Прости, пойми, прими

I picture you now Right in front of me Your beautiful eyes Looking right at me Remember the warmth You used to give me I wish I could bring it back Wish I could take it back Dead By April — Calling

8 июля. Элли. Элли проснулась непозволительно рано для летних каникул, когда можно было спать хоть целый день. Взглянув на прикроватную тумбочку, она увидела на электронных часах время: 07:37 утра. Глубоко вздохнула и закрыла глаза, вновь попытавшись заснуть, но ничего не получалось. Она повертелась с одного бока на другой, пока не сдалась и не прижалась щекой к подушке, открыв глаза и уставившись в стену. Поцелуй, который произошёл между ней и Ридом сегодня ночью, не выходил из головы ни на минуту. Ей даже казалось, что что-то снилось, связанное с этой близостью, но что именно — девушка вспомнить так и не смогла. Элли одолевали самые разные чувства, начиная от ужасного желания спрятаться под одеяло, закрыться от всех и не выходить из комнаты (особенно сильно это чувство проявляло себя тогда, когда Элли вспоминала, как Рид сказал ей уйти), и заканчивая трепетом в душе и чертовыми бабочками в животе. Нравился ли ей Рид? — Конечно же, нет, — пробормотала Элли в подушку, пытаясь убедить себя в этом. Отрицание — первый признак проблемы. Проблемы? А какая здесь может быть проблема? «Чувства к сводному брату, очевидно», — подумала девушка, не в силах произнести это вслух. Как будто, если она будет только думать об этом — всё окажется ложью, неправдой, её больными фантазиями. Элли не должна была сближаться с ним. Касаться, целоваться. Но почему-то рядом с Ридом она теряла контроль. Её так тянуло к нему, как не тянуло ни к кому другому уже очень и очень давно. Даже к Алексу, с которым они общались каждый день и которому она нравилась. Элли догадывалась об этом, несмотря на то, что парень никогда не говорил никакие признания вслух. Но его выдавали глаза, слова и непринуждённые касания, которыми он иногда награждал блондинку. Однако Элли не чувствовала и половины того, что чувствовала от одного взгляда Рида, от его смеха и голоса. И ей это не нравилось. Гораздо лучше и проще было бы, если бы ей нравился Алекс. Никаких проблем, никаких постоянных копаний в себе и желания отыскать момент, когда Элли всё-таки оступилась. Когда позволила чувствам пустить корни. Она глубоко вздохнула и медленно встала с кровати. Нужно было занять себя чем-то. Девушка оглядела комнату, как делала всегда, когда была у себя дома и не знала, чем ей заняться. На глаза всегда попадались гитара или синтезатор, но здесь не было ни того, ни другого. Делать оригами Элли уже надоело, петь так рано было нельзя, иначе она всех разбудит. Тогда блондинка не придумала ничего лучше, чем спуститься на кухню и приготовить панкейки. И так было всегда в её жизни — стоило мыслям захватить её, как Элли тут же пыталась занять себя чем-то, каким-нибудь делом. Только бы переключиться на что-то другое, только бы перестать ощущать себя так, словно голова её была готова взорваться от огромного количества мыслей, а сердце — остановиться от переизбытка чувств. Надев розовый фартучек Анны и завязав его на спине, Элли начала готовить, бормоча себе под нос название нужных ингредиентов и их пропорции. — Молоко, яйца, мука… — шептала девушка и ходила от холодильника к плите и обратно, открывала кухонные ящики и, стараясь делать это как можно тише, чтобы никого не разбудить, доставала необходимые ёмкости. И вскоре у неё начался всепоглощающий процесс, который не требовал очень сильной работы головой, но при этом позволял сосредоточиться лишь на приготовлении блюда, а не думать о Риде. Но этот чертов парень иногда все равно возникал в мыслях. Когда на глаза попадалась его кружка, из которой он обычно пил. Или сладости, которые он купил позавчера. Мелочи, напоминавшие о нем. Тогда Элли, глубоко вздыхая, отворачивалась и продолжала готовить, стискивая ручку сковородки с такой силой, что белели костяшки пальцев. — Прочь из моей головы, — шипела она самой себе. Скрип половиц и последующий за ним голос отвлек Элли от раздумий. — Элли? Анна запахивала шёлковый халат, когда девушка обернулась. Женщина была сонной, а её белокурые волосы слегка растрёпанны. Она терла кулаком глаз и как никогда прежде выглядела молодо, даже юно. — Что ты здесь делаешь, милая? — Спросила Анна. — Сейчас даже восьми ещё нет. — Мне не спится, поэтому решила занять себя чем-нибудь, — слабо улыбнувшись, честно ответила Элли. — Что готовишь? — Поинтересовалась мачеха и подошла ближе. — О, панкейки? — Да, — Элли посмотрела на уже несколько готовых толстых, маленьких блинчиков, — быстро и вкусно. Ну, я надеюсь, что вкусно. Анна хихикнула и, подцепив двумя пальцами один панкейк, откусила. Элли, поджав губы, глянула на неё. — Очень вкусно, — сказала женщина, когда прожевала. — Правда? Анна кивнула несколько раз и улыбнулась, закинув оставшийся кусочек панкейка в рот. Элли облегченно выдохнула. И снова повернулась к плите. Женщина долго смотрела на неё, словно пыталась что-то увидеть. Девушка чувствовала её взгляд, но не оборачивалась, напряжённо смотря на расползающийся на сковороде кружочек. — Элли, — позвала её Анна, — тебя что-то беспокоит? Элли замерла, продолжая смотреть на ещё не готовый панкейк. Беспокоило ли её что-то? «О, да. Ещё как беспокоит. Твой сын, который не выходит из головы. Его губы, его руки, его глаза, его голос, его смех, даже его чертов запах. Всё это я… я хочу, чтобы это принадлежало мне. Чтобы он мне принадлежал. Весь». Её ужаснула эта резкая мысль, прострелившая голову. Блондинка облизнула пересохшие губы и слабо улыбнулась. — Нет, всё в порядке, — ответила она спокойно, хотя до спокойствия было далеко. Её терзали разные чувства, но открываться и рассказывать это всё мачехе — она не собиралась. По многим причинам. Главная из них заключалась в том, что как бы Анна ни старалась — она ей не мать и никогда ей не станет. Наверное, женщине очень хотелось, чтобы Элли доверяла ей всё, что было у неё на душе, но, несмотря на то, что блондинка уже привыкла к ней, иногда у неё все равно появлялось чувство ревности. Когда она видела, как Гарри обнимает и целует свою жену, Элли нехотя вспоминала, как точно так же он обнимал и целовать её мать. И как мог бы продолжать это делать, если бы не Анна и её сын, появившиеся в жизни отца. — Ты выглядишь очень задумчивой в последнее время, — сказала Анна. — Да? — Невинно хлопнув ресницами, проговорила Элли. — Может быть… — протянула она, — я же скоро уезжаю. Думаю об этом. — А ты этого хочешь? — Спросила женщина и, когда Элли посмотрела на неё, добавила. — Ну, уехать… хочешь? Элли поджала губы и задумалась. Хотела ли она вернуться домой? Конечно же, да. Она безумно соскучилась по маме, ей хотелось как можно скорее рассказать той все, что происходило на протяжении месяца пребывания в доме отца. Ей хотелось поскорее уехать потому, что отношения с отцом не складывались, и вряд ли это изменится. Ей хотелось уехать потому, что она начинала испытывать нежеланные чувства к старшему сводному брату, который их — этих чувств — наверное, и не заслуживал. Но в то же самое время перед глазами у неё появлялись счастливые лица Микки и Лили, с которыми она по приезде и не надеялась наладить отношения. А вместо этого получила всё, да даже больше. Их улыбки, их смех, их искренность, их любовь. Дети не умели обманывать, поэтому Элли точно знала, как они к ней относятся. И с ними расставаться она не хотела. — Не знаю, — честно ответила Элли и посмотрела на мачеху. Анна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но они обе услышали топот маленьких ножек, который приближался к ним. — Я первый! — Эй, не толкайся! — А я и не толкаюсь! Микки и Лили вбежали на кухню, волоча за собой игрушки. Микки держал в руках вагон из набора железной дороги, который ему подарил Рид, а Лили неизменно несла под мышками обезьяну и пингвина. — Так, а ну перестали ругаться, — сказала им Анна, строго смотря на сына и дочь, — вы когда мне собирались сказать о том, что вам нужно отнести стенгазету в детский садик? Микки и Лили одновременно посмотрели на Элли так, как будто она предала их. — Не нужно смотреть на Элли! — Анна легонько хлопнула ладонью по столу. — Она мне ничего не рассказывала, я увидела стенгазету на подоконнике и догадалась обо всем сама. Ну, что вы скажете в своё оправдание? Дети молчали, поджав губы. — Я не буду вас наказывать, — сказала в итоге Анна, — но только с учётом, что вы больше так делать не будете! И скажите спасибо Риду и Элли, которые рисовали эту стенгазету и не сдали вас! — Спасибо, мама, — тихо сказали они, состроив самые виноватые личики в мире, — спасибо, Элли, — добавили младшие. — Благодарите Рида, я только мешала ему, — улыбаясь, хихикнула Элли, а перед глазами тут же вспыхнула картина их поцелуя. Да, мешала. Губами своими. Руками. «Хватит, дура». — Уверена, что ты преуменьшаешь свой вклад, дорогая, — Анна похлопала Элли по плечу, — садитесь за стол, Элли приготовила чудесные панкейки! К тому времени как Микки и Лили сели на свои места, на кухню спустился Гарри. Поцеловав жену в щеку, он сонно улыбнулся. — Пахнет восхитительно! — Я приготовила панкейки, садитесь есть, пока они не остыли, — сказала она, стоя спиной к мачехе с отцом, и выкладывала панкейки на огромную тарелку, затем повернулась к холодильнику, чтобы достать джемы с разными вкусами. — А где Рид? — Спросил Гарри, садясь во главе стола, где обычно и сидел. — Спит, наверное, — ответила Анна, затем, набрав в грудь побольше воздуха, крикнула, — Рид! Вставай и иди есть! Элли дёрнулась от неожиданности, но очень удивилась, когда спустя несколько минут послышался звук открывающейся двери и скрип половиц. Рид зашёл на кухню, когда Микки и Лили, измазавшись клубничным джемом, ели толстые блинчики, Анна и Гарри о чем-то переговаривались, а Элли продолжала стоять у плиты. Смеси для панкейков оставалось совсем чуть-чуть, но ей очень хотелось доделать их до конца. Когда она повернулась, то чуть не выронила тарелку с горкой панкейков из рук. Рид выглядел просто ужасно. Вымотанный, уставший. — Рид, — Анна обеспокоено взглянула на сына, который сел на место Элли и, кажется, даже не обратил на это внимание, — ты не заболел? Выглядишь хуже, чем выжатый лимон. — Все в порядке, — хрипло ответил Рид, избегая взгляда Элли, которая, в свою очередь, не могла перестать на него смотреть, хотя испытывала огромное количество противоречивых чувств. Смущение, стыд и желание повторить то, что они делали вчера. Смесь неприятная, слишком парадоксальная. — Просто немного не выспался, — добавил молодой человек и провёл руками по лицу. Анна посмотрела на Лили и Микки и кивнула в сторону Рида, как бы намекая, что те должны были ему что-то сказать. — Спасибо, Рид, — тихо сказал мальчик, — за плакат. — Да, он получился очень красивым, — добавила Лили, — спасибо. Брюнет устало улыбнулся и потрепал их обоим по волосам. Коротко, но аккуратно и нежно. — Но вы обещали, что больше не будете так делать, помните же? Младшие активно закивали головами. — Ладно, давайте уже есть, — Анна придвинула тарелку с панкейками к Риду, — ешь и иди поспи, а то на тебя смотреть тяжело. Рид усмехнулся и покачал головой. Элли села напротив него, на его место, когда молодой человек нехотя взял панкейк и откусил его. — Твои любимые панкейки. Правда вкусно? — Глаза Анны сияли. — Это Элли приготовила! Брюнет на секунду замер, затем продолжил жевать. Жевал медленно, уставившись в свою тарелку. Кивнул, но ничего не сказал. Элли ждала его реакции. Хотела услышать, что ему нравится. Хотела слышать его похвалу. Ей, черт возьми, почему-то это было важно. — А выражение лица у тебя такое, словно ты ешь вонючего клопа, — решила разрядить обстановку и пошутила Элли, и улыбнулась, но улыбка померкла в тот момент, когда Рид посмотрел на неё. Этот взгляд… Такой затравленно-тоскливый. Словно Элли была той, кого хотелось обнять и оттолкнуть одновременно. Элли почувствовала, как неприятно сжалось сердце, и поспешила отвести глаза в сторону. Почему-то мысль о том, что он не выспался именно из-за неё, пришла к ней только сейчас. Стенгазета была не причём. Была она всему виной. — Вкусно, — хрипло сказал Рид, а Элли ощутила, как по руками побежали мурашки от его голоса, — правда, вкусно. Она пару раз кивнула, но не стала ничего отвечать. Взяла один из панкейков, откусила и вдруг поняла, что у неё пропал аппетит. *** В тот день они с Ридом больше не разговаривали. Молодой человек поел и, как и посоветовала ему Анна, пошёл в свою комнату и лёг спать. И судя по тому, что он не выходил оттуда до самого вечера, брюнет действительно уснул. Элли же поняла, что ей просто необходимо загрузить себя на целый день, чтобы просто не думать. Потому она сама вызвалась отвести Микки и Лили в детский садик, чтобы отдать стенгазету, погуляла с Чарли и проболтала с Мией и Кэролайн по видеосвязи до самого-самого вечера, периодически списываясь с Алексом, с которым общение не прекращалось ни на один день. Кэролайн рассказывала про то, как они с Фредди сходили на свидание и что последовало потом. Элли, хоть и слушала девушку, хихикала и даже краснела иногда, все равно мыслями была не с ними. Ей казалось, что, если девочки будут болтать без умолку, её сознание будет полностью увлечено этими разговорами. Но все вышло как-то не так. — Эй, Элли, — Мия загадочно улыбнулась, — мне кажется, или ты мыслями не с нами, а где-то в другом месте? А, может, с кем-то другим? Губы Элли дрогнули в слабой улыбке. — Ну, немного, — ответила она, однако договаривать не стала. — И о чем ты думаешь? — Спросила Кэролайн, которая красила ногти на ногах лаком ярко-малинового цвета. Блондинка поджала губы и прижалась затылком к стене. Где-то там, за этой небольшой преградой, спит тот, кто занимает её мысли последние недели. Тот, о ком она думает так часто, как не думает ни о чем другом и ни о ком другом. Тот, кого, против воли, хотелось видеть и слышать. Тот, кого хотелось слушать. Обнять. Поцеловать. — Я расскажу вам, — произнесла вдруг Элли, — но немного позже. Когда сама разберусь во… всем. — Ой, что-то мне подсказывает, без чувств здесь не обошлось, — вздохнула Кэролайн. — Алекс предложил тебе встречаться? — Мия приблизила телефон к лицу. — Нет, Алекс здесь не причём, — сказала девушка, осознавая, что не так сильно бы переживала, сделай Алекс что-то подобное. Её бы, возможно, даже не торкнуло бы. — А кто, кто-то другой? — Мия, не наседай на неё! Она же сказала, что расскажет, только позже. Имей терпение! — Гаркнула на неё Кэролайн, а Мия, надув губы, пробурчала что-то похожее на «ладно, извините» и поспешила перевести тему. Элли облегченно выдохнула, даже не заметив, что задержала дыхание. Как отреагируют Мия и Кэролайн, когда она им расскажет? Девушка не думала «если», а именно «когда», ведь поделиться этим ей было нужно. Жизненно необходимо. Она не рассказывала никому, даже маме — самому близкому человеку на свете, потому что… боялась. Реакции боялась, осуждения. И вопроса о том, не легкомысленно ли она поступает, так скоро проникаясь светлыми чувствами к тому, кого всего месяц назад ненавидела? *** 8 июля. Рид. Рид спал. Он позволил себе уйти в царство Морфея. Поставил телефон на беззвучный и, несмотря на огромное количество сообщений от Джека и других друзей, а также коллег с работы, брюнет продолжал спать. Ему нужно было восстановиться после бессонной ночи, которая была таковой именно из-за Элли. Она была везде и всюду. И пусть Рид боялся ложиться спать, ведь, закрывая глаза, вновь видел обнаженную сводную сестру, всё-таки позволил себе уткнуться носом в подушку и уснуть. Быстро. И, к счастью, без снов. Проснулся он, когда за окном небо уже окрасилось в ярко-оранжевые краски, означающие заход солнца. Рид медленно встал с кровати и потянулся. Чувствовал он себя гораздо лучше, чем сегодня утром. Все ещё слегка уставшим, но не таким разбитым. Прошёл к шкафу и достал джинсы с чёрной футболкой, и пошёл в душ. Он не спешил, делал все медленно и даже как-то лениво. Позволил прохладным каплям окончательно разбудить себя, побрился, подождал, пока просохнут волосы. Ответил на сообщения Джека, который интересовался, собирался ли всё-таки Рид идти в клуб и подцепить какую-нибудь хорошенькую девушку или нет. Затем немного посидел за работой, одобряя или отклоняя присланные на почту архитектурные проекты. Ему нужно было занять себя чем-то до самого позднего вечера, и работа казалась лучшим решением. Рид спустился со второго этажа и пошёл к входной двери, когда стрелка часов показывала 00:27. На улице давно стемнело, Микки и Лили спали, как и родители. Что делала Элли и была ли она вообще дома, Рид не знал. С самого утра они не виделись, и молодому человеку казалось, что это было к лучшему. Ему хватило ночи и чересчур реалистичного сна, который всё ещё не выходил из головы. — Рид, ты куда? — Брюнет зашнуровывал кроссовки, когда услышал сонный шёпот Анны. Он поднял голову и выпрямился, возвышаясь над матерью. А ведь Рид и не заметил, что в какой-то момент стал смотреть на неё сверху вниз. Да и она, наверное, не заметила тоже. — В клуб, — решил ответить он честно. Анна заглянула за его плечо, затем по сторонам, словно кого-то искала. — А Элли? Мне её позвать? Женщина давно не удивлялась и не пыталась отговорить сына от похода в подобные места, несмотря на то, что не одобряла это, как и любая мать. Волновалась, переживала, но не останавливала. — Нет, — ответил Рид и чуть ощетинился, — я её с собой не беру. — Почему? Вы снова поругались? — В голосе Анны зазвучала настоящая печаль. — Нет, — Рид вздохнул и по привычке провёл рукой по волосам, зачесывая их назад, — я просто хочу пойти один. «Лучше бы мы поругались, мам», — добавил он мысленно и бросил короткий взгляд на место возле дивана в гостиной. — Ну ладно, — сказала Анна, покрепче завязывая пояс на халатике, — ты надолго? — Не знаю. Если что, переночую у Брайана. Или вернусь домой. — Хорошо, будь осторожен и… — Да, да, мам. Не разговаривай с незнакомцами, не уходи с подозрительными людьми, не напивайся и ничего не употребляй. Я знаю. — Рид слабо улыбнулся, видя, как поджала Анна губы. — Иди уже, — пробормотала она. Молодой человек тихо рассмеялся, наклонился и поцеловал мать в щеку. — Ложись спать, мам. И не вздумай меня дожидаться. Женщина хмыкнула, словно сын догадался о том, что она хотела сделать, и легонько подтолкнула его к выходу. *** До клуба Рид доехал на такси, потому что собирался выпить, а может и вовсе напиться. Пока не решил. Опыт ездить выпившим за рулем у него, к огромному его сожалению, был, и ему это совсем не понравилось. Он потом ещё несколько месяцев не мог сесть за руль даже трезвым. Боялся. Наверное, именно в такие моменты и понимаешь, осознаешь, что водить машину — это огромная ответственность. За свою жизнь, за жизнь своих пассажиров и других водителей на дороге. Тогда всё закончилось благополучно, но молодой человек даже боялся представить, что вообще могло бы случиться. Рид решил пойти один. Никому из друзей он не писал, не звал с собой. И попросил Джека не распространяться о его одиночном походе в клуб, потому что знал, что у друзей возникнут вопросы. Вопросы, которые касались бы Элли, а он не был готов отвечать на них. Ему вообще её обсуждать ни с кем не хотелось. Он прошёл мимо длинной очереди, чувствуя на себе любопытные и злые взгляды тех, кто стоял и ждал, пока его запустят внутрь дорогого клуба «Бездна». А может и не запустят, потому что правила здесь были чертовски суровыми и строгими. Наверное, не даром этот клуб считался одним из самых элитных в их городе. Кого попало туда не приглашали. Рид подошёл к охранникам, стоявшим у другой двери, которая со стороны казалась ничем иным, как запасным выходом, и достал из кармана брендированную карточку темно-бордового цвета. Брайан как-то выдал такие карточки своим самым близким друзьям, чтобы у тех была возможность посещать подобные мероприятия, не стоя в длинной очереди. Рид принял карточку нехотя, думая, что будь этот кусочек пластика только у Джека — этого было бы достаточно. Майлз редко ходил в такие места один. Он ненавидел одиночество. Но сегодня обстоятельства и его внутреннее состояние заставили его слегка изменить своим принципам. И, когда карточка блеснула в свете неоновых вывесок, которыми был стильно обвешан клуб, Рид мысленно поблагодарил Брайана за такую крутую возможность. Охранники взглянули на карту и молча расступились, позволяя Риду пройти. Парень чувствовал спиной ненавидящие взгляды тех молодых парней и девушек, стоявших в длинной очереди, которой, кажется, скоро не видно будет конца. Рид прошёл по тёмному коридору, слыша громкую музыку и шум толпы. Вышел к танцполу и слегка поморщился, когда один из софитов ударил прямо в глаза. Давно он не был здесь. Кажется, начал отвыкать. Молодой человек протиснулся мимо танцующих людей, к барной стойке. Сел на высокий стул и пробежался взглядом по алкогольным напиткам. Свет неоновых вывесок бил в глаза, но это было не так неприятно, как с софитами, а громкая музыка отдавалась вибрацией во всем теле. — Ого, какие люди, — за стойкой возникла девушка в чёрной футболке и бейджиком на груди, на котором было написано «Кэтрин Бим, бармен». Её белые волосы с отросшими темными корнями доходили до плеч, а голубые глаза подчеркнуты темными тенями. В ушах были большие серьги-кольца, и, кажется, она жевала жвачку. — Привет, Кэт, — парень слабо ей улыбнулся, положив руки на стойку, подсвечиваемую голубым неоном. — Привет, — ответила Бим, держа в руке шейкер, — давно не виделись. Брайан говорил, что ты приехал, но ты почему-то не заходил. — Я к семье приехал, мне было как-то не до клубов, — Рид подставил кулак под щеку и чуть прищурился, смотря на старую знакомую, — мне кажется, или когда мы виделись в последний раз, ты была брюнеткой? — Ага, — усмехнулась Кэт и коснулась кончиков волос, — решила слегка сменить имидж. Тебе нравится? Рид смотрел на неё, на её волосы, но думал совершенно о другой девушке. О той, что была сейчас дома и наверняка спала, даже не догадываясь о том, что он собирался сделать. — Очень нравится, — сказал он еле слышно и перевел взгляд на её глаза. Не карие. Голубые. Холодные. С чуть высокомерным взглядом, какой всегда был у Кэтрин, сколько Рид себя помнил. Глаза другие. Совсем не такие, как у его Элли. «Моя Элли». Эта мысль заставила его дернуть головой. Она не его. И ей не станет. — Налей мне что-нибудь такое, чтобы стало хорошо, но соображать я ещё мог, — нервно улыбнувшись, попросил Рид и поежился на стуле. — Что такое, Майлз? Проблемы в личной жизни? — Хихикнула девушка, начиная смешивать какой-то коктейль. — Ты всегда была проницательна, Кэт, — усмехнулся молодой человек, беря в руки стакан, который перед ним поставила блондинка, как только коктейль был готов, — но вдаваться в подробности я не хочу, — сразу сказал Рид, видя, как загорелись глаза знакомой. — Она хоть стоит того? — Кэтрин кивнула на стакан в руках Рида. Он задумчиво посмотрел туда же. Стоила ли Элли того, чтобы он сейчас находился в дорогом клубе и напивался? — Наверное, она стоит даже большего, — сказал Рид, — но там всё слишком сложно, я не хочу об этом думать. И говорить тоже. Кэтрин подалась вперёд, уперевшись в барную стойку грудью. — Знаешь, мне кажется, что вот та вывеска, — девушка указала куда-то за спину молодого человека, — как никогда точно подходит к происходящему, судя по твоему лицу. Рид обернулся и посмотрел на ту неоновую вывеску, на которую указывала барменша. «Найди то, что ты любишь, и позволь этому убить тебя». Губы парня дрогнули, он усмехнулся и вновь повернулся к Кэтрин. — Не думал, что ты романтик, Кэт, — сказал Рид, а у самого внутри всё было не на месте. Неспокойно, даже как-то неприятно. Девушка хихикнула и вытянула руку, прикоснулась к сережке в виде ромбообразного чёрного кристаллика на цепочке в ухе Рида. Он остановил руку со стаканом, которую поднёс к лицу. — Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на мою помощь, да? — Спросила она негромко, так, чтобы услышал только брюнет. — Да, — ответил он, всё-таки делая глоток из стакана с коктейлем, — и сегодня она мне… понадобится. — Даже так? — Кэт вскинула брови. — Отлично, только сильно не напивайся. Ненавижу трахаться с пьяными мужиками. — Договорились, — сказал Рид, — пару стаканов, чтобы расслабиться, а после… — А после — ко мне, — перебила его барменша, опуская руку и начиная замешивать для Рида второй коктейль. — А после — к тебе, — кивнул молодой человек и осушил первый стакан.