А можно поаккуратнее ломать мне жизнь?

       Гармадон стоял на возвышении, охватывая пылающие руины поселения мрачным взором. Что бы он сейчас чувствовал, если бы был свободен от этого всепожирающего монстра? Стыд? Вину? Отчаяние? .        Глядя на пепелище, великий воин чувствовал лишь ярость. Он был достаточно яростен для того, чтобы отчетливо слышать мерзкий змеиный шепот. .       - Убеееей его. Он должен быть накаааазан. Он зассслужил эту сссссмерть. Ну же. Убеееей. .        - Ну здравствуй, отец. Скучал? .        Монтгомери тяжело вздохнул, устало потирая переносицу. Возможно, стоит прислушаться к шепоткам в подсознании, и закончить все это. Вассалы рода Гармадон слишком дорого платят за его нерешительность. .       Только вот, Оверлорд не может умереть. Нет, это не значит, что он сильнее сына Первого Мастера, совсем нет. Просто, сколько бы раз он не терял свою физическую оболочку, он всегда возвращается. В том же виде, стой же силой, с теми же воспоминаниями. А значит, он никогда не бросит идею захвата власти на землях Гармадона. А значит, он никогда не перестанет пытаться его убить. .       - Ну жеееее. Ты ведь со мной сссоглассссееен. Убить его ссссамый просссстой ссспосссоб. Вперед. .       Гармадон медленно развернулся к сыну. Его и сыном-то назвать было сложно. Мастер разрушения почти не участвовал в воспитании ребенка, оставив рожденного из своей энергии о́ни на попечение тогдашнему военачальнику. После смерти предыдущего наставника, Оверлорд стал обучаться у родного отца. .        И по началу, все шло просто замечательно. Способный, резкий, сильный подросток быстро набирался опыта в реальных боях и на многочисленных тренировках. Спустя какое-то время он начал сопровождать отца в военных походах и операциях. Его большой потенциал замечали все. Он сражался яростно, но не был жестоким. Выигрывая битву за битвой, парень уверенно шел к светлому будущему овеянного славой воина. Это был сын, которым любой родитель по праву мог бы гордиться. .        - Ты так и будешь стоять и пялиться? Тебе уши для украшения на голову прицепили? А?! Сражайся со мной, дряхлая ящерица, или отдай мне титул эрцгерцога. - Оверлорд с нескрываемой злобой в глазах зашвырнул в отца подобранное с земли копье. Усеянное трупами убитых солдат поле изобиловало брошенным оружием. .       Да. Гармадон мог им гордиться. .        А потом что-то пошло не так. Непонятно откуда взявшаяся жажда власти. Жестокость, с которой не готов был мириться даже Гармадон. А ведь Монтгомери отлично понимал, что даже до нижней планки моральных ценностей ему как до Шинтаро пешком. Ненасытные амбиции сына привели к геноциду целого десятка поселений. Оверлорд убивал с удовольствием, со страстью. Он словно жил этой бессмысленной бойней. Он словно нашел в ней себя. .        А Гармадон нашел единственным верным решением заточить сына в темнице. .        Мастер Разрушения без особого труда парировал удары сына. Оверлорд бил чем под руку попадется медленно но верно наращивая скорость и амплитуду ударов. Вот в ход пошла магия: противный черный сгусток неправильной формы пролетел в сантиметрах от лица Гармадона и упал на землю позади, выедая в почве большую кривую яму. .        - Ты учил меня сражаться! Добиваться своего любой ценой! Не можешь договориться - подчини, не можешь подчинить - убей! Этому ТЫ меня научил! В чем теперь проблема?! .       Голос молодого о́ни начал срываться в истерию. Гармадон заглянул противнику в глаза и понял: его сейчас понесет. Как в прошлый раз. И как в позапрошлый. .       Мастер Разрушения одним движением сократил расстояние, опрокидывая Оверлорда на лопатки. Могучий воин схватил сына за предплечья, буквально вкапывая его руки в темный от чужой крови грунт. .        Оверлорд, тяжело дыша, смотрел в глаза нависшему над ним Гармадону. Он устал. Очень устал. Устал сидеть в тюрьме, устал бороться с отцом за титул, устал просыпаться в кандалах и понимать, что все что он делает, все во что он верит пустое. .        Он не понимал. Не понимал почему отец так злиться после зачисток. Не понимал почему так ценит жалкие жизни этих ничтожных выродков, зовущих себя людьми. Он не понимал. Да и не хотел понимать. Потому что впервые за последние двести пятьдесят лет он видел выход. .        О́ни поймал серьезно-угрожающий взгляд отца, после чего расплылся в обворожительно-кровожадной улыбке. Есть одна вещица, о которой отец не знает. Не смотря на почти миллион лет самостоятельной жизни, он все еще часть его ядра. А значит, можно внести в него маленькую поправочку. .        Оверлорд извернулся, впиваясь клыками в руку Первого. .        - Овер! - Гармадон инстинктивно дёрнулся, свободной парой рук достав из-за спины алебарду. Пока мастер Разрушения соображал что происходит, о́ни успел сбежать, растворяясь в облаке удушающего пурпурного дыма. .       Монтгомери яростно вскочил с места, собираясь найти сбежавшего ученика, но пошатнулся, и рухнул на колени. В глазах воина впервые за долгое время появился страх. Липкий, едкий, дурманящий. Гармадон прислушался к внутренним ощущениям. Спустя пару секунд, могучего воина, повелителя битв , Темного Лорда, начало выворачивать. Гармадона рвало кровью. Первый уперся руками в землю, содрогаясь от рвотных позывов. Спустя продолжительное время он всё-таки смог встать, опираясь на Гунь Дао. Брезгливо вытерев рот от собственной крови, Первый снова содрогнулся от давно забытого чувства. Чувства собственной слабости.