ты тоже можешь быть нежным. Я вижу это.
Эндрю закрыл глаза с легкой гримасой, но руки не убрал. Большой палец Эндрю описал крошечную дугу, от которой у Нила защемило в груди. Он вздохнул, пытаясь унять это чувство, но на полпути оно сменилось судорожным зевком.
— А теперь я пойду спать, — пробормотал Эндрю, все еще не открывая глаз. — Ты тоже должен.
— Ты хочешь остаться здесь?
— Мм.
— Со мной?
— Мм.
— О, — улыбнулся Нил, с каждым морганием ему становилось все труднее и труднее держать глаза открытыми. — Доброй ночи.
Эндрю снова погладил его большим пальцем, и Нил уснул, смотря на их руки, осторожно переплетенные между собой.
Он проснулся через пару часов от звука открывающейся двери спальни и Ники, зовущего их обоих, недоумевающего, почему обе их кровати пусты. Его расспросы резко прекратились, и Нил вытянул шею, чтобы увидеть его, щурясь в утреннем свете.
— Извини, — ухмыльнулся Ники, наблюдая за ними обоими. Он прошлепал на кухню подпрыгивающей походкой и с самодовольным выражением на лице. Нил фыркнул и снова повернулся к Эндрю, обнаружив, что тот уже пристально смотрит на него.
— Ты спал? — тихо пробормотал Нил. Он заметил, что их руки все еще были связаны, и Эндрю, казалось, прижался ближе за те несколько часов, что Нил в последний раз был в сознании.
— Немного, — ответил Эндрю.
Нил решил, что это означает, что ему приснился еще один кошмар или неприятный сон, наполненный воспоминаниями, но тот не хотел беспокоить его этим. Он был одновременно польщен и обеспокоен и не знал, как реагировать. Поэтому он обратил свое внимание на их руки и улыбнулся.
— Мне это нравится. Не из-за бессонницы, а из-за этого. — Он сжал ладонь очень слабо, совсем чуть-чуть. — Мы можем как-нибудь повторить это снова?
Эндрю промычал короткий утвердительный ответ.
— Нежный, — прошептал Нил с ухмылкой.
Эндрю закатил глаза и убрал руку, хотя и не без продолжительного поглаживания ладони Нила.
— Вставай, лентяй. Ты опоздаешь на свидание с Элисон.
Нил с трудом приподнялся на ноги — каждый раз, когда они спали в креслах, это немного ослабляло их жесткость и повышало вероятность того, что они попытаются проглотить своего обитателя. Он с легким стоном потянул спину и руки и почувствовал тяжесть взгляда Эндрю.
— Я не знаю, почему ты продолжаешь называть это свиданиями, — улыбнулся Нил через плечо.
— Вы вместе ходите по магазинам, покупаете еду и часами разговариваете, — ответил Эндрю, слегка приподняв бровь, все еще лежа на спине в своем кресле. — Это свидание.
— Может быть, если бы ты пригласил меня на настоящее свидание, я бы лучше понял разницу, — усмехнулся Нил.
— Не будь глупым, — пробормотал Эндрю, его пальцы потянулись, чтобы коснуться поясницы Нила, где его рубашка немного задралась. Он коснулся маленьких ямочек по обеим сторонам копчика Нила и прошелся кончиками пальцев по выступам его тазовых костей и небольшим холмикам позвоночника. Нил улыбнулся про себя и еще немного задрал рубашку, пытаясь скрыть это еще одним потягиванием. Судя по взгляду Эндрю, он был недостаточно хитрым, но тот все равно проследил пальцами вверх за подолом.
Решив, что к черту все эти тонкости, Нил задрал рубашку до плеч, чтобы полностью обнажить спину. Он ухмыльнулся Эндрю и тихо вздохнул, когда тот прижал всю ладонь к его спине, кожа пульсировала теплом в такт биения его сердца. Эндрю провел рукой вверх и вниз, осторожно распределяя тепло по телу и ощущая форму ребер и лопаток. Нилу очень хотелось лечь на живот, чтобы тот мог лучше дотянуться, и он уже собирался это сделать, когда в дверь нетерпеливо постучали.
Ники вышел из кухни, чтобы открыть, и Нил повернулся, пытаясь разглядеть, кто это был. Элисон вошла внутрь без малейшего беспокойства по поводу того, будут ли ей рады в комнате «монстров», и смерила Нила равнодушным взглядом.
— И почему ты еще не одет?
— Доброе утро, Элисон, — улыбнулся в ответ Нил.
Эндрю одернул рубашку Нила обратно и плотнее свернулся калачиком в своем кресле-мешке, тени под его глазами стали более заметными на фоне безупречного образа Элисон. Нил не решался встать.
— Ты будешь в порядке, если я выйду? Я мог бы остаться, — тихо предложил Нил по-русски.
— Иди на свое свидание, — ответил Эндрю на том же языке. — Можешь купить мне что-нибудь, если собираешься вести себя глупо.
— Хорошо, — улыбнулся в ответ Нил по-английски и поднялся на ноги. Элисон он сказал:
— Я на минутку.
Он поспешил одеться, хотя и проявил немного больше осторожности, чем обычно, поскольку знал, что Элисон оденет его сама, если будет недовольна. Кевин продолжал храпеть, не обращая внимания на окружающий мир. Он быстро умыл лицо и беспорядочно расчесал волосы, потратив минуту на то, чтобы потрогать короткую нижнюю часть, которая все еще ощущалась странно под его пальцами. Мгновение он наблюдал за своим отражением, чувствуя знакомый спазм в животе, при виде своих глаз, скул и подбородка, таких резких в зеркале. Затем он порылся в своей маленькой косметичке и выудил карандаш для глаз, который Элисон купила ему в прошлый раз. Его руки были не такими умелыми, как у Элисон, но он был медленным и осторожным, и когда он закончил, стал чертовски меньше похож на Натана.
Он твердо кивнул своему отражению и влез в тяжелые ботинки, которые Эндрю подарил ему на его первую ночь в Колумбии, ему нравилось, что они прибавляли его росту целый дюйм. И он знал из комментариев Элисон и спокойного взгляда Эндрю, не говоря уже о свистках Ники, что они хорошо смотрятся в паре с узкими джинсами и мешковатыми многослойными рубашками.
Он вопросительно поднял брови, глядя на Элисон, когда снова присоединился к ним в гостиной. Она поджала губы и одобрительно улыбнулась.
— Возможно, для тебя еще есть надежда, Джостен.
Нил повернулся к Эндрю, который уже встал и сидел на столе у окна, куря утреннюю сигарету. Нил подошел ближе, а затем еще ближе, когда Эндрю раздвинул ноги, позволяя Нилу встать между ними.
— Как дела? — Нил усмехнулся, довольный своим дополнительным ростом.
— Заткнись, — пробормотал Эндрю, но положил руку ему на бедро.
— Я вернусь позже, — тихо сказал Нил. — Постарайся немного отдохнуть, ладно?
— Перестань, блядь, суетиться.
Нил наклонил голову в отместку и сделал неглубокую затяжку сигаретой, зажатой в его пальцах, задержав дым всего на секунду, прежде чем выпустить его в окно. Это начало больше напоминать ему Эндрю, чем его мать.
— Зараза, — пробормотал Эндрю, но той же рукой потянул подбородок Нила вниз и быстро поцеловал. — Иди.
Нил отступил, чувствуя, как рука Эндрю задержалась на его бедре, пока он не оказался вне досягаемости, и помахал Ники на прощание, когда Элисон вывела его из дома и усадила в свою машину.
К ее чести, Элисон ничего не сказала, пока они не выехали на шоссе.
— Это было неожиданно мило.
— Что?
— Ты и монстр, там. В креслах, с сигаретой и прочим дерьмом. Не знала, что у него есть такая сторона.
Нил нахмурился, глядя на нее.
— Перестань называть его так. Он не монстр — он настоящий человек со своими потребностями, желаниями и страхами, и он изо всех сил старается позволить им существовать, не заталкивая их обратно внутрь. Если бы вы, ребята, не были так увлечены верой в то, что лекарства — это хорошо, вы бы давно это увидели.
— Хорошо, успокойся, — ответила Элисон. — Нет нужды нервничать так рано утром.
— Просто перестань его так называть, — пробормотал Нил. — Я устал это слышать. Ему все равно, а мне нет, ясно?
— Очевидно.
Они просидели в молчании добрых несколько миль. Затем руки Элисон сжались на руле.
— У Сета сегодня день рождения.
Нил почувствовал себя измотанным. Ее грубость вдруг обрела смысл.
— О. И… и ты хочешь провести день со мной?
Ее челюсть сжалась, и она бросила на него тяжелый взгляд, когда они остановились на переходе.
— Да, Нил. Его убил Рико, а не ты. И я не хочу провести день, уклоняясь от сочувствия Дэн и Рене или неуклюжих комментариев Ники о том, что он был не такой уж плохой парень, на самом деле, когда мы все знаем, что всем было наплевать, когда они это услышали.
— Мне было плевать, — тихо признался Нил. — Я действительно ничего не почувствовал. Все еще хочешь провести день со мной?
Ее горло сжалось, а глаза злобно смотрели вперед.
— Ты знал его всего несколько месяцев, и он всегда доставлял тебе неприятности. Я могу принять это. Но другие никогда не пытались узнать его за все годы, что он был здесь. А если и пробовали, то быстро сдавались.
Она снова взглянула в его сторону.
— И я знаю, что ты кое-что понимаешь о том, как это все злит меня. Так что да, я хочу провести этот день с тобой.
Скорбь, болезненная борьба в ее глазах была чем-то, что он хорошо знал. Поэтому он кивнул.
— Хочешь поговорить о нем сегодня?
Она молчала несколько кварталов.
— Да, — тихо сказала она. — Но сначала нам нужно купить новую одежду.
Она затащила его в огромный торговый центр и безошибочно привела в самый дорогой магазин. Он был счастлив держать быстро растущую кучу одежды, которую она сунула ему в руки, и издавал заинтересованные звуки, пока она говорила. Некоторое время она выполняла миссию, чтобы улучшить его чувство стиля, и, когда он увидел себя в зеркале, когда они проходили мимо, он подумал, что, возможно, она немного преуспела. Даже если его одежда была смесью подарков от нее, Эндрю и Ники, он надел ее сам, не посоветовавшись, и ему нравилось то, что он видел. Он больше не исчезал на заднем плане, и хотя это было немного пугающе, это также немного освобождало.
— Пошли, — ухмыльнулась она и зацепила пальцами его воротник, пока они шли в раздевалку. Она сладко уговаривала продавца пустить Нила в женскую примерочную, говоря, что он был ее корзиной для покупок. На удивление это прошло тихо и спокойно, учитывая, что было воскресное утро, а затем она протащила его к себе в кабинку. Он сел на стул и протянул ей одежду, когда она беззастенчиво разделась в нескольких футах от него. В первый раз, когда они сделали это, Нил попытался возразить, задаваясь вопросом, во что она играет, но она схватила его за подбородок и сказала: «Я знаю, что ты не интересуешься мной. Я знаю, что ты не собираешься ничего предпринимать, и я знаю, что тебя не будет волновать то, что ты увидишь. Так что заткнись и дай мне эту юбку».
Через месяц или два ему пришлось признать, что это была приятная близость. Очень отличается от того, чем он делился с Эндрю или даже с Мэттом в их разговорах, но все же приятно знать, что она достаточно доверяет ему, чтобы раздеться до нижнего белья и спросить его мнение о своей одежде, как будто у него есть мнение о моде, которое стоит услышать. Он знал, что Элисон находила это утешительным по своим собственным причинам, будучи раскованной и не стесняясь своего тела, она не маскировала его своей сексуальностью. Он подумал, что, может быть, ему должно быть немного досадно, что она считает его «безопасным», потому что он был так сильно увлечен Эндрю, но он знал, что дело не только в этом. Он знал, что это больше, чем просто странный знакомый с другой ориентацией. Он был другом.
— Это мило, — сказал он, кивнув на ее лифчик, когда она сбросила рубашку. Он был бледно-розовым с узором из голубых ракушек, которые привлекли его внимание гораздо больше, чем ее грудь.
— Правда, не так ли? — Она улыбнулась и поправила одну из лямок. — Рене купила его для меня.
— Мило с ее стороны.
— Очень, — усмехнулась Элисон. — Ей он тоже нравится.
Нил улыбнулся в ответ, наслаждаясь маленькими секретами, которые она ему рассказывала. Если бы он больше интересовался ставками, он знал, что мог бы сорвать большой куш на лакомых кусочках, которые она подсовывала ему во время этих поездок.
— Эндрю нравится подводка для глаз, — ответил он на ее торжествующую ухмылку, зная, что она так же сохранит его секрет.
— Действительно? — поддразнила она.
Он немного покраснел, но не отвел взгляда.
— Что? Ты видела одежду, которую он мне дарит для вечеринок.
— Верно, верно, — засмеялась она. — Никогда не думала, что буду так много знать о его вкусах, но ладно.
Нил закатил глаза и подал платье, которое она выбрала. Она с удовольствием надела его, рассматривая себя в зеркале. Оно было коротким с вырезом на груди, и демонстрировало ее сильные руки и плечи, создавая очень интересный контраст с широким, женственным колокольчиком из ткани, закручивающимся вокруг ее бедер.
— Что ты думаешь?
— Я думаю, это твое, — честно ответил он. — Что за повод?
— Для зимнего банкета, — пожала она плечами. — Не смотри на меня так. И да, сегодня мы купим тебе новый костюм. Ты немного вымахал в плечах и ногах с прошлого года, твой старый уже не подходит.
Нил вздохнул, но знал, что она права, и сделал все, что мог, чтобы помочь ей, пока она примеряла гору одежды. Она отказалась примерно от половины, хотя Нил считал, что она хорошо выглядит во всех из них, и фотографировал для «возможно». Закончив, она села к нему на колени, выхватив телефон.
— Улыбнись, — сказала она ему и нежно поцеловала в щеку, когда вспыхнула камера. Она посмотрела на фотографию и улыбнулась. — О, Нил. Ты выглядишь прелестно.
— Что?
Она показала ему изображение, и он разделил ее улыбку. Он выглядел удивленным, польщенным и расслабленным, чего никогда не видел в своем отражении.
— Опубликую это, — объявила она. — И это также будет висеть на стене — единственная фотография, на которой у нас есть ты, — это та, где вы с Эндрю трахаетесь глазами в аэропорту. Это пустая трата твоего красивого личика.
Нил знал, что лучше не протестовать, и нерешительно обнял ее за талию. Она откинулась на него с мычанием.
— Как ты это опубликуешь?
Она показала ему свой недавно обновленный Instagram с подписью «мой милый малыш Нил пришел со мной за покупками!».
Почти мгновенно ее телефон начал сыпать уведомлениями, когда другие Лисы и довольно много незнакомцев, подписавшихся на ее учетную запись, высказали свое мнение. В основном через смайлики, восклицательные знаки и множество намеков от незнакомцев, которые не знали о Ниле и Эндрю. Она самодовольно ухмыльнулась и ответила на несколько из них, с удовольствием используя Нила в качестве стула.
Нервное тепло расцвело в его груди, когда она прислонилась к нему, он все еще не привык ко всем случайным прикосновениям, которыми его семья наслаждалась друг с другом. Набравшись смелости, он обвил обеими руками ее талию и быстро сжал. Его лицо было довольно горячим, но это было легкомысленное смущение.
Элисон улыбнулась ему и слегка погладила его по волосам.
— Зачем это было, застенчивый мальчик?
— Просто, — пробормотал он, отвлекаясь на ее руку в его волосах. — Это мило, вот и все.
Какое-то время она серьезно рассматривала его, затем вздохнула и нежно поцеловала в лоб.
— Ты такой олененок вне корта, ты знаешь это, верно?
— Спасибо, я надеюсь на это. А на корте?
— Ты громкий самоуверенный ублюдок, который может дать Кевину фору, — сухо ответила она и сделала еще одно селфи с ним, поцеловав его в лоб и оставив след от губной помады. Казалось, она наслаждалась драмой, которую создавала, и несколько минут наблюдала, как та разгорается, прежде чем отложить телефон и встать на ноги.
— Давай, отнесем это на кассу, а тебе выберем новый костюм.
Следующие несколько часов он послушно ходил за ней по пятам, позволив портному снять мерки и оставив более точные детали на усмотрение Элисон, а так же сделал несколько своих покупок, чтобы таскать теперь с собой не только ее пакеты. Она делала их селфи в течение всего дня, к большому восторгу Лис и ее поклонников, и Нил был счастлив, что она наслаждается собой, и охотнее, чем обычно, позволял ей фотографировать его и управлять им, положив руку ему на спину или потянув за бедра или руки. Ее любовь была яркой, властной, неистовой, и он ценил каждое ее мгновение.
Закончив, они забросили пакеты в ее машину и направились в уединенное маленькое кафе, в которое они ходили каждую поездку, где они могли отдохнуть в кабинке с диваном, спрятанной в глубине зала. Нил заказал напитки и легкую закуску для них обоих и позволил ей положить ноги ему на колени, пока они ждали.
— Удивительно, что ты можешь в них ходить, — прокомментировал он, глядя на ее устрашающие туфли на шпильке.
— Ты бы видел, как я бегаю в них, — сказала она со злой ухмылкой.
— Думаю, это ужасно. Ты не боишься, что твои лодыжки сломаются?
— Блядь, пожалуйста, да у меня гораздо больше равновесия и координации, чем у кого-либо, — усмехнулась Элисон и плеснула в него немного своего напитка.
— Хорошо, извини, забыл об этом, — улыбнулся в ответ Нил и терпеливо подождал, пока она сделает еще одно его фото. Она снова показала ему подпись — «Заправка после долгого дня. К вашему сведению, из малыша получилась отличная подставка для ног». Он покачал головой, но положил руки ей на лодыжки. На данный момент он смирился с ее прозвищами.
Когда им принесли еду, они некоторое время молча ели, довольные обществом друг друга. Она закончила раньше него и помешивала свой напиток, наблюдая за другими посетителями, занимающимися своими делами.
— Он мог быть таким мудаком, — тихо сказала она, когда он закончил.
Нил проглотил последний кусочек и отодвинул тарелку, чтобы уделить ей все свое внимание.
— Однако он никогда никому не позволял топтать себя, — продолжила она. — Конечно, он никогда, блядь, не знал, когда остановиться и отложить это на другой день, но мне это всегда нравилось. Все остальные, они просто видели его отношение. Они и не подумали спросить, почему.
— Итак, «почему»? — спросил Нил, серьезно глядя на нее и нежно держа ее лодыжки у себя на коленях.
Она неуверенно улыбнулась в потолок.
— Потому что он отказался быть самим собой на чужих условиях. Люди не хотят думать о таких людях, как Сет, — о людях, которые набрасываются, которые не являются идеальными жертвами, над которыми можно ворковать. Люди с незаживающими ранами, которые не будут перевязаны, потому что мир продолжает ковырять струпья. Люди, которые осмеливаются быть самими собой, несмотря ни на что. Мир хотел вышвырнуть его на обочину и заткнуть ему рот, отрицать, что он когда-либо существовал, отрицать его во всем. Так что он на хрен встал на ноги и заставил их обратить на него внимание.
Нил вспомнил единственный разговор, который у него был с Сетом, о Кевине — его жизнь не стоит больше, чем моя, только потому, что он знаменит.
— Он никогда не терпел никакого дерьма, — продолжала Элисон с яростно гордым взглядом в слезящихся глазах. — Никто не хотел знать, что он хотел сказать, поэтому он кричал это до тех пор, пока это все, хоть кто-нибудь услышит. Он встал на ноги и сказал миру: «Я здесь, посмотри на меня, черт возьми». Он требовал, чтобы его уважали за то, кем он был, и не позволял никому забыть, что он этого не получает. Ему было все равно, что думают все остальные. Он просто хотел жить на своих условиях. Он был придурком, засранцем и фанатиком, и он был далек от совершенства или даже по-настоящему хорош как личность. Но он был настоящим и горел жизнью, и я любила его.
Нил, конечно, мог понять, почему она полюбила его, когда она так говорила. Происходя из семьи, которая отказывала ей во всем, кроме легкомыслия, контролировала каждую минуту ее существования ради бизнеса, запрещала ей принятие каких-либо важных решений… Сет, должно быть, казался солдатом ее сердца, рожденным для одних и тех же сражений на разных полях.
— А иногда я чертовски ненавидела его до глубины души, — призналась она, тяжело сглотнув. — Он никогда не знал, когда остановиться, никогда не знал, когда он просто вел себя как мудак вместо того, чтобы постоять за себя. Он никогда серьезно не говорил о своих проблемах с зависимостью. И иногда я была для него слишком сильной, слишком громкой, слишком властной, слишком похожей на людей, которые всю жизнь говорили ему «нет». Но мы заставили это работать. Мы знали друг друга. Никто другой этого не понял. Никто другой этого никогда не пробовал.
— Мне жаль, — беспомощно пробормотал Нил, наблюдая, как ее глаза наполняются слезами, но она сдерживает их. Он похлопал ее по ногам так нежно, как только умел, и колебался, не зная, что сделать, чтобы облегчить ее горе.
Она шмыгнула носом и сделала долгий судорожный вдох. Затем она перевела свои слишком яркие глаза на Нила.
— Скажи мне, что ты понял, Нил. Пожалуйста, скажи мне, что ты понял.
Нил сжал ее лодыжки.
— Конечно, я понял. Все по-прежнему смотрят на Эндрю так, словно поражены тем, что он не ест младенцев на завтрак. Все думают, что у него в голове такой беспорядок, что он неправильно мыслит, что его реакции ужасны и выходят за рамки дозволенного. И они не всегда идеальны — но кто, черт возьми, идеален? Особенно любой из нас. Он настоящий, сложный человек. Но то, как он мыслит, на самом деле очень просто. Он защищает свою семью, чего бы это ни стоило. Я до сих пор не понимаю, почему людям так трудно это понять.
Нил хмуро посмотрел на свои руки.
— Он так заботится, Элисон. Он не показывает этого так, как можно было бы ожидать, но ему не все равно, что чертовски больно видеть, как он пытается это отрицать, даже самому себе. Он так переполнен чувствами, что боится признать, что они реальны. Его кошмары ужасны, и он скрывает их за непроницаемым лицом, чтобы люди не думали, что он слаб, потому что его всю жизнь били и использовали в своих интересах. Вы все ругаете меня за то, что я говорю, что я в порядке, но он кричал годами, и никто не подумал спросить, в порядке ли он. Он борется каждый день, пытаясь стать лучше, а все вокруг него полны решимости поставить его на колени, потому что он им не нравится. Он тоже Лис, черт возьми, но команда никогда не хочет разгребать дерьмо и помогать. Так что да. Я понимаю.
Они обменялись яростным взглядами — глаза суровые, челюсти стиснуты, плечи трясутся.
— Сет всегда хотел, чтобы мы выиграли, — сказала Элисон. — Он был сыт по горло тем, что все относятся к нам как к шутке. Но он не мог надеяться, что это произойдет, когда мы были сломлены, и он ненавидел Кевина за то, что тот поставил перед нами такую возможность, а затем разорвал нас на части своей критикой.
— Мне жаль, что он не получил того уважения, которое должен был, — ответил Нил и протянул руку, чтобы нежно промокнуть слезы, которые дрожали на ее веках. — Мне жаль, что люди не попробовали его понять. Мне жаль, что тебе приходится нести это. Мне жаль, что тебе больно, Элисон.
Она фыркнула и кивнула один раз. Она позволила ему вытереть слезы, а затем обхватила его пальцы своими и крепко сжала их.
— Спасибо, Нил.
— За что?
Ее улыбка была на несколько оттенков мрачнее обычной, но все равно делала ее похожей на саму себя.
— За то, что ты маленький болтливый засранец, который не затыкается о вещах, которые ему небезразличны. За сегодня. Мне это было нужно.
Она жестом подозвала его ближе, пока они не оказались прижатыми друг к другу, и сделала их селфи, склонив голову на его шею, а ее размазанная тушь и следы подводки для глаз были у всех на виду. «Вспоминая отсутствующих друзей с малышом», — подписала она и опубликовала. Она отключила телефон и убрала его, прежде чем снова посыпались уведомления. Она вздохнула и обняла его за плечи, прижимая к себе.
— Расскажи мне что-нибудь хорошее о своей жизни, Нил.
— Ты имеешь в виду, помимо того, что ты буквально богиня? — мягко поддразнил он, пытаясь подражать ее речи.
Она слегка улыбнулась и взъерошила его волосы.
— Хорошая попытка.
Он подумал об этом и задался вопросом, что можно было бы сказать. Он прикусил губу, чтобы скрыть улыбку, и застенчиво сказал:
— Прошлой ночью мы с Эндрю заснули, держась за руки.
Она смотрела на него в изумлении целую минуту, а затем поцеловала его в нос.
— Ты прекрасный олененок, — улыбнулась она. — Съешь оставшуюся часть моей картошки фри.
Он подчинился и придвинул ее тарелку, пока она играла с его волосами и поправляла макияж. Она осушила оба их стакана газировки и оставила несколько купюр под тарелкой. Она потащила его за руку к машине и выехала на шоссе. Как только они поехали быстрее, и вокруг почти не было других машин, она опустила стекло, глубоко вздохнула и закричала:
— С гребаным днем рождения, и я скучаю по тебе, Сет, черт возьми, Гордон!
Затем она покричала еще немного, пока у нее не перехватило дыхание. Окно вернулось на место, и она спокойно включила радио, ее улыбка была приятной и спокойной.
— Ты — сила природы, — с восхищением сказал Нил.
— Благодаря тебе, малыш, — сладко промурлыкала она в ответ.
Они разделились в общежитии, забрав каждый свои пакеты. Она в последний раз нежно поцеловала его в щеку, прежде чем подтолкнуть к двери.
— Давай, поговори со своим мужчиной.
— Спасибо за сегодняшний день, Элисон.
— В то же время на следующей неделе?
— Конечно.
Она пошевелила пальцами и ушла в свою комнату. Он зашел к себе и бросил пакеты у двери, с любопытством оглядываясь в поисках своих соседей по общежитию. Он нашел Эндрю на кухне, все еще одетого в пижаму и толстовку с капюшоном, хмуро смотрящего на кастрюлю с овсянкой. Время от времени он перемешивал ее деревянной ложкой, и Нил заметил сбоку банку с медом, который растапливался в теплой воде.
— Привет, — мягко сказал Нил и присел на один из табуретов рядом с барной стойкой. Эндрю окинул его взглядом. — Ты хоть немного поспал?
— Нет.
Нил несколько минут смотрел, как он помешивает в кастрюле. Было почти четыре часа дня, определенно слишком поздно для завтрака, но он ничего не сказал. Это было не мороженое, что не могло не радовать.
— У тебя было хорошее свидание?
Нил улыбнулся и потер щеку.
— Да, было весело. Мы немного поговорили о Сете. И у меня для тебя кое-что есть. Если ты не захочешь, возьму себе, но я хотел бы, чтобы ты принял, я сам выбирал для тебя.
— Что это?
— Новая толстовка. Она в синем пакете, если хочешь посмотреть.
Эндрю приподнял бровь и пошел искать пакет. Нил несколько раз перемешивал овсянку, пока тот проводил расследование. Эндрю вернулся в ней и снова принялся за готовку. Нил улыбнулся про себя, наслаждаясь видом Эндрю в дымчато-серо-голубом, а не в безжалостно-черном для разнообразия.
— Спасибо, малыш, — едко пробормотал он.
Нил фыркнул.
— Ники?
— Кричал об этом весь день, пока я не выставил его за дверь. Очевидно, фотографии были очаровательны.
— Так она мне говорит, — улыбнулся Нил. Он потянулся, чтобы осторожно взять Эндрю за рукав. — Тебя раздражает, что я провел с ней весь день?
Эндрю повернулся, чтобы как следует взглянуть на него.
— Нет, — ответил он совершенно спокойно. — Я не хочу монополизировать тебя, ты и так достаточно прилипчивый. Я больше удивлен, что ты позволил ей так себя называть.
— Мне это вроде как нравится, — улыбнулся Нил, с облегчением пожав плечами. — Никто еще не называл меня так раньше. И у нее добрые намерения.
— Тогда это меня не раздражает.
— Хорошо. Почему именно овсянка?
— Это единственное, что я захотел съесть за весь день, — пожал плечами Эндрю. — Лучше, чем ничего.
Нил наблюдал, как он выложил овсянку в большую тарелку и добавил в нее несколько десертных ложек меда. Он ел ее, стоя у стойки рядом с Нилом. Он съел все, хотя у него не было особого аппетита, и, похоже, ему это не нравилось. Это казалось скорее необходимостью, чем желанием.
— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил Нил тихим голосом, как только тарелка оказалась в раковине.
Эндрю долго разглядывал его, затем протянул руку, чтобы коснуться его бедра. Нил в ответ раздвинул ноги, и Эндрю встал между ними. В кои-то веки они были почти на одной высоте, и Нил позволил своим ногам мягко прижаться к ногам Эндрю, чтобы притянуть того ближе, его ботинки стояли на подножке табурета. Эндрю наблюдал за его лицом и провел рукой по его спутанным волосам, уже взлохмаченным Элисон.
— Ненавижу, что ты умеешь спрашивать об этом, — пробормотал Эндрю безликим голосом.
— Мне не нравится видеть, что тебе больно, — ответил Нил тем же тихим тоном. — Я хочу помочь.
Что удивительно, Эндрю не удосужился опровергнуть это заявление. Казалось, он почти рухнул вперед, весь в острых углах и синяках под глазами, пока их лбы не соприкоснулись.
— Мне не нравится быть таким слабым, — почти прорычал он. — Мне не нравится хотеть полагаться на тебя. Мне это не нравится. Мне не нужна твоя помощь.
— Я знаю, — пробормотал Нил и мягко столкнул их носы. — Но ты все равно у меня есть.
Эндрю пробормотал непристойность по-русски, затем наклонил голову, чтобы сократить расстояние и заставить его замолчать единственным эффективным способом, который он нашел. Нил нежно поцеловал его в ответ, осторожничая с каждым касанием губ, чтобы никогда не брать больше, чем ему предлагают. Губы Эндрю были на вкус как мед, и он нашел маленькую каплю, размазанную в уголке его рта, и медленно смахнул ее поцелуем. Эндрю немного потянул его за волосы за это, но Нил только улыбнулся ему.
— Где я могу прикоснуться к тебе?
Эндрю немного откинул голову назад, чтобы поцеловать обнаженную линию горла. Нил старался не сглатывать слишком явно, но со ртом Эндрю на его кадыке это было непросто.
— Только толстовка, — пробормотал он в пульс Нила, звуча немного расстроенным самим собой. — Без кожи.
— Хорошо.
Нил осторожно держался за мешковатые бока толстовки, чуть выше ребер, сжимая в руках только ткань.
— А ты?
— Что захочешь, — пробормотал в ответ Нил. — Мои шрамы тоже в порядке.
Эндрю, казалось, думал об этом, осыпая шею Нила медленными поцелуями с открытым ртом. Он не кусал, не сосал и не метил, довольствуясь, по-видимому, только ощущением. Одна рука крепко держалась за его волосы, а другая потянулась, чтобы задрать рубашку сзади, чтобы снова ощупать его обнаженную спину. Нил бездумно выгнул спину под его рукой и еще больше откидывая голову назад. Их груди соприкоснулись при этом движении, но Эндрю не оттолкнул его. Он продолжал целовать и ласкать его шею и ключицы, пока Нил пытался дышать.
— Ты слишком уязвим, — пробормотал Эндрю, когда Нил вздрогнул.
— Ты моя безопасность, — честно ответил Нил. — Ты мой дом, Эндрю. Мне не нужно защищаться от тебя.
— Заткнись, — прошептал Эндрю и крепче поцеловал его в губы. — Заткнись, заткнись.
Вместо этого Нил сказал ему «я с тобой», сдерживая свои руки, оставляя там, где они были, с расслабленным изгибом спины, с дыханием, которое они разделяли между собой. Он сказал ему это тихим вздохом и влажным шелестом их губ, встречающихся, расходящихся и снова встречающихся в сладком воссоединении. Он сказал ему ровным биением своего сердца и столкновением челюстей и носов. Он сказал ему об этом прикосновениями ко лбу и поцелуями в щеку. Он сказал ему об этом легким царапаньем зубами по небритой со вчерашнего дня щетине, мимолетным прикосновением к старому засосу на шее. Он сказал ему, пока оставался совершенно неподвижным под руками Эндрю, с готовностью и радостью подчиняясь каждому движению его головы или движению позвоночника. Он сказал ему с закрытыми глазами, не нуждаясь в том, чтобы внимательно следить за выходом, когда у него был Эндрю. Он сказал ему своей готовностью оставаться на месте и целоваться, не желая больше ничего, отсутствием стояка, если бы Эндрю коснулся его там. Он сказал ему с прерывистым дыханием и вкусом меда на двоих.
— Ненавижу, что это помогает, — наконец прошептал Эндрю, тайно прижавшись к щеке Нила.
— Мне нравится, что ты можешь так говорить, — выдохнул Нил. Правда за правду. Они целовались до тех пор, пока каждый из них не потерял способность думать, пока все, что имело значение, были прикосновения и уверенность, которую они приносили.
Остаток недели тянулся мучительно медленно для них обоих, так как нужно было заполнить много часов как днем, так и ночью. Они ходили на занятия и старались быть внимательными, выбивались из сил на тренировках (Нил) или делали как можно меньше (Эндрю). Они сидели вместе по вечерам, почти не разговаривая, но нуждаясь в какой-то близости. Аарон слег с гриппом и отпросился с тренировок на несколько дней, поэтому Эндрю впервые за несколько месяцев отправился на терапию по средам в одиночестве. Когда он вернулся, он казался более настоящим и не застрявшим в своей голове, но это продолжалось только до кошмара позже той ночью. Они выкурили две пачки сигарет, но Эндрю не притронулся к виски. Вместо этого он упивался поцелуями Нила, и Нил пробовал все, что знал, чтобы успокоить этого человека, который был так близок к срыву. Нил не предлагал попросить у Бетси снотворное — он знал, что Эндрю больше никогда не согласится на таблетки. Он рисовал, рассказывал истории и погружался в забвение прикосновений, но Эндрю все равно не мог уснуть целую ночь.
Когда наступила пятница, Нил был почти готов послать всех к черту и отвезти Эндрю кататься неизвестно куда, но в тот вечер у них была домашняя игра и значительная разница в очках, которую нужно было отыграть, если они хотели остаться в сезоне.
Вся команда собралась в общей комнате Лисьей норы, чтобы обсудить стратегию за час до первой четверти.
— Нам понадобится локаут и как минимум восемь голов, чтобы пройти дальше, — мрачно сказал Ваймак, оглядывая свою разношерстную команду, которая все еще приспосабливалась к новичкам. Затем он на мгновение посмотрел на Эндрю и выжидающе поднял брови, глядя на Нила. Тот нахмурился в ответ, зная, что все смотрят и ждут, когда он сделает свою «просьбу». Только Рене, казалось, ничего не ждала.
— Да пошли вы все, — пробормотал он, прежде чем повернуться к Эндрю.
Эндрю, как всегда, сидел рядом с ним, их ноги были прижаты друг к другу от бедра до лодыжки. На нем была толстовка с капюшоном, которую купил для него Нил, но его щеки были еще более впалыми, чем обычно, а глаза провалившимися. Остальные должны были заметить его истощение, но никто ничего не сказал. Что ж, Ники пытался, но получил резкий отпор. Рене делала почти то же самое, что и Нил всю неделю, просто составляла ему молчаливую компанию и беспокоилась. Нил наблюдал, как он слегка покачивается на своем месте, испытывая прилив болезненной тревоги. Он выглядел настолько измученным, что Нил удивился бы, если бы тот услышал хоть слово из речи Ваймака.
— Эндрю?
Он тихо пробормотал, желая, чтобы все остальные ушли. Глаза Эндрю медленно сфокусировались на его лице, хотя он все еще был очень далеко. Нил потянулся к его руке и дождался медленного кивка, прежде чем осторожно переплести их пальцы вместе, пытаясь закрепить его. К черту остальных за то, что они молча пялятся. Он перешел на русский, чтобы отгородиться от всех, перескакивая на немецкий, когда не мог найти нужных слов.
—Знаешь, если бы это был мой выбор, ты бы сегодня вообще не играл. Я бы держал тебя на скамейке, пока ты снова не начнешь нормально спать. Но это не мой выбор. Они хотят, чтобы я убедил тебя сделать все возможное и спасти сезон. Я не буду этого просить. Я не собираюсь говорить, что если ты этого не сделаешь, наш сезон закончится, и меня убьют Морияма, потому что теперь это не угроза, и я поклялся, что больше не буду лгать тебе.
Эндрю медленно моргнул, как кошка, отстраненно и бесстрастно. Нил потер их большие пальцы друг о друга.
— Я попрошу тебя просто делать то, что в твоих силах, не причиняя себе вреда. Все, что ты можешь дать, будет достаточно. Как всегда. А когда матч закончится, я отвезу нас в Колумбию, только нас, и ты сможешь для разнообразия спать в своей постели с запертой дверью и без посторонних в комнате. Я лягу на диван, мне все равно. Но сегодня вечером мы выберемся отсюда, и ты поспишь.
Он поднял руку Эндрю и нежно поцеловал его ладонь, не отводя взгляда. Эндрю на мгновение провел кончиками пальцев по щеке Нила, затем убрал руку и встал. Он вышел из комнаты, ни разу не споткнувшись, но Нил заметил, как медленно он двигался.
— Ты только что обменял секс на голы? — спросил Аарон с презрительной усмешкой.
— Нет, — ответил Нил с холодной яростью, нарастающей в его груди, словно пары сухого льда, сочащиеся с его губ. — Секс — это не разменная монета.
Аарон закатил глаза, но у Нила не хватило на него терпения. Он повернулся к остальной команде и продолжил тем же холодным голосом.
— Слушайте внимательно. Вот что произойдет, и я не собираюсь повторяться. Рене будет заменять Эндрю каждую четверть, он будет играть вторую и четвертую. Он, вероятно, не сможет сделать локаут, но он сделает все, что в его силах, и врежет всем в этой комнате за то, что они ожидают чего-то другого. Я устал наблюдать со стороны — пора этой команде двигаться вместе. Он прикрывал вас на корте всякий раз, когда вы нуждались в нем, но ни один из вас никогда не прикрыл его ни на корте, ни за его пределами. Защита, — рявкнул на них Нил, его руки начали трястись от бессильной ярости. Его голос был холоднее арктического ветра. Они отшатнулись от него, но ему было все равно. Он окинул их всех своим осуждающим взглядом и дал им точно понять, с чем они имеют дело.
— Вам нужно собраться с силами. Я видел, как вы полагаетесь на него, чтобы закрыть ворота, позволяя ему исправлять ваши ошибки. Это было неряшливо и ужасно весь сезон, и это прекращается прямо сейчас. Держите линию подальше от ворот и сметайте бульдозером любого нападающего, который попытается приблизиться, независимо от того, кто находится на воротах. Общайтесь друг с другом и не позволяйте им толпиться у ворот, или, клянусь Богом, вы все будете участвовать в марафонах в четыре утра в течение недели.
Он повернулся к своим нападающим.
— Нападайте. Действуйте жестко и быстро и не позволяйте никому сбить вас с толку. Отбивайте в стену и передавайте мне, если вы находитесь в трудном положении. Мы не можем полагаться на защиту, чтобы контролировать разрыв в очках — мы должны действовать жестко с самого начала и не сдаваться. Забивайте мяч быстро, доводите их защитников до отчаяния. Истощите их и опередите. Не берите в голову ни хрена и получайте мяч так, как можете.
Он сделал быстрый вздох, чтобы немного овладеть собой.
— Распасовщики. Держите нас при себе, несмотря ни на что. Пусть защита тонет, если нужно — пора им научиться справляться с давлением самостоятельно. При каждой возможности перемещайте мяч вперед в атаку и блокируйте для нас центр поля.
Он зафиксировал их всех в своем прицеле, останавливаясь на каждом из них взглядом.
— Сегодня никто не выбирает себе темп. Мы все сразу выкладываемся на полную катушку. Первокурсники могут заменить нас каждую четверть и следить за тем, чтобы мы сменялись и отдыхали. Это не наша обычная стратегия, но это то, что мы сделаем, и я не позволю никому утверждать обратное. Первокурсники, если вы не дадите мне всех себя, я всех вас посажу на скамейку запасных. Хочешь играть в нашей команде? Пойди и произведи на меня впечатление сегодня вечером. Нам всем нужно собраться и перестать полагаться на то, что вратарь сотворит чудо. Соберитесь как команда хоть раз в этом сезоне. Будь гребаным Лисом и прикрой свою команду.
Кевин нахмурился и открыл рот, но Нил перебил его.
— Разве я выгляжу так, будто я хотя бы отдаленно придуриваюсь, Кевин? Убери это. Я не услышу этого сегодня вечером.
Кевин закрыл рот со щелчком в тишине комнаты. Первокурсники выглядели бледными и решительными — даже Джек выглядел невольно впечатленным. Аарон нахмурился, но ничего не сказал. Ники кивнул. Мэтт бросил на него понимающий взгляд и начал разминать руки. Рене кивнула, и все намеки на мягкость исчезли. Элисон улыбнулась ему, яростная и гордая, с ответным гневом в глазах. Дэн настороженно встретила его взгляд, а затем улыбнулась.
— Да, капитан.
Это вырвало его из состояния командования, и он моргнул, а затем посмотрел на Ваймака. Ему показалось, что он заметил гордое выражение на лице тренера, прежде чем тот принял свой обычный хмурый вид.
— Вы слышали Джостена. Одевайтесь и начинайте растяжку. Вперед! — рявкнул он, и все, кроме Нила и Аарона, побежали в раздевалку.
Ваймак с интересом оглядел его.
— Что происходит с Миньярдом, что ты прямо сейчас начал вести себя как кэп?
Нил впился ногтями в ладони, чтобы не сделать что-нибудь опрометчивое.
— Он не спал больше трех часов в сутки уже больше недели, — выплюнул он, затем повернулся к Аарону. — Исправь это.
Он прошел мимо другого Миньярда, не обращая внимания на изумленное и обиженное выражение его лица, и переоделся в холодном молчании. Эндрю наблюдал за ним с того места, где он ждал, уже одетый и усталый.
— Что ты сделал? Все выглядят напуганными до усрачки, — спросил Эндрю по-русски.
— Я поделился с ними своим мнением, — ответил Нил и повернулся к нему с праведным гневом, все еще вертевшимся у него на языке. — Я сказал им перестать зависеть от тебя, чтобы спасти свои задницы, и стать настоящей гребаной командой. Ты тоже Лис, и они должны прикрывать твою спину, как мою, как друг друга. И они знают, что я не позволю этому дерьму сойти им с рук сегодня.
— Тебе не нужно было этого делать.
— Я сожгу мир ради тебя, Эндрю, — парировал Нил, снова переходя на английский. — Это ерунда.
Эндрю уставился на него. Нил смотрел прямо на него в течение долгих ударов сердца, пока Эндрю не схватил его за шею и не притянул к себе для обжигающего, болезненного поцелуя, в котором были огонь, отчаяние, зубы и яростная потребность. Это было похоже на жизнь и смерть и на обещания будущего, которые ни один из них никогда не нарушит.
— И все думают, что Эндрю страшный, — пробормотал Мэтт. Нил поднял средний палец в его сторону и оторвался от поцелуя только тогда, когда у него начала кружиться голова. Он прислонился лбом к Эндрю и встретился с ним взглядом — ясным, спокойным и умиротворенным впервые за неделю. Эндрю соприкоснулся их носами на секунду, едва заметное прикосновение, а затем отпустил его.
В раздевалке было тихо, пока все не переоделись. Нил чувствовал взгляд Аарона между лопатками, словно красную точку прицела винтовки.
После того, как матч был выигран — пятнадцать к трем, Лисы уверенно шли вперед в сезоне, а толпа и комментаторы сходили с ума — Дэн обняла Нила за плечи по пути на встречу с прессой.
— Хорошая работа, кэп, — устало ухмыльнулась она.
— Я не хотел посягать на твой авторитет, — извинился он, прислонившись к ней спиной. Его ноги тряслись так сильно, что он едва мог ходить, а плечи болели от восьми голов, которые он забил, и от того, что его всю игру останавливали и сбивали.
— Нет, нет, все в порядке, — заверила она его. — Тебе нужно привыкнуть контролировать этих нарушителей, лучше начать раньше, чем позже. Я горжусь тобой, Нил. В следующем году ты станешь отличным капитаном.
— Спасибо, Дэн, — ответил он, и его горло внезапно сжалось. Она со смехом взъерошила его мокрые от пота волосы и подтолкнула вперед в центр, когда репортеры выстроились в очередь.
Когда это было сделано и он принял душ, Нил собирался закрыть свой шкафчик, когда Аарон объявил о своем присутствии. Он проигнорировал Нила и вместо этого посмотрел на своего близнеца.
— Я не должен был говорить такие вещи на нашем последнем сеансе, — сказал он совершенно бесстрастным голосом. Его горло пересохло, несмотря на его попытки казаться невозмутимым. — Я был неправ.
Возможно, Аарон ожидал, что его проигнорируют, потому что он выглядел удивленным, когда Эндрю ответил. Нил не был — обмен мог быть только равным.
— Я не должен был бить тебя или приставлять к тебе нож. — Он поморщился и сделал еще шаг вперед. — Дрейк не был твоей ошибкой. Отпусти это.
С лица Аарона исчезли все краски. Он мрачно повторил выражение лица Эндрю.
— Ты защитил меня от мамы.
Они смотрели друг на друга, словно не зная, что делать с внезапно ставшей более ровной почвой между ними. Они так долго существовали в болезненном противостоянии. И они ни в коем случае не были равны, но они были намного ближе к этому, чем раньше. Аарон отвернулся первым и поспешил в ожидающие объятия Кейтлин. Глаза Эндрю следили за каждым шагом брата, пока тот не скрылся из виду.
Нил осторожно сжал пальцами рукав Эндрю.
— Я поведу, — тихо предложил он.
Когда они добрались до дома в Колумбии, Эндрю молча поднялся наверх и скинул обувь. Нил неуверенно завис за дверью.
— Где ты хочешь, чтобы я спал?
Эндрю остановился, снимая рубашку, рассматривая аккуратно заправленные простыни. Они чаще всего делили постель в Колумбии, хотя Нил старался никогда не принимать это как должное.
— Пока здесь, — сказал Эндрю тихим, грубым голосом. — Но тебе, возможно, придется уйти позже.
— Это нормально. — Нил улыбнулся и тоже переоделся. Он забрался под одеяло и наблюдал, как Эндрю запер дверь спальни, проверил ее, покрутив ручку, и перелез через него на свое место у стены.
Они лежали на боку лицом друг к другу, слегка соприкасаясь лбами. Они тихо дышали, изнеможение давило на кости обоих. Нил зевнул и улыбнулся. Он не помнил, как закрыл глаза или заснул, но когда он проснулся, то увидел полуденный солнечный свет и услышал пение птиц. Он проснулся и увидел спящее лицо Эндрю, расслабленное и спокойное, уткнувшееся в подушку Нила у его плеча. Он проснулся от руки, сжимавшей его рубашку, и от облегчения, достаточно сильного, чтобы заставить его задрожать.
Он проснулся дома, в безопасности, без кошмаров.