***
Антон шутит как не в себя. С него, как из рога изобилия, сыпятся шутки. Бесконечное множество. Да, на первый взгляд кажется, что у парня хорошее настроение, но нет. Он просто пытается спастись от истерики, заранее зная, что будет дома. Но Антон совсем немного прогадал. Скандал Павел закатит немного раньше. Добровольский заходит в гримерку, где кроме Шастуна не было ни души, и сразу, ещё не успев толком прикрыть дверь, начинает наезжать на бедного парня, который толком ничего не сделал. — Что это было, а? Я тебя спрашиваю! — рычит Павел, удерживая на весу парнишку. — Ты мне изменяешь, да? Отвечай, когда я тебе говорю! — он резко притягивает лёгкое тело к себе, которое потом с силой вжимает в стену. — Паша, нет! Не было ничего такого, честно! — младший пытается вырваться из цепкой хватки, однако, мужчина держит его с огромной силой, явно не желая отпускать. Но в один прекрасный момент послышались шаги около двери и кашель. Теперь Антон готов просто расцеловать человека, который так вовремя пришёл. — Паша, тебя там Ляйсан позвала, — появившийся в дверях Попов кивнул в сторону, как бы намекая, чтобы ведущий сдвинулся с места и направился в сторону другой гримёрки. — Иду, — Добровольский кидает недовольный взгляд на парнишку, который едва ли не дрожал, а потом, натянув на лицо добренькую улыбочку, покидает комнату и выходит в коридор. — И давно он тебя так? — интересуется Арсений, глядя вслед удаляющемуся ведущему. — Хотя…нет. Не говори. Знаю, что давно. — Откуда? — Антон не отпирается. Не отшучивается. Антону просто больно. Причём и морально, и физически. — Во-первых, ты слишком много красишься. Во-вторых, я видел несколько синяков на твоих ногах и руках. Сначала я думал, что ты просто неуклюжий, а потом, после увиденного, понял, что ничего подобного, — объясняет свои выводы мужчина, глядя снизу вверх на своего напарника. — Ха…прикольно. Что я ещё могу сказать? — мальчишка отрицательно мотает головой, растягивая губы в слишком уж лживой улыбке. — Наверное, ничего…– Арсений пожимает плечами. Он видит этого мальчишку. Этого весёлого мальчишку, которого убила жизнь. Этого паренька, который не сделал ничего плохого, но все равно должен чувствовать боль. — Антош…мне очень тебя жаль, если я могу чем-то… — Помочь, — завершает чужую фразу младший. Он резко перестаёт улыбаться и лишь отрицательно мотает в разные стороны головой, сложив руки на груди. — Смешно, Арс. Только знаешь, от твоего этого сочувствия мне не легче. Ни капли. Ты думаешь, если ты скажешь, что тебе меня жаль, то мне сразу хорошо сделается? Или как? А помощь… Как ты мне поможешь? — он истерически улыбается, а с губ срывается нездоровый смешок. — Я не могу, Попов. Ты такой смешной. Как. Ты. Мне. Поможешь? — он выделяет каждое слово. Каждую букву. Говорит всё крайне чётко и разборчиво. — Знаешь ли ты, сколько людей уже пытались меня спасти? А сколько с жалостью на меня смотрели, а? Не знаешь? Так вот. Их было много. И хочу тебе сказать — гематом не стало меньше. Арсений видит, что Антон сломан. Понимает, что Шастун любит Добровольского. А ещё прекрасно осознает, что выхода нет. — Арс, давай не будем поднимать эту тему, ладно? Хотя бы сейчас, — просит парень, усаживаясь на диван. — Если Паша услышит или узнает о том, что кто-то как минимум знает о наших отношениях…он убьёт меня. Понимаешь? — Понимаю, Антош, — Попов порывается погладить младшего по голове, но, неожиданно для них обоих, Антон дёргается в сторону, будто его сейчас снова ударят. — Прости, — извиняется младший, глубоко вдыхая воздух через нос. — Привычка, что тут поделать. — Всё нормально, Тош. Это я должен извиняться, — отвечает Арсений и, всё же умудрившись прикоснуться к голове импровизатора, проводит по его мягким, кудрявым волосам своей ладонью. — У тебя рука такая мягкая и тёплая, — млея от такой ласки произносит Антон, ластясь к чужой ладони словно кот. — Повезло Алёне с тобой. — Если бы, — как-то грустно улыбается мужчина, поглаживая Шастуна уже более уверенно. — Мы разводимся. — Чего-о-о? — недоумевает парень. От удивления он даже широко распахнул свои зелёные глаза, уставившись прямо на лицо актёра. — Ты шутишь что-ли сейчас? — Как бы я хотел сейчас шутить...Но, нет, — тянет старший и падает рядом с Шастуном. — Однако мы и правда разводимся. Я её не люблю, она не любит меня. Смысл нам вместе держаться? — Ничё се… — удивляется Антон, стараясь переварить полученную информацию. — Это как вообще? У вас же такая любовь была! Ты же за ней бегал, а она таяла в твоих объятиях, — он даже показал это жестами, а потом обнял себя обеими руками. — Что было, то было, — Арсений пожал плечами. Да, на его лице появилась нотка грусти, но говорил он всё же спокойно, без какого-либо сожаления. Будто не о нём идёт сейчас речь, а о каком-то левом человеке, о котором он не знает. — Хорошие были времена. Но сейчас всё абсолютно не так, понимаешь? — Понимаю, — часто-часто кивает парнишка, в упор глядя на Попова. — Но тебе повезло. — Чем же? — немного недоумевает мужчина и даже выгибает чёрную бровь дугой. — Тебе с ней стало некомфортно и ты сейчас уходишь, — Шастун откидывается на спинку дивана и чуть морщится от не особо сильно, но ощутимой боли. Хоть она и не была такой же сильной, как пару дней назад. Удивительно, но Павел не трогал его уже четвёртые сутки. Рекорд. — А я люблю Пашу. Очень-очень сильно. И, если бы я зависел от него только материально, а не любил, то всё было бы проще, понимаешь? — Арсений утвердительно кивнул, глядя на Шастуна, который рассказывал о своих чувствах слишком…завороженно. — Я не могу уйти от него лишь потому, что люблю. — Да…это хреново, конечно. Но мне кажется, что он тебя не особо любит, — старший решил поделиться своей точкой зрения. Он аккуратно взял руку несопротивляющегося парня и приподнял рукав, оголяя усыпанную синяками руку. — Посмотри на это. Разве это любовь? — Не знаю, — честно отвечает младший. Антону хочется плакать. Он знает, что, скорее всего, Павел его ни капли не любит, но признаться себе в этом парень не может. Слишком уж привязан к этому тирану, слишком обожает…да и привык. Что уж поделать? Шастун понимает, что вряд ли переживёт без Добровольского. — У тебя же будет целых три недели. Даже чуть больше, чтобы понять, твой это человек или нет, — после затянувшегося молчания объявляет Арсений. А потом резко встаёт с дивана и направляется в сторону выхода. — Подумай над этим.***
Антон стоит около шкафа, выбирая вещи, которые сто процентов ему пригодятся в поездке. Он подбирает одежду тщательно, сверяет всё со списком, который создал ещё пару лет назад, перед первой, так сказать, командировкой. — Уже собираешься? — с лёгкой улыбкой на губах интересуется Павел. — Целых три недели… — Почти четыре, — поправляет Шастун, кинув в чемодан ещё один свитшот. — Жесть. Как я жить то буду, — улыбка на губах мужчины становится всё шире, он подходит к Антону, обнимая его сзади. И парень чувствует стойкий запах перегара. — Ты снова пил? — спокойно спрашивает младший, одной рукой поглаживая ладони Добровольского, а другой проводя в воздухе вдоль полок, видимо, желая подобрать нужные штаны. — Совсем немного. Так…для здоровья, — оправдывается мужчина, оставляя на шее Антона лёгкий поцелуй. — А что? Нельзя уже? — Можно. Ты же знаешь, что тебе всё можно, — и тут парень прикусил язык, чтобы не развивать тему домашнего насилия. Потому что, в таком случае, Павел реально устроит скандал и Шастуну он явно не понравится. И так четыре дня всё спокойно идёт…а подливать масла в огонь — делать хуже только себе. — Какой ты у меня хороший, Антош, — мужчина трётся носом о тонкую, бледную шею, прижимая хрупкое тело ближе к себе. — А ещё такой красивый…стройный… – он на пару секунд замолкает, а потом произносит фразу, которую говорит крайне редко. – Как же я тебя люблю-ю-ю, Шастун, — пьяно тянет тот, поглаживая практически отсутствующий живот. — Паш, я тебя тоже люблю. Но дай мне собраться…пожалуйста, — почти шёпотом произносит парень, кидая в чемодан пару футболок, выполненных в стиле оверсайз и тянется в ящик с кроссовками. — Какой же ты злой, — вздыхает мужчина и ложится на кровать. А через каких-то пять минут слышится пьяный храп. Антону это всё уже осточертело. Он ненавидит судьбу, ненавидит, в какой-то степени, Павла и уж точно не переносит себя. Такой слабый, беспомощный. Зато на Арсения наезжать можешь! Это пожалуйста, Антошенька. Пошли его нахуй раз сто, вдруг пойдёт? А ведь он единственный, кто хочет и может тебе помочь. Какой же ты идиот, Шастун… Парень заканчивает со сборами, мысленно напоминая себе не забыть зубную щётку, иначе всё, фиаско. Хотя, что ему мешает купить данный элемент личной гигиены в другом месте? Но, в целом, сумка собрана полностью. И с одной стороны хорошо, что он закончил со сборами. А с другой… — Какой же я придурок, — шёпотом убивал себя импровизатор, сидя на подоконнике, на кухне. — Влюбился…снова…не в того человека… — он даже не пил. Не курил. Только смотрел в окно немигающим взглядом и проклинал судьбу. — На те же грабли, Антон. На те же. Ничего не меняется в этой жизни… На часах около двух ночи, а значит, что вставать ему через каких-то там пять часиков. Поэтому, парень решает всё же лечь спать, иначе завтра ему будет хреново. Он вновь ложится в гостиной, как и все последние два года. Спать с человеком, который бьёт его без зазрения совести — невозможно. Просто невозможно. Антон и без того себя ненавидит, а если ещё и ляжет в одну постель с этим тираном — вскроется. Это реально слишком. Да, спать на диване не очень удобно, но уж лучше так, нежели с Павлом. Антон достаёт из ящика, встроенного в диван, плед, кладёт одну из диванных подушек к подлокотнику, расположенному ближе к окну, потом ставит телефон на зарядку, включает звук и ложится, надеясь на то, что не проспит, да и вообще всё будет хорошо.***
Утро встречает Шастуна просыпающимся апрельским солнцем. Первым делом парень выключает будильник, потом поднимается с кровати, в который раз поражаясь своей силе воли и идёт в ванную. Уже скоро поднимется Добровольский, а сейчас есть около пятнадцати минут спокойной жизни, за которые Шастун решает умыться и сделать завтрак. Он включает тёплую воду, которой умывает лицо, чистит зубы и смотрит на серо-зелёный оттенок своей кожи. Да, он привык, что выглядит как-то неважно, но каждый раз выпадал в осадок со своего внешнего вида. Завершив водные процедуры, парень идёт готовить кофе для себя и яичницу для Павла. — Доброе утро, — хриплым голосом произносит старший и направляется в ванную, чтобы привести себя в порядок. Тем временем Антон заканчивает пить кофе, яичница уже готова и, в целом, младший может идти, чтобы замазать тональником лицо. — Доброе, — тихо отвечает Шастун и выключает под сковородкой газ. Сейчас надо идти одеваться и краситься, а потом — вызывать такси и ехать в аэропорт. Антон стоит перед зеркалом, стараясь замазать следы своего РПП. Он выливает на себя литр тонального крема, который размазывает по всему лицу и шее. К слову, в этот момент комик с кем-то весело разговаривал по телефону, смеялся… — Паш…с кем ты разговаривал? — тихим, слегка дрожащим голосом спросил Шастун, глядя большими зелёными глазами на мужчину. — Не важно. Ты готов? — от улыбки не осталось и следа. Он говорил холодно, делал после каждого предложения размеренные паузы, будто это Шастун избивает его почти каждый день, а не наоборот. — Паш…– снова неуверенно подаёт голос парень, делая пару шагов назад, ещё дальше отходя от мужчины. — А ты меня вообще…любишь?..– у Антона всё в груди перевернулось. Стало невероятно страшно, но сказанного уже не вернуть, поэтому, оставалось только ждать реакции старшего. — Логично, что я тебя люблю, — равнодушно хмыкает он и, не дожидаясь паренька, направляется в сторону кухни. Заранее осознавая, что Шастун побежит за ним. — Правда? — с какой-то умирающей надеждой спрашивает младший, направляясь следом за Павлом. — Тебе нужны доказательства? — мужчина выгнул бровь дугой, окидывая парня пустым взглядом. — Ты опаздываешь, Антон. — Уже иду… — он разочарованно опускает голову, идёт в ванную, чтобы забрать зубную щётку, которая летит к остальным вещам, а потом берет чемодан за ручку и идёт в прихожую. — Звони мне почаще, — мужчина коротко целует парня в губы и, как-то фальшиво пожелав ему удачи, закрывает за ним дверь. А внизу уже ждёт такси. Теперь можно уверенно сказать о том, что Антон долго не увидит Павла. Это же и правда такой хороший шанс узнать, любит ли он Добровольского или нет.