Через тернии к гаснущим звёздам

Лондон. Измерение Пита. Четыре года спустя.

      Работа в Торчвуд многому научила Роуз Тайлер. Она теперь без особого труда оперировала сложными терминами и производила точные математические расчеты. Отчасти, благодаря природной способности к обучению она стала одной из лучших сотрудников. По крайней мере, ей так говорили много раз, когда она, играючи, решала загадку, над которой кропотливо месяцами трудился их отдел. Её даже прозвали Волшебницей-Роуз. Она смеялась вместе со всеми, но в глубине души знала, что все её мнимые заслуги на интеллектуальном поприще принадлежали вовсе не ей. Всему хорошему в себе она была обязана Доктору, который вовсе не торопился покидать ее мысли и сердце. Время не приглушило любовь и печаль, что поселились в ее душе. Роуз старательно избегала любых свиданий и намеков со стороны противоположного пола. Она усмехнулась, вспомнив случай в баре, куда она заехала после работы, чтобы расслабиться и познакомилась с парнем, который после пары пинт эля напомнил ей Доктора. Всю дорогу до его квартиры они целовались, а когда с его губ сорвалась какая-то глупая романтическая пошлость, то Роуз почувствовала себя дурой. В придачу, на нее нахлынуло чувство стыда и неправильности происходящего. Она извинилась перед парнем, чье имя даже не запомнила, и сбежала. Нет. Доктор пустил корни в её душу слишком глубоко. В одном Роуз Тайлер была уверена железно: других мужчин в ее жизни не может быть. Даже если у нее уйдут на это годы, она вернётся к Доктору. Впрочем, уверенности в том, что он о ней ещё не забыл не было. По этой же причине, Роуз переехала в отдельную квартиру. Её маме судьба подарила второй шанс и вскоре у них с Питом родился сын. Но это не остудило пыла неугомонной Джеки, и она всякий раз, считала своим долгом напомнить Роуз о том, что жизнь продолжается и о том, что не следует ждать Доктора. Телефон, безучастно лежащий на пассажирском сидении ее машины, противно запищал. Роуз бросила взгляд на дисплей и усмехнулась, нажимая клавишу приема вызова на гарнитуре. — Привет, мама. — Привет, милая. Как ты? Роуз инстинктивно пожала плечами, не отпуская руль, а потом улыбнулась, осознав, что Джеки ее не видит. — Все просто прекрасно. Еду домой с работы. — Снова засиживается допоздна в своем Торчвуде? Я скоро забуду, как ты выглядишь. К тому же Пит тоже скучает по тебе. — Мам, мы виделись с ним за ланчем позавчера. Он не говорил тебе? — Говорил. А вот я не виделась с тобой. Ни за ланчем позавчера, ни на прошлой неделе. Имей совесть, Роуз Тайлер. Роуз закатила глаза. — О, я знаю, что ты сделала. Ты закатила глаза. — Да. Именно это я и сделала. Угадай, почему? — Я знаю, что когда-то ты путешествовала и редко посещала меня, но Роуз. Ты не можешь просто похоронить себя на работе и забыть о нас. О своей семье. Тони растет очень быстро, ты скоро даже узнавать его перестанешь. — Как насчёт завтра? У меня будет выходной и я могла бы поехать с ним на прогулку. — Твоему отцу дали два билета на научную ярмарку. Ты могла бы посетить её вместе с ним. Думаю, что вам обоим это будет интересно. Роуз усмехнулась во второй раз. Сама того не желая, Джеки напомнила ей о Докторе. — Хорошо, мама. Увидимся утром.       Квартира встретила её тишиной. Роуз видела в этом иронию, ведь она арендовала ту самую квартиру, которая принадлежала им в другом Лондоне. Особенно смешно смотрелась на парковке в Пауэлл Эстейт ее машина. Ярко-синий Бентли, который Пит подарил ей на двадцать первый день рождения. Джеки тогда возмутилась синему цвету автомобиля, ругая Пита за то, что он не выбрал красный. Но Роуз оценила. И ещё больше у нее потеплело в душе от номерного знака ее авто: «TR42SIDRAT». Пит, смущаясь, пояснил, что если прочесть его наоборот, то получится «ТАРДИС ВТОРОЙ ДЛЯ РОУЗ ТАЙЛЕР». Что ж, теперь у нее был свой ТАРДИС, который, правда, был не в состоянии пересечь Пространственно-Временной Континуум, но зато в нем было удобно. У неё не осталось ни одной фотографии Доктора. Ничего. Только память о нем. Прошло три года, а она также видела во сне его грустные глаза, в которых отражалась вековая тоска, резко контрастирующая с молодым лицом. Часто, Роуз ловила себя на мысли, что и она совсем не изменилась с тех пор. Разумеется, это было глупостью. Ей было всего двадцать четыре. В таком возрасте трудно говорить о возрастных изменениях. И тем не менее, с тем, что она видела, с тем, что она помнила и переживала, путешествуя с Доктором, давало ей ощущение того, что она и сама бесконечно старая и уставшая от жизни женщина. Она снова смотрела в Воронку Времени, впитывала в себя Сердце ТАРДИС, сея смерть Далекам. Её первый Доктор поцеловал ее, забирая у неё энергию, что сжигала ее изнутри, а его лицо менялось, превращаясь в привычное, с маленькими морщинками вокруг карих глаз и с веснушками на впалых щеках. На короткий миг, она вновь ощутила себя всемогущей. Она видела то что было, то, что будет, то чего не могло быть. И в этих осколках невозможного она видела то, что заставляло сердце сжиматься бесполезным комком в груди. Поцелуй продолжался, и в нём, Роуз чувствовала намного больше, чем любовь. Словно её губы прикасались к Вечности, смешанной с горечью потерь и радостью обретений. Словно она прикасалась к обнаженной перед ней Вселенной, сливалась с ней и собиралась в единое целое. Наконец, он отстранился и поднял ее лицо за подбородок. — Тебе пора, Роуз, — голос Доктора был печален, — ты не можешь вечно скорбеть. Возвращаясь к прошлому, можно упустить будущее. — Я….не хочу будущего, где нет тебя. Он укоризненно покачал головой и мягко улыбнулся, одними уголками губ. — Иди. Живи полной и счастливой жизнью. Сделай это ради меня. Проживи эту жизнь за меня. По щекам потекли слёзы. Горячие и настоящие. — Доктор… Он развернулся и отправился прочь. — Доктор? Доктор! Она бежала к нему, спотыкаясь и теряя дыхание, но расстояние увеличивалось, разделяя их навсегда. Он остановился, а его лицо исказила неподдельная мука борьбы. Рука Доктора дрогнула, словно он хотел протянуть ее ей, и Роуз потянулась к нему изо всех сил. — Доктор…. Резкий звон выдернул ее из сна, возвращая к жестокой реальности и она застонала. Слезы всё ещё бежали по щекам, рука тянулась в пустую белизну потолка, а на губах застыло единственное на свете слово, заставляющее сердце пропускать удары. Книга, которую она читала перед сном с глухим шлепком рухнула на паркет. Разумеется, звонил чёртов телефон. Мама всегда инстинктивно чувствовала, когда следует помешать. Даже если простому, но красочному сну, где она почти дотянулась. — Да. — Доброе утро, милая. Ты уже собираешься? Роуз бросила взгляд на тумбочку. Часы показывали семь утра. — Всего святого ради, мама. Сейчас только семь. — Но я надеялась, что мы поедем вместе. Пока вы с Тони посетите выставку, я могла бы сходить по магазинам. Так что давай, Роуз Тайлер, бери ключи от своей ТАРДИС и живо домой. И не смей закатывать глаза. — Есть, мэм, — она усмехнулась. — Люблю тебя, милая. Джеки как всегда суетилась. — Мне кажется, что тебе нужно лучше питаться и больше спать. — Мама. Я тоже рада тебя видеть, — она поцеловала женщину в щеку. — Просто мне приснился странный сон. — Дай-ка угадаю. О нём, да? — брови Джеки нахмурились, пока она возилась с детским креслом. Роуз промолчала. — Можешь не отвечать. Я и так знаю. Выбрось этого инопланетянина из головы и начни жить, наконец. — Перестань. Я приехала не для того, чтобы слушать твои упрёки, мама. Тони, солнышко, ты готов к приключению? Тони счастливо улыбнулся старшей сестре. — Да. Я соскучился по тебе, Рози. Она поймала улыбку Тони в зеркало заднего вида и улыбнулась ему в ответ. — Тогда вперёд!       Торговый центр потрясал своим масштабом, вмещая в себя все, что только можно было представить. Здесь проводились разнообразные выставки и мероприятия. Двадцать этажей чистой потребительской услады. Роуз не помнила этого торгового центра в родном Лондоне, но приходила к выводу, что он ей, пожалуй, нравится. Первый этаж был напичкан разномастными магазинчиками и кафе, а на верхних этажах располагались серьезные организации и юридические конторы, полные клерков в строгих костюмах. Джеки распрощалась с ними у лифтов, расцеловав своих детей. — Увидимся через пару часов, милые. Отлично повеселитесь. — Спасибо, мама. Ты тоже отдохни, как следует. Роуз раскрыла объятия, предлагая Тони запрыгнуть к ней на руки. — Ты его разбалуешь. Джеки неодобрительно покачала головой. — Он мой единственный брат. Могу себе позволить. Джеки одарила её взглядом: «Роуз Тайлер, в твоём возрасте пора уже иметь своих детей, а не страдать-по-чёртовому-пришельцу». Роуз показала матери язык и счастливо улыбнулась, поднимая малыша в воздух. — А вы изрядно поправились, юноша. Это всё мамины оладьи виноваты, — она ткнула мальчика в бок, отчего тот захихикал. — Я просто расту, Рози. Чтобы защищать тебя. Они зашли в лифт. — До встречи, мам. — Да, до встречи, мам. Когда двери лифта закрылись, Тони спросил: — А ты купишь мне сладкую вату? Мама говорит, что она вредная. Роуз фыркнула, но заговорщически подмигнула младшему брату. — Куплю. Если ты обещаешь ей об этом не говорить, — она кивнула головой, показывая вниз. Мальчик насупился и посерьёзнел, приобретая портретное сходство со своей взрослой копией. Если Пит уверял, что Роуз — копия Джеки в юности, то Тони, определенно был копией Питера. Тони, Пит и Джеки — те, кто делал её новую жизнь в чужой вселенной, с чужими правилами, людьми и улицами, немного счастливой. — Я ни за что не выдам тебя, Рози. — Вот и славно. Потому что я куплю тебе самую большую сладкую вату во всей Вселенной.       Ярмарка не шла ни в какое сравнение с тем, что ей доводилось видеть, путешествуя с Доктором. Ну правда, кого можно удивить точной моделью планеты Трикселон-9, если ты был на планете, которой не может быть? Как можно поразить визуализацией Черной Дыры, когда ты был свидетелем взрыва Сверхновой? Или телевидением будущего, показывающего все каналы в мире, тогда, как она видела Сердце ТАРДИС, чувствовала, как Вихрь Времени бушевал, тек по ее венам, уничтожая и возвращая к жизни? — Роуз? Роуз! Тони тянул её за рукав. — Ох, прости, я задумалась. Тебе нравится? — Ага. А там продают сладкую вату, — мальчик безошибочно ткнул пальцем в киоск со сладостями, напоминая ей Доктора. Тот тоже любил маленькие магазинчики. Она тогда часто гадала откуда росли корни у этой любви. Быть может на его родной планете они были везде? Или напротив. Тони радостно уплетал сладкую вату размером с её голову и таращился на модель Солнечной Системы, накрытую стеклянным куполом. Планеты вращались согласно их орбитам, а звёзды равнодушно светили на бескрайнем полотне миниатюры. Роуз признала эту модель самой интересной из увиденных. В кармане ожил телефон. Она бросила взгляд на экран и вздохнула: звонок по закрытому каналу. — Тони, милый, побудь здесь минутку. Я сейчас. Роуз отошла от мальчика на несколько шагов и ответила: — Какого чёрта? У меня выходной, Дэмьен. — Прости, Роуз. Я слышал, что ты собиралась на научную ярмарку. Она закатила глаза. — Разумеется, это то, о чём следует сообщать по закрытому каналу связи. К тому же, здание принадлежит нам и ты наверняка вычислил меня по камерам наблюдения. — Роуз, я на этот раз не шучу. Это не попытка пригласить тебя на свидание, правда. Сенсоры засекли подозрительную активность на том этаже, где проходит ярмарка. Я поднял список участников и кое-что не сошлось. Ты видишь где-нибудь палатку с надписью: «Волшебный и невероятный мир науки Профессора Росса»? Она осмотрелась и заметила дурацкую вывеску в самом конце коридора. — Да. Вижу. — Его нет в списке участников. Я просмотрел камеры, но так и не понял, откуда эта палатка взялась. Проверишь её, хорошо? — У меня с собой нет оборудования. А ещё, если это опасно, то со мной младший брат, — она повернулась и внутри все похолодело: Тони не было на скамейке. — Чёрт, Дэмьен. Мой брат пропал. — Роуз? Она не слушала. — Тони? Тони! В сердце поселился липкий страх. Тони никогда не убегал и был послушным. Именно это кардинально отличало его от старшей сестры. Ей показалось, что она приметила знакомую толстовку в самом конце коридора и побежала туда. — Тони! Мальчик зашёл в палатку. В ту самую палатку. — О нет. Нет-нет-нет. Дерьмо! Доктор был галлифрейцем, а она простым человеком. Ему было порядочно за девять сотен, а ей — всего двадцать четыре. Но в одном они были похожи: у них был сомнительный талант влипать в истории, куда бы они не отправились. Она решительно шагнула в палатку и услышала звонкий смех своего брата, а затем, чьё-то негромкое бормотание. — Тони? Ты здесь? Из-за длинного книжного стеллажа выглянул парень с всклокоченными светлыми волосами. Худой, высокий, нескладный и абсолютно несуразный. На худых плечах болтался замызганный лабораторный халат, а на носу покоились очки в овальной оправе. Тем не менее, на его губах тотчас заиграла радушная улыбка, стоило ему взглянуть на неё. — О! Добро пожаловать. Вы, должно быть, мама этого очаровательного юноши? — Роуз — не моя мама. Она моя сестра. — Тони. Какого дьявола ты убежал? Мальчик пожал плечами. — Я видел, как ты смотрела сюда. Мне стало любопытно. А Оливер оказался забавным. — Оливер? — Ах, это я, мисс. Меня зовут Оливер Росс. Не ругайте мальчика. Любопытство. О, именно эта черта свойственна людям всех возрастов, не так ли? Впрочем, я рад гостям. Ко мне почти никто не заходит. Все ждут волшебства, дешевых трюков и пресловутой магии, тогда как наука, вот где настоящая магия! Вы понимаете, о чём я, мисс? Роуз насторожилась. Что-то внутри кричало о том, что нужно бежать от этого странного незнакомца без оглядки, но она оставалась на месте, слушая, как тот расточается о тонкостях материи и о волшебстве перемещения между параллельных миров. Параллельных миров? — Что? — О, я говорил о том, что параллельные миры это интересно. — Это невозможно. Поверьте, мистер Росс. Я это точно знаю. В глазах парня мелькнуло что-то до боли знакомое. — Невозможно? Нет ничего невозможного. Невозможно — это ничто! Я покажу вам! Вот! Смотрите. Он вынул из кармана маленький пульт с тускло поблескивающими кнопками и направил на большое зеркало. Стекло тотчас пошло рябью. — Тони. Иди сюда. — Но…. — Живо! Тони обречённо встал со стула и подошёл к ней, Роуз тотчас задвинула его себе за спину. Чудак подошёл к зеркалу вплотную и протянул ладонь к его поверхности. Роуз едва не вскрикнула, когда увидела, как увязла его рука в зеркале, словно амальгама вновь стала ртутью. Он наклонился ниже, погрузившись в зеркало почти по пояс. — Ага! Вот так! Росс вытащил руку из зеркала, распрямился и протянул ей бледно-фиолетовый цветок. — Возьмите, юная леди. Роза для Роуз. Между прочим, она из садов Букингемского дворца! — Какого чёрта? Что это за фокус? Жидкое зеркало, серьезно? И многие в это верят? Она решительно подошла к зеркалу и осторожно коснулась пальцами прохладной поверхности. Обычное зеркало. Ничего интересного. — Уже не так очевидно, мисс? Росс, или тот, кто себя так называл отразился позади. На его губах играла грустная улыбка. — Роуз, зачем ты обидела профессора? Он замечательный. — Я….извините. День выдался суматошным. — О. Это пустяки. Меня так часто звали идиотом и дешёвым фокусником, что я уже сбился со счета. В конце концов, привыкаешь ко всему. Но в одном я могу вас уверить. Я никому и никогда не причинял вреда. Он протянул Роуз цветок и она осторожно сомкнула на стебле свои пальцы. Опять зазвонил телефон. — Извините. — Роуз? Ты там? Уходите оттуда, немедленно. Я не могу понять, что происходит, но датчики сходят с ума. Уводи оттуда свою семью. Ты меня слышишь? Я сейчас же пришлю отряд. — Да. Я услышала тебя, Дэмьен. Но не думаю, что в этом есть необходимость. Все в порядке. Правда. — Думаю, вам пора, — профессор Росс, достающий розы из зеркала растерянно потёр затылок. — Роуз, а мы приедем сюда снова? Мне понравилось, как профессор Росс выпустил из зеркала бабочек! Они были такими красивыми! — Не думаю, малыш. Вряд ли ярмарка будет ждать моего следующего выходного. — Рад был познакомиться с вами, Роуз. И с вами, Энтони, — чудак присел на корточки, чтобы пожать руку мальчику, — я очень рад, что моя выставка вам понравилась. Но, думаю, мне пора уезжать. Тони сник. Профессор вынул пульт из кармана и нажал кнопку. Бабочки, огромные, тропические бабочки, пёстрой стайкой пролетели по палатке, прежде, чем вернуться в зеркало. — Маленькое волшебство напоследок, в знак нашей дружбы, — он подмигнул, — а теперь вам, действительно, пора. Они были уже у выхода, когда он окликнул Роуз. — Мисс Роуз? — Да? — До встречи. Щелчок пульта и профессор Росс растворился в зеркале.