«Аргусу Филчу»
Стоило старому сквибу чуть отодвинуть крышечку — в его лицо рванул фонтан густой серой мерзости. Это была потрясающая смесь птичьего помета, дерьма жабы Невилла и такое количество взрывательной шипучки, что брызги достали аж до потолка! Виновники беспорядка наслаждались зрелищем из-за угла: светлая голова снизу и две рыжие повыше. Когда раздался хлопок, близнецы схватили подругу за шиворот прежде, чем до неё добрались ошметки. Все трое скрылись в одном из тайных ходов, известных только им и самому Филчу. Они прекрасно знали, что из-за добавленных в этом году факультативных предметов времени на розыгрыши у них будет куда меньше, поэтому шутки стали масштабнее и грандиознее. На прошлой неделе по велению Уизли-Сойер по школе час носилась тепловая ракетница, перемещаясь от одного ученика к другому, пока не взорвалась липкими ядовито-розовыми блёстками на Симуса Финнигана. Лишь на выходе из школы, нелепо придерживая мантии руками, они остановились. — Так пахнет победа! — Лира глубоко вдохнула влажный осенний воздух. — В следующий раз добавим чернил, — предложил Фред. — Его рожа неделю будет талисманом Когтеврана! — поддержал идею Фред. — Наперегонки до Хагрида? — спросила Лира, но ответа получить не успела: Уизли уже стартонули вперёд. Занятия по уходу за магическими существами были их любимой частью четверга. Набивая карманы печеньем и цукатами, ученики стекались к хижина лесничего Хагрида, усаживаясь вокруг и ожидая, когда тяжёлая дверь распахнется. Близнецы и Лира заняли неплохое местечко на короткой ярко-зелёной траве и расправили мантии на ней. Напротив сидели некоторые студенты слизерина, гриффиндорцы и пуффендуйцы, среди них Седрик Диггори — одноклассник Лиры. Учеников когтеврана волшебные существа почему-то совсем не интересовали. Лира улыбнулась Диггори, на секунду отвлекшись от перешептываний с друзьями. Справа от Седрика, подставив лицо солнцу, сидела Миранда Эйвери — девчонка в рубашке с зелёным галстуком и висящими под ним бусами из мелкого речного жемчуга. Эти двое часто садились вместе на сдвоенных занятиях по зельеварению и играли в крестики-ролики, палочками чертя их перед собой в воздухе. Пару раз Снейп ловил их за этим делом, но лишь строго смотрел и морщил длинный нос. Миранда чем-то заслужила его уважение. Лире всегда казалось тем, что и он, и Миранда являются вредными слизеринскими язвами. Об этом говорило вечно меланхолично-надменное выражение лица последней. Да и первого… Кстати, тоже. Хагрид шатко вышел на улицу, без конца хватаясь то за лоб, то за живот, то за бороду. Все в замке знали, что он — большой любитель выпить, и выпить он мог две бочки эля за раз, смачно рыгнув и заказав ещё две. Мало сомнений оставалось в том, что сегодняшнее утро значило для него похмелье. — Ай, вы уже здесь, — цокнул языком Хагрид. Он сунул руки в карманы своей потертой кожаной куртки. — вот… Вам. Пока. Пока я выпью чаю… Что-то голова сегодня болит. Магнитные бури, должно быть… Из мозолистых рук великана на землю выпрыгнули маленькие серенькие мышки с длиннющими хвостами. — Надо… Надо заглянуть к мадам Помфри. Надо будет заглянуть… Дверь снова захлопнулась, мыши разбежались кто куда, впрочем, как и особо впечатлительные студенты. Например Анджелина Джонсон, прежде стоявшая на ногах, шлепнулась на задницу, когда мимо неё шмыгнул дымчатый комочек. А Миранда Эйвери начала отползать назад, пачка тщательно выглаженную юбку в траве. Близнецы же открыли на мышей охоту, ползая на коленях и сталкиваясь то лбами, то плечам. А Лира достала из сумки сплющенный кусок печенья с шоколадной крошкой, раскрошила у своих ног и даже удостоилась чести погладить маленькую спинку грызуна. Зверёк в дальнейшем забрался на её ладонь, вылизывая лапки и потирая ими ушки. Когда выбившиеся из сил Фред и Джордж свалились по обе стороны от подруги, стало ясно, что Хагрид больше не выйдет. — Останешься здесь? — спросил Миранду Седрик, поднимаясь на ноги. — А есть смысл? — хмыкнула она. — Высшая степень непрофессионализма… Надо было выбирать нумерологию! — Ну ты сравнила! Разбираться с циферками пока над душой стоит профессор Вектор или сидеть на свежем воздухе, ещё и без дела? — Я все же считаю, что Хагрид должен ответственнее относиться к своей работе. — Он и относится. Хагрид лесничий. Как видишь, лес в порядке, — хихикнул Седрик, отряхивая свои светло-серые брюки. — в отличие от самого Хагрида. Седрик подал Миранде руку. Она встала и тут же скривилась: вся юбка была испачкана в пыли и траве. Тогда Диггори взял свой переброшенный через ремешок сумки джемпер и обвязал вокруг талии Эйвери. — Выгляжу потрясающе, — саркастично ухмыльнулась Миранда. — я отдам. Сегодня, у третьей теплицы, около шести вечера. Ты придёшь? — Зверюга Снейп собирается гонять вас на уроки до шести часов? Жу-уть! — Нет, — она хмыкнула. — не хочу, чтобы нас видели вместе после занятий. Портить твою репутацию глупо. Скажу по секрету… Я слышала, что профессор Стебль рассматривает тебя на место старосты в следующем году. Но я ничегошеньки тебе не говорила! Подобрав тоненький ремешок своей сумки, Миранда быстрым-быстрым шагом отправилась обратно в школу. Седрик стоял в недоумении. Она нисколько не испортила бы его репутацию. Да и чем? Всего-то вернуть джемпер, один из тысяч одинаковых джемперов учеников Хогвартса. О новости про возможность занять пост старосты его отвлекла шишка, прилетевшая в лоб с подачи Эдриана Пьюси. Третий курс, как оказалось, был куда сложнее второго. Домашнего задания становилось больше, тесты давали почти каждый день, слова об экзаменах изо дня в день становилось слышать противнее. В Хеллоуин, когда Фред, Джордж и Лира наслаждались лимонным пирогом, шепотом обсуждая количество пауков, которые стоит подложить под одеяло Рона, профессор Квирелл заверещал про тролля в подземелье. И Перси с важным видом повел гриффиндорцев за собой в гостиную. За столом осталась только Лира, но и ее с другими пуффендуйцами вывели из зала. Оказывается, беспорядки в школе могут проходить даже без участия их троицы! Покоя Миранде не давали назойливые первокурсники. Они вечно лезли к ней с какой-то глупостью, хотя староста — Джемма Фарли, всегда мелькала где-то рядом. Особенно её бесили Драко Малфой — бледный мальчишка с высоко поднятой головой и двое не по возрасту больших, толстых хулигана — Крэб и Гойл. Имён их она даже не пыталась запомнить. Эта компания периодически задирала по углам бедных детишек. При случае Миранда накладывала на них «Коллошу», заставляя их обувь приклеиться к полу, что злило Малфоя, но восхищало его одноклассников. Те часто таскали ей фруктовые кексы и канючили обучить парочке подобных заклинаний. Это было выгодно, Эйвери даже несколько раз заставляла их поверить в существование «Шишки» — заговора для дистанционного удара по голове и «Сластеки» — специально, чтобы закинутая в рот капуста превращалась в конфету. А, когда раздосадованные «ученики» прибегали обратно, Миранда фальшиво закатывала глаза и коротко отчитывала их: «Ты машешь палочкой, будто собираешься муху убить! А ты на каком языке говоришь? На языке троллей?» Однажды, когда Эйвери отвесила Малфою звонкую оплеуху за нелестные речи о Дамблдоре в углу коридора, грациозно и неслышно проходящая мимо Макгонагалл, как бы между делом обронила: — Пять очков слизерину. И поправила очки на кончике носа. Это, конечно, не было полезно для её факультета, зато было честно. Экзамены захватили все время несчастных третьекурсников. Заколдованные перья не позволяли хитрить, наложенные на классы особо дотошными преподавателями заклятия не давали переговариваться. Однако вытягивать пальцы, подсказывая номера верных ответов это не мешало. Близнецы Уизли пользовались особым авторитетом среди одноклассников. Они хорошо играли в квиддич, получали неплохие оценки и, ко всему прочему, были братьями старосты — Перси. Поэтому им было проще обманывать прочих гриффиндорцев, показывая отличные друг от друга ответы. Тогда многим пришлось остаться, чтобы переписать работу, а сами Фред и Джордж убежали на тренировку, седлая метлы уже на последней ступеньке. — Что мы пропустили? — спросили они в один голос. — Ох, почти ничего, я всего-то спрашивал где это вас носит! — нахмурился Оливер Вуд. — У нас наконец появился отличный ловец, зато загонщики стали пропадать. Мне что, их тоже искать среди первых курсов? — А если бы мы сказали, что были заняты, освобождая мадам Помфри из заколдованного шкафа? — спросил Джордж, свешиваясь с метлы вниз головой. Его волосы тащились по траве, как лесной пожар. — Или травили вшей-переростков Снейпа? — продолжил Фред. — А может мы помогали найти противоядие от зелья диареи? — Ох уж этот Рон… — Я все слышу! — гневно выкрикнул с трибуны младший Уизли. — Как твоя диарея, братишка? — Хватит! — Оливер унял одновременно близнецов и остальных членов сборной, уже начавших посмеиваться. — И это ваш командный дух? Живо по метлам! Только попробуйте лентяйничать! Вверх поднялись ещё трое игроков — Алисия Сниппет, Анджелина Джонсон и Кэти Белл. Новенький — Гарри Поттер, стоял на земле, надёжнее затягивая липучки на перчатках зубами, но те сделали это сами собой. Двумя рядами выше Рона сидела девчонка с пшеничного цвета волосами чуть ниже плеч, которую Гарри часто видел на тренировках. Она, поймав на себе его взгляд, послала шуточный воздушный поцелуй и одними губами произнесла: «Давай». Ещё один игрок поднялся вверх. Квиддичем Лира Сойер не интересовалась ни дня в своей жизни. Ей вообще спорт (кроме, разве что, маггловского хоккея) не нравился. На тренировки она ходила лишь ради друзей. И была жутко рада, что со скорым концом учебного года придёт конец и квиддичу. Когда по замку пошли слухи о победе Гарри Поттера над Тем-кого-нельзя-называть, завтракать в большом зале стало невыносимо. Каждый спешил поделиться сплетней с соседом, будто бы играя в сломанный телефон. Таким образом первый знал относительную правду, а последний думал, что Гарри срезал лицо Тёмного Лорда с головы Квирелла и натянул на деревянный ободок, как безносый бубен. И когда мантию задергала своими потными от волнения пальцами девчонка Дженни, Миранда встала на лавку, топнула каблучком блестящих чёрных туфель с серебристыми пряжками и крикнула так громко, как только могла: — Вы все идиоты! Дураки! Заткнитесь и не говорите чепухи! Замолчите, замолчите, замолчите! Сейчас же! И все действительно смолкли от такой дерзости. Только такие же, как сама Миранда — уставшие от слухов и шушуканий, громко зааплодировали. В числе них — Седрик Диггори. Это почему-то придало Миранде уверенности. Она больше не чувствовала себя занудой и даже слегка улыбалась, пересчитывая звёздочки на заколдованном потолке. Гул превратился в непринуждённые беседы, а девчонка Дженна, подхватив утятницу, отсела от Эйвери. — Мы не будем посылать Гарри стульчик! — Лира пыталась втолковать абсурдность этой идеи сидящим на корточках у унитаза в мужском туалете близнецам. — Чем верещать, могла бы и помочь, — фыркнул Фред. — Да, знаешь какие-нибудь заклинания на этот случай? — спросил Джордж. — Я знаю, что вы — два тупицы! И, что нам влетит! — Так все же нам? — улыбнулся Фред. Сойер злобно оглянула обоих своими глазами цвета спелой оливки и взмахнула палочкой, направляя её конец к основанию стульчака. — Акцио стульчак! — шипящим шепотом приказала она. Пластмассовый ободок отлетел, его вовремя с обеих сторон ухватили Уизли и брезгливо поморщились. — Провернем это потом для Джинни? — Я проверну кулак на твоём лице, Джордж, если ты ещё раз… — Всё, всё, всё, — вытянул свободную руку Фред. — для Джинни мы придумаем что-нибудь другое. — Например хвост Миссис Норрис! Дверь в туалет скрипнула. Две руки втянули Лиру в кабинку. Ей и Джорджу пришлось встать на крышку унитаза, ухватив друг друга за предплечья для равновесия, а Фред повернулся к ним спиной, прижимая стульчак к животу. Если бы их сейчас заметили, кто знает, чем обошлась бы даже столь невинная шалость? Но новый посетитель лишь открыл кран с водой, громко высморкался прямо в раковину и быстренько ушёл. Все трое облегчённо выдохнули. Фред вдруг брезгливо поморщился и замотал стульчак в мантию, предварительно стянутую у Перси. — Про-нес-ло… — по слогам сказал Джордж. Он спрыгнул на пол сам и подал руку подруги. Та, вспоминая, что этой самой рукой он держал стульчак, предпочла слезть самостоятельно. Стульчак Гарри так и не получил, зато похвалил за идею. Миранда однажды проследила за тем, как мадам Помфри выходит из больничного крыла в столовую. И не могла не воспользоваться этой возможностью. В конце концов она с самых первых лет обучения слышала историю о знаменитом Гарри Поттере, который победил Того-кого-нельзя-называть, — а именно это имя носил тёмный маг для Эйвери, ещё в младенчестве! Слышала так же трагическую историю о его родителях, немножко о Дурслях и вечные его перепалка с Драко-гаденышем-Малфоем. В сумке у Миранды лежали два больших, спелых до алой кожицы яблока и завернутый в чистый носовой платок кусочек тыквенного пирога с маленькими пиками взбитых сливок. Она медленно и тихо приоткрыла дверь в палату — какого же было её удивление! Каждая поверхность: столы, стулья, тумбы, свободные кровати, полочки с медикамантами были заставлены сладостями. В стороне она заметила всего четыре фантика. Гарри вообще не был заинтересован сладким. Он лежал на животе у изножья своей кровати, болтая в воздухе тощими ногами. Перед ним лежал альбом. Даже со своим не самым лучшим зрением Миранда заметила, что снимки в альбоме движутся, а мальчик, глядя на них, лучезарно улыбается. И так увлечён Гарри Поттер разглядыванием этих фотографий, что слежку за собой даже не замечает. Хотя Эйвери это даже льстило: не заметил Поттер, не заметила Помфри. А ведь сама себе она часто казалась неловкой и неповоротливой. Не решаясь нарушать и без того хрупкое спокойствие и счастье мальчика, Миранда сочувственно улыбнулась и поставила свой нехитрый скарб на жестяную коробку печенья, стоящую на столике прямо у двери. Гарри на этот шорох дернулся с тихим: «Кто здесь?». И почему-то спрятал альбом под задранной пижамной рубашкой. Но Эйвери уже скрылась. Ей так хотелось поддержать бедного мальчика, так хотелось пожалеть его и выслушать, погладить по волосам того же цвета, что и её собственные. Однако лучше было оставить все, как есть. Уходя, Миранда увидела, как мадам тащит за большое, как у слона ухо первокурсника гриффиндора. За угол шмыгнуло три тени. Большой зал был увешан серебристо-зелеными флагами. За местами учителей растянулся большущий герб в виде величественной змеи. Сотни, нет, тысячи свечей висели в воздухе, отливая всеми цветами радуги в блестящей посуде. Такие же огоньки плясали в очках Дамблдора — спокойного, как удав и едва улыбающегося из-под седой бороды. Среди прочих слизеринцев Миранда чувствовала себя особенной. Как минимум пятьдесят очков факультету принесла именно она. Она превосходно разбиралась в зельях, могла запросто превратить летучую мышь в пышное жабо, не засыпала на уроках истории и… Просто потрясающе ставила на место каждого, кто хоть на йоту раздражал бы её. Другие факультеты сидели, повесив нос. Только редкие компании выглядели не слишком-то расстроенными их общим провалом. Миранду Эйвери это восхищало: она, выросшая в семье чистокровных магов, с самого детства старалась делать все лучше всех и жуть как не любила проигрывать. Однако свою триумфальную гордость она с радостью променяла бы на беззаботную улыбку. Рядом с Мирандой сидели её одноклассники, больше похожие на индюков, далее младшие курсы не менее счастливые, и прямо на всех них смотрел профессор Северус Снейп — невозможно худой и бледный мужчина, на тонких губах которого в кои-то веке блеснула ухмылка. — Эй, — шепнула Эйвери миловидная азиатка, сидящая напротив. — не хочешь медовухи? Она вынула из-за пазухи пузатую золотистую фляжку и подмигнул. Даже зная все запреты и ограничения, Миранда кивнула. Сама от себя этого не ожидала, но кивнула. Азиатка притянула к себе кубок Эйвери и, воровато оглядываясь, налила медовуху. Напиток оказался сливового цвета, с лёгким ароматом винограда и перламутровым отблеском. — Я Тина. Тина Соянг, — улыбнулась Тина, наполняя свой кубок. — Миранда Эйвери, — снова кивнула Миранда. — Медовуху прислала бабушка. В её годы здесь это пили все от мала до велика! И она так удивилась, что нам её не давали в прошлом году. — Замечательная была традиция, — усмехнулась Эйвери, поболтав кубок в руке. По его серебряным стеночкам потянулись маслянистые дорожки, сияющие при свечах. — Домашняя. Ульи стояли в виноградниках под открытым небом. О, Мерлин, какая же она душистая! — нахваливала медовуху Тина. Она потянулась через весь стол, чтобы звонко чокнуться с Мирандой и, облизав губы, сказать: — За победу слизерина! — За победу слизерина, — тепло улыбнулась в ответ волшебница напротив. И продолжала потягивать действительно сладкий, нежный нектар под речи Дамблдора, пока профессор не присудил дополнительные очки гриффиндору. Потом ещё. И ещё. И ещё раз. Она даже сама не заметила, как опрокинул медовуху на стол и уронила со стола вилку. — Черт! — прошипела Миранда. А величественную змею за спинами учителей сменил ревущий лев. Слизеринцы злились и пыхтели, кто-то даже заплакал. Зато Тина Соянг продолжала наслаждаться напитком своей бабушки, вовсе не замечая происходящего. Миранда была в ярости: все её старания, все мечты о награда пошли прахом! Но прожигающее чувство в душе давало понять — гриффиндор победил справедливо. Почему? Потому что маленький, тощий мальчик в очках победил самое настоящее зло. Её разрывало. Как так можно? Как можно сунуть конфету ребёнку и вырвать буквально у него из рук? К большому столу, над которым развивались красно-жёлтые флаги, подбежала девочка с пшеничными волосами. Она улыбалась едва ли не шире самих гриффиндорцев! Девочка влезла между двумя рыжими близнецами, обняв обоих за шеи и поцеловала в румяные щеки. Затем протянула руку к другому мальчику — намного ниже, чтобы потрепать его по таким же рыжим волосам, а позже чмокнула в макушку. Мальчик зарделся. Миранда завистливо глянула в их сторону. «Как некультурно, какое нарушение дисциплины!» — мысленно попыталась она себя успокоить, но ничего не вышло. Миранда посмотрела в сторону — Седрик Диггори улыбался, облокотившись на стол. На плечо ему положила руку нервная девочка с зубами в два ряда, и Миранда теперь могла лицезреть лишь затылок приятеля. — Будешь ещё? — подняла брови Тина. — Угу, — печально согласилась Эйвери. — Не расстраивайся ты так! Школа спасена, а значит у нас есть шансы стать победителями в следующем году! Соянг ободряюще улыбнулась, придвинув к Миранде наполненный кубок. — Мы им всем ещё покажем! Хорошо хоть, что победу одержали не эти слюнтяи! Вот это было бы совсем обидно. Она указала как раз на стол пуффендуя. — Зачем ты так? — спросила Миранда. — Им это все просто не нужно. — Что не нужно? Уважение? Почёт? Слава? Хотя ты права. Думаю, что их интересуют только маффины и гренки. — И вовсе нет! Просто конкурентная борьба и соперничество — это не для всех. — Вот именно! Не для всех. Так взяли бы и вместе с когтевраном снялись с соревнований раз и навсегда. Некоторое здравое зерно в словах Тины было. Но жажда справедливости и собственное упрямство все не давали Миранде с этим согласиться. Она опрокинула кубок, — теперь уже намерено и так, чтобы брызги попали Соянг в лицо, а затем встала с места и зашагала прочь. Проходя мимо Седрика Миранда не обратила на него внимание. Вдруг его факультет действительно… Не такой? Вслед за ней ушли некоторые опечаленные поражением слизеринцы, но веселье в зале совсем не стихло. — Кто-то не умеет проигрывать, — заметил Фред. — Это говоришь ты? — Лира рассмеялась. — Ну-ну! Если бы не Гарри, вы оба ещё неделю ходили бы с кислыми лицами и бросали в подземелье навозные бомбочки! — Как будто ты не бросала бы их с нами, — повернулся Джордж. — Твоему факультет тоже когда-нибудь повезёт. — Точно! Если гриффиндор и слизерин перестанут существовать, а когтевран резко отупеет, возможно тогда у вас будет шанс. Лира Сойер отвесила друзьям по подзатыльнику и больно потянула за волосы назад. — Кажется Оливеру все же придётся искать новых загонщиков, потому что старым я сейчас оторву головы! — Лучше не стоит, — предупредил Рон, отхлебнув какао. — Спасибо, братец, — в один голос поблагодарили Фред и Джордж. — На месте одной головы вырастут ещё две, а маме и так несладко… Лира наконец выпустила близнецов из своей хватки и зашагала обратно к одноклассникам, мимоходом стянув из глиняной миски варёную кукурузу. Жара постепенно захватывала Хогвартс, напоминая о приходе лета, а что самое главное — каникул. Миранда везла тележку со своими чемоданами, держась за ручку тонкими пальчиками в белых перчатках. Ей порой очень хотелось вызвать кого-то на дуэль, как в старых романах, кинув в лицо противника эти самые перчатки, но даже с её характером подходящих для этого людей за весь год не нашлось. Перед ней летело облако разноцветных перьев с похожими на спинки скарабеев глазами — сова Ракша. У платформы толпились ученики, среди которых Миранда разглядела парочку одноклассников, некоторых староста, чьих-то родителей и даже бабушек с дедушками. У колонны стоял Седрик. Он о чем-то болтал с той самой девочкой из зала — ее звали Лира. Но та скоро махнула ему рукой и унеслась в толпу. — Прощаешься со всеми? — скрывая тоску в голосе спросила его Эйвери. — Да, но это очень сложно. Я буду так скучать по школе… — Злые профессора, отправляют бедненьких студентов домой. Стыд и позор, я буду жаловаться в Министерство! — Но тебе ведь тоже невесело. Миранда подобрала весь свой сарказм и поджала губы. — Да, — теперь пришло время Седрика усмехаться. — я тоже буду по тебе скучать. — И пришли мне письмо! И сушёные фиалки! Присылай мне вообще все цветы из своего сада! Ей уже смертельно-сильно хотелось получить конвертик с припиской:«Злючке»
— Конечно. Он шагнул вперёд и тепло обнял её, но совсем недолго. Миранда даже не успела положить руки на его спину. Мальчишки… Они такие мальчишки! — Хорошего тебе лета, Эйвери. До встречи! И Седрик Диггори уплыл в толпу самых разных людей, запинаясь о развязанные шнурки низеньких бежевых кедов. — Мы отправим к тебе Стрелку! — пообещал Фред. — И Гермеса! — добавил Джордж. — Балу вечно будет стучать вам в окно! — заверила Лира. — Ты правда не сможешь приехать? Даже на денёчка? На полденечка? На часок? — Мама расстроится, если я снова её брошу, — почти плакала Сойер. — но я буду слать фотографии, билетики из трамвая, фантики. Вы даже не заметите, что меня нет рядом! Близнецы одновременно обняли подругу, всхлипывая на её плечах. Три месяца. Целых девяносто два дня им придётся обходиться без неё. Именно обходиться, потому что за три года Лира стала неотъемлемой их частью. — Попробуйте не взорваться до моего дня рождения! — сказала она и подхватила свой чемодан и клетку с Балу — апельсинов-рыжей совой с безумными водянисто-серыми глазами. — Нельзя же дарить такой подарок досрочно. Поезд отбывал обратно в мир без чудес, без магии, без колдовства. Но обещал вернуться совсем скоро, чтобы увезти своих пассажиров в новое головокружительное приключение.