Твоя младшая сестра...

—Ты не мудак, — тут же отрицательно качаю я головой, — это я полнейшая идиотка, которая влюбилась в чувака, которому нахуй это не надо было. — С чего ты вообще это решила? — Серафим щурится, наклоняясь ближе ко мне, чтобы лучше видеть мое лицо. Он выглядит так, будто знает о чем говорит. Выглядит так, будто знает, что то, что я сказала - не правда. — Это очевидно, он отказался от меня, — я стараюсь не показывать всю ту боль, которая вновь зарождается внутри меня. Я не хочу, чтобы он знал, как сильно я могу переживать за это. Не хочу, чтобы он знал, что мне слишком тяжело. Я откидываюсь на спинку стула, делая затяжку. — А может он просто испугался? — предполагает он, вскидывая брови. А я тут же хмурюсь. Я думала об этом слишком часто. Искала различные варианты того, почему он не стал брать за меня ответственность. — Испугался Давида? — я усмехаюсь. Горько усмехаюсь, показывая всем видом, что не верю в это. На Руслана это совсем не похоже. Этот парень всегда держал все под контролем. Держал свои эмоции под контролем. По нему сложно было сказать, что он чего - то боится. — Испугался последствий, — Серафим говорит так, будто это очевидные вещи. Будто об этом знают все, кроме меня. — Смешно, — я закатываю глаза, даже не думая о том, что это может быть правдой, — раз он боялся последствий зачем все эти треки? — и Мукка выглядит слегка удивлённым, когда я затрагиваю данную тему, — скажи честно, — прошу я, кидая взгляд на своего друга, — трек «паранойя», как вы ее написали? — Серафим меняется в лице, принимая слишком серьезное выражение. Он устремляет взгляд вдаль, обдумывая, что сказать. Обдумывает, стоит ли говорить вообще что - либо. Но я продолжаю на него смотреть. В какой - то момент я даже готова умолять его рассказать правду. В какой - то момент даже хочу открыть всю свою боль, рассказать всю правду, лишь бы узнать то, что тревожит меня. — То есть ты заметила, что песня адресована тебе? — интересуется парень. Он тушит окурок в пепельнице, но по - прежнему боится посмотреть мне в глаза. — Были такие мысли, — признаюсь я, легонько кивая головой, — мне важно знать правду, Серафим, — я почти умоляю его. Со стороны выглядит, наверняка, слишком жалко. Я выгляжу жалко. Мои чувства слишком очевидны для Мукки, который хоть и пытается показаться глупым, но на самом деле ему проще понять все, что происходит. — Я тоже так подумал, — вдруг соглашается он, — синие глаза, синие как озеро, — проговаривает он до боли знакомую строчку, — Рус часто говорил это тебе, даже я помню. Весь текст написан им. Абсолютно весь. Сначала я думал, что мне показалось. Думал, что не может такого быть, но… Я даже не думаю, я уверен, я знаю, что эта песня связана с тобой. Он не такой мудак, каким пытается казаться. И если думаешь, что он не переживал за все это, то ты ошибаешься. Ему тоже было тяжело. И уверен, что по - прежнему тяжело. Может он и не ожидал такого, но, поверь мне, ему хуево. Хуево от того, что он ебанный трус, который не знал чего именно хочет. Дарин, я обещал не говорить на эту тему. Обещал, что не расскажу тебе. Обещал, блять, Руслану. Как бы не было ему хуево, он в первую очередь думает о тебе. Всегда. Он хочет казаться лицемерным мудилой. Он хочет, чтобы ты ненавидела его, потому что так легче избавиться от чувств. Может он не любит тебя так, как ты его. Может он вообще тебя не любит. Может он не готов свернуть горы ради тебя, но когда он один, ему пиздец хуево. Я давно не видел его в таком состоянии. Давно не видел, чтобы он мог так тяжело переживать разрыв с кем - то. И треки, которые он выпускает, предназначены тебе. Потому что в живую он не в силах сказать это все. Потому что не имеет возможности сказать о том, что чувствует. Рус никогда не признается в том, что ему нужна помощь и поддержка, в этом вы похожи. Ты тоже пыталась весь месяц справиться самостоятельно. Он спрашивает по сей день как дела у тебя. Даже у Коляна спросил сегодня про тебя. Просто мы оба обещали ему. Но я не могу смотреть на то, как ты мучаешься. И Коля не может на это смотреть. Почему - то он переживает за тебя слишком сильно. Я сам не знаю почему. И, поверь мне, Коле тоже не по себе. Всем не по себе. Никто не хочет тебе пиздеть, но приходится. Дать совет? Забудь обо всем. Наслаждайся жизнью. Рус вернётся, если обдумает все, но не факт, что он нужен будет тебе. Я обожаю тебя, пиздец люблю его, вы нравились мне, как пара, но то, что происходит сейчас - полнейшая хуйня и вы оба это понимаете, но не хотите признавать это. Нахуя мучать друг - друга? Нахуя страдать? Отпусти эту ситуацию. Ты очень красивая, ты сама это знаешь, если не Рус, то кто - то другой сможет сделать тебя по - настоящему счастливой. Как бы мне не хотелось, чтобы вы были вместе, я больше хочу, чтобы вы оба смогли счастливо жить. И ты, и Руслан. Вы оба заслуживаете это, — этот поток слов трогает меня до глубины души. Я стараюсь сдержать свои слезы, которые так не вовремя захотели вырваться наружу. Я смахиваю их быстро своей рукой, поджимая губы. Серафим прав. Мы оба заслуживаем быть счастливыми, даже если не вместе, то порознь точно. Мне больно осознавать тот факт, что Руслан также страдает, как и я. Больно осознавать тот факт, что мы разрушили все сами. Я теряюсь, задумываюсь над словами своего друга и мне вдруг становится спокойнее. Легче. — Спасибо, что сказал правду, — благодарю я парня, улыбаясь уголками губ, — мне важно было это знать, — он кивает мне головой в знак согласия, выдыхая. Серафим не из тех, кто будет говорить что - то подобное, чтобы просто поддержать. Он говорил правду. И от этих слов мне становилось лучше. Становилось лучше с каждой секундой. Я ненавидела Руслана также сильно, как любила. Я ненавидела все, что было между нами, но сейчас мне было спокойно. Спокойно, потому что я не одна мучалась все это время. Серафим тянет свою руку через стол, хлопает меня по плечу, улыбаясь. — Хотела бы вернуться к нему? — задаёт он вопрос, а его глаза так внимательно смотрят на меня, что, казалось бы, он и так может прочитать мои мысли и узнать ответ. — Хотела, — честно признаюсь я. Я тушу окурок от сигареты в пепельнице, — но больше не хочу, — и это тоже честно. Я говорю честно. Сейчас я больше не хочу стопориться на этих отношениях. Я молодая, симпатичная, искренняя, я найду человека, который достоин меня. Достоин быть со мной. Не сейчас, конечно же, но в будущем я буду счастливой. И не только я буду делать что - то для отношений. Мы оба будем делать колоссальную работу. Оба будем делать друг - друга счастливыми. Я заслуживаю искренности в свой адрес. Заслуживаю того, чтобы о нас не боялись узнать. Заслуживаю быть любимой. Как оказалось, я могу отдавать всю себя без остатка человеку, что еще нужно для счастья? — Отпускаешь его? — Серафим недоверчиво щурится. Кажется, он не может принять тот факт, что я так просто могу взять и закончить это все. — Да, — я, для пущей уверенности, киваю головой и улыбаюсь. Не натягиваю улыбку, а именно улыбаюсь. Я отпускаю тебя, Руслан. Будь счастлив. Я отпускаю все, что было между нами связано, но я напомню о себе. Напомню, чтобы ты, наконец, понял, что это конец. Эта идея - написать ему кое - что, закралась в моей голове слишком неожиданно. Я и не знала, что когда - нибудь решусь на это. Не знала, что когда - нибудь посмею открыть диалог с ним. Но не сейчас. Потом. Когда останусь наедине со своими мыслями. Тогда я обязательно это сделаю. Мы молча встаем из - за стола с Муккой и я приятельски обнимаю его, хлопая по плечу, как брат брата. Серафим смеётся с этого, но делает точно такой же жест. — Я рад, если смог хоть чем - то помочь, — говорит челкастый. Ты даже не представляешь насколько сильно помог мне. Ты помог разложить в голове все по полочкам. Смог помочь разобраться в себе и в своих чувствах. Ненависть иногда становится намного сильнее, чем любовь. Пусть Руслан знает, что я теперь думаю. Пусть знает, что я теперь чувствую. На ресепшен я захожу в приподнятом настроении. Вся компания тут же оглядывается на нас, а я показываю всем своим видом, что меня отпустило. Показываю всем своим видом, что теперь мне совсем не грустно. Мне спокойно. Я хлопаю по плечу Лиду, который так заботливо смотрит на меня. С таким переживанием, которое сложно не заметить. Потом плюхаюсь на диванчик, откидываясь на спинку. Одну ногу я закидываю на другую. — Покурила? — интересуется Давид, выгибая одну бровь. Под этим вопросом он явно имел ввиду что - то другое. Поэтому я киваю головой в знак согласие. Серафим тоже в приподнятом настроении, он садится рядом с Дианой, тут же целует ее в щеку, а потом тянется к своему напитку. — Как ты? — спрашивает у меня Коля, поддаваясь вперед ко мне. — Отлично, — сейчас я не вру. Говорю искренне. Это не скрывается от его взгляда. Он заметно расслабляется, кивая головой, — даже не переживай за меня, — следом добавляю я, подмигивая. — За тебя сложно не переживать, — спокойно говорит он, а его ледяные глаза продолжают сверлить меня взглядом, — ты же еще такая маленькая, — слово «маленькая» он говорит с такой теплотой, что мое сердце тут же замирает. Этим словом он не хотел меня обидеть или задеть. Этим словом он хотел показать, что ему, действительно, хочется меня оберегать. — Я не маленькая, — но я все равно наигранно возмущаюсь, скрещивая руки на груди, — мне уже есть восемнадцать, — я гордо задираю подбородок и вижу, как глаза Лиды светятся, когда он видит меня в таком настроении. — Коля точно не хотел тебя этим обидеть, — замечает Арина, кладя свою руку мне на плечо, — для него ты будешь малышкой в любом случае. Как и для меня, и для Давида. Мы все тебя очень любим и хотим уберечь от всякого говна, — я скептически приподнимаю одну бровь. А мне так и хочется сказать: под словом «говно» Вы имеете ввиду отношения с Тушенцовым? Но вслух я об этом не говорю. — И останешься таким же поросенком. Несносной младшей сестрой, которая никогда не слушается своего брата, — тут же добавляет Давид, кивая головой, — даже в сорок ты останешься для меня такой. — Думаю, что ты уже будешь ходить под себя, когда мне будет сорок, — я хихикаю, прикрывая ладонью рот, а брат недовольно закатывает глаза. — Меня второй раз за день называют стариком. Что за беспредел? — возмущается он, всплескивая руками. Но потом мой брат не сдерживает улыбку, видя меня в таком хорошем настроении. *** Мы сидим на ресепшене еще какое - то время, весело болтая обо всем на свете. Пару раз вышли покурить, а потом поняли, что пора уже по номерам. Как никак мы сегодня только прилетели, все достаточно устали, поэтому в двенадцать ночи я уже хлопнула своей дверью, вздохнув. В номере было тихо, у меня было такое хорошее настроение, потому что я была одна. Я сняла с себя белые кеды, оставив их в прихожей, обула тут же тапки и прошла дальше. Мне так хотелось спать, но когда я оказалась здесь, сон, как рукой сняло. Я медленно села на кровать, запрокинув голову вверх. В моей голове слишком много мыслей. Сейчас я думала лишь о том, что именно буду писать Руслану. Да и стоит ли это делать? Я же не такая мразь. Да и напоминать о себе лишний раз не хотелось. Потом я беру в руки телефон, захожу в инстаграм и мое сердце болезненно сжимается, когда я вижу уведомление о его лайке. Серьезно, Тушенцов? Ты до сих пор лайкаешь меня? Я злюсь. Сильно злюсь. Мне всегда кажется, что он делает это назло. Делает специально, чтобы я не могла его забыть. Я чертыхаюсь, а потом все - таки набираюсь смелости ему написать. Я долго гипнотизирую наш диалог. Пустой диалог. Я удалила все, что было связано с ним. Удалила все переписки, смс-ки, совместные фотографии. Так я думала, что мне будет легче. А потом я жалела. Жалела о том, что удалила и видео, которые мы записывали пьяные. В какой - то момент мне хотелось окунуться в ту атмосферу, посмотреть на себя счастливую, но все безжалостно было стерто именно моей рукой. Руслан не был в сети, от этого было легче. Легче было написать, зная, что он не прочитает сразу. Я прикусываю свою губу, чувствуя легкое сомнение, но снова откидываю эти мысли. «Слышала, что тебе было так же плохо, как и мне. Не ожидал такого, да?:)» — это сообщение я отправила сразу, а потом я улыбнулась сама себе и мысленно похвалила за эту смелость. Я бы хотела написать что - нибудь еще, мне почему - то очень хотелось его задеть. Задеть так, как все это время он задевал меня. Песнями, лайками. Но я сдержалась. Если буду и дальше писать, то это будет выглядеть жалко. А я не хочу больше выглядеть такой. Я вздрагиваю, когда вижу, что Руслан вновь появился в сети после отправки моего сообщения. Поэтому тут же блокирую телефон и откладываю его на тумбочку. Я медленно встаю, направляясь на балкон. Хочу покурить. Я выхожу, прикрывая за собой дверь. Медленно подкуриваю сигарету, наслаждаясь шумом моря. Отдаленно я слышу музыку с ресепшена, разговоры людей, которые еще не спят. С моего балкона можно видеть, как они гуляют по территории отеля. Я смотрю на то, как легонько покачиваются пальмы на ветру. Ночью в Турции прохладно, поэтому я стояла в длинной серой толстовке, которую когда - то забрала у Давида, а он даже и не признал ее, увидев на мне сегодня. — Не спится? — я вздрагиваю, когда слышу знакомый голос и поворачиваюсь в сторону, откуда услышала этот звук. На соседнем балконе в плетенном бежевом кресле сидел Лида, подогнув одну ногу к себе. Парень держал в руках сигарету, окидывая меня ленивым взглядом. Он сидел в белой свободной майке с ярким принтом и в темно - серых шортах. Волосы были в беспорядке. А лицо было достаточно пьяным, хотя я и не замечала этого, когда мы сидели на ресепшене. — Ага, — киваю я головой, продолжая нагло пялиться на него. Парень выглядел по - домашнему уютно, на губах вырисовывалась легкая улыбка, — тебе тоже? — следом интересуюсь я. Светлые голубые глаза осматривают меня с ног до головы. — Ну так, — неохотно соглашается он, наконец - то, отворачиваясь от меня. Мне вдруг показался он грустным. Не только уставшим, но и грустным. Казалось, что Коля думал о чем - то своем. О том, о чем не хотел говорить мне. — Выглядишь слишком задумчивым, — говорю я очевидные вещи, — что - то случилось? — я наклоняю голову в бок, наблюдая, как он выпускает клубки дыма изо рта. У меня даже нет вариантов, почему этот парень может грустить. Он всегда выглядел таким теплым, домашним, уютным и веселым, что видеть его таким сейчас было странно и тревожно. — Не, — я замечаю, что он врет. Удивительная черта, Коля не умеет врать близким людям. Парень смотрит куда - угодно, но только не на меня. Он специально пытается избежать прямого взгляда, зная, что не сдержится и расскажет всю правду. — Я знаю, что ты меня обманываешь, Коль, — спокойно говорю я, вскидывая одну бровь, — но если ты не хочешь мне это рассказывать, я не буду тебя трогать, — я не хотела, чтобы мой голос звучал так обиженно. Я и сама не ожидала, что скажу это таким тоном, будто меня, действительно, задевает то, что он не хочет довериться мне. Я прикусываю свою губу, мысленно ругая себя. Лида оборачивается на меня, медленно затягивается, а потом снова выдыхает дым. Теперь его пронзительные глаза заставляли все мое тело покрыться мурашками. Мне вдруг стало неуютно, неловко и я тут же опустила взгляд на свои белые тапочки. — Можно вопрос? — вдруг его голос становится слишком серьезным, даже напряженным. Мне хочется сказать «нет», но я легонько киваю головой, — я пойму, если ты не захочешь об этом говорить, — тут же добавляет парень, а я напрягаюсь. Я догадываюсь о чем пойдет сейчас речь. Вернее, о ком. — Ты хочешь спросить про Руслана? — интересуюсь я, кидая быстрый взгляд на него. Тот замечает, как я становлюсь слишком отстраненной и холодной в этот момент. Но я же отпустила Тушенцова? Значит эта тема больше не должна быть запретной. — Нет, — и я удивляюсь, когда слышу этот ответ. Я делаю затяжку, ощущая горечь на губах, которые быстро облизываю. — Ну тогда, тем более, задавай, — я немного расслабляюсь, сажусь на кресло, подтягивая ноги к себе. Я обнимаю колени своими руками, выжидающе смотря на кудрявого. — Кашин к тебе подкатывает, да? — я хмурюсь, слыша этот вопрос. Честно говоря, я даже не думала о рыжеволосом все это время, поэтому меня немного вводит в ступор этот вопрос. — Не знаю, — отвечаю я. Я, действительно, не знаю, а может просто не хочу думать об этом. Но Лиду не устраивает этот ответ, он щурится, вглядываясь в мое лицо. — Хорошо, — легонько кивает он головой, — а ты к нему что - то испытываешь? — я не понимаю, зачем Коля задаёт этот вопрос. — Нет, — предельно честно говорю я. Я ничего не чувствую к рыжеволосому, кроме благодарности за ту прогулку со мной и моей собакой. Даня - странная личность, и я подсознательно не хочу и не могу ему доверять. Вспоминая о Кашине, я невольно задумываюсь о том, как там мой пес. Арчи, наверняка, тоскует без меня. — Я нормально к нему отношусь, — сразу говорит Коля, пожимая плечами, — но мне почему - то не нравится, что он пытается наладить с тобой общение. — Почему? — тут же интересуюсь я, пытаясь понять истинные эмоции парня. Лида сжимает плотно губы, будто не хочет говорить свои мысли на этот счет, — Коль, долго будешь все замалчивать? — я немножко злюсь, хмуря свои брови. — Вы в курсе, что вас заебись слышно? — на другой балкон выходит сонный Давид без футболки. Парень чешет свою макушку, окидывая нас недовольным взглядом. Коля тут же замолкает, опуская взгляд вниз. Ту атмосферу, которая была пару секунд назад, явно испортило появление моего брата, — о чем хоть воркуете, голубки? — когда я слышу эти слова, мои глаза готовы вылезти из орбит. Коля, видимо, тоже удивлённый таким словам, громко кашляет. А Давид, заметив такую реакцию, смеется. — Какие мы тебе голубки? — хмурюсь я, да так сильно, что мой брат отступает, делает шаг назад, — ебанулся на старости лет? - я хмурюсь еще сильнее, чувствуя себя неоднозначно после сказанных им слов. Сейчас бы я не смогла представить себя с Колей рядом. Не смогла бы представить нас в отношениях. Я отношусь к нему по - дружески, хоть и могу признаться, что считаю его достаточно красивым. — Ты чет загнул, — почему - то неохотно соглашается с моими словами Коля, но на лице не видно никакого раздражения. Я бы сказала, что парень старается скрыть свою улыбку за рукой и это заставляет меня удивиться еще больше. — Да, согласен, — продолжает смеяться Давид, — еще одни мутки с моим другом я точно не переживу, — и мне становится неприятно от этих слов. Я пытаюсь сдержать свой порыв послать братца, отворачиваясь от него. Коля замечает, что меня задели эти слова, а его взгляд снова становится встревоженным. — Братан, ты лишнего сейчас сказал, — говорит Лида, обращаясь к своему другу. — Все нормально, — сухо уверяю я кудрявого, вставая с кресла. Настроение на эту ночь испорчено, поэтому мне проще пойти спать, — я пойду спать, — я киваю головой Коле, не оборачиваясь на Давида. — Сладких снов, — желает мне кудрявый, а я в этот момент уже захожу в номер, плотно захлопывая дверь балкона. Я моюсь в душе, переодеваюсь в огромную футболку до колен, делаю пучок на голове и ложусь в кровать, накрываясь приятным, на ощупь, одеялом. Обычно мой брат следит за своим языком, боясь меня обидеть, но сейчас явно сказал лишнее. Я раздраженно вздыхаю, пытаясь поудобнее улечься. А затем мой телефон пищит, намекая на то, что пришло сообщение. Я вздрагиваю, потому что вдруг вспоминаю о своем сообщении Руслану. Ну не мог же он мне ответить. Я рассчитывала на то, что он просто проигнорирует меня, сделает вид, что ему совершенно похуй на то, что я написала. Я решаюсь взять телефон только спустя пару минут. Выдыхаю. Это не Руслан. «Давид пиздец не вовремя нас прервал» — вижу я сообщение от Коли. Я почему - то глупо улыбаюсь, а мне вдруг становится приятно, что Лида решил написать что - то подобное. «Значит расскажешь в другой раз» — пишу я, а мой собеседник тут же прочитывает это смс. «Не обижайся на своего брата, ты сама знаешь, что он не специально» «Знаю» — отвечаю я. «И еще хочу сказать. Если тебе будет грустно, то ты всегда можешь поговорить со мной. Тем более сейчас мы соседи» - я хмыкаю, читая эти строчки. Лида - теплый и уютный человек, который, кажется, не перестанет заботиться обо мне. От этого мне становится тепло на душе. «Правда? Я всегда могу обратиться к тебе?» «Да» «Спать собираешься?» — тут же следом пишет он. «Да. Теперь я могу со спокойной душой идти спать:)» «Разбуди меня завтра, когда вы там соберетесь на завтрак. Прям стучи в мою дверь, пока я не открою» — я почему - то смеюсь с этого сообщения. «Хорошо» «Сладких снов, Дарина» «Сладких»