Хроники аска

— …если Данариусу нужен его особняк, пусть придёт и отнимет. Не считая этого, я в твоём распоряжении. Фенрису многого стоило научиться хоть немного располагать к себе других, чтобы они не сдали его первому же отряду ищеек Данариуса на своём пути. За три года скитаний эльф выработал в себе привычку быть вежливым с теми, с кем в дальнейшем собирался иметь какие-то дела. Даже если перед ним стоял маг. Это был единственный способ отвлечь пугливых крестьян и наёмников, вроде Ансо, от жуткого вида его лириумных клейм в действии. И чаще всего его старания окупались. Хоук добродушно улыбнулся. Несмотря на некоторую напряженность разговора о магах и магии, после извинения Фенриса и его заверении о готовности оказать помощь, этот человек был явно рад обрести нового союзника. Судя по всему, для него это приоритетно, учитывая, что маг собрался на Глубинные Тропы. — Отлично, тогда до встречи, Фенрис, — Хоук махнул рукой на прощание и перевёл взгляд на разорённое ими поместье. — Ну, и, с новосельем, что ли. Фенрис с трудом сдержал улыбку. Кажется, маг это заметил, так его собственная стала ещё выразительнее. Через секунду Гаррет уже шагал в сторону спуска в Нижний Город, уведя с собой и спутников: ещё одного мага — лекаря, как он сам подчеркнул — и гнома с арбалетом за плечами. Фенрис вдруг понял, что так и не спросил имена этих двоих, будучи полностью увлеченным беседой с их лидером. Однако, справедливости ради, они и сами едва ли произнесли больше двух слов. Фенрис ещё несколько минут стоял в тени полуразрушенного дверного навеса. До этого момента воину казалось, что он мыслил полностью здраво, но вдруг осознал, что адреналиновый туман в голове рассеиваться начал только сейчас. На место тумана пришло понимание, что он добровольно связал себя узами договора с магом. Опасным и сильным магом. — Vehendis… Впрочем, поддаваться панике и что-то предпринимать в спешке и злости на самого себя Фенрис не собирался. Очевидно, что Хоук сейчас не был ему угрозой, раз помог отбиться от охотников и пригласил в отряд. Обо всём остальном можно было подумать позже. Фенрис толкнул хлипкую дверь поместья и вошёл в разрушенный дом. Здесь всё ещё стоял запах гари после огненных залпов Хоука и пороховых бомб того гнома. Главная зала была полностью разрушена: дорогой камень на стенах обуглился, кое-где даже рассыпавшись чёрной крошкой на холодный пол, мраморные перила лестниц теперь больше напоминали повидавшие жизнь перекладины от корабельной палубы, от дорогих картин тевинтерских художников теперь остались только рамки, а сверху всё ещё сыпались осколки стеклянного потолка. Фенрис даже испытал нечто сродни злобной радости при виде всего этого «великолепия». Вероятно, после сегодняшнего дня Данариус пожалеет о своей привычке вывозить большинство предметов роскоши в иностранные особняки. Уклонение от налогов Империи, законы которой он всегда так хвалебно декламировал в Магистрериуме, разорило его ещё на несколько тысяч золотых. Только вот злорадство злорадством, но особняк выглядел малопригодным для жизни даже по меркам непритязательного в этом отношении Фенриса. Пришлось потратить пару часов, прежде чем он отыскал минимально затронутую сражением комнату. Вышло удачно – это оказалась спальня. Причём с хорошим тактическим расположением: в неё, расположенную на втором этаже особняка прямо над главной залой, невозможно было попасть незаметно. Символизма в ситуацию добавляло то, что спальня явно была хозяйская. Найти оставленные про запас дрова в почти не пострадавшей пристройке труда не составило — и вот Фенрис уже грел у камина уставшие мышцы, изнывающие от Кирквольского холода и долгой битвы. Эльф молча смотрел на огонь. Он пребывал в какой-то странной прострации после долго дня и даже почти не замечал ломоты в теле от лириумных клейм, потревоженных яростным сражением. Ещё несколько часов назад он был почти уверен, что этот день станет последним для его бывшего хозяина и оборвёт, наконец, бесконечные скитания в поисках спасения и свободы. Стоило сразу догадаться, что это ловушка, но Фенрис с позорной глупостью сам в неё пришёл. Данариус просто не ожидал, что его лириумная зверушка явится не одна, вот и дал дёру. Хотя, эльф уже и не был уверен, что магистр вообще был здесь, с этими имперскими охотниками. В результате, день, что совсем недавно казался ему почти благословенным, оставил лишь горьковатое послевкусие в виде разочарования. Единственное, что успокаивало — возможность немного отдохнуть от бесконечной погони. Отряд охотников, от которого Фенрис спасся сегодня только благодаря Хоуку, следовал за ним несколько месяцев. Чтобы найти кого-то подобного Данариусу понадобятся время и очень, можно даже сказать невероятно много денег. Фенрис здраво рассудил, что эту передышку можно использовать, чтобы заручиться хоть какой-то поддержкой. Эльф привык быть реалистом — одному ему с Данариусом и его псами уже не справиться. С каждым месяцем отрядов по его душу приходило всё больше, а охотники нанимались искуснее и опаснее. Жизненно необходима была помощь, но мог ли он хоть к кому-то пойти? Доверие для такого опасного беглеца – немыслимая роскошь. Стоило случайному союзнику увидеть лириумного убийцу в действии, как он тут же бежал к первому же отряду храмовников (в лучшем случае) на своём пути, искренне считая, что такое чудовище не должно находиться на свободе. Фенрис уже давно выучил это правило, но сегодня нашёл из него первое исключение. Первый раз пошли с ним, а не против него. Хоук вызывал противоречивые чувства. Он маг, но человек явно не плохой, во всяком случае, на первый взгляд. Хоук отправился с ним навстречу к Данариусу, даже несмотря на то, что Фенрис его почти подставил. А честно заработанные деньги принял даже как будто с неохотой, когда эльф обмолвился о том, что это все его сбережения. И с почти наивной доверчивостью пригласил опасного незнакомца к себе в отряд. Это похоже на поведение полного идиота, но Хоук не прожил бы так долго ремеслом серьёзного наёмника, будучи таким глупцом. И Фенрис посчитал, что для начала этого факта будет достаточно. *** Эльф проснулся засветло, и ещё около часа после пробуждения пытался размять затёкшие и онемевшие мышцы. Уснул он вчера прямо в доспехе, кое-как добравшись до скрипучей кровати. И даже с учётом этого обстоятельства, Фенрис давно не спал так крепко и спокойно, как минувшей ночью. Даже настроение немного поднялось. Он едва успел закончить неуклюжую зарядку, как острым слухом уловил звуки шагов на первом этаже. Эльф, было, схватился за меч, но почти сразу разжал кулак, узнав по гулкому отзвуку характерную походку, которую приметил ещё вчера. — Фенрис! — голос Хоука звонко отражался от стен разрушенного особняка. — Это я, Гаррет! У тебя всё нормально? Дверь была не заперта… — Там нет замка́. Хоук осёкся почти на полуслове, когда Фенрис вышел из комнаты и попал, наконец, в поле его зрения. Во взгляде мага легко прочиталось облегчение, когда он увидел новоиспеченного союзника невредимым. Гаррет сразу убрал за спину посох, который держал в руке, вероятно, заметив, как Фенрис невольно напрягся при виде магического оружия. — Извини, не стоило мне вот так врываться. У тебя дверь нараспашку, я подумал, что вернулись вчерашние ребята. Поздно сообразил, что ты мог принять меня за одного из них. — Я сразу понял, что это ты, — уже спокойно пояснил Фенрис, оценив осторожность мага в общении, — по шагам. — В каком смысле? — На одном из твоих сапог, вероятно, какой-то дефект: он стучит по земле громче другого. Хоук уставился на свои ноги, словно пытаясь сообразить, какой именно из его латных сапог звучит «неправильно». Но затею эту быстро бросил. — Я могу подняться? — спросил он, снова посмотрев на эльфа. — Да, конечно. Фенрису никогда не выпадала возможность выучиться гостеприимству, и едва ли он до этого момента размышлял о домашних манерах. Однако сейчас эльфу стало не по себе от того, что предложить Хоуку он мог лишь тепло от огня в камине. — Ты вчера сказал, что я могу на тебя рассчитывать на Глубинных Тропах, и если в принципе понадобится помощь, — начал Хоук, видимо, решив удостовериться, в силе ли их вчерашний уговор. В конце концов, никаких бумаг они не подписывали. — Да, и я не отказываюсь от своих слов, — кивнул Фенрис. — Отлично. Тогда пошли с нами в шахты Костяной Ямы за городом? Там у них что-то случилось, и за помощь хозяин шахты недурно платит. Деньги делим по-честному, так что в накладе точно не останешься. Название «Костяная Яма» говорило само за себя, Фенрису даже не пришло в голову засомневаться, что именно там могло случиться. Несмотря на общую небольшую усталость, отказываться воин не хотел, да и не мог себе позволить. В походной сумке остался лишь маленький кусок ветчины с хлебом и наполовину пустая фляга с водой. И коли уж эльф вчера отдал Хоуку все имеющиеся у него деньги, нужно было в срочном порядке заработать хотя бы на ужин. Наконец именно заработать, а не украсть или обобрать с трупа. Это добавляло энтузиазма. Фенрис поднял с пола свои латные перчатки и повернулся к Хоуку: — Когда выдвигаемся? *** Месяц пролетел почти незаметно. Дракон в Костяной Яме, встреча с Джаварисом и нелёгкая беседа с Аришоком, поиски обезумевшего сынка судьи, а потом ещё и сынка наместника — всё это пронеслось каким-то ураганом, а Фенрис, сам того не замечая, уже и сам начал искать встречи с Хоуком и его взбалмошной, разношёрстной компанией. С некоторыми из них было действительно приятно общаться, а других у эльфа достаточно непринуждённо получилось игнорировать. Почти получалось. И всё же он не спешил с ними сближаться и даже приятелями называть отказывался. Какие могут быть друзья, если в любую минуту ему, возможно, снова придётся бежать? Эта мысль всплывала в сознании каждый раз, когда он позволял себе улыбнуться над шутовством Хоука, выпить с Изабеллой в «Висельнике», перекинуться с Варриком партией в Порочную Добродетель. Фенрис убеждал себя в том, что держится на расстоянии, не проявляет враждебности, но и в закадычные друзья не рвётся. Каждую ночь, перед тем как заснуть эльф прокручивал в голове пять планов побега из города, если его вдруг застанут врасплох ищейки Данариуса. По одному на каждый из районов города. А, проснувшись утром, снова воспроизводил их в памяти, только уже в произвольном порядке, чтобы точно не забыть. Всякий раз, приходя в «Висельник», он занимал место у стены с лучшим обзором. Его привычка постоянно оглядываться по сторонам ради собственной безопасности не раз уберегала сопартийцев от стрел головорезов Хартии. Фенрис делал буквально всё, чтобы иметь возможность бежать из Киркволла в любой день. И с каждым прожитым здесь днём он хотел этого всё меньше и меньше. Рациональное зерно всё ещё брало вверх в сознании, но не предаваться мечтам об относительно стабильной жизни рядом с надёжными товарищами становилось всё сложнее, особенно если раньше ты не мог себе этого позволить. И сколько не пытайся выхолащивать эти глупые мысли из головы, тяга к лучшей жизни всегда берёт вверх. Когда Фенрис хоть немного поддавался этим мечтам, начинал метаться между ними и всем, что ему удалось выучить за три года в бегах, приходила боль. Тяжелее всего приступы Фенрис переживал на холоде. Тело сводило и сковывало острыми лириумными иглами ещё сильнее, эльф даже не мог нормально пошевелиться — каждое движение приносило мучения. В такие моменты обычный костёр мыслился блажью и главным дарованием Создателя. В полуразрушенном особняке воина почти везде было холодно, за исключением единственной жилой спальни, которую Фенрис постоянно отапливал. Но холоднее всего было в погребе. Данариус держал здесь столько дорогого вина, что, наверное, хватило бы на несколько затяжных и самых роскошных банкетов подряд. Когда одолевали надоедливые мысли, Фенрис брал оттуда первую попавшуюся бутылку и возвращался наверх, почти не обращая внимания на холод. Кто же знал, что очередной приступ застанет его именно здесь? *** — Фенрис? Эльф с трудом поднял голову и посмотрел на стоящего в дверях погреба человека. Судя по голосу и очертаниям фигуры в темноте, это был Хоук. Во всяком случае, Фенрис очень хотел надеяться, что не принял в больном тумане за боевого товарища так некстати явившегося Данариуса. — Создателя ради, что с тобой такое? Почему ты здесь сидишь? В тот момент Фенрису подумалось, что со стороны выглядит он сейчас и правда достаточно пугающе: сидит в напряжённой позе на полу с бледным лицом и мигающим короткими вспышками под кожей лириумом. То ещё зрелище. — Иногда… Мне бывает больно, — выдавил из себя эльф, стараясь сделать голос ровнее. — Это скоро пройдёт. Объяснение было так себе, но на большее Фенрис сейчас был просто не способен. Благо, Хоук был достаточно понятливым. — Ты не можешь встать, да? — уточнил маг. Фенрис лишь с усилием кивнул головой. Было бы глупо сейчас храбриться и отрицать очевидное. На несколько секунд воцарилась полная тишина, и воину даже подумалось, что Гаррет и сам разговор просто привиделись ему, так как эльф не мог разглядеть даже силуэта мага из-за мути в глазах. Но тут темноту прорезала яркая искра, а в свете появившегося на её месте огненного шара Фенрис смог различить знакомое лицо. От осознания, что он всё-таки ещё не сошёл с ума, стало немного легче. — Я знаю, ты не одобряешь применение магии без острой необходимости, — прокряхтел Хоук, усаживаясь на пол рядом с эльфом, — но всё лучше, чем сидеть тут в темноте и холоде. Как думаешь? Фенрис неожиданно для себя понял, что вряд ли бы нашёлся с возражением, даже если бы был в состоянии сейчас произнести больше двух предложений. — Твоя правда… И снова наступила тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием пламени у Гаррета в ладони. Тепло от огненного шара постепенно согревало скованное холодной болью тело воина, и через некоторое время Фенрис, наконец, снова смог нормально дышать. Впервые за несколько часов. Лириумные клейма почти перестали тускло сверкать под кожей, но двигаться всё ещё было тяжело. Хоук никак не комментировал его состояние и не задавал вопросов. Возможно, потому что отчасти мог понять эльфа. Фенрис был уверен, что Гаррет за время своих злоключений встречался с мучительной болью чаще, чем бы хотелось. В любом случае, воин был благодарен магу за это молчание. Хоук нарушил его только тогда, когда у Фенриса вышло наконец безболезненно вытянуть ноги: — Прости, что опять ворвался к тебе в дом. — Полагаю, на этот раз я должен поблагодарить тебя за это, — слабо усмехнулся Фенрис, чувствуя, что напряжение в горле тоже почти отпустило. — Правда, спасибо, Хоук. Не знаю, сколько бы я просидел тут, если бы ты не пришёл. — Всегда пожалуйста, Фенрис… Трусики Андрасте, сколько же этот магистр хранил тут вина?! Эльф все ещё старался не поворачивать голову и не делать резких движений, но и так было понятно, что Хоук принялся рассматривать в свете огненного шара бесконечные стеллажи с закупоренными бутылками. — Больше чем когда-либо мог выпить, — прокашлявшись, прокомментировал Фенрис с некоторой долей презрения. — Жадность Данариуса такая же несметная, как и его богатства… Приходи завтра вечером, Хоук, я как раз хотел открыть бутылку «Агреджио Павали». Их там целых шесть, и я почти уверен, что Данариусу они больше не пригодятся. До эльфа даже не сразу дошло, что он сказал. Оказалось, не так уж и сложно переступить черту между взаимовыгодным сотрудничеством и дружбой. Сомнения и метания, которые занимали весь разум почти месяц, сейчас казались такими глупыми, потеряли всякий смысл. Почему-то Фенрису вдруг показалось, что от этого предложения он ничего не потеряет. Пришло осознание того, что абсолютное одиночество может и убить, причем вовсе не метафорически. Может, в разуме эльфа господствовал туман после мучительной лириумной боли, а, может, Хоук просто умел располагать к себе товарищеским участием. Или всё вместе. — Конечно, приду, раз ты сам позвал. Но с утра мне бы пригодилась твоя помощь на Рваном Берегу. Я, собственно, за этим и пришёл к тебе. Ты в деле? Хоук согласился так легко и непринуждённо, словно и до этого ходил к Фенрису в гости каждый день. Эльф в очередной раз подивился тому, насколько этот человек далёк от условностей, отчуждённости, строгих правил, тактик выживания и всего остального, без чего самому Фенрису было трудно прожить хоть один день. В голову неожиданно пришла мысль, что это и значит быть свободным. — Разумеется. Только сначала мне нужно немного поспать, — ответил Фенрис, чувствуя, что тело требует немедленного отдыха после долгой агонии. — Это уж точно, — произнёс Хоук с некоей долей беспокойства. — Пойдём наверх… *** Этот вечер закончился жизненно необходимой поддержкой. Следующий вечер закончится флиртом. Третий — почти откровением. А огонь в единственной отапливаемой «сердцевине» этого разрушенного дома будет гореть чуть-чуть ярче, когда в его свете будут вестись дружеские беседы и складываться судьбы.