***
Скользнув под одеяло, прохладные пальцы коснулись его плеча и затрясли. — Зоро, просыпайся, — послышался тихий голос отца, который приятно грел ухо. Михоук включил свет в детской, на что мальчик капризно сморщился и накрылся одеялом с головой. За окном было ещё темно. Внезапно загоревшаяся огнями люстра неприятно ударила по глазам. Зоро не понимал, почему его так рано разбудили этим утром. Он замычал, когда мужчина раскрыл его и строго позвал. — Ророноа Зоро. Через силу пришлось пойти в ванную. Спросонья он зевал и крутил кулачками по глазам, из-за чего чуть не врезался в раскрытую дверь. Если бы чужие руки не развернули его на сорок пять градусов, показав нужное направление, точно бы столкнулся. Отец так и провёл его до ванной, будто в первый раз, и ушёл на кухню. Зоро собирался долго. Несколько раз даже уснул, пока водил щёткой по зубам, уткнувшись лбом в холодную мокрую раковину. Чем дольше он старался удержать голову на шее, тем она становилась тяжелее, как гиря на тридцать два килограмма, которую поднимал отец во время тренировок. Вспомнив об этом, мальчик замечтался. Зоро хотел быть таким же сильным как отец, даже сильнее! Поднять бы эту гирю с лёгкостью, как он! Зоро грустно вздохнул и умыл лицо: пока он может только с трудом её перекатывать по полу, какой там поднять. Нужно усердно тренироваться. Наконец, поплутав по короткому коридору и несколько раз по-случайности зайдя в свою комнату, мальчик оказался за столом. — Куда мы пойдём? — прозвучал детский голосок, когда Михоук выключил кофемашину и обернулся к сыну с чашкой. От неё забавно поднимался дымок прямо к чёрной бороде, которую он только недавно стал отращивать. — Почему ты ничего не приготовил? — Ты идёшь в больницу сдавать кровь, это делают натощак. — Что такое «натощак»? — мальчик непонятливо наклонил голову, смотря большими пытливыми глазами. — Пока не сдашь кровь, тебе нельзя есть и ничего пить, кроме воды. — А ты почему не ешь? У тебя тоже тощак? — Нет, — Михоук усмехнулся и покачал головой. — Не хочу есть один. Они собрались довольно быстро. Зоро всё ещё лениво зевал, пока отец вёл его за руку. На улице никого не было, район грел свои кровати и не думал так рано вставать. Они шли размеренно. Зоро несколько раз чуть не проехался по земле носом, из-за того, что засыпал на ходу, и поэтому Михоук взял его на руки. Облегчённо мальчик положил головку на плечо отца. Было тепло сидеть на руках, из-за широкой походки хорошо убаюкивало. Зоро закрыл глазки и сразу же заснул, пустив полосочку слюны на белую рубашку.***
Очнулся он уже в каком-то странном помещении, где противно пахло. Перед глазами впритык была белая стена. Зоро понял не сразу, что всё ещё сидел на руках у отца. Мальчик обернулся к нему и приложился щекой к щеке Михоука, продолжая его обнимать за шею. — Где мы? Почему тут так странно пахнет? — Зоро сморщился и закрыл нос. — Мне нечем дышать, пошли отсюда. — Мы в больнице, — послышался краткий ответ. Мальчик осмотрелся: и правда, они сидели в больнице. Всё вокруг было белым. На дверях таблички с номерами: два и шесть, два и восемь. Зоро мог считать уже до двадцати, но эти числа он не знал, как назвать по другому, поэтому приходилось это делать по отдельности. Мимо пронеслась тётя в халате. Теперь он понял, чем пахло: спиртом и таблетками. Зоро слез с рук и сел рядом на скамейку. Коридор был длинным, и по нему бегали дети и спотыкались о чужие ноги. Ещё они противно кричали. Один из мальчиков зацепился и упал, а потом громко заплакал. Сидящая на скамье мамочка подбежала к нему и стала жалеть, подняв на руки не без труда. Зоро сморщился: если бы он упал, то точно не заплакал бы, пусть он и младше. Было неприятно смотреть, как незнакомый мальчишка растирает по лицу сопли. Рука сама вцепилась в рубашку отца, отрывая тяжёлую руку от книги. — Пап… когда уже кровь сосать будут. — Скоро. Придвинувшись к спинке скамейки, он уставился на парочку. «Даже коленку не разбил, » — подумал Зоро и надул губы, — «…а его так обцеловывают, фу». Внутри него всегда что-то неприятно обрывалось, когда он смотрел на то, как других детей тискают и целуют их мамы, не важно, детская ли это площадка, садик или больница. Зоро никому не говорил, что тоже так хочет. — Чего ты задумался? — большие пальцы легли на его зелёную макушку, приятно погладив по ней. Зоро помотал головой, мол ничего, и поник. Он и без таких лобызаний проживёт. Начался приём. Одного из детей завели. Это была девочка. Она не хотела идти и вырывалась из рук родителей. Её мама раскраснелась от стыда, она уговаривала дочку перестать: «Дорогая, тебя сейчас укусит комарик — это совсем не больно». — Не хочу! Не хочу! — девочка не унималась, кричала, тоже начала плакать. «Что за место, где все плачут?» — подумал Зоро. По спине пробежал холодок, когда дверь кабинета открылась и он увидел врача в перчатках, держащего нечто острое — не иглу, а какую-то железку. Ему заглянули в глаза другие усталые глаза, Зоро больше ничего не увидел под маской и белым колпачком. Только одно, что это была женщина. — Пап, — Зоро посмотрел на отца жалобными глазами. Он сам начал переживать за себя и за то, что делают в этом страшном кабинете. — А сосать кровь — больно? — Да. Зоро немного напрягся от такого сухого ответа, но продолжил. — А на сколько это больно? Михоук отложил книгу и задумчиво покосился на испуганного сына. — Это как получить занозу или удариться… Сначала будет больно, но скоро пройдёт. Мальчик потупил глаза и нахмурился. Он ещё больше не понимал, почему остальные дети вели себя так испуганно. От такого напряжения самому становилось не по себе, страшно. Но одно его радовало, рядом с ним был папа — если что-то случится, он не даст Зоро в обиду. — Следующие, — вышла врач. Михоук поднялся, потянув за собой Зоро, и зашёл в кабинет. Сын спрятался за его ногу. Мужчине это не понравилось, он опустился на колено перед Зоро и что-то тихо произнёс на ухо¹. Мальчик немного раскраснелся и прикусил губу. — Хорошо… В кабинете, вопреки представлению Зоро, было уютно. На стенах висели плакаты со зверюшками, даже стоял жирафик, у которого можно померить свой рост. Для папы он был, конечно, маловат, потому что папа у него высокий. — Иди сюда. Сколько тебе лет? — врач подозвала мальчика на стул. — Пять, — Зоро протянул ей руку, — давайте, быстрее сосите мою кровь. Женщина усмехнулась и достала из пакетика заготовленный стерильный комочек бинта, смочила его в спирте и обтерла палец Зоро. Коже стало непривычно холодно. Спирт ударил в нос с новой силой. Чужие пальцы до посинения зажали палец Зоро. — Отвернись, сейчас тебя укусит комарик. — Нет, я хочу посмотреть. — Что? — врач явно не ожидала такого ответа. — Отвернись. — Нет. Зоро настоял на своём, буравя тётю взглядом. Она взглянула на отца и, не увидев никакой реакции, ткнула лезвием в палец и выжала из него кровь. Это и вправду было больно. Особенно, когда пробирка давила на кожу. Он смотрел, как капли крови стекают по прозрачному пластику и склянка наполняется. Зоро даже не пискнул, не заплакал, как остальные сопляки. Он вывернул голову на отца и улыбнулся ему. — У вас такой смелый мальчик, — наконец произнесла врач и отпустила Зоро.***
Они шли домой. Зоро скакал впереди. Он был облегчён и уже думал чего бы поесть, ведь его тощак закончился. Внутри мальчик чувствовал лёгкость и спокойствие, радость, что всё кончилось. Самое главное: он зря боялся. Отец шёл позади. Зоро подбежал к нему и потянул за собой. — Теперь я могу сам ходить отдавать им кровь! — Зоро… — отец улыбнулся и поднял его на руки, — только не заблудись.