***
Час ночи.
Руи просидела на полу, уткнувшись лицом в колени, несколько часов. Выходить из комнаты, зная, что эти двое сидят там, ей не очень хотелось. Нет, Руи не боялась — она просто не хотела еще сильнее разочаровываться. Сегодня девушка услышала достаточно для первой встречи с соулмейтом. Руи так бы и уснула на полу, если бы не голод. За весь день она успела только позавтракать. Ложиться голодной — уж совсем не вариант. Девушка медленно встала, разминая затекшие конечности, и тихо отворила дверь. На кухне и в гостиной горели лишь маленькие лампочки вдоль верхнего плинтуса. Тусклый свет освещал лишь плиту и стол. Большего, собственно, ей и не было нужно. Она зашла на кухню и первым делом увидела беспорядок. Новая бутыль молока так и стоит на столе, как и почти пустая пачка «быстрого» завтрака. Часть звездочек хрустела под носками. Руи раздраженно отряхивала их о свою голень. «Животные. Оставили здесь мусор… Неужели я раб, чтобы за ними убирать?» Руи досыпала хлопья в миску, что уже лежала на столе, и в полной тишине и темноте ела свой кулинарный «шедевр». Она наблюдала за плавающими цветными звездочками в млечном «озере» и даже не заметила, как в миску стали капать соленые слезы, превращая жидкость в млечное «море». У Руи так много друзей, которые готовы ее поддержать и выслушать в любой момент. Которые готовы многим пожертвовать ради нее. Но девушке было все равно одиноко. Почему так? Душа плачет, кричит и изнемогает от боли. Мива… У сестры есть почти всё. А чего нет — может по щелчку пальцев получить. Она же красива. Что еще нужно? Захотела родительскую любовь — забрала. Захотела всеобщее признание — забрала. Соулмейта сестры — забрала. Завидует ли Руи Миве? Да. Тут даже скрывать нечего. Руи прекрасно знает, что, даже если она станет вести себя, как младшая, и одеваться так же, ей все равно не добиться того восхищения, которое всю жизнь получает вторая. Просто потому, что она другая внутри. Настоящая Руи отличается не только от Мивы, но и от внешней себя. За темной оболочкой девушки-пацанки скрывается ранимая душа романтика. Читая художественные книги, Руи не может не представлять себя главной героиней, которой, в отличие от нее самой, удалось ощутить то самое высокое чувство, приводящее в эйфорию. Она мечтает, чтобы кто-то смотрел на нее так же нежно, по-доброму, как влюбленные герои в романах. Так же робко за ней ухаживал. Так же думал о ней, перебирая последние воспоминания. Но это реальность. И речь идет не о ком-то, а именно о Руи, которая ест еду со вкусом своих слез. Девушка так и продолжила бы машинально заталкивать в себя хлопья, пока мерзкий скрип ножек стула о кафель не нарушил ее томную атмосферу. Она резко подняла глаза от своей миски и увидела протянутую руку с замороженным куском мяса. «Это тот парень…» Блондин сел напротив девушки и небрежно кинул ей ледяной кусок, который парой минут ранее достал из морозильника. Она смотрела в стол, не поднимая глаз. Боже упаси пересечься взглядом с тем парнем еще раз. Руи на месте сгорит от смущения. Даже несмотря на все, что она слышала из его уст, он все равно ее соулмейт, и, как бы девушке не хотелось, она не могла вести себя как обычно в его присутствии. — Долго будешь смотреть на него? Расстает же, — раздражался парень. — Зачем? Руи сказала это так хрипло, что даже не узнала сначала свой же голос. — К утру у тебя уже будет не нос, а фиолетовая слива на лице, — деловито поправив очки, сказал Риндо. Хайтани чувствовал себя как дома. А, если учесть аромат, которым он окружен, парень был в самой, что ни на есть, зоне комфорта. И уходить он явно не собирался. Руи взяла замороженное мясо и приложила к слегка отекшему носу. — Спокойной ночи, Белобрысая. Про пластырь не забудь. — Пошел ты. Лучше Миве свои советы пихай, — прошептала она ему вслед, думая, что он не услышит. Но Риндо лишь сделал вид, что не услышал. Так или иначе ссориться со своим соулмейтом в первый же день знакомства ему не хотелось. «Пускай останется так, как есть», — решил он. Парень скрылся за дверью комнаты Мивы, а Руи так и осталась за столом с этим куском мяса. Из-за того, что планировка квартиры была открытой, почти каждый угол можно было увидеть, находясь в той же гостиной. Диван и кресла стояли спиной к кухне, поэтому Руи не заметила Риндо, наблюдавшего за ее печальной трапезой, пока тот сам не показался. Девушка не могла перестать думать о нем. И это еще больше ее раздражало. Симпатизировать тому, кто тебя унижал, да еще и в стенах собственного дома, значит быть жалкой и слабохарактерной. Это всегда был удел Мивы, но не Руи. Девушка резво встала из-за стола, не доев уже размякшие звёздочки, и вернулась в свою комнату. Слишком много сил и эмоций ушло на этого беспардонного парня. Руи больше не хочет. Ей не нравится быть чьим-то соулмейтом. Не нравится, что теперь и у нее есть свой. Она переоделась в свежую одежду и тщательно умылась, избавляясь от дневного макияжа, и наконец легла спать в холодную кровать.***
— Риндо, — ныла Мива, — не мог бы ты… — Не мог, — раздраженно огрызнулся парень. Риндо не получалось уснуть в чужом месте. Ему не нравился избыток розового и сиреневого в интерьере, не нравился душный арбузный парфюм, что перекрывал запах его соулмейта. Окна закрыты. Атмосфера давила его как никогда. Все, что не нравилось Риндо, было учтено, и сделано в точности наоборот. Он еще раз убедился, что не создан для отношений. Особенно с девушками, которых считал своим типажом. Парень скинул с себя руку рыжеволосой и вышел в гостиную. «А эта уже ушла… — подумал он. — Надо бы обсудить с ней ситуацию. Если она начнет пользоваться своими соулмейтскими фокусами, чтобы привязать меня к себе, то этим она точно усложнит мне жизнь. Было бы неплохо уговорить ее на таблетки. Хотя, я слышал, что девушки-соулмейты испытывают боль во время насильственной отвязки… Но, что поделать? Придется терпеть.» Риндо ходил от гостиной к кухне и обратно, не зная куда себя деть. В глазу ни сна. Парень лег на диван и стал перебирать разные мысли. Все-таки сегодня он встретил свою избранную, пускай и нежеланную. День яркий на события, однако… Младший Хайтани — человек принципа. Если он решил, что ему не нужен никакой соулмейт, то значит, не нужен. Да. Себе он ни за что не признается, что, как только он увидел ее в дверях, по всему телу разлилась приятная истома, внутри до сих пор как-то… хорошо(?) Но это же всего лишь реакция организма. Каждый соулмейт так реагировал, такой процесс неизбежен. И Риндо к этому не имеет никакого отношения. Он бы никогда не стал встречаться с такой девушкой, как Руи. Не вышел бы на улицу даже за руку с ней. Риндо не хочет, чтобы кто-нибудь знал об их связи. Ему стыдно. Стыдно, что Руи такая. Если бы она была женственнее, разговаривала и одевалась иначе, то Риндо может быть подумал еще над ночным времяпрепровождением с избранной. Но это максимум. Предел, который Риндо выстроил для всех представительниц женского пола.***
Риндо снова пришел на кухню и налил себе воды. Каждое движение парня в этой квартире было хозяйническим. И пускай он и так не из скромного десятка, но такое поведение удивляло даже его самого. «Неужели это ты на меня так влияешь?» — Риндо сверлил глазами дверь комнаты соулмейта, жадно осушая стакан. Парень поставил его на стол и замер ненадолго. Под ногами ни крошки. На самом столе тоже. Руи все же убрала его беспорядок. И Риндо даже стало стыдно. Но совсем немного. Он улыбнулся уголком губ и вернул взгляд на дверь. «Ничего же не случится, если я ненадолго загляну. Просто интересно, послушалась ли она моего совета, касательно пластыря, и всё». Он подкрался к двери, словно хищник на охоте. Медленно надавил на ручку. И аккуратно отворил дверь. Из расширяющейся щелки стал вырываться лунный свет вместе со свеже-сладким ароматом его соулмейта. Риндо не удержался и прикрыл глаза, втягивая максимально любимый запах. Он тихими шагами прошел в комнату. «Кажется, приходить к ней было ошибкой.» Руи лежала под открытым окном. Свежий ветерок обдувал ее волосы: светлые пряди струились в воздухе. Ее тело было еле прикрыто одеялом. Черная шелковая сорочка на тонких лямках резко контрастировала с той одеждой, в которой ее видел Риндо пару часов назад. Девушка лежала, свернувшись калачиком, ее небольшая грудь слегка сжалась под наклоном. Риндо не мог не бросить короткого взгляда туда. Разглядывая Руи, парень в темноте все же заметил очаровательные веснушки на груди и плечах. Словно поцелуй солнца на белой, почти прозрачной, коже. От любопытного взгляда Риндо не смогла скрыться маленькая деталь, выбивавшаяся из общей картины, но делавшая ее чертовски привлекательной. У Руи с плеча съехала тоненькая ажурная лямка. Из-за нее ткань еле прикрывала грудь девушки. Хайтани, как «благородный джентльмен» решил это исправить. Риндо повел кончиками пальцев от ее локтя до плеча, цепляя лямку, и поправил шелковую сорочку. Касаться Руи было невероятно приятно, будто Риндо никогда не трогал раньше женского тела. Лицо девушки утонуло в подушке, а сверху накрылось волосами. Риндо аккуратно откинул пряди и присел на корточки. Детский пластырь с мультипликационным персонажем все же красовался на ее расслабленном лице. Риндо захотелось коснуться девичьего лица, но он тут же отдернул себя. Уж слишком слащаво для того, кому не нужен соулмейт. Парень встал на ноги, и вдруг в голове что-то щелкнуло. «Блять, — до Хайтани вовремя дошла очевидная истина, — если я уйду сейчас, то завтра или в любой другой день я не смогу чувствовать этот запах...» Ему вовсе не хотелось уходить, но жить с ними в этой квартире он тоже не мог. Как-никак родители девочек вернутся из археологической экспедиции, и сюда Риндо уже не сможет наведываться, как к себе. Парень тут же метнулся к стулу, на котором висела уже поношенная одежда девушки, и схватил ее объемную толстовку. Скорее, уже его толстовку.***
Девушка проснулась по будильнику. В комнате была такая приятная атмосфера, что вставать совершенно не хотелось. Аромат сладкой мяты и синих чайных трав. Ей нравилось. До судороги каждого пальчика нравилось. Она даже закрыла окно, чтобы запах не выветрился. Пританцовывая, Руи крутилась у зеркала и параллельно одевалась. У нее было хорошее настроение, и она морально была готова к отбору братьев из Роппонги, который как раз должен был пройти тем же вечером. Девушка, переодевшись в школьную форму, вышла на кухню, где уже завтракала Мива. Одна. Того парня нигде не было видно, и Руи не удержалась и спросила сестру сама. — А тот где? Мива оторвалась от еды, медленно пережевывая пищу, и исподлобья посмотрела на Руи. — Ушел. Тебе-то какое дело? Это я с ним встречаюсь. Тебя не должно ебать, когда и куда ушел мой парень. На такую грубость Руи промолчала. Хотя, она может с легкостью разукрасить лицо сестры в яркие краски. Красный или синий, например. Да в любой цвет, каким может быть смачная гематома. Но Руи выше всего этого. С сестрой она так не поступит. Девушка залезла к себе в шкаф и увидела новую, еще не открытую упаковку хлопьев. «Откуда она взялась? — нахмурилась Руи. — Не мог же он…» — Ты можешь отойти? — оборвала ее мысли сестра, пытающаяся пробраться к столовым приборам. Руи подождала, пока Мива закончит трапезу, и только после позавтракала сама.***
Учебный день прошел без происшествий. Друзьям она пока решила ничего не говорить про соулмейта. Хотя бы потому, что она сама еще не решила, как поступит со светловолосым. Судя по его «доброжелательной» реакции на нее, парень явно собирается избавиться от бремени соулмейта. Руи хочется надеяться на лучшее, но ситуация достаточно прозрачна, чтобы тешить себя надеждами. После уроков девушка встретила у ворот школы Юдо и Момо. Так как подруга вела учет по всем книгам и пособиям в школьной библиотеке, ей пришлось лично прийти в школу на костылях и с корсетом, чтобы выполнить долг перфекционистки. Момо порхал вокруг нее, как бабочка, задавая тысячу вопросов по ее самочувствию. Посадив Юдо за стол и вручив ей журнал регистрации и канцелярию, Руи отошла к библиотекарше. — Спасибо, что отозвались помочь нам с книгами, — поблагодарила женщина. — Только, Орахара-сан, передайте Такуми-сан, чтобы она не переусердствовала в своем состоянии. — Конечно, не переживайте, я прослежу за этим, — сказала Руи и перевела взгляд к столу на Юдо и Момо, которые то и делали, что смеялись, как маленькие дети. «У них все наладилось, — сказала про себя Руи, — Момо изменился ради Юдо, а Юдо все же дала ему второй шанс…» Подруга стояла на костылях, облокотившись о стенку — она подписывала в блокноте те книги, которые после ее проверки на наличие, носил на второй этаж Момо. Пока Юдо не ходит в школу из-за сломанной ноги. Поэтому она нашла другой способ, благодаря которому можно побыть в школе и поддержать ее репутацию. Некоторые учащиеся уносят книги к себе в класс и не возвращают. Когда они (книги) им перестают быть нужны, дети их не возвращают. Библиотекарши вынуждены каждые полгода обходить все кабинеты, чтобы собрать забытые книги. Юдо вызвалась помочь с этим делом, ей будет легче — ее знают практически все в школе и, если она попросит, то ребята постараются найти книги, которые растеряли. Так и случилось. Момо очень старался, и по нему это было видно: когда Юдо раздраженно корчит лицо, то Момо теряется, но все же пытается все исправить; когда Юдо чуть-ли не падает на своих костылях, то Момо злится на нее за то, что она не может стоять ровно — очень переживает, что Юдо опять пострадает. Парень стал заметно нежнее. Юдо уже пустила пару шуток, что сделала из своего соулмейта-гопника озабоченную мамочку. — Ещё раз спасибо! Если что, вы найдёте меня в столовой. До свидания, Орахара-сан! — попрощалась женщина с девушкой, пока та летала в своих мыслях. — Да, до свидания! — опомнившись, Руи крикнула в след уже удалявшейся фигуре. «Этот подонок… Из-за него я весь день зависаю.» Блондинка, натянув легкую улыбку, вернулась к Юдо и Момо. Девушке стало интересно, что же они чувствуют — настоящие, любящие друг друга соулмейты. Для неё этот вопрос много значил. Теперь уж точно. Никто из ее знакомых, кроме Юдо, не состоял в отношениях с соулмейтом. Расспросить об этом побольше Руи могла лишь у подруги. — Давай, Момо, ещё три стопки и можно закругляться, — ласково промурчала Юдо, указывая рукой на стопку с фиолетовыми книгами, что лежали на столе. Блондинка остановилась рядом с Юдо, дожидаясь, когда Момо уйдёт с книгами, чтобы тот не услышал их разговора. Юдо была очень догадливой. Подруга нахмурилась и немым вопросом спросила Руи: «Что ты, блять, опять придумала?» — Эй, ты че зависла? — девушка ткнула подругу костылем и посмеялась с ее столь задумчивого взгляда. — Ау-у. — Я заметила твоё состояние ещё тогда, когда мы встретились у школы, — продолжила Юдо, — Говори прямо, что у тебя случилось? Что тебя беспокоит? Подруга подвинула блокнот в сторону и с серьезным видом, будто собралась слушать исповедь самого Иисуса, уставилась на Руи. Это означало, что сейчас Юдо даст самый хуевый совет, который только можно придумать. Что поделать… Не ее стезя. Пока Руи мнётся, чтобы задать корректный вопрос, Юдо уже поняла, о чем будет идти речь. Наверное. — У нас с Момо все хорошо. Юдо наклонила голову, всматриваясь в выражение лица подруги, словно проверяя, правильно ли она попала с темой. — Знаешь, состоять в отношениях с соулмейтом трудно, но очень приятно. Момо знал, что я чувствую. Какие эмоции меня накрывают во время наших разногласий, — тихо говорила девушка. — Он мне позвонил после вашего ухода. Позвонил и почти плакал мне в трубку. Просил прощения. Он очень сильно был расстроен. Винил во всем себя. Даже сейчас — он только и делает, что помогает мне, в чем только можно и нельзя. Руи слушала внимательно. Анализировала каждое слово. Девушка уселась на ступеньки, подперев кулачком щеку, показывая собеседнице, что готова слушать дальше. — Тебе так интересно? — Продолжай, дурашка, мне интересно. — Ну ладно, — хитро прищурившись, девушка продолжила. — У моей мамы не было соулмейта до девятнадцати лет, а это, как известно, запоздалый срок. У меня истинный появился намного раньше: в четырнадцать. Мы были очень глупые. У нас были постоянные недопонимания и ссоры, но мы знали границу ссорам и не переступали ее. Самая страшная и болезненная из них была год назад, когда Момо в первый раз побили. Он был зол на то, что не смог дать отпор. Мы поссорились, потому что я сказала, что ему не стоит в это лезть, а он воспринял это как унижение. Цитирую: «Каждый настоящий пацан должен драться и иметь синяки, пацан без драк — не пацан. Все должны это понимать»; Мы помирились через некоторое время, потому что он знал, что очень сильно расстроил меня. Он сам извинился. Сам исправился и впредь следил за своим языком. — Выходит, вы почти не ссоритесь? — спросила Руи. Лицо Юдо скривилось, а бровь взлетела вверх. — Да нихуя. Мы почти каждый день ссоримся. С моим-то характером… Ну, его характер тоже не ангельский. В общем, сживаемся как-то, — более сухо ответила та. Руи знает, что Юдо бывает вспыльчивой, но она старается держать себя в руках и, признаться, у неё это получается. — Ка-ак ми-ило, — блондинка протягивает гласные и переваривает всю ранее сказанную Юдо информацию. «Соулмейт чувствует, если причиняет душевную боль, получается, — делает вывод Руи. — Интересно, он знал, как мне было больно, пока они с Мивой мило беседовали обо мне…» — Записала? — усмехается Юдо, перекидывая свои длинные чёрные волосы через плечо. — Смешно, — искуственно улыбнулась Руи. — Ну не-ет! — девушка недовольно вскрикнула: Момо вернулся. — Меня задержали какие-то две учительницы. Просили, чтобы я не напрягал тебя, Юдо. — Ха-ха, сегодня все говорят, чтобы я меньше двигалась. Переживают, — тепло сказала девушка, замаскировывая свое смущение. — Меня библиотекарша тоже попросила это передать. — Ну все, Момо, давай быстрее, я уже все подписала! Есть хочу ужасно. Руи с сожалением посмотрела на парня, а тот лишь по-актёрски положил руку на сердце. — Мне пора, — сказала Руи, вставая со ступеньки. Момо что-то бурчал, что он устал, а Юдо на несколько секунд замерла: — А для чего тебе информация о соулмейтах вообще была? — поинтересовалась, наконец, девушка. — Я просто нихуя не знаю об этой ерунде, поэтому и… заинтересовалась. — Лошара, — тихо кинул Момо и быстро свалил с ещё одной стопкой книг. — Я твоему парню табло начищу в следующий раз. Плоховато за его языком следишь. — Все-все. Накажу его сегодня, — отшутилась Юдо. — Блять, мне не обязательно было это знать, — проскулила Руи и сбежала, чтобы не услышать больше подробностей личной жизни этих двоих.***
И все-таки, как бы девушке не хотелось не думать о соулмейтах и о нем, она все равно думала. Шла и думала. Думала. Думала. Голова лопалась от злости к собственной судьбе. От злости к Миве. К нему. К себе самой за наивность. Она не станет жертвой в его руках. Даже если он откажется от нее, Руи примет это достойно. Надо будет пить таблетки — значит, она будет их пить, чтобы выбросить своего личного дьявола души. Она ни за что не станет его подстилкой в преисподне.