***
Всё начинается в весьма престижном баре рядом с его работой. Зал тускло освещён и заполнен важными людьми в костюмах, а также напитками, которые приятно крепки и неприятно дороги. Мо Жань ходит сюда не слишком часто, только если нужно развлечь клиента или же его пригласил кто-то, кто ему достаточно нравится. Данный случай — сочетание и того, и другого, поскольку именно Мэй Ханьсюэ младший притащил его в бар после того, как компании «Сышэн», «Тасюэ» и «Жуфэн» провели одну из своих марафонских встреч, продлившуюся целый день. Сюэ Мэн тоже присоединится к ним (как только оторвётся от зеркала), но в остальном это не слишком грандиозная вечеринка. Мэй Ханьсюэ просто хочет доказать, что сможет напоить всех до состояния падения под стол, а затем заставить их принять какое-нибудь плохое решение. Поскольку Сюэ Мэн ещё не пришёл, сие тяжкое бремя ложится на Мо Жаня. — Я дам тебе денег, если пригласишь на свидание следующего человека, вошедшего в эти двери, — говорит младший Мэй, и Мо Жань фыркает, делая глоток тепловатого виски. — И, если тебе ответят «да», то отдам всю свою зарплату. — Ха, оставь мелочь себе, — Мо Жань облизывает нижнюю губу и украдкой поглядывает через плечо младшего Мэя. Это не самая возмутительная вещь, которую его друг предложил сегодня, но он слишком удобно сидит. — Вместо неё отдай мне свои карманные деньги. Мэй Ханьсюэ фыркает, едва успев прикрыть рот ладонью, чтобы не разбрызгать напиток. Он пьян с самого утра, и наконец-то демонстрирует это. — Я что, в начальной школе? — хрипит младший Мэй, и Мо Жань нерешительно похлопывает его по спине. Дело не в том, что деньги были бы лишними или что он выше этого. Каждая зарплата, которую Мэй Ханьсюэ получает (как он утверждает, благодаря тяжёлой работе, а не родственным связям), вдвое или втрое больше, чем зарплата Мо Жаня. Просто ему хочется позлить друга. — Либо так, либо никак, — Мэй Ханьсюэ слегка икает в конце предложения, и Мо Жань закатывает глаза. Он оборачивается на своём барном стуле, разглядывая вход в бар. Зал не слишком забит людьми, что даёт ему хороший обзор. И это популярное место, так что ему не придётся долго ждать. Грохот открывающейся двери едва не тонет в гуле толпы. Мо Жань вытягивает шею, чтобы посмотреть, кто вошёл, и чуть не роняет стакан. Он оборачивается к Мэй Ханьсюэ и коротко говорит: — Только не он. — Хм? — Мэй Ханьсюэ переводит взгляд на дверь и широко раскрывает глаза, прежде чем на его лице появляется абсолютно дерьмовая улыбка. Он даже не утруждает себя чересчур приторным «Почему бы и нет?», потому что уже видит, как волосы Мо Жаня встают дыбом. — Нет, — снова предупреждает Мо Жань до того, как его друг успевает открыть рот, и тот, по-кошачьи прищурившись, улыбается. — Ты смерти моей хочешь? Прошло шесть месяцев с тех пор, как он в последний раз видел Чу Ваньнина, и это не случайно. Как только мужчину включили в совет директоров и перевели руководить собственным отделом, у того не осталось причин и способов терроризировать Мо Жаня. Да, объективно, если бы Чу Ваньнин не провёл годы с рукой на его горле, он мог бы быть тем, кого Мо Жань с радостью пригласил бы на свидание, даже без пари. Но высоких скул, стройных рук, изящной линии подбородка и гибкой талии, вместе способных затронуть душу, всё же недостаточно, чтобы сгладить тот факт, что прозвищем, используемым Чу Ваньнином для Мо Жаня в первые несколько лет работы, было «некомпетентный». Конечно, Мо Жань сохранял оптимизм в начале своей работы, но время шло, его терпение истощалось, и они вдвоём всё чаще ссорились. Как только Чу Ваньнина повысили как в должности, так и в этаже, Мо Жань позаботился о том, чтобы обходить его стороной. — Как я уже сказал… Ты, блять, смерти моей хочешь? — мрачно повторяет парень, и Мэй Ханьсюэ делает вид, будто думает. — Ради него я удвою ставку, — говорит он, и Мо Жань приподнимает бровь. — Что? Если он согласится, это будет одним из величайших достижений человечества. В твою честь будут воздвигнуты памятники. Мо Жань прячет хмурый взгляд в очередном глотке своего напитка, прежде чем снова оглянуться на толпу. Кажется, Чу Ваньнин пришёл в бар с другими начальниками, которые, несомненно, хотят увидеть, сможет ли ужасающий Директор Чу улыбнуться. Ответ — категоричное «нет», но, похоже, им только предстоит это узнать, поскольку они с энтузиазмом подводят мужчину к столику. Мо Жань не хочет этого делать. Как бы он ни хотел избавить своего друга от денег, как-то не хочется рисковать получить пощёчину (или даже взбучку) в баре, полном людей с его работы. — Думаю, он собирается пойти заказать себе выпить, — говорит Мэй Ханьсюэ. — Это твой шанс. «Я не хочу этого делать», — повторяет про себя Мо Жань. То, что он наполовину пьян, не означает, что он должен терять рассудок ради какого-то глупого пари. Мэй Ханьсюэ толкает его в плечо, и Мо Жань отмахивается, но его толкают сильнее. — Какого хрена, — шипит Мо Жань, неслышный за шумом бара. Между ним и Мэй Ханьсюэ завязывается небольшая потасовка, и Мо Жань собирается позже обвинить Сюэ Мэна в том, что тот недостаточно быстро добрался до бара, чтобы стать объектом приставаний младшего Мэя. Его бесцеремонно сталкивают со стула как раз в тот момент, когда Чу Ваньнин проскальзывает к барной стойке, ещё не замечая Мо Жаня. Парень оглядывается через плечо на Мэй Ханьсюэ, бросающего свои отвратительные подначивающие улыбки, и смиряется. — Ладно, — ворчит Мо Жань, хватая пиджак со спинки стула. Он надевает его, пристально смотря на младшего Мэя, и делает последний грубый жест, прежде чем повернуться к тому месту, где стоит директор Чу. Чу Ваньнин молча ждёт, неподвижно застыв у стойки, как будто он выше любых слов или жестов и одного его присутствия должно быть достаточно, чтобы подманить бармена. К большому огорчению Мо Жаня, это действительно срабатывает. Несмотря на облепившую стойку толпу бармен неторопливо подходит именно к Чу Ваньнину. Мо Жань замечает подходящую возможность, когда бармен отворачивается, а человек, стоящий рядом с Чу Ваньнином, уходит. Собравшись с духом, он проскальзывает на освободившееся место. Чу Ваньнину требуется в общей сложности пять секунд, чтобы понять, что это Мо Жань рядом с ним. Его глаза немного расширяются, прежде чем выражение лица леденеет, и Мо Жань уже может сказать, что у них отличное начало. Он понятия не имеет, как завязать разговор, поэтому выбирает самое безопасное: — Слышал, тебя можно поздравить. Чу Ваньнин не отвечает. Вместо этого он поднимает бровь, похожую на направленный на Мо Жаня нож. — С повышением, — добавляет парень, и Чу Ваньнин хмурится. — Тем, которое я получил полгода назад? — хотя они так долго не разговаривали, голос директора Чу такой же элегантный и холодный, каким его помнит Мо Жань. Мо Жань продолжает улыбаться и окидывает Чу Ваньнина положительно (как он надеется) оценивающим взглядом. Это не сложно: Чу Ваньнин не очень изобретателен в выборе одежды, но у него есть странная склонность носить именно ту, которая ему подходит; чёрные брюки и классическая рубашка цвета яичной скорлупы сами по себе не особенно вдохновляют, но длинные ноги и узкая талия, которые они подчёркивают, очень даже. — Я был занят, — неопределённо отвечает парень, и Чу Ваньнин бросает на него нечитаемый взгляд, пока бармен приносит напитки. Мужчина осторожно берёт обеими руками четыре бокала, и парень продолжает. — Но я думаю, что мы должны наверстать упущенное. — Наверстать упущенное? — переспрашивает Чу Ваньнин недостаточно быстро, чтобы скрыть удивление в голосе. Мо Жань кивает, с силой сжимая свой стакан, и надеется, что его вспотевшие ладони не так заметны в неярком свете бара. Это определённо заслуга Мо Жаня, что они не виделись с момента повышения Чу Ваньнина. Он старался как можно чаще нырять в холл и убегать в другую сторону, когда видел, что директор Чу выходит из лифта. Во время собраний компании он садился как можно дальше от Чу Ваньнина, следя за тем, чтобы тот даже не дышал в его направлении. Смутно, ему вспоминается его первая наивная мысль, когда он только начинал работать в «Сышэн». В тот момент всех новых сотрудников загнали в один офис, где старшие менеджеры выбирали, кто присоединится к их командам в будущем. Мо Жань надеялся, что Чу Ваньнин выберет его, просто потому, что тот выглядел добрым и, что более важно, очень привлекательным в своих брюках цвета хаки и накрахмаленной синей классической рубашке. Желание Мо Жаня было исполнено, и это стало отличным уроком никогда больше не позволять себе думать членом. Не тот урок, что особенно запомнился, но это мелочи. — Да, наверстать упущенное, — всё же отвечает Мо Жань. Затем, понизив голос на пол-октавы, и тоном, в котором невозможно ошибиться, он продолжает. — Позволь мне пригласить тебя на ужин. Чу Ваньнин вытаращивается на него. Мо Жань вытаращивается в ответ и не утруждает себя дальнейшими разъяснениями по поводу приглашения. — … Чу Ваньнин продолжает смотреть так, будто у Мо Жаня выросла вторая голова. Мо Жань вроде как чувствует, что так оно и есть. Должно быть, из-за выпитого сегодня, но на короткий момент он даже представляет, что произойдет, если Чу Ваньнин действительно скажет «да». Медленно, Чу Ваньнин разворачивается и уходит, держась прямо и не оглядываясь назад. Впечатляет: ему требуется рекордно малое количество времени, чтобы добраться от того места, где он стоял с Мо Жанем, до стола, за которым сидят его коллеги. — Хорошо поговорили, — заявляет Мо Жань пустому куску пространства, где только что был Чу Ваньнин, и уходит, когда там оказывается другой человек. Он возвращается к Мэй Ханьсюэ, подняв обе руки и сжав губы в тонкую линию. Его друг преувеличенно хмурится и протягивает руку, чтобы ободряюще похлопать Мо Жаня по плечу, но он уклоняется и садится на своё место: — Видел? — Не думаю, что ты достаточно старался, — Мэй Ханьсюэ выхватывает стакан из руки Мо Жаня и ставит перед ним другой, полный. — Ты бы мог сделать всё намного лучше, старший менеджер Мо. Мэй Ханьсюэ роется во внутреннем кармане своего тёмно-синего костюма, достаёт ручку и подтягивает к себе салфетку. На мгновение он сосредотачивается, пока пишет, и Мо Жань опрокидывает в себя выданный шот. Он чуть не давится — что бы ни заказал младший Мэй, это намного крепче виски. Алкоголь вставляет достаточно сильно, чтобы у него заслезились глаза, и только на чистой силе желания сохранить лицо, он не выплевывает всё назад. Когда Мо Жань наконец глотает, жар достигает его ушей. — Спасибо за выпивку, — хрипит он, и Мэй Ханьсюэ подталкивает к нему салфетку. Слова и цифры на мгновение проплывают перед его глазами, и Мо Жаню приходится быстро поморгать, чтобы сосредоточиться. Его друг записал три суммы денег, которые он даст Мо Жаню, если ему удастся добиться свидания, поцеловать или оказаться в постели с Чу Ваньнином. Мо Жань сначала в шоке смотрит на салфетку, а затем поднимает взгляд: — Я что, альфонс? — Прошло много времени с тех пор, как кто-то принимал мой вызов, — Мэй Ханьсюэ смеётся и Мо Жань задаётся вопросом, может ли быть так, что его друг сошёл с ума. В кои-то веки он чувствует настоящее облегчение, когда видит Сюэ Мэна, пробирающегося к ним через толпу. Мо Жань выхватывает салфетку из рук Мэй Ханьсюэ как раз в тот момент, когда Сюэ Мэн подходит, даже не извинившись за опоздание. Парень комкает её и запихивает в карман, прежде чем потянуться за выпивкой. К несчастью для него, и он, и младший Мэй мгновенно забывают, что к прибытию Сюэ Мэна уже изрядно выпили. Они запугивают Сюэ Мэна, заставляя его купить следующую пару шотов, чтобы компенсировать опоздание, и когда наступает ночь, они уже совершенно пьяны. Происходит много обычного: Сюэ Мэн ссорится с Мо Жанем, и Мо Жань безжалостно высмеивает его; Мэй Ханьсюэ отвлекается на группу девушек из бухгалтерского отдела «Жуфэн» достаточно надолго, чтобы оплатить счёт за их напитки, после чего они растворяются в воздухе; Мэй Ханьсюэ возвращается с добродушным пожиманием плеч к ссорящимся Мо Жаню и Сюэ Мэну, которые, кажется, забыли, что этот бар часто посещают их коллеги. Они пьют ещё, и пока Сюэ Мэн идёт в туалет, Мэй Ханьсюэ наклоняется и спрашивает, подумал ли Мо Жань о пари. Он принимается рассуждать вслух, и младший Мэй говорит ему что-то, что на самом деле не имеет смысла, но в тот момент приходится прямым ударом по его пьяной гордости. Мо Жань возмущается сказанным (позже он не вспомнит что именно там было, но зато вспомнит много гневных жестов в сторону собственной промежности) и отвечает, что не только принимает вызов, но и, если потерпит неудачу, то заплатит вдвое больше, чем обещано ему. Несмотря на то, что к концу ночи он был пьян до потери сознания, Мо Жань до сих пор чётко помнит эту часть заключения пари. И он не сомневается, что Мэй Ханьсюэ тоже этого не забыл. Ночь заканчивается тем, что младший Мэй бросает их ради одной из своих девушек-на-одну-ночь, а Мо Жань целуется с каким-то безликим незнакомцем, утверждающим, что он турист, пока Сюэ Мэн не оттаскивает его и не говорит, что им придётся взять одно такси на двоих, так как его телефон разрядился, а зарядное устройство он забыл дома. Мо Жань думает, что злился на Сюэ Мэна в ту ночь, но не уверен. Все подробности размыты за исключением одной довольно раздражающей, которую он вспоминает на следующее утро со звонком будильника. Парень садится, и чувствует себя сильно изношенным барабаном, а голова кажется в десять раз тяжелее. Прошлой ночью ему удалось снять рубашку и ремень, но он так и остался в рабочих брюках. Мо Жань пытается стащить их и находит в кармане салфетку — ту самую, которую ему подложил Мэй Ханьсюэ. И на ней, своими исключительно пьяными каракулями Мо Жань заявил, что принимает пари и будет должен младшему Мэю в случае неудачи. Со стоном парень опускает свинцовую голову на руки. Он, конечно, может притвориться, что не знает, о чём говорит Мэй Ханьсюэ, когда они встретятся следующий раз. Вероятность того, что это сработает, невысока: честь его друга имеет тенденцию колебаться в подобных делах, и Мо Жань не сомневается, что он захочет удержать её в этом пари. В качестве альтернативы он мог бы попробовать пригласить директора Чу ещё раз, просто чтобы пополнить свой банковский счёт. Всё, что ему нужно сделать, это убедить Чу Ваньнина пойти с ним на свидание, и если он будет действовать достаточно умно, то директор Чу даже не узнает, что это именно свидание. От Мо Жаня требуется лишь выдержать один ужин с человеком, который выглядит так, словно скорее съест камень, чем заговорит с ним. Он солжёт Мэй Ханьсюэ о поцелуе (наверное) и солжёт о сексе (определённо). Не похоже, что младший Мэй собирается смотреть или расспрашивать об этом Чу Ваньнина. Ну, Мо Жань на это надеется. … Блять. Ладно. Для начала, нужно каким-то образом уговорить Чу Ваньнина пойти с ним на свидание.***
Избегая Чу Ваньнина на протяжении шести месяцев, Мо Жань хорошо усвоил это искусство. Теперь оказалось на удивление легко и быстро разучиться, когда он преисполнился решимости его выследить. Невероятно просто разучиться — Мо Жань даже ненадолго задумывается, а не заставляет ли он этого сурового человека являться силой своей мысли. Утро заполнено собраниями, которые Мо Жань ведёт, безупречно притворяясь, что у него нет похмелья. Через некоторое время после того, как он заканчивает, у него выдаётся двадцать свободных минут пообедать, прежде чем приходится возвращаться в свой офис. На обратной дороге он сталкивается с Чу Ваньнином, молча ожидающим лифт в холле. Первое побуждение Мо Жаня — развернуться и подняться по лестнице, но он вспоминает о пари и заставляет себя продолжать идти. Чу Ваньнин занят разглядыванием дыры в стене и не замечает Мо Жаня, пока парень не подходит к нему слишком близко, чтобы тот мог чувствовать себя комфортно. — Извините… — начинает Чу Ваньнин, но, когда поднимает глаза и видит улыбающееся лицо Мо Жаня, то, кажется, подвисает. Звенит лифт, и Мо Жань указывает на него: — Ты первый, директор Чу. Чу Ваньнин прочищает горло, прежде чем войти, пока Мо Жань быстро оглядывает холл, следуя за ним; никто не бежит к лифту, а это значит, что они будут наедине, по крайней мере, пару этажей. Идеально. Мо Жань позволяет несколько мгновений тишины, чтобы убаюкать мужчину ложным чувством покоя, прежде чем вероломно разбить атмосферу. — Тебе было весело вчера в «Мяоинь»? — спрашивает Мо Жань, и Чу Ваньнин издаёт что-то неразборчивое. — Это неплохой бар, но я никогда не видел тебя там прежде. Ещё один неразборчивый звук. Чу Ваньнин в принципе не многословен, но рядом с Мо Жанем он кажется и вовсе человеком без слов. Это не удивляет: директор Чу и раньше обходился с ним молчанием, за что последний, в свою очередь, устраивал ему персональный ад (молчание сильно мешает в профессиональной среде). — Мне было, — продолжает Мо Жань, и Чу Ваньнин коротко фыркает себе под нос. — Что? — Не сомневаюсь, — наконец открывает рот мужчина, его слова плоские и бесстрастные. Мо Жань на мгновение хмурится в замешательстве, а затем внутренне морщится, понимая, что Чу Ваньнин всё ещё был в баре, когда он расстался с Сюэ Мэном и Мэй Ханьсюэ. Мо Жань откашливается и начинает свою игру: — Хотя было бы веселее, если бы ты остался с нами. — В каком смысле? — спрашивает Чу Ваньнин, и Мо Жань открывает рот прежде, чем понимает, что не может придумать ответ, который звучал бы одновременно искренне и прилично. Он собирается винить в этом остатки похмелья, из которого его мозг до сих пор пытается выбраться. — Ну ты знаешь, — Мо Жань делает неопределённый жест. Чу Ваньнин явно не впечатлён, но парень продолжает. — Я не шутил, когда сказал, что мы должны наверстать упущенное. Не хочешь выпить со мной сегодня кофе после работы? Челюсти Чу Ваньнина сжимаются. Это заметно даже при приглушённом освещении лифта. Мо Жань провёл много времени, когда только начал работать в компании, поклоняясь линиям этой челюсти и тонкой шеи, мысли о которой пришли чуть позже. Его фантазии развились из того, что он представлял свои руки вокруг этой шеи, иногда в сексуальном плане, иногда в гневе, а иногда в запутанной комбинации того и другого... Фантазии, которые он долгое время подавлял. Но он всё ещё способен здраво оценить чарующий профиль Чу Ваньнина. — С меня достаточно кофе на сегодня, — отвечает мужчина, как раз в тот момент, когда звенит лифт. — Твой этаж. Провал очевиден, и Мо Жань изо всех сил старается не закатывать глаза, потому что технически Чу Ваньнин по-прежнему его начальник. Вместо этого он выходит из лифта и улыбается ему, сверкая ямочками на щеках. — Ну, ты знаешь, где меня найти, если передумаешь, — говорит он и прямо перед тем, как двери закрываются, подмигивает Чу Ваньнину. Его телефон вибрирует сообщением от Мэй Ханьсюэ. Это фото — салфетка, на которой они заключили пари, и парень молча проклинает отправителя, прежде чем отодвинуть всё на задний план и продолжить рабочий день. К счастью или несчастью, Мо Жань снова видит Чу Ваньнина позже в тот же день, когда мужчина выходит из здания. На мгновение он думает отпустить жертву, не раздражая ещё больше и без того наверняка раздражённого после рабочего дня Чу Ваньнина, но тут же отказывается от этого. — Директор Чу! — он кричит и наблюдает, как спина Чу Ваньнина напрягается от звука его голоса. Тот не начинает убегать — это плюс. Возможно, он просто не узнал голос, и это минус. Тем не менее, Мо Жань подбегает, машет рукой и, когда Чу Ваньнин оборачивается, делает вид, что не видит, как лицо другого человека вытягивается. — Мо Жань, — соизволяет поприветствовать его Чу Ваньнин, каким бы холодным ни был его тон. — Куда ты направляешься? — Домой, — звучит отрывистый ответ, и Мо Жань усмехается, как если бы Чу Ваньнин не звучал словно в шаге от побега. — Хочешь выпить? — спрашивает Мо Жань. Бар тоже может считаться свиданием, верно? — Я заплачу. Чу Ваньнин хмурится, глядя на Мо Жаня, и парень пытается не умереть со стыда от того, каким нетерпеливым выглядит, пока говорит. Он знает, что его обычный метод флирта с кем-либо — тот, который предполагает влияние его внешности — не сработает на Чу Ваньнине, поэтому пробует что-то другое. И снова терпит неудачу. — Ты не можешь позволить себе такие траты как я, — резко отвечает Чу Ваньнин. — До свидания. Ответ настолько холоден, что Мо Жань даже не удерживает фальшивую улыбку, когда его оставляют стоять на тротуаре в одиночестве. Он чувствует, будто его окунули головой в ледяную воду, пока наблюдает за удаляющейся фигурой Чу Ваньнина. Ну, ему не привыкать. Директор Чу никогда не скрывал, что считает себя выше всех, а особенно выше Мо Жаня. Мо Жань же был единственным, кто когда-либо обвинял его в подобном недостатке. Это одна из главных причин, по которой они так сильно конфликтовали на работе. Если бы Сюэ Чжэнъюн не испытывал к ним обоим сильной привязанности, Мо Жань знает, что одного из них давно бы выгнали из компании. И, вероятно, не Чу Ваньнина. Сюэ Мэн и Ши Мэй всегда настаивали, что единственная их проблема заключалась в том, что они оба одинаково вспыльчивы, и что Мо Жаню было бы намного легче ладить с Чу Ваньнином, если бы он подходил к делу с более холодной головой… Несмотря на их ссоры, парень считает, что Чу Ваньнин, как его начальник, и должен был быть строгим; также он признаёт, что сам был слишком упрям в те моменты работы, когда в этом не было необходимости. Но сделанное и сказанное… трудно отменить. Может быть, поэтому Мо Жань и терпит неудачи. Между ними существует врождённая неприязнь, и сколько бы он ни притворялся улыбающимся дурачком, она никогда не исчезнет. Чу Ваньнин не считал его тогда, как не считает и сейчас, человеком, достойным уважения, времени и внимания. Ну и ладно. Мо Жань заставит директора Чу согласиться пойти с ним на свидание, сделает всё как можно более неприятным, а затем солжёт Мэй Ханьсюэ и получит приличную сумму денег за все вытерпленные неприятности. Ему просто нужно стиснуть зубы и удвоить усилия.***
Несмотря на свой отчуждённый вид Чу Ваньнин прекрасно понимает, что не производит впечатления дружелюбного человека. Он пытается иногда казаться таким (выглядит неестественно), но он так долго был холодным и бесчувственным, что мало кто может увидеть в нём что-то другое. Это стена, которую он построил в подростковые годы — что-то, что пришло к нему естественным образом из-за тихого характера; и это стена, которую не многие осмеливаются хотя бы попытаться перелезть. Единственная проблема в том, что он не холодный и не бесчувственный. Нет, Чу Ваньнин всегда чувствует себя так, словно он переполнен эмоциями; спасает то, что ему легко сдерживать и скрывать их. Ну, или он так думает. Он проделал хорошую работу по игнорированию того, что все эти чувства постоянно угрожают перерасти в целое царство глупости из-за одного единственного человека. Чу Ваньнин понятия не имеет, что вдохновило Мо Жаня на полное изменение личности. С тех пор как его повысили, Мо Жань явно пользовался тем, что Чу Ваньнин переехал на другой этаж, и активно избегал его, насколько это только возможно. Было больно видеть, как парень быстро исчезал за углом при его появлении, но Чу Ваньнин знал, что это результат его собственного отношения. Так что теперь повсюду видеть Мо Жаня довольно неприятно, и Чу Ваньнин не знает, что с этим делать. Тем более, что его бывший подчинённый очень настойчив в просьбах. Чу Ваньнин, возможно, не так социализирован, как следовало бы в этом возрасте, но даже он может сказать, что что-то не так с тем, как Мо Жань формулирует свои приглашения. Некая часть обычно прагматичного мозга Чу Ваньнина сразу же загорается радостной мыслью, что Мо Жань приглашает его на что-то вроде свидания. Количество надежды, которое вспыхивает в нём при этом, заставляет паниковать, и его немедленная реакция — холодно отшить Мо Жаня. Он не позволяет себе погрузиться в мечты — у этого парня не может быть никаких романтических намерений в его сторону. Вероятно, ему нужна рекомендация, или он должен подмазать Чу Ваньнина, чтобы получить что-то для своего отдела. Чу Ваньнин уже давно отказался даже от мысли, что такой смелый и привлекательный человек когда-либо испытает взаимные чувства к кому-то столь суровому и неприятному, как он. Поэтому это настоящая неожиданность, что даже после нескольких резких отказов Мо Жань не сдаётся. Бар было просто отвергнуть. Несколько приглашений, которые последовали после, тоже были лёгкими. Тем не менее, настойчивость бывшего подчинённого с каждым разом всё труднее игнорировать. — Чего ты хочешь? — спрашивает Чу Ваньнин однажды утром, когда парень, сохраняя широкую улыбку на лице, бочком пробирается к нему в очереди крошечного кафе в нижней части их офисного здания. Когда эта улыбка с ямочками направлена на него, это обезоруживает, так что Чу Ваньнин старается не обращать на неё внимание. — Что, мне нельзя пить кофе перед работой? — спрашивает Мо Жань, и Чу Ваньнин фыркает, отворачиваясь. Внутренне он отпускает часть напряжения, сдерживаемого внутри, — такой резкий ответ ему более знаком. Однако он снова застигнут врасплох, когда подходит к прилавку и прежде, чем успевает сделать заказ, Мо Жань оказывается совсем близко. — Что… — начинает Чу Ваньнин, но парень резко прерывает его. — Один большой чёрный кофе, один большой карамельный латте с двумя дополнительными порциями сахара и три яичных тарта , пожалуйста, — бормочет Мо Жань, мягко отталкивая Чу Ваньнина в сторону, и достаёт телефон, чтобы заплатить. — С собой, спасибо. Всё происходит так быстро, что Чу Ваньнин даже не успевает как-то отреагировать. — Как ты помнишь мой заказ? — он недоумённо моргает, но Мо Жань не утруждает себя ответом. Он просто загоняет Чу Ваньнина к другой стороне прилавка и через пару минут суёт в руки бумажный пакет с пирожными и кофе. — Ты заставлял меня приносить тебе обед достаточное количество раз, когда я только начинал работать, — замечает Мо Жань, и Чу Ваньнин внутренне морщится. Он особо не собирался использовать кого-либо из своих новых сотрудников в качестве мальчиков на побегушках, но эта троица появилась как раз в то время, когда Чу Ваньнин и его подчинённые получили задание справиться с гигантской задачей в Цзиньчэне. Мо Жань следует за ним из кафе в холл их офисного здания, и Чу Ваньнин окончательно убеждается, что тот должен попросить о чём-то. Ему очень хочется вытянуть из парня правду прежде, чем в его разуме начнут рождаться мысли, которым там вообще не следует быть. Чу Ваньнин уже собирается опять спросить Мо Жаня, что ему нужно, когда вовремя спохватывается. Возможно, у него действительно проблемы с общением, но всё же есть пределы тому, насколько невоспитанно он может себя вести. Поэтому, когда они входят в переполненный лифт, прижавшись друг к другу плечами, Чу Ваньнин бормочет тихое «спасибо». — Обращайся, — говорит Мо Жань. — На самом деле, если хочешь, в следующий раз мы можем даже присесть. Это достаточно двусмысленное предложение, чтобы никто в лифте не понял, на что парень намекает. Однако Чу Ваньнин понимает и чувствует, как кончики его ушей теплеют. «Он не это имеет в виду», — шепчет голос в голове, и Чу Ваньнин принимает это за правду. Должно быть что-то, что нужно Мо Жаню; наверное, это что-то по работе. Он молча выходит из лифта, не удостоив Мо Жаня ответом. Но всё же, каким-то образом, это не конец истории. Чу Ваньнин «случайно» чаще сталкивается с Мо Жанем в коридорах и лифте в течение следующих нескольких дней. Это могло быть тем, чему он втайне рад, если бы не был постоянно начеку. Он просто не знает, откуда взялся этот внезапный интерес. Может быть, он мечтал слишком часто и в результате переместился в какую-то галлюцинацию. Ситуация достигает апогея ближе к концу следующей недели, когда Чу Ваньнин остаётся на работе допоздна, и единственная его компания — уборщики, прибирающиеся в офисе. Ну, или он так думает. Потому что, когда он едет на лифте вниз и тот звенит на одном из нижних этажей, двери разъезжаются перед знакомым лицом, которое выглядит удивлённым встречей. — Ты задержался, — комментирует Мо Жань, и Чу Ваньнин лишь мельком оглядывает его, прежде чем снова уставиться в пространство прямо перед собой. — Как и ты, — говорит он, когда парень входит в лифт. Однако тот не выглядит обеспокоенным и снова нажимает уже горящую кнопку первого этажа. — Это был долгий день, — отвечает Мо Жань, и это действительно так. В голове у директора Чу всё ещё звенят отголоски многочасового заседания совета директоров, встречи один на один с восторженным, но громким и многословным председателем компании, а также длинного списка проблем, возникавших в течение дня. У него не было времени даже вздохнуть спокойно, не говоря уже о том, чтобы поесть или посидеть в тишине в одиночестве. Он с нетерпением ждёт возможности сделать эти три вещи, когда вернётся домой… И если его мозг сможет успокоиться. Чу Ваньнин настолько погружается в размышления, что пропускает большую часть вопроса Мо Жаня: — …Прошу прощения? — Я хотел узнать, не хочешь ли ты выпить, — повторяет парень, когда лифт достигает первого этажа. Они оба выходят, Мо Жань на шаг позади него. — Недалеко отсюда есть бар, не такой роскошный как «Мяоинь», но я думаю, что было бы весело… — Мо Жань, — резко перебивает Чу Ваньнин усталым голосом. — Чего ты хочешь? Вопрос останавливает парня, Чу Ваньнин же продолжает идти. Проходит мгновение, прежде чем Мо Жань снова начинает двигаться, ему даже приходится немного пробежаться, чтобы догнать Чу Ваньнина, уже выходящего из здания на улицу. — Что ты имеешь в виду, чего я хочу? — спрашивает Мо Жань, и Чу Ваньнин поворачивается к нему. Он делает это быстро, надеясь застать врасплох. Парень удивлённо восклицает, когда случайно натыкается на Чу Ваньнина, а затем отпрыгивает назад, будто обжёгся. — Вашему отделу нужно больше денег? — спрашивает Чу Ваньнин. — Или ты хочешь рекомендации? — Рекомендации?.. Зачем мне просить у тебя рекомендации? — Мо Жань хмурится. — Мне ничего такого от тебя не нужно, Чу Ваньнин. Это заставляет задуматься. Заявление звучит вполне серьёзно, исходя от Мо Жаня, хотя он до сих пор не может понять, каковы истинные намерения его бывшего подчинённого. Однако он не думает, что, если упомянет тот факт, что заметил, как Мо Жань избегал его большую часть прошедшего полугодия, это принесёт что-то хорошее. Просто довольно странно, что после такого Мо Жань вернулся с… с предложением. — В последний раз, когда мы провели значительное время вместе, ты сказал, что я лишён каких-либо человеческих эмоций, — отмечает Чу Ваньнин, и глаза Мо Жаня расширяются. Технически, он сказал это Ши Мэю, но парень не был особенно тих в разговоре. И, честно говоря, слова были заслуженными: Чу Ваньнин назвал его профессионально неполноценным во время их очередного жаркого спора. Одно заявление среди многих других, о которых он теперь постоянно жалеет. — Мне просто интересно, почему ты думаешь, что такой человек будет наслаждаться ужином с тобой. Эти слова Чу Ваньнину тоже сразу захотелось забрать обратно. У него есть дурная привычка выплевывать яд, словно нервная, застигнутая врасплох змея… Защитный механизм, который не всегда ему действительно нужен. У Мо Жаня дёргается бровь, и Чу Ваньнин понимает, что задел за живое. Он не хотел, «отсутствие эмоций» — только его проблема. В характере директора Чу укоренилась плохая черта, заключающаяся в том, что он легко раздражается, и это лишь частично скрывается способностью быть стойким и молчаливым. Ему трудно развивать отношения с людьми, даже если он тайно тоскует по ним (отношениям) в течение нескольких лет. Возможно, Чу Ваньнин слишком резок, и у Мо Жаня в самом деле нет никаких скрытых мотивов. Может быть, он действительно просто хочет наверстать упущенное — сблизиться с Чу Ваньнином; расстояние между ними рассеивает часть враждебности, которую он испытывает. У парня несколько странная манера формулировать свои желания, но, возможно, Чу Ваньнин просто слишком много думает. — Что ж, — наконец говорит Мо Жань. — Не думаю, что я могу с уверенностью сказать, что такой человек не будет наслаждаться ужином со мной, особенно если я плачу. Думаю, лучший способ узнать это — попробовать. Удивительно, но предыдущий ледяной ответ Чу Ваньнина не сбивает Мо Жаня с курса. Директор Чу какое-то время смотрит на него и пытается понять, может ли он прочитать какие-либо скрытые намерения в выражении его лица. Это не идет мужчине на пользу, потому что он вспоминает, какие тёмные и манящие глаза у Мо Жаня. Такие глубокие, что кажутся почти фиолетовыми... Да, Чу Ваньнин определённо может попробовать. Возможно, тогда он и поймёт, чего на самом деле от него хотят. Его мозг улавливает эту мысль и начинает прокручивать: ужин будет за счёт Мо Жаня, а пока Чу Ваньнин сохраняет реалистичность своих ожиданий, худшее, что может случиться, — он узнает, что его бывший подчинённый хочет получить более высокую должность в компании. Кроме того, сейчас у него нет другой возможности проводить больше времени с Мо Жанем. Это осознание более жалкое, чем ему хотелось бы, поэтому, прежде чем его разум вернётся к тому, с чего начал, он даёт ответ: — Хорошо. Мо Жань моргает и переспрашивает: — Что? Чу Ваньнин фыркает. — Я сказал «хорошо», — повторяет он, старательно делая голос как можно более ровным, чтобы скрыть нарастающее волнение внутри. Парень открывает рот, но Чу Ваньнин быстро добавляет. — Мы пойдем ужинать. Не сегодня. На этих выходных. — Я… Ладно, — Мо Жань на мгновение заикается, как будто совсем не ожидал, что Чу Ваньнин согласится. — Да, хорошо. Конечно. Это свидание. Теперь уже Чу Ваньнин открывает рот, но Мо Жань поднимает руку, прерывая его. — Никаких возражений, — расплывается он в широкой улыбке. Парень выглядит счастливым после его ответа, и это пробуждает что-то чуждое и тёплое внутри Чу Ваньнина. — Ты идёшь со мной на свидание в эти выходные. Чу Ваньнин закрывает рот и коротко кивает, и улыбка Мо Жаня становится ещё шире. — Чудесно, — говорит он. — Тогда позже я сообщу подробности. И я могу заехать за тобой. В ушах Чу Ваньнина всё ещё звучит эхо того, как Мо Жань называл их ужин свиданием. Он чувствует, как жар начинает подниматься по его шее. И знает, что опозорится, если не уйдет в ближайшее время. Поэтому он снова коротко кивает: — Доброй ночи, Мо Жань. — Доброй ночи, директор Чу, — машет Мо Жань, но Чу Ваньнин не машет в ответ, когда поворачивается на каблуках и идёт в другую сторону по улице. Только когда проходит добрых две минуты, он позволяет себе проявление радости в виде слабой улыбки на уголках губ.