Жизнь в имении Камисато

— На часах девять вечера, а Аято и след простыл, — сказала Аяка. За ужином она съела больше, чем обычно. Дважды подогревала порцию Аято, надеясь, что скоро он придет. Тома успокаивал ее, говорил, что с Аято все в порядке. Аяке хотелось верить ему. — Быть может, он решил провести ночь со своей возлюбленной? — предположил Тома. — Тогда он сказал бы мне об этом. Он никогда не оставлял меня в неведениях. — И что же ты сейчас будешь делать? Дождешься его? Аяка кивнула, задумчиво глядя в окно. — Я все беспокоюсь за него. Помнишь, ты спрашивал меня о том, что меня беспокоит? Я подумала, и теперь я знаю, что не могу не переживать за Аято. — Он гонится за любовью так же, как гнался за ней я годами ранее. Мы с ним действительно во многом схожи. — Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы вы больше общались? Я думаю, что Аято увидел в твоих глазах счастье, которое ему так необходимо. — Думаешь, в моем счастье есть секрет? — спросил Тома, которому вдруг до смерти захотелось крепко обнять Аяку со спины и расцеловать ее щеки. — Вероятно, Аято так и думает, — вздохнула Аяка. Она осталась на кухне, а Тома, поцеловав ее, ушел спать. Аяка настойчиво ждала Аято, глядя с окна на внутренний двор. Небо заволокло пурпурно-синими тучами, за которыми лишь едва были видны узкие просветы. Аяка подумала, не сесть ли ей на крыльцо и не зарисовать ли вечерний горизонт. Аято бы точно взялся за кисти с красками и нарисовал бы в своем альбоме все, что видит вокруг. С особой страстью он подходит к рисованию неба. Как-то давно Аято показал семье свои пейзажи. Виды Инадзумы летом и осенью, а чуть позже зимой и весной. Отец нахваливал Аято, говорил, что его картины не грех продавать на местных ярмарках, но вместо этого Аято дарил свои простенькие пейзажики соседям. Ему тогда было всего двенадцать. Аяка решила ненадолго зайти в кладовку на первом этаже. Зачем? От матери она узнала, что все детские вещи ее и Аято были убраны туда. Кладовка была большая, и в ней хранили все подряд: удочки, грабли с лопатами, старые ржавые инструменты. Но под полками Аяка нашла две картонные коробки. В одной была одежда, в другой — игрушки, а под ними папка с рисунками Аято. Все в этих коробках пахло детством. Аяка нехотя вышла из комнаты, и пока спускалась вниз по лестнице, услышала, как хлопнула входная дверь. Она увидела, как стоит на пороге Аято и снимает обувь, тяжело вздохнув. Поймав усталость в его глазах, в голову Аяки прокралась мысль, что не стоит докучать ему. Но Аято заметил Аяку, медленно шагнувшую со ступенек. Она хотела первой начать говорить, но Аято ее опередил: — Вы еще не легли? — спросил он. — Тома спит, а я все ждала тебя. Поужинаешь со мной? — Нет, спасибо, родная, я поужинал в кафе, — сказал Аято. Его синие глаза блестели, словно два стеклышка. Аяка вглядывалась в лицо Аято. Ей хотелось знать, о чем он сейчас думает. — Вы с Яэ Мико поссорились? — тихо спросила она. — Нет, почему ты так подумала? — Ты выглядишь грустным. И взгляд у тебя такой, будто тебя обидели. — Аяка обняла Аято за плечи. — Не беспокойся за меня. Если мне будет нужна помощь, то ты знаешь, что к тебе я подойду в первую очередь. Аяка прижалась к его груди. Она хотела, чтобы все это было правдой. Вслушиваясь в ритм сердца Аято, казалось, что все действительно так.

***

Тома почувствовал вину за то, что не встретил вчера Аято. И стоя утром на кухне, после того, как пробежал километр и сделал тридцать отжиманий, Тома принялся готовить завтрак. Он рассчитывал сготовить омлета с беконом и салата на всех, кто был в доме: на себя, на Аяку с Аято и на их мать. Когда Тома резал огурцы для салата, ему вспомнилось, что он готовит для своего будущего шурина и тещи. Нет.. Еще рано. Тома прогнал видение, тряхнув головой. Ему представлялась Аяка в свадебном платье цвета айвори и их будущие дети. Сколько бы Аяка хотела детей? Тома не знал наверняка, но он воображал себе, как держит на руках двух годовалых девочек. А может и мальчиков. Это значения не имеет. Тома все равно будет любить их. — Ты уже проснулся? — Тома посмотрел в сторону. В дверном проеме стояла женщина средних лет. Тома кивнул, улыбнувшись. — И я приготовил завтрак. Прошу к столу! — Тома, ты постарался для нас всех? — сказала Госпожа Камисато, приложив руку к сердцу. — Иначе просто не могу. Я люблю готовить, — ответил Тома и протер руки о фартук, завязанный на его поясе. — Как же моей малышке с тобой повезло. Очень уж вы великодушны, юноша. Тома скромно пожал плечами, но на его лице блеснула гордость. Солнце уже встало, и силуэт Госпожи Камисато, севшей за широкий стол, был освещен теплым светом. — А ведь нашим отношениям пять лет. Как быстро летит время! И Аяка с годами только хорошеет. — Это так. А видел ли ты, какой у нас сад за домом? Все в нем сажала Аяка. Точнее, все ароматические травы. Когда она была маленькой, она все летние дни проводила там, она помогала мне ухаживать за садом. — О.. Я видел, что у вас растет розмарин на востоке, — сказал Тома и вспомнил, как в их первую встречу с Аякой он увидел, как она садит розмарин. — А рядом с ним — кусты мяты. Она тоже символ любви, как и розмарин. Только вот разрастается она бойко. Мы первые кустики брали совсем крошечными, а через неделю выросли настоящие джунгли! Госпожа Камисато вздохнула, улыбаясь. — Сходил бы ты и разбудил Аяку. Она сегодня заспалась. Тома кивнул. Встал из-за стола и быстро пошел на второй этаж. В спальню он зашел тихо, едва наступая на пол всей ступней. Тома не отрываясь смотрел на мирно спящую в их постели Аяку. Во сне у нее подрагивали веки, все это время она лежала на правом боку, а после того, как Тома подошел поближе к ней, она перевернулась на спину. Он погладил ее по голове, взял за руку, присел на корточки и поцеловал ее в уголок губ. Аяка так сладко спала, что не хотелось ее будить. Тома решил воспользоваться обожаемыми Аякой поцелуями. И едва он успел коснуться губами губ Аяки, она открыла глаза и почувствовала, как у нее перехватило дыхание и забилось бешено сердце. — Который час? — шепотом спросила Аяка. — Самое время, — ответил Тома. — Уже утро, соня. Аяка встала с кровати, зевнув и потянувшись. — Я ночью долго не могла уснуть. А потом сны снились странные, кошмары всякие. Они были о будущем, о том, что будет дальше с нами и с Аято. — Там, в будущем, у всех нас все будет хорошо. Думаю, у Аято с его возлюбленной тоже все будет так. — Аято.. Ох, если бы я могла знать, что с ним сейчас творится! — сказала Аяка. — Вчера я то и делала, что пыталась понять его мысли. Мне кажется, я его уже напрягаю тем, что так яростно хочу знать все, что происходит в его жизни. — Это простая забота. Ты не хочешь, чтобы он грустил, вот и все. И это нормально, — сказал Тома и поцеловал Аяку в лоб. Она потянулась к Томе, и он взял ее на руки, прижимая ближе к себе, к своему сердцу. — Аято — таинственный и необычный человек, которого я учусь понимать каждый день. Полагаю, я на верном пути.