Дело Винчестера

Кастиэль был в бешенстве. Его выводил из себя тот факт, что причиной перемены поведения Дина была блядская передозировка адреналином, а не то, что он изменил свое мнение насчет Ангела. И тот факт, что именно он стал объектом навязанного влечения, сейчас только злил, ведь Ангел прекрасно знал, что после того, как влияние горячки спадет, тут же вернется закрытый и отрицающий Винчестер, который боится допустить даже мысль о возможной связи с мифичной тварью вроде него. Но в то же время… Кастиэль смотрел сейчас на его подрагивающее тело и был не в силах отвести взгляд. Дико хотелось прикоснуться, провести ладонью по крепким мышцам, очертить пальцами каждый рельеф, приласкать губами и языком, не упуская ни единого участка кожи… но он не смел плевать на свой контроль и личный кодекс правил. Он никогда не воспользуется невменяемым состоянием человека, чтобы справиться со своим возбуждением. Но… четвертая степень передоза этого засранца вносила свои поправки. Блядская четвертая степень. Кастиэль раздраженно закатил глаза, щелчком пальца распиная охотника на постели, и постарался сдержать рычание. Он часто слышал о людях, подверженных адреналиновой зависимости, которая по-разному выражалась. У кого-то просыпался дикий голод, вплоть до попытки каннибализма, у другого случался сильный перепад настроения, а третий превращался в одержимую сексом шлюху. Ему было не то, чтобы неприятно узнать, что Дин подходил под третью категорию, а скорее, странно, потому что ярлык продажного швуля не вязался с его характером. И тут же пришло осознание, что раньше Винчестер явно не заморачивался над тем, с кем переспать, когда его накрывало. И это лишний раз вызывало вспышки злости внутри Кастиэля, потому что видение того, как к Дину прикасается кто-то другой, вводило его в ярость. И это было странно, ведь по сути-то, он никаких прав ревновать охотника не имеет. Они едва знакомы, причем привязаны друг к другу этой чертовой избранностью Дина, которая накладывала свой отпечаток. Досада от того, что кто-то уже неоднократно пробовал Дина по своему желанию, злость на блядский адреналин и яростное возбуждение изголодавшегося нутра, сделало свое дело и ввело Ангела в опасное настроение, когда планка приличий опускалась, а полет изобретательности, наоборот, взлетал вверх. Являясь приверженцем всего нового, а в особенности, если дело касалось человеческих способов ублажить себя, Кастиэль знал множество средств, как заставить партнера кричать от агонии желания. Поэтому, когда он появился из полумрака, перед ним на прикроватном столике лежали бутылочка смазки, парочка вибраторов, дисциплинарное кольцо, темная повязка на глаза и его собственное перо. Он не хотел изменять своим планам и целенаправленно прикасаться к охотнику, опасаясь того, что может сорваться, но все же какую-то долю своего удовольствия от всего процесса он собирался получить. На Дина, заключенного в плен жестких ремней, Кастиэль старался не смотреть, потому что не хотел соблазняться раньше времени. Он планировал долго и со вкусом мучить Винчестера призрачной надеждой получить разрядку, а потом, когда горячка спадет, еще раз вправить ему мозги уже на трезвую голову. Кастиэль сбросил свой плащ в ближайшее кресло, за ним следом отправился и пиджак, подумав с минуту, он решил оставить рубашку на месте, а вот галстук… Для него нашлось неожиданное применение. Пускай кто-то назовет его кинкующим извращенцем, но вид того, как синяя полоска шелка крепко оплетает возбужденный член охотника, изрядно порадовал самолюбие Ангела. — Изначально я хотел использовать кольцо, — задумчиво проговорил Кастиэль, едва прикасаясь к крепкому члену кончиками пальцев, а затем провел по ребру плетения и чуть слышно хмыкнул, — но… так мне даже больше нравится. Плюс будет хороший способ освежить тебе память, когда ты выйдешь из ломки. Дин невольно сорвался на долгий стон и неконтролируемо выгнулся навстречу его руке, стараясь продлить прикосновение. Но Ангел резко отдернул свою ладонь и отстранился от него. Он знал, что в первые минуты контакта зависимый даже не осознает, кто касается его, и какой характер несет это прикосновение. Именно поэтому он не любил первые полчаса «очистки», ощущая себя чем-то вроде резиновой куклы без собственного лица. Это странным образом разозлило его и заставило грубоватым движением схватиться за ремни на ногах охотника, с силой разводя их в стороны. Дин снова сделал попытку двинуть бедрами, но услышав глухое рычание в груди Ангела, непроизвольно замер. Даже в своем невменяемом состоянии он понимал, что злить Кастиэля опасно, в первую очередь для его зада, а уже потом и для него самого. Он мог разорвать его на кусочки одним щелчком пальцев, не говоря уже о силе подчинения, которой Винчестер не мог сопротивляться. И если говорить откровенно… то эта запредельная мощь изрядно волновала Дина, пускай он никогда в этом не признается. Ему стыдно сказать о том, что у него появлялся стояк каждый раз, когда он вспоминал, как Ангел, будто играя, контролировал его тело и диктовал свою волю. Еще более неловко было за свои ощущения. Он и ненавидел себя за то, что бессовестно наслаждался вниманием кого-то такого могущественного, и в то же время, жаждал заполучить это внимание. Его возбуждала сама мысль о том, что появился кто-то, не просто равный ему по силе, а намного мощнее, и этот кто-то захотел его — изломанного и испорченного. Винчестер издал просящий стон, силясь открыть глаза, но как только он хотел поднять веки, Кастиэль молниеносным движением затянул на его голове темную повязку. Временно лишившись зрения, Дин непроизвольно задышал тяжелее, все его чувства обострились, а тело невольно напряглось, не зная, чего и ждать от Ангела. Впрочем, довольно быстро ему довелось узнать, что на уме у пернатого засранца. Заостренный слух уловил звук открытия бутылочки со смазкой, а усилившееся обоняние отметило терпкий запах. Дин знал, что его ждет дальше, не впервые трахается, но почему-то задница беспокойно сжалась, словно снова была девственной. Винчестер сдавленно выдохнул, когда почувствовал длинные пальцы у своего ануса, и постарался расслабиться. Ожидание боли не подтвердилось. Вместо нее последовало мягкое и аккуратное проникновение, которое вызвало невольную дрожь на коже. Дин судорожно выдохнул, удивленный этой осторожностью. Он-то ожидал резких и даже грубых прикосновений, поддавшись влиянию настроения Кастиэля, которое было далеко не радужным. — В мои планы не входит рвать твой зад, — глухо и негромко проговорил Ангел, методично разрабатывая его вход, — хотя небольшую порку ты заслужил. Но в другой раз, когда ты сможешь осознавать, за что я тебя бью. — Кас… не включай в себе святого моралиста-а-а… — умудрился выдохнуть Дин, а затем сорвался на короткий стон, когда пернатый засранец с силой ударил пальцами в простату, — блять! Кас! Кастиэль вскинул на него потемневший взгляд и сцепил пальцы другой руки на его челюсти, сильно ее сжав. — Я, кажется, не давал тебе разрешения говорить, — тихо прорычал он и заставил его выгнуться от мощной пульсации внутри, — или тебе так хочется, чтобы твой рот заткнули чем-то более существенным, чем просто кляп? «Твой член был бы идеальной заменой кляпу», — шальная мысль, промелькнувшая в голове, отозвалась новой волной возбуждения в теле, но Дин благоразумно смолчал и не выдал своего желания. Правда, для Кастиэля его молчание не было помехой, он все равно уловил эту потребность, без труда проникнув к нему в голову. Эта мысль вызвала мрачный смешок у Ангела, и заставила его на миг оторваться от соблазнительно раскрытой задницы охотника. — Я тебе уже говорил, пока ты не заслужишь, моего члена не увидишь. Дин страдальчески застонал, ощущая внезапную потребность хотя бы мимолетно коснуться упрямого Ангела, но и это ему пока недоступно, так как тугие ремни впиваются в плоть. Остается только стонами говорить о своей нужде в пернатом засранце, который не хочет слышать этих сигналов, воспринимая все, как налет ломки. Отчасти Винчестер понимал, почему Кастиэль злился, не всякому понравится так попасть и стать одновременно и объектом влечения, и первопричиной ломки. Ведь именно из-за него Дин так увлекся с убийствами, что не заметил, как перешагнул порог четвертой степени. Раньше он балансировал на грани третьей, когда у него скакало настроение со слепой ярости на удушливую апатию, и риск обращения в похотливую блядь был очень редким. Пока он не встретил этого блядского серафима, и вся выдержка пошла коту под хвост. Дин зарычал от бессильной злости и дернулся в ремнях, с остервенением проверяя крепления на прочность. Но добился лишь того, что кожаные полосы больно врезались в кожу бедер и груди. Наблюдающий за ним Кастиэль мог только удивленно качать головой, мысленно поражаясь, насколько охотник загнан в свои моральные рамки, раз признание во влечении к нему для него смерти подобно. Если судить по тому, как яростно он сопротивляется, даже несмотря на сотрясающую тело лихорадку желания. И в то же время, такое поведение раззадоривало вырвать Дина из этой застаревшей клетки глупых правил и сдерживающих рамок. Поэтому немного отклонившись назад, Ангел взял со столика вибратор и обильно смазал его. — Не дергайся, — голос заметно осип, но он не обратил на это внимания, когда круговыми движениями ввел головку вибратора в пульсирующий анус, с неким удовольствием замечая, как замер охотник, — во-о-от так… можешь же быть послушным мальчиком, когда захочешь. Винчестер отреагировал на это лишь приглушенным ругательством, непроизвольно задышав тяжелее из-за чувства заполненности, которое только усиливалось по мере продвижения игрушки. Его не впервые трахают фаллоимитаторами, все же в прошлом всякое бывало, но впервые он не может сдержать собственное тело, которое буквально плавилось от мимолетного касания Ангела. И дело было не только в ломке, уж симптомы передоза ему были известны слишком хорошо, но что стало причиной такой реакции пока оставалось неизвестным. Правда, когда губы Кастиэля накрыли головку его члена, любые мысли испарились из головы Дина, оставив только одно осознание — как он жалеет, что не может насладиться его горячим ртом в полной мере. Мешал галстук, оплетающий ствол, и сейчас намокающий от предсемени и слюны. Момент, когда Ангел начал двигать вибратором внутри, и одновременного дразнить языком возбужденную головку, показался охотнику ударом молнии, такой ток прошиб все тело. Он непроизвольно сорвался на крик, выгибаясь навстречу рту и руке пернатого засранца. Кастиэль издевался над ним, когда неторопливо подводил его к оргазму, и тут же обрывал его, отстраняясь на несколько секунд. От темноты перед глазами было не легче — все ощущения чувствовались острее и разрядами электричества били по телу, которое изнывало без дополнительных прикосновений. Вообще его с трудом можно назвать любителем разного рода поглаживаний во время всего процесса, но с Касом почему-то всего этого хотелось. Одна только мысль, что Ангел прикоснется к нему своими руками, не потоком ветра, не волной заряженной силы, а простыми горячими руками, подводила его к краю. Который стопорил несносный Ангел, оттягивая яйца и тем самым отодвигая разрядку на неопределенное время, при этом продолжая жестко трахать его игрушкой. Дин выл от невозможности кончить и скулил из-за раздирающего желания, которое разъедало его нутро. Его буквально разрывало на две половины, одна из которых была уже готова умолять Ангела о разрядке, а вторая хотела кричать, чтобы он не останавливался, но вопреки своим намерениям, Винчестер ограничивался пока только стонами. Из его глаз потекли слезы, когда он почувствовал, как его медленно покидают последствия передозировки, и в мозгах неторопливо начало проясняться. Вопреки своим опасениям, нутро не затопило его крамольными мыслями, которые атаковало его во время прошлых отходняков, наоборот, оно требовало Ангела во всей его красе и силе. Винчестер к своему удивлению, был полностью согласен на такой расклад. Поэтому, выждав нужный момент между действиями пернатого, он выгнулся навстречу Кастиэлю и горячо зашептал: — Кас. Кастиэль, я прошу тебя, прикоснись ко мне. Дин не видел, но с точностью мог сказать, что в эту секунду Ангел закатил глаза и мысленно посетовал на то, что не использовал кляп. Винчестеру было немного страшно драконить серафима, но от своей цели он не собирался отступать. — Кас. Это уже не передоз, а мое желание. Я хочу почувствовать тебя. Ответный низкий рокот в грудине Кастиэля показался ему музыкой, ласкающей его слух. А враз усилившаяся хватка на бедрах определенно порадовала его. Но… нужно было закрепить эффект. — Я хочу тебя, слышишь, Кас? Тебя. Вне зависимости от того, под кайфом я или нет. Кастиэль издал странный звук, что-то среднее между рычанием и стоном, и вдруг убрал свои руки с тела Дина. Охотник едва не сорвался на скуление, требующее вернуть все как было вначале, а потом удивленно замер, поняв, что больше не скован ремнями. — Повтори эти слова, глядя на меня, — низко пророкотал Ангел и резким, но не причиняющим боли, движением сдернул с его глаз повязку, — повтори! А Дин не мог вымолвить и слова, широко раскрытыми глазами смотря на серафима. Он не знал, за что зацепиться, чтобы зафиксировать взгляд. Может, все внимание стоило направить на огненно горящие глаза пернатого, или на плетения татуировок, которые вились по коже и тоже горели раскаленным пламенем. Или же… обратить свой взор к громадным и величественным крыльям, необычного красного окраса с синевой на кончиках. Охотник не мог определиться, потому что его волновала каждая деталь в истинном облике Кастиэля, который тот принял, чтобы освежить ему память и напомнить, с кем он имел дело. Это возымело свой эффект, только вот он был совсем не таким, какого ожидал Ангел. Осторожно, словно опасаясь спугнуть дикого зверя, Дин протянул руку и едва заметно коснулся гладких перьев. Пропустив несколько через пальцы, охотник восторженно выдохнул, удивленный их мягкостью. Ангел на миг прикрыл глаза, с трудом сдерживая стон, который зародился в горле из-за этого касания. Вместо стона из него вырвался сиплый полушепот. — Повтори свои слова, Дин, если ты со мной откровенен. Еще с полминуты охотник мучил его ожиданием, взвешивая все свои за и против, а потом, отбросив сомнения, с заметным трудом встал на колени и обхватил пернатого за шею, притянув ближе к себе. — Я хочу тебя, вне зависимости от того, под кайфом я или нет, — послушно повторил он и с удовольствием услышал низкий стон Ангела, — доволен? Вместо ответа Кастиэль жадно впился в его губы, а следом и обрушился на него всем телом, вызывая довольный стон из его рта.