***
Как ни странно, но из таких тёплых и нежных объятий Морфея Антона вытащил будильник. Ну вот кто придумал съёмки в пятницу устраивать? Честное слово, парню очень хочется поспать ещё часов сорок, а вместо этого, приходится снова вставать. – Блять, ну за что мне всё это, – стонет Шастун, не с первого раза попадая по кнопке. – Да харе орать! Встаю я, встаю. Он поднимается с кровати, а яркое, утреннее солнце падает на лицо парня, заставляя импровизатора жмуриться. И, чтобы наконец перестать так сильно подражать азиатам, ему пришлось поползти в сторону ванной. Видимо, либо день у парня был тем ещё дерьмом, либо жизнь над ним угарает, как только может, но Шастун, снова услышав трель мобильника, идёт обратно в спальню. Паша. – Заебца, – шепчет он, с ужасом замирая над телефоном. Отчего-то всё самое ужасное, произошедшее за последний год решило всплыть в памяти. Поэтому, трубку он берет именно в тот момент, когда Паша уже отчаялся ему дозвониться. – Слушаю. – Доброе утро, – судя по всему, мужчина по ту сторону трубки улыбается в своей любимой манере. – Как спалось? – Паш, если ты решил узнать о моем сне, то он был прекрасен, – честно отвечает Антон, с огромным раздражением удерживая телефон в руках. – Если ты хотел только об этом поговорить, то, прости, но я на съёмки собираться собираюсь. – Хорошо, – выдыхает старший, стараясь взять себя в руки. – Я хотел бы извиниться за всё, что было... Ну нет расстаться по-человечески. Ты не против? – Я не против. Но без лишней суеты, приставаний и нытья на тему: "Я тебя так люблю, давай всё вернем". Ясно? – вот он – главный плюс Шастуна – способность всё расставить на свои места и обозначить свои границы. Редкий дар. – Тогда отлично, – Антон улыбается крайне слабо, скорее из привычки. А ещё знает, что Воля следует его примеру. Не зря же прожили два с лишним года вместе. – Ага. Я свободен сегодня вечером. Так что... до встречи, – коротко отзывается парень и, услышав прощание в ответ, сбрасывает звонок. – Наконец-то я дойду до ванной, Боже. Прохладная вода отрезвляет ум и напоминает сонной головушке, что, вообще-то, Антон обещал не пить до приезда Арсения. Да и встречаться с бывшим – это как-то глупо. Не по-пацански, как-то. Также только делают очень глупые девушки, которым не жалко вновь отдать своё сердце людям, которые его уже, как минимум один раз, разбили. Он проводит мокрыми руками по лицу снова и снова, придумывая аргументы в своё оправдания перед самим собой же. И... ничего не находит. Вообще вот ничего. – Я идиот, – признается он сам себе, глядя на собственное отражение в зеркале. – Просто. Конченый. Блять. Идиот, – повторяет ещё раз и опирается рукой о стену. – Нахуя я пойду? О чем говорить? Сука. В общем, типичное утро, типичного русского человека: мат, цитаты из жизни, снова мат и констатация фактов самому себе. Каждый день бы так.***
Антон стоял и курил около выхода из студии. Нет, он не нервничал, если только чуть-чуть; не считал эту встречу изменой, ведь предупредил Арсения, который, в свою очередь, был очень даже не против. Да и сам парень не собирался делать что-то нехорошее. Во двор заворачивает машина, которую Шастун узнает из миллиона подобных. Окно иномарки опускается вниз, демонстрируя Антону лицо его бывшего мужчины. – Привет, – улыбается Паша, жестом приглашая забраться в салон авто. – Залезай. Парень кидает окурок прямо на землю, не заботясь о том, потух ли он или нет, а после подходит к чёрной машине, открывает дверь и сидится на сидение, рядом с водителем. Как будто в далёкое прошлое вернулся. – Как жизнь? – интересуется старший и нажимает на кнопку, чтобы закрыть окно. Да, уже май месяц, но всё ещё прохладно, а слечь с простудой как-то нет желания. – Неплохо, – Антон натягивает на лицо улыбку, показывая, что всё и правда хорошо. Но, больше, конечно, из любезности и желания придать разговору более дружескую атмосферу. – Твоя? Несмотря на всю обиду младшего. – Я бы сказал, что отлично, – Воля улыбается шире, а на его лице образуются более заметные морщинки, особенно в уголках глаз. Как ни крути, а человеку всё же сорок лет. Возраст, что ж тут взять. – Тогда отлично, – медленно кивает парень, глядя в одну точку. Спросить или нет... – Слушай, ты к Ляйсан ушёл? – и всё же он выбрал вариант "спросить". Лицо Паши в этот момент чуть покраснело, почти незаметно, а сам мужчина неуверенно повёл плечами, глубоко вздыхая. И Антон понимает ответ. Дурак бы не догадался. – Понятно, – уже тише тянет Шастун, откидываясь на спинку сидения. Ему бы с такой дедукцией на следователя идти, а он вон в комиках тусуется. – И как она? – Тоже хорошо, – Воля выезжает на дорогу, спокойно сжимая руками руль. Он смотрит вперёд, пока парень периферическим зрением следит за профилем мужчины. – На съёмках пропадает много, как и я, собственно. Жаль, что видимся только по ночам. А в целом, всё у нас прекрасно. – Я рад, что вы нашли друг друга, – он улыбается под стать своему начальнику, слегка поворачивая голову в его сторону. – Надеюсь, что у тебя с ней всё хорошо сложится. – Я тоже, – вторит Паша и останавливается на светофоре. – Ты себе нашёл кого-нибудь? Или ты решил с Арсением остаться? – впрочем, ещё один недо-следователь. Однако, он надеялся на то, что Шастун начал встречаться с Поповым. А Антон знал, причём твёрдо. – Ты следишь за мной? – парень выгибает бровь дугой, стараясь понять: откуда Воля знает про их с Арсением личную жизнь. – Нет, – комик отрицательно мотает головой, нажимая педаль газа. – Но ещё до того, как мы расстались, ты слишком часто с ним переписывался и созванивался. А, ну и когда возвращался с ночных прогулок, от тебя пахло одеколоном Арса и его любимыми сигаретами. – Какой ты умный... – натурально удивляется Шастун. Не, ну если переписки и звонки ещё можно понять, то запахи... Это слишком. – Но... мы вместе, – он улыбается шире своим мыслям о любимом человеке, который сейчас в другом городе. – Он, оказывается, такой классный... А я раньше и не замечал этого. Прикинь... – Я рад, что ты счастлив, – Воля беззлобно смеётся и на секунду переводит взгляд на счастливого Антона, который едва ли не лужицей растёкся по креслу авто. – Ну что, едем на наше место? – Именно туда, – кивает парень и, наконец, приподнимается обратно.***
В небольшом, уютном ресторанчике, как всегда тепло и как-то по-домашнему. Стоит расслабленная атмосфера, внушающая столько спокойствия и умиротворения, что не хотелось уходить от слова "совсем". – Что заказывать будешь? – осторожно интересуется Паша, приподнимая взгляд на импровизатора. – Даже не знаю, – да, Шастун тут был и не раз, но одна единственная, глобальная проблема осталась. Он до сих пор не знал, что выбрать, как бы ни старался. – Пусть будет... э-э... кофе, для начала. И, пожалуй, гаспачо. Ничего что-то не хочется. – Ну ладно, пусть будет по-твоему, – соглашается мужчина и жестом зовёт официантку в форме, чтобы озвучить ей заказ. – Какие планы на будущее? – невозмутимо спрашивает Шастун, складывая руки на столе. – Дети там, свадьба... Какие-нибудь новое шоу на ТНТ? – Насчёт шоу не знаю, но свадьбу планирую, – кивает Паша и обращается к подошедшей девушке. Я бы тоже хотел замуж... За Арсения. – Вернёмся к нашему разговору, – улыбнулся Воля, вновь обращаясь к Антону. – Ты его любишь? – Да, – быстро соглашается парень, перебирая кольца на руках. – Я ещё в туре понял, что меня тянет к этому человеку. Будто он – это то, что мне надо было всю мою чёртову жизнь. Мне с ним так легко... Понимаешь? – Конечно, – он откидывается на спинку диванчика, мечтательно глядя куда-то мимо своего собеседника. – И я... я хотел бы извиниться, что мучил тебя долгое время и не мог отпустить. Прости меня, пожалуйста... – мужчина смотрит умоляющим взглядом, от которого парню становится не по себе. Да, он обижается на Волю, ведь Антон – тоже человек. А терпел он всё это достаточно долго... Но с другой стороны – Паша буквально спас его во время учёбы Шастуна. И, если бы не этот человек, то непонятно: был бы парень сейчас жив или нет. И, к сожалению, импровизатор знал лишь один ответ на этот вопрос. И, увы, далеко не радужный. – Когда-то ты меня спас, – парень начинает свой анализ ситуации. – Я даже не хочу вспоминать то, что было до тебя. Если бы не ты, я бы уже лежал мёртвым в какой-нибудь канаве. И нашли бы меня черт знает когда, абсолютно случайно наткнувшись на труп измученного парня, – мрачная констатация факта, которая уже подходит к концу. – Да, ты тоже не сахар. Но терпимо. У тебя, хоть, паяльника не было, что очень сильно радует. Короче, я тебя прощаю, – на губах Шастуна снова появляется улыбка, а руками он нервно перебирает кольца и браслеты, стараясь привести нервы в норму. – Спасибо, Антош, – искренне благодарит Паша, разглядывая немного покрасневшие уши младшего. – Надеюсь, что хотя бы теперь всё будет хорошо. – А я-то как надеюсь... – тянет Антон, забавно расширяя глаза. В целом, вечер в ресторане проходит вполне неплохо: они выпивают по бокалу вина, в крайне неторопливом темпе съедают заказанные блюда и беседуют на крайне отдалённые темы. В общем и целом – всё очень даже хорошо.***
Антон зашёл домой и сразу направился в сторону кухни, чтобы налить себе стакан воды. Вот такой вот он человек, который после ресторана желает выпить стаканчик воды и, желательно, пойти спать. Но есть одна деталь — надо позвонить Арсению. Он берет телефон в руки и достаточно быстро набирает номер Попова. Парень улыбается, ожидая услышать голос самого невероятного человека на планете Земля, но вместо этого слышит голос девушки. — Алло? Где Арсений? – уже менее оптимистично спрашивает он, на всякий случай посмотрев на экран телефона. – Антон, мне очень жаль... – трагичным голосом говорит девушка, говоря всё тише и тише. – Арсений Сергеевич был доставлен к нам около часа назад в тяжёлом состоянии. – Где он? – парень из последний сил держит себя в руках, чтобы не сорваться на крик. Но голос дрожит, выдавая напряжение с головой. – Больница номер один, города Санкт-Петербург, – тем же тихим голосочком, полным сожаления тянет она важную для Антона информацию. – Только не переживайте... Всё будет хорошо... Он бросает трубку.***
В столице почти час ночи, а это значит, что самолёт "Москва – Санкт-Петербург" прилетит через каких-то полчаса. Но для Антона эти тридцать минут тянутся, наверное, вечность, за которую он успевает выкурить не одну сигарету. В голове всё крутится, что самый лучший мужчина всей жизнь парня находится на волоске от смерти. И неизвестно, что будет в следующую секунду. Но очень хочется верить, что всё будет хорошо. В динамике звучит невнятный голос, оповещающий о том, что скоро начнётся посадка на нужный Антону рейс. Да, это успокаивает, правда самую малость. Практически, незначительную. – Ваш билет и паспорт, – просит девушка, стоя на выходе к самолёту. Но Шастун её будто не слышит. И только когда его плечи касается чужая рука, парень выходит из тяжёлых раздумий и протягивает нужные бумаги девушке. Он идёт по полупустому коридору, не видя никого и ничего. У него через плечо перекинута небольшая дорожная сумка, которая наполнена всем необходимым. Точнее, тем, что импровизатор успел закинуть в неё, матерясь на весь дом. Это был первый раз, когда квартира Антона узнала о том, что такое беспорядок. Он заходит в самолёт и даже не слышит фразы: "О, смотри! Это же Шастун", и просто бредет в самый конец самолёта, где обычно пустуют места. Парень старается прикрыть глаза, чтобы заснуть на ближайшие пару часов, но бесполезно – перед глазами стоит чёткая картина Арсения, с неестественно вывернутыми конечностями и с кучей крови на лице и теле. Поэтому, вместо сна появляется музыка в наушниках, которая сыпет ещё больше соли на открытую рану. – Молодой человек, пожалуйста, пристегнитесь, – в очередной раз просит стюардесса, шевеля своими ярко-красными губами. И Антон, крайне нехотя, повинуется её приказу.Вдох-выдох
И мы опять играем в любимых
Пропадаем и тоном
В нежности заливах...
***
Питер встречает Шастуна своим фирменным ливнем. Таким, что, если выйти на улицу, то уже через две секунды ты становишься насквозь мокрым. – Вот видишь, Арс, даже погода негодует о твоей аварии, – он поднимает взгляд вверх, встречаясь с такими низкими тучами, будто сможет их достать, если встанет на носочки. Паспортный контроль проходит, на удивление, быстро: всего каких-то десять минут и ты уже в культурном центре России. Если можно так выразиться. Антон бежит на выход, стараясь не снести людей вокруг, но некоторые мамаши с детьми всё же кидают пару возмущений в сторону бегущей по аэропорту шпалы. Парень подходит к ближайшему водителю казахской внешности и, быстро согласившись с поставленной ценой, которую даже не услышал, садится в авто. Ему надо в больницу. Срочно. – Только, пожалуйста, побыстрее, – умоляет парень, бегая взглядом по салону. – Без проблем, дорогой, – кивает водитель и набирает скорость, которая практически сравнима со скоростью самолёта. Радует только одна вещь – ночью, в Питере нет пробок. Ещё бы, кому приспичит ездить по городу в добрых три часа ночи? До больницы Антон добирается за добрых пятнадцать минут, кидает таксисту полторы тысячи и выбегает из салона машины. Кажется, что он бежит со скоростью сверхзвукового самолёта, ибо расстояние в десять метров преодолевает за две секунды. – Мне нужна палата Арсения Попова, – пытаясь отдышаться говорит Шастун, глядя сверкающими, зелёными глазами на молоденькую девушку. – Срочно. – Тридцатая палата, – она удивленно смотрит на парня, который всего три часа назад был в другом городе. – Антон Андреевич? – А по мне не видно? – удивляется он, бросая секундный взгляд на девушку, которая в свою очередь, протягивает импровизатору бахилы и халат. – Вам пригодится, – она выходит из-за стойки и идет куда-то вперёд по коридору, жестом указывая Шастуну идти за ней. – Арсений Сергеевич только что перенёс сложную операцию. Его сейчас не стоит тревожить. И он без сознания, поэтому, вряд ли сможет хоть что-то сказать. – Он в коме? – спрашивает парень, хотя и сам знает ответ на этот вопрос. – Да. Когда он из неё выберется – непонятно. Может, Вам хотя бы плед принести? Мне кажется, Вы тут надолго, – любезно предлагает медсестра, открывая перед Шастуном белую дверь. – Не стоит, – перед глазами встаёт картина лежащего на кровати Попова, с трубками в носу, которые, вероятно, помогают дышать и капельница, поставленная к левой руке. А также куча других проводов, которые помогают установить то, в каком состоянии сейчас пациент. – Спасибо большое. Спокойной ночи. – Держитесь, – кивает девушка и наконец покидает помещение, оставляя Антона тет-а-тет с мужчиной. Парень усаживается на стул, глядя на Арсения, который даже с кучей бинтов на голове и теле был прекрасен. – Ты выживешь, Арсюш... Я люблю тебя, слышишь? – шепчет он, чувствуя, как по лицу стекает слеза.