Рожденный в опилках

— Где я? — подумал мальчик, приподнимаясь на локтях и слыша, как спящая рядом с ним лошадь громко кряхтит. Но тот даже не посмотрел на животное и тихонечко встал с соломы, которая впилась в маленькие ручки Джея. Он отряхнул от себя солому и, держась за деревянную калитку, встал на цыпочках, осматривая помещения. В шатре было совсем тихо, и только гул с улицы говорил о том, что уже утро. Джей совсем забыл, что вчера убежал от отца в шатер с лошадьми, он помнил, что тот не очень любит животных, из-за чего никогда не ходил в это место. Голос людей стал слышен четче и, уловив знакомый тон, Джей спрятался за лошадкой.  — А я ему говорю: смени грим, улыбнись — и вот уже вылитый клоун! А он мне всё: папа, но я хочу так. — Низкий мужчина в белом узорчатым костюмом клоуна и с ярким гримом зашёл в шатер, ярко жестикулируя руками. Впереди шёл ещё один мужчина, только выше ростом, в белой мятой рубашке и в грязных коричневых штанах. Он курил сигарету, слушая своего собеседника, который уже тысячу раз повторял одно и тоже, изо дня в день, и хоть ситуации были разные, поведения сына оставалось неизменным.  — Забей на него. Гэри, дети ничего не понимают в цирке. Когда Джей вырастет, он забросит это дело, пойдет своим путём и даже открытку тебе не пришлёт.  — Ричард, не говори так. Мой прадед был циркачом, мой отец был циркачом, и я теперь работаю в цирке. Джей знает, что в наших жилах течёт только цирковая кровь! Я уверен: он вырастет и все поймёт. Мужчина спорить не стал и прошёл к самому концу шатра, где как раз, затаив дыхание, лежал мальчик зажимая рот и нос рукой, чтобы его не заметили. Свернувшись в клубок, он, прижимался к лошади, пытался стать с ней одним целым. Ричард открыл калитку и увидел рыжую макушку мальчика. Хмыкнув, он повернул голову к Гэри и сказал:  — Тут твой сынишка спрятался.  — Джей?  — А кто ещё. Ричард проходит вперёд и будит лошадь. Она встала не сразу, давая мальчику время встать. Лошадь бьёт копытами по земле и фырчит. Джей трёт глаза, и выходя к отцу виновато опускает голову, пока Гэри, сложив руки на бока, сердито смотрит на него и ждёт объяснений. Ричард гладит лошадь и даёт кусочек сахара, краем глаза наблюдая за действиями мальца:как тот будет оправдываться перед отцом? Их перепалки всегда были интересы конюху. Джей водит носком туфлей по пыльной земле, сложив руки в карманы и не поднимая на отца глаз, бормочет себе под нос извинения. Гэри — отец мальчика, трёт переносицу, размазывая только что сделанный грим по лицу, и задаёт один вопрос.  — Джей, ты хочешь уйти из семьи? Мальчик пожимает плечами и улыбается, так, чтобы его улыбку не заметили, смотрит на солнышко, которое он только что вычертил на песке. Что такое семья? Это люди, которые близки тебе больше, чем друзья. Это те люди, родные души, которые смогут поддержать тебя в трудную минуту. Это те люди, с которыми ты связан крепкими доверительными узами. Это те члены общества, которые могут обидеть тебя сильнее, чем какой-нибудь соседский мальчик, за которым не следят родители. Понятие семья довольно многогранно и порой кажется, что мы не знаем, что такое семья. Джей не знал, что такое семья, он никогда не ощущал себя значимым в этом большом коллективе, где все друг для друга братья и сестры, мамы и папы. Самым близким человеком являлся отец, и тот постоянно подвергался сомнениям насчёт родства. Ему всего десять, но его уже заставляют определиться с выбором семьи. Джей прекратил рисовать рожицу носком и, подняв голову, ответил.  — Нет. Извини. Мужчина вздыхает и чешет раздраженную от грима щеку, спрашивая сына:  — Ты занимался сегодня? Только честно. Джей, пойми, я хочу, чтобы ты достиг успехов и уже через месяц выступал. Не хочешь быть клоуном — я пойму, только выбери себе дело достойнее, чем уход за конями. Не в обиду, Ричард, я ценю твою работу.  — Да все нормально, — ответил конюх, глядя на отца и сына.  — Джей, — Гэри снова вернул своё внимание к сыну.  — Я не занимался. Нет. Я хочу стать как ты, правда.  — Джей, не расстраивай меня и иди заниматься с другими ребятами.  — Хорошо, пап. Джей прошёл мимо отца и вышел из палатки. Ричард повернулся к лошадке и провел по мягкой гриве. Он так же не ощущал себя частью этой большой семьи. Все друг другу чужие и все, что их связывает — это цирк и представления. Разве это и есть семья? Гэри вытер испачканные руки о штаны, и теперь они стали ещё белее, чем были. Он подождал пока топот детских ножек стихнет, и он сможет поговорить об этом с Ричардом. Подбрасывая цветные мячики вверх, успеваешь только увидеть как они стремительно тянутся к земле, но в тоже время будто специально обходя маленькие, детские ручки. Джей поднимает их и снова подкидывает вверх, один из них отбивая рукой. Второй мячик летит вниз и катится в сторону. Вспотевшей рукой он ловит предмет и, хмурясь, глядя на мяч, пинает ногой, шипя, проговаривая ругательства. Немного успокоившись, мальчик бежит за укатившимся предметом. Все эти тренировки были не под силу Джею, от чего он постоянно находился в минусе. Стоявшие же рядом мальчики в гимнастических костюмах всегда находились в плюсе. Они стоят неподалеку, подбрасывая миниатюрную девочку в грязном белом платье наверх, друг к другу. Та летела так красиво и изящно, что подол ее платья никогда не поднимался выше коленных чашечек, что были поцарапаны во время игры с бездомным котом. Они все младше Джея и уже выступали на арене. Если бы у них были родители, они наверняка бы гордились ими. Взяв мяч, Джей идёт обратно к своему месту и садится на песок, облокотившись о деревянный столб. Его губы поджаты, а глаза стали цветом тёплой травы, когда на них после дождя остаются капли воды. Джей был готов заплакать прямо сейчас, но сдерживался. Он так хотел порадовать отца и выучить простенький трюк. Правда, все говорят что он даже слишком простой. Но он не мог даже двух мячей удержать воздухе! У взрослых всё просто — подкинул два мяча, поймал. Снова кинул и так по кругу. Кажется, что это длится бесконечно, пока руки жонглера не вспотеют, и мячики, поскользнувшись на мокрых ладошках, словно неумелый ребенок на льду, скатятся вниз. Сейчас Джей чувствовал себя как те пластмассовые мячи, которые упали на песок, и их никто не собирается поднимать. Они так и будут лежать там до следующей тренировки. Так и Джей, о котором вспоминают лишь тогда, когда его отцу нужно выступать с ним. Но Джей ничего не может. Точнее может — ронять мячи и спать в палатке. Наблюдая издалека за ребятами, ему становилось всё труднее сдерживать свой гнев и чувство несправедливости. Потому, чтобы хоть как-то заглушить сильные эмоции, он бессознательно начал кусать уже и без того кровоточащие, обветренные губы — Почему они лучше меня? Почему я, принадлежащий с рождения цирку, не обладаю такими способностями, как они? Так ведь нечестно! Верно цирк это не место, хороших эмоций, а котел с крокодилами, борющимися за место сверху,— шептал себе под нос Джей. Неожиданно его безрадостные мысли прервали: — Да, ты прав Джей. Мы лучше тебя. Сколько тебе? Десять? В десять лет дети уже ножи метают, а ты возишься с детскими шариками. Голос раздался из-за спины. Это был мальчик восьми лет в обтягивающем разноцветном костюме с узорами ромба. Весь его купальник был испачкан в песке, но не это привлекало внимание. Несмотря на его, явно высокую самооценку, у него пухлое лицо, с таким же пухлым, так называемым "картофельным" носом, из-за которого мальнькие, невыразительные глаза совсем не привлекали внимание. Губы в некоторых местах кровоточили. Верно, он с кем-то подрался. Наверняка получил за свой бескостный язык. Мальчик смотрел свысока на Джея и ухмылялся. — Этот сын клоуна ничего не умеет, кроме как сидеть в конюшне и спать целыми днями, пока мы каждый день изнуряем свои тела тренировками и только ночью можем отдыхать. — его мерзкая ухмылка стала ещё шире. Стоявшая рядом девочка хихикнула и совсем без злобы выдала: — Джею четыре года, он маленький мальчик.— Мне десять! И когда я вырасту, я уйду из цирка и буду жить лучше, чем вы! У меня будет семья больше, чем у этого проклятого цирка! Джей встал и топнул ногой на последнем слове. Эти слова никто не должен был слышать, кроме самого Джея, но все же... это услышали все. Девочка охнула и побежала всё рассказывать сестре. — Больше? Больше? Да ты должен быть благодарен за то, что ты здесь живёшь! Твой отец любит тебя в сто раз больше, чем нас! И все, что ты хочешь сказать нам, это «я найду новую семью»? Джей, да ты эгоист. Мальчик, ранее подначивавший его, толкнул Джея. А тот, не удержав равновесия, упал на землю, стукнувшись обо что-то головой. Мальчик, щуря глаза и поджав губы, ушёл прочь к своему брату. Который так и стоял вдалеке, дожидаясь его. Джей смотрел вверх, прямо на красных купол в белую полоску. Весь шатер держался лишь на деревянных столбах и колышках. Пару слезинок все же скатились по лицу. Майкл и Лиза все расскажут старшим, а взрослые доложат отцу, и тогда он поймёт, что его любимый сын совсем не дорожит тем, что имеет. Отец разочаруется в собственном сыне и больше не когда не захочет его видеть. И все, что останется ему делать — это уйти из его жизни. Оставить цирк и семью. Коснувшись головы, там, где он стукнулся, Джей увидел след красной жидкости — крови. А он только вчера голову помыл, теперь же она снова грязная, вдобавок липкая. Джей поднялся, отряхнул с себя песок и вышел из палатки. Майкл и Руди остались заниматься дальше, а Лизы видно не было. Дойдя до бочки с водой, Джей взял ведро и выливал его, пока кровь не вымылась. От такого падения затылок сильно болел и, расчесывая рану, она начинала пульсировать. Больше он не будет кидать эти глупые шары и делать все, что хочет от него отец. Это бессмысленно. Бессмысленно становиться лучше и развиваться ради признания. Возможно, он забудет цирк, когда отец выгонит его из дома. Отмыв голову, Джей прошипел и, оглядевшись по сторонам, убежал в палатку с лошадьми. В палатке никого не оказалось и, пройдя во внутрь, он лёг к лошадке и уснул на животе. *** Проснулся Джей ближе к вечеру. Солнце не светило так ярко, как раньше, воздух стал прохладным, и мальчик часто задышал полной грудью. Лошадь фырчит тихо, и её живот спокойно вздымается. Снаружи палатки громко разговаривают взрослые, дети бегают друг за другом, что-то крича. Скоро начнётся выступление и Джею уже пора просыпаться. В шатер заходит Ричард. Он выкуривает сигарету и считает до пяти. Все на месте. Его любимая лошадь по имени Элис и шестая по номеру, спит. Он проходит к ней и, открывая калитку, видя спящего Джея, выдыхает сигаретный дым. Ричард громко произносит:  — Эй! Тут тебе не место для тихого часа! Мальчик открывает глаза и сразу поворачивает голову в сторону мужчины, который смотрит на него сверху. Луч света падает на его глаза, от чего Ричард немного жмурится. Тлевшая сигарета между его пальцев горит оранжевым цветом. Джей еле встаёт с земли, чувствуя всю тяжесть его тела. Пока он спал, песок и камни впечатались в его белые коленки, и пару камушков упали на землю. Он трёт глаза и проходит мимо мужчины, который по-прежнему стоит, облокотившись о калитку. — Тебя отец искал. — Хорошо. Мальчик выходит из палатки и осматривает всех. Дети носятся туда-сюда, крича друг другу разные кричалки и смеются. Они играют в салки. Женщина в длинном белом платье стоит рядом с вагоном и разговаривает с мужчиной в чёрном фраке. На нем очень странно смотрится его длинная и узкая шляпа. Единственное, что под ней можно разглядеть — это завитые к носу усы. Двое парней, одетых в яркие гимнастические костюмы, не на много старше Джея, идут в сторону цирка. Скоро начнётся представление. Сзади мальчика доносся хриплый голос: — Че встал. Если не хочешь получить по шее, тебе лучше поторопиться. — Хорошо. Ричард подходит к той женщине в белом и начинает что-то объяснять. Джей устало вздыхает и идёт сдаваться отцу. Сегодня он спал дольше обычного. Медленно перебирая ногами, он обходит все вагончики и шатры, и только после того, как обойдёт второй раз, заходит в внутрь. Гэри сидит перед зеркалом и, водя кисточкой по лицу, наносит грим. Его глаза широко раскрыты, как и губы, вся мимика довольно выразительная. Он смотрит лишь на себя и, обмакивая кисть в банку несколько раз, хочет поднести ее к лицу, но она падает. Даже не смотря на кисть, Гэри подмиет ее, повторно обмакивая. Джей мнётся у входа и не может решиться сказать даже простое «привет». Сминая края рубашки и поджимая сухие губы, Джей делает шаг вперёд и слышит. — Джей, ты занимался сегодня? Как успехи?— Да. Успехи? Вполне неплохо. — Бетти сказала, что ты поссорился с друзьями. Это правда? — Нет. — Джей. — Мужчина откладывает кисть в сторону и закрывает баночку с краской.— Почему ты постоянно обманываешь меня? Я плохой отец, или ты меня за отца то и не считаешь? — Нет. Ты хороший. — Джей. — Майкл постоянно задирает меня! Он говорит, что он лучше меня и сильнее, а это не так! Ему всего восемь! — В нашей работе возраст не важен, для своего возраста он вполне неплохо выступает с Бетти. — Знаю. Может, мне вообще стоит бросить цирк? Гэри поднимается с места и подходит к мальчику, поглаживая по голове, расчесывая рыжие, непослушные кудри. На мгновение его брови нахмурились. Похоже, он нащупал рану, но ничего говорить не стал. Верно, он решил перевести тему: — Когда мне было семнадцать, я смог жонглировать двумя мечами. А когда мне стало двадцать, я смог рассмешить весь зал. Ты не обязан достигать успеха в таком раннем возрасте. Главное тренироваться. Хочешь, мы выступим вместе в следующем городе? — Я могу посмотреть за лошадьми. Наверное, он решил показаться строгим родителем, поэтому почти в приказном, но в тоже время не скрывающие тепла голосом сказал: — Джей, тебе пора идти на тренировку, и чтобы утром ты мог подкинуть два мяча. Отстранившись от сына, мужчина вышел из фургона. Пройдя несколько шагов он развернулся: — И сегодня ты не будешь смотреть представление. — Хорошо. Следуя за отцом, Джей пошёл в сторону шатра, но не доходя, свернул совсем в другую сторону. Они были в фургоне всего несколько минут, и за это время солнце ушло вниз, а возгласы людей стихли. Проходя между фургонами, шатрами и палатками, Джей собирал камушки и подкидывал вверх, ловя одной рукой. Если камень падал, он не поднимал его, а продолжал идти. Хоть Джей и был наказан, он не собирался тратить вечер на жонглерство. Цирк — это место, где он родился и место, где он живёт. Дети, рождённые в цирке, назывались «рожденными в опилках». Опилки служили опорой для лошади, и ими был усыпан пол в вагоне и палатках. Детей прозвали так за то, что их подкидывал в ящики с опилками, где их и находили. Древесная стружка позволяла на некоторое время сохранить тепло, что довало им шанс выжить. Все дети, которые рождались в цирке, становились частью цирка, не имея права покинуть дом. Детям, чьи родители были циркачами было проще выступать, ведь они могли находиться на орене вместе с ними. Джея с пяти лет начали наряжать во все эти цветные наряды с непонятными для него узорами. В тоже время он начал сбегать в конюшню. Там он спокойно отсиживался несколько часов, занимаясь своими делами. Например, учил буквы или счёт. Образование — это не то, что нужно клоуну, но это то, что нужно Джею. Все эти краски, цветные наряды, пушистые перья и гибкие тела заставляли мальчика кривить мордашкой и плеваться на землю. Ему было все равно на цирк, он не хотел быть частью этого места. Добравшись до своего любимого места, Джей сел возле палатки, начиная есть хлеб, который он стащил на кухне. За целый день он не съел ни крошки, от чего желудок начало сводить. Артистам нужно было соблюдать прием пищи. Это было внегласным законом. К несчастью Джея, он попадал под его полномочия. Откусывая мягкую булочку, капля слюны стекая по подбородку, капает на рубашку. Мякиш таял во рту. Свежая булочка — это то, что могло скрасить любой день. Солнце скрылось за полями, и яркие оранжевые облака уплыли на север. Север — там их новое выступление. Доев хлеб Джей встаёт с земли и идёт в конюшню. Лошадей тут нет, они все на арене. В пестрых нарядах, с большими перьями на голове. Они скачут по кругу, пока на них сидят артистки в узких корсетах с огромным шляпами на голове. Тело артистки белое от пудры, скрывающее синяки и раны. Мальчик ложится в сено и подбрасывает последний камушек вверх. Он падает прямо на лоб Джею. *** Наши воспоминания меняются каждый год, и вот думаешь, что месяц назад именно во вторник ты гулял с друзьями, ведя философскую беседу о жизни, а потом оказывается, что в тот вечер ты напился в хлам и уже не помнишь, что было именно месяц назад во вторник. Воспоминания из детства меняются чаще, чем товар на полках магазина. Каждый год, день за днем, взрослея, наша память удаляет и формирует свои воспоминания из жизни. Это называется парамнезией. Тело Пея по-прежнему лежит на кровати, ни один лепесток не упал с его цветочной головы. Он совсем не чувствует своего знакомого внутри себя. Чёрная дыра совсем вышла за край его лицевой пластины, и оттуда показался Джей. Липкая смола вытекла вместе с ним сразу, когда он только залез. Весь облепленный чёрной жижей, Джей стал похож на фантома. Его белая оболочка совсем перестала быть белой. Скорее чёрной или тёмно-фиолетовой. Джей опять в своём клоунском костюме, и не скажешь, что пару секунд назад он снимал одежду.  — Чёрт! Как в таком милом цветке может быть столько тёмной энергии! Даже демоны не настолько темны, как ты!  — Я не понимаю, о чём ты?  — Всё ты понимаешь, Пей. Ты часть этого цирка!  — Джей, я ничего не помню. Ты был в цирке?  — Я…