Рид
Они сидели на кухне, за небольшим столом. Перед каждым из них стояла кружка с горячим чаем, пар от которой поднимался вверх, к потолку. Дождь продолжал поливать, как из ведра, забивая бедные цветы на лужайке и отстукивая агрессивную мелодию по крыше. Элли грела руки о кружку, дуя на чай, пока Мия заботливо перебирала её спутанные волосы. — Да уж, — протянул Джек, когда друзья рассказали им о том, что произошло. — Не ожидал я такого от старика Гарри, если честно. Мне всегда казалось, что, что бы ни случилось, он будет на твоей стороне. — Мне тоже так казалось когда-то, — пожал плечами Рид, — но его волнует мнение окружающих больше, чем состояние собственных детей. Но больше всего меня раздражает даже не это. — Брюнет устало потер лицо ладонями. — Моя мать снова поддержала его, а не меня. А я ведь думал, что её зависимость от мужчины рядом уже давно прошла. — Твоя мама просто слишком мягкая, — произнесла Элли, продолжая разглядывать свой чай, к которому так ни разу ещё и не притронулась. — Можно быть мягкой, но при этом всегда быть за своих детей, — возразил Рид. Между ними повисло молчание. Элли не могла спорить, потому что Рид был прав. Какой бы мягкой и доброй ни была Анна, она должна была встать на его защиту. Просто потому, что он её сын. — И что вы теперь планируете делать? — Аккуратно спросил Джек, помешивая ложечкой чай. Делал это скорее для того, чтобы занять руки, а не чтобы размешать сахар. — Если позволишь, мы переночуем сегодня у тебя, — проговорил Рид, — а завтра я съезжу за нашими вещами и найду нам квартиру. Он почувствовал на себе взгляд Элли, но не смотрел в её сторону. Про квартиру он не говорил ей прежде. Возможно, для неё это было такой же удивительной новостью, как и для других. Но жить же им где-то нужно. — Естественно оставайтесь, это даже не обсуждается, — кивнул Джек, — вы можете пока пожить здесь, предки все равно уехали до конца месяца. — Спасибо, дружище, — улыбнувшись, сказал Рид, — но мы останемся на одну ночь. В конце концов это было моё решение. Пусть эмоциональное и дерзкое, но я думал и о таком развитии сюжета. Джек понимающе кивнул, даже не сомневаясь в том, что друг сотни раз прокручивал в своей голове исход этого разговора. Набрасывал варианты того, как все могло пройти и как закончиться. И, конечно, вариант уйти из дома рассматривался в числе первых. Он знал, что не пропадёт, но рядом была Элли, за которую Рид нес ответственность, пусть никто ни разу ему об этом и не сказал. Она была с ним, а значит брюнет должен был сделать все, чтобы Элли была в порядке. — Раз уж вы останетесь у нас, — Мия хлопнула в ладоши и мягко потрепала подругу по плечу. — Элли, пойдем в гостиную, включим какой-нибудь фильм, а ещё... — она хитро улыбнулась и подбежала к холодильнику, откуда достала половинку шоколадного торта. — У меня есть прекрасный, наивкуснейший тирамису! Пойдем, пойдем! Элли и Мия скрылись в гостиной, а через несколько минут послышался их смех, и Рид ощутил, как слегка отлегло на сердце. Сводная сестра казалась потерянной и чересчур молчаливой, поэтому Рид был рад, что слышал, как она смеется. Это все ещё оставался его любимый звук. Может, за исключением лишь её дыхания. Ему нравилось слышать, как она дышит. Интересно, насколько маниакальна была эта наклонность? — Помнишь наш разговор в восьмом классе? — Вдруг спросил Джек, чуть улыбаясь и смотря на друга как-то задумчиво. — Ты про тот, когда мы пообещали друг другу, что никогда не влюбимся в девчонок так сильно, что потеряем голову? — Усмехнулся Рид. — Значит, помнишь, — Джек потер пальцем подбородок, что чуть зарос щетиной, — знаешь, что я тебе скажу? Я обложался. По-крупному. — Не поверишь, дружище, я тоже, — рассмеялся Рид, вспоминая, какими уверенными они были в детстве. Эта детская категоричность вызывала умиление и смех, со временем растворяясь в потоке жизненного опыта. Многое меняется со временем, и это никак не исправить. Перемены следуют по пятам. Перемены — символ взросления. Их принятие — символ становления. Их конец равен окончанию жизни, потому что не бывает жизни, в которой нет перемен. Всё просто, как дважды два, но понимание приходит лишь со временем. — Вот так наше обещание друг другу пошло по одному месту, да? — Похоже на то, — Рид потер рукой по шее и задумчиво добавил, — выбрал девчонку, а не семью. Никогда бы не подумал, что попаду в такую ситуацию. — Ты выбрал быть счастливым, — серьезно произнёс Джек, — никто не в праве осуждать тебя за это. От слов друга потеплело в груди, вызывая на лице слабую улыбку. Он был прав. Всегда приятно осознавать, что в ситуации, когда от тебя отвернулись даже родители, твои друзья тебя поддерживают. Рид мог быть неуверенным во многих вещах, но только не в своих друзьях. Даже если весь мир отвернется от них с Элли, Джек, Мия и остальные всегда будут рядом. Они вместе зашли в гостиную после долгих разговоров на кухне. Давно они вот так, вдвоем, не сидели за одним столом и не разговаривали обо всём, что было на душе, позволяя всем тяготам исчезнуть и чему-то светлому поселиться внутри. Дружба имеет такое же волшебное и магическое свойство, что и любовь. Элли и Мия, оперевшись на плечи друг друга, тихо спали, прямо на полу, облокотившись спинами на диван. По телевизору шел фильм «Простушка», на который, как помнил Рид, они однажды ходили в кино. Их оттуда чуть не вышвырнули, потому они были той самой компанией, что портила другим просмотр. Молодые, глупые и чересчур смелые. Будь Рид на месте одного из тех взрослых, что были с ними в зале, обязательно дал бы себе хорошенький подзатыльник. Он присел на корточки со стороны Элли и тихо хихикнул, когда заметил, как она сжимала в одной руке ложку, которой ела тирамису. Градус умиления поднялся — Рид не мог перестать улыбаться. Такая хорошенькая. Такая красивая. Такая... его. Эта мысль грела больше всего. Он разжал её пальцы и положил ложку на тарелку с жалкими остатками тортика, который Джек отнес обратно в холодильник. Рид приник к ней и аккуратно поднял на руки. Направился в одну из спален, игнорируя кольнувшее ощущение беспокойства в груди, когда осознал, какой легкой стала Элли. Сейчас, когда он нес её, это ощущалось гораздо сильнее, чем при их объятиях. Но ничего — Рид возьмет это в свои руки, исправит положение. Зайдя в одну из комнат, он мягко опустил девушку на кровать, пытаясь сдержать смешок, когда увидел, как она свернулась в клубок. Бросив взгляд на прикроватные часы, Рид вскинул брови. Было уже поздно. Очень поздно. А он и не заметил — так долго они говорили с Джеком по душам. Лег рядом с Элли, на самый край кровати, оставляя для нее побольше места, прекрасно зная, что к утру они оба уже будут прижаты к стене. Порой Рид сильно ворочался во сне, и за двадцать с лишним лет так и не научился это контролировать. Элли тихо дышала, иногда чуть морща носик. Её длинные ресницы подрагивали, а приоткрытые губы манили так сильно, что Риду пришлось заставить себя оторвать от них взгляд. От девушки пахло шоколадом и дождем, её волосы, все ещё чуть влажные на концах, лежали на её плече. Безумно сильно хотелось запустить в них пальцы, перебирать, чувствуя их приятную мягкость. Рид обводил её лицо взглядом снова, снова и снова. И в голове его была одна единственная мысль.«Как я вообще мог её ненавидеть?»
***
Следующий день прошел, как в тумане. И впоследствии Рид плохо помнил, что вообще происходило тогда, особенно утром. Он делал всё на автомате, стараясь не придавать своим действиям какую-либо эмоциональную окраску. Поступи он иначе, возможно, вечером остался бы без сил. Утром, когда Элли ещё спала, Рид поехал домой. Гарри по обыкновению не оказалось, Микки и Лили, должно быть, ещё спали. Судя по работающему телевизору, Анна тоже уже была на ногах, но в гостиной её не оказалось. Она точно слышала звук открывающейся двери, но даже не вышла посмотреть, кто соизволил прийти. И пусть Рид не обращал внимание на свои эмоции в тот момент, он точно помнил, как его это задело. Собрать свои вещи не составило труда, а вот с чемоданом Элли пришлось повозиться, но и с ним через какое-то время Рид разобрался. Он не знал, как долго они не будут здесь жить и вернуться ли вообще перед отъездом Элли, поэтому взял всё, что она с собой привезла. Его не встретили, когда он пришел. Его не провожали, когда он уходил. И тоскливое чувство разрывало грудь, хоть Рид и понимал — по-другому никак. Ничего бы не изменилось, а он хотел именно этого — изменений. По отношению к ним. По отношению к их чувствам. Воспользовавшись своими знакомствами, Рид нашел им квартиру. На то, чтобы оформляться так, как положено, времени не было. Люди были проверенные, поэтому Рид со спокойной душой перечислил необходимую сумму. — Вот так ты, Элли, и проспишь всю жизнь, — усмехнулся Джек, когда девушка, зевая и прикрывая рот рукой, зашла на кухню. Её волосы были жутко растрепанны и торчали во все стороны, создавая объем, которого в обычное время другие девчонки добивались с помощью фенов. — Рид уже успел забрать ваши вещи и найти квартиру. — Серьезно? — Рид почувствовал, как она обняла его за шею, встав позади. Её волосы защекотали кожу. — А договор? А деньги? — Я уже все сделал, — отмахнулся он, взяв девушку за руку и потянул к себе, заставляя сесть к себе на колени. — И сколько это стоило? — Какая разница? — Большая, — воскликнула Элли. — Ну так сколько? Почему ты вообще не разбудил меня? Вздохнув, Рид склонился к её уху и прошептал сумму, от которой глаза Элли так сильно расширились, что, казалось, вот-вот выпадут из орбит. Сумма действительно была внушительная, но брюнета это волновало в последнюю очередь. — Ты с ума сошел? — Прошептала она. — Это очень дорого! — Не дороже твоего комфорта, — отрезал Рид, заставляя её замолчать и робко смотреть на него. — Не дороже твоего спокойствия. Не дороже твоей безопасности. Мне все равно, сколько я заплатил, потому что я заработаю ещё. И не вздумай начинать разговор о том, что мы могли бы поделить эту сумму на двоих. Нет, не могли бы. Потому что я этого не позволил бы. Понятно? В его голосе не было злости или раздражения, но столько стального упрямства, что спорить с Ридом в тот момент — себе дороже. — Понятно, — буркнула в ответ Элли. — Вот и хорошо, — Рид провел ладонью по её голове, чуть приглаживая растрепанные волосы. — Ого, впервые вижу, как ты кого-то отчитываешь, — усмехнулся Джек. — Заткнись и не вмешивайся, — спокойно ответил Рид, продолжая смотреть на Элли. Она негромко рассмеялась, и день приобрел новые, яркие, прекрасные краски.***
Перевезти вещи в квартиру не составило труда. Гораздо больше нервов ушло на то, чтобы дождаться реакции Элли на их новое жилье. Она не видела обстановку, ремонт, не знала, на каком этаже они будут жить, да и в какой части города будет располагаться квартира. Вообще ничего не знала. Из всех предстоящих сложностей — наведения порядка, раскладывания вещей, изучение района и далее по списку Рида больше всего беспокоило то, понравится ли его девушке квартира или нет. Дожили! Однако реакция Элли была просто бесценна: она ходила от стены к стене, негромко вздыхала и что-то шептала себе под нос, но что именно — Рид не мог разобрать. Единственное, по чему он понял, что все в порядке, — Элли улыбалась. — Я правильно понимаю, тебе все нравится? — Нравится — это не подходящее слово, — сказала Элли, останавливаясь посредине их спальни и поворачиваясь к нему. — Я в восторге! Маленькая, но очень уютная квартира находилась почти в центре города, на девятнадцатом этаже одной из многоэтажек. Из окна спальни открывался прекрасный вид на город, соседние высотки и переплетение дорог, по которым бурным потоком проходили машины. Нигде жизнь города не кипела так сильно, как в его центре. И отсюда это было очень заметно. Бежево-коричневый ремонт успокаивал и навевал уют. Для кого-то — всего лишь одна спальня, крохотная кухонька и санузел, но для Рида и Элли — свобода, возможность любить друг друга, не скрывать чувства и просто быть собой. Они потратили весь день на то, чтобы разложить вещи и прибраться. И сколько бы люди не твердили, что переезд — процесс утомительный и неинтересный, это всё чушь. Когда рядом любимый человек, даже самая скучная задача становится увлекательной. Рид застилал кровать новым постельным бельем, погрузившись в свои мысли, когда услышал негромкий скрип двери и тихие шаги позади. Элли остановилась где-то за его спиной и не спешила подходить. Взбив подушку и кинув её ко второй такой же, Рид обернулся и присел на край кровати, поймав взгляд сводной сестры. В груди царапнуло один раз, другой, третий, четвертый, пока глазами молодой человек ловил блики разного цвета, что исходили от огромных билбордов на соседнем здании и просачивались сквозь шторы. Ловил их на оголенных участках её тела, думая о том, что давно, очень давно не видел Элли настолько обнаженной. На ней был коротенький атласный халатик, кажется, цвета фуксии, но из-за умеренного освещения Рид не мог сказать наверняка, что это был за цвет. Тонкие завязочки обрамляли талию в два оборота, сходясь в маленький бант на животе. Из-под ткани виднелись белые кружева полупрозрачного бюстгальтера, выглядывающие робко и невинно, но при этом придавая шарм образу. И пусть ткань халата прикрывала бедра, Рид знал, что там было точно такое же белое кружево. В голове тут же возникло множество грязных фантазий, но Рид им сопротивлялся. Не хотел давать своему зверю вырваться наружу раньше времени и испортить этот прекрасный момент наслаждения и пытки, когда Рид просто мог любоваться Элли и вспоминать, как сильно он хотел эту девушку. Только эту девушку. Всегда лишь её. Элли сделала шаг к нему навстречу, и в горле у Рида всё пересохло, взгляд сам следил за её стройными ногами, пока она медленно, словно дразня, шла к нему. Жар быстро растекался по низу живота, когда Элли, ловко перекинув одну ногу, села на него сверху. Легкая улыбка скрасила её губы, и Рид ощутил легкое, но безумно приятное головокружение от сладкого аромата, что исходил от её кожи и мокрых после душа волос. — Ты меня искушаешь, — хрипло прошептал он, обводя её лицо взглядом. — Я тебя соблазняю, — поправила его Элли, наклонившись и прикоснувшись своими губами к его губам, — и не вздумай отказываться. Он и не посмел бы. Даже мысли подобной не возникло в голове. Их губы слились в медленном поцелуе, пока руки начали бегать по телу, словно заново изучая его. Рид боялся, что он забудет это маленькое, но прекрасное ощущение эйфории, которое возникало каждый раз, когда его пальцы прикасались к коже сводной сестры, но этого не произошло. Она была такой же хрупкой и стройной, а изгибы её тела идеально сочетались с его ладонями, которыми он водил по коже. Как будто два пазла наконец-то сложились воедино. Рид ловко подцепил один из шнурков халатика и потянул на себя, развязывая бантик на животе Элли. Атласная ткань разошлась в стороны и чуть сползла с хрупких плеч, оголяя грудь и живот, которые тут же покрылись маленькими мурашками. Это не спряталось от цепкого взгляда Рида. Как не спрячется и всё остальное. Рид прервал поцелуй и мягко припал губами к её шее, целуя уже знакомые участки кожи, но сейчас это как будто ощущалась по-новому. Может, и занятие любовью после слов «я люблю тебя» будет другим? Он улавливал каждый неровный вздох Элли, пока его дыхание тоже становилось учащенным и нетерпеливым. Она перебирала волосы на его затылке, иногда, в порыве чувств, сжимала их пальцами, вызывая острые ощущения. Невероятно. Обведя её ключицы губами, Рид спустился ниже, покрывая поцелуями ложбинку между грудей, пока руками, приподняв мягкую ткань халатика, сжал ягодицы Элли и прижал к себе плотнее. Он возбудился, и она должна была это почувствовать, несмотря на наличие одежды, что сковывала и вызывала нервную дрожь. Поскорее бы от неё избавиться, поскорее бы! Какой бы чудесной и удобной ни была поза, в которой они находились, Рид, окольцевав талию Элли одной рукой, резко перевернулся и аккуратно уложил девушку на мягкие подушки. Поза наездницы и вправду была прекрасной, но быть сверху над наездницей ему нравилось больше. Элли торопливо пыталась стянуть с него футболку, и он, поддаваясь её попыткам, снял с себя эту ненужную в данный момент вещь и швырнул куда подальше. Рид разделял настроение Элли, понимал, почему она торопилась, но он так сильно соскучился по ней, по её телу, что хотел продлить прелюдии. Сняв с неё халат, он аккуратно кинул его на компьютерный стул, что стоял недалеко от кровати, и склонился над девушкой. Оставил неровный круг поцелуев вокруг её пупка, поднимаясь выше и выше, пытаясь скрыть улыбку, когда замечал, как она сжимала одеяло хрупкими пальцами. Рид оставил легкий поцелуй у неё на подбородке и вдруг прошептал: — У меня никого не было, Элли. Девушка замерла и посмотрела на него удивленно, продолжая неровно дышать. Рид не знал, зачем он заговорил об этом, но почему-то ему показалось важным это озвучить. Важно было донести до нее, что ни одна девушка за этот чертов год не смогла поднять в нем хотя бы малую часть тех чувств, которые могла разбудить сводная сестра одним лишь своим взглядом или словом. И дело не во внешности, не в характере, не в поведении — ни одна из них не являлась Элли. Вот и всё. Рид понятия не имел, что она ответит, но это было не так уж и важно. В конце концов сейчас они были вместе — только это имело значения. — У меня тоже, — ответила Элли горячим шепотом, все еще смотря на него пораженно. — У меня тоже никого не было. Рид мог лишь догадываться, по каким причинам его девушка оставалась одна. По тем же, что и у него, или по каким-то другим — это маловажно, это пустое, это в прошлом. Говорить сейчас об этом не имело смысла, да и когда-нибудь потом — тоже. Сейчас были только они и их чувства. И ничего, и никого больше. Больше они не разговаривали, начиная быстро стягивать с друг друга одежду и покрывая поцелуями разгоряченную кожу. Терпения подходило к концу, поэтому Рид, в последний раз чуть прикусив сосок Элли, выпрямился и, быстро надев презерватив, резко вошел в неё. Несмотря на желание, что затмевало разум, Рид помнил, что должен быть аккуратным и чутким, поэтому стал двигаться только после того, как Элли дала знать, что всё в порядке. Их кожа терлась друг о друга, а губы, покрасневшие от покусываний и страстных поцелуев, находили друг друга всё чаще и чаще. Было слишком хорошо. Чертовски. Все возможные беды ушли на второй план. Не существовало ни проблем в семье, ни того неприятного разговора с отцом, ни своеобразного предательства матери, ни отвратительного года разлуки. И пусть завтра подарит им новые замешательства, здесь и сейчас, в их маленьком мире, всё было хорошо.***
Укрывшись легким одеялом, они лежали на одной подушке, лицами друг к другу, и восстанавливали дыхание. Обоих всё еще слегка потряхивало после оргазма. Вторая подушка валялась где-то на полу, скинутая кем-то из них в порыве неконтролируемого всплеска чувств. Придя в себя, Элли вдруг протянула руку и дрожащими пальцами чуть приспустила одеяло, прикрывавшее тело молодого человека. Прищурила глаза, пытаясь разглядеть что-то, и Рид уже понимал, что она хотела увидеть. Он тихо усмехнулся, когда Элли, нахмурившись, привстала и склонилась к его боку, где в том году она пальцами выводила узоры, соединяя его родинки и делясь интересными фактами о созвездиях. — Это что? — Спросила она. — Татуировка, — ответил Рид. Те самые родинки, расположение которых напоминали Элли созвездие Стрелы, теперь действительно были соединены тонкими линиями, а вокруг каждой родинки были крохотные отрезки, напоминающие лучики, — свет звезд. Теперь созвездие Стрелы — его созвездие — было с ним. Навсегда. — Ты сделал татуировку? — Вновь задала вопрос Элли, но он был скорее риторическим, передающим её шок. — Но как… зачем? — Если честно, то я не помню. Это было в тот день, когда я звонил тебе ночью. Утром я ничего не чувствовал, кроме жуткой головной боли, а когда всё-таки смог заставить себя подняться с кровати и пойти в душ, увидел на боку пленку. Сначала удивился, потом разозлился и в конце концов принял. — Да уж, романтичная история, — хмыкнула Элли, — почему именно эта татуировка, ты тоже не помнишь? — Звезды, — просто ответил Рид, пожав плечами. — Они всегда ассоциировались с тобой. Поэтому, несмотря на наше расставание, я должен был оставить твой след на себе, как напоминание. — Напоминание о чем? — Тихо спросила Элли, поднимая на него взгляд карих глаз. — О том, что ты — лучшая часть моей жизни. Элли слабо улыбнулась и, проведя указательным пальцем от родинки к родинке, словно рисуя татуировку заново, прижала к созвездию свою ладонь. Рид накрыл её руку своей и переплел их пальцы, одурманенный этим слабым, но таким дорогим проявлением нежности. — Я люблю тебя, Рид. — И я люблю тебя, Элли.***
Так прошло полторы недели. Рид и Элли, используя опыт проживания в одном доме на протяжении трех месяцев, отлично ужились в съемной квартире. Обставили всё так, как хотелось, выделив каждому свой уголок. Рид занял рабочий стол, на котором лежали его бумаги и ноутбук, а для Элли купили недорогое кресло, в котором она могла спокойно читать книги. Рядом они поставили небольшую деревянную полочку, на которой сейчас уже стояло несколько книг в мягких обложках и несколько разных закладок. Они ходили вместе в магазин и изучали район, в которым им предстояло жить оставшиеся дни до конца месяца. Рид бывал здесь, но очень давно и очень редко, поэтому даже для него некоторые места были открытием. Вечерами смотрели фильмы или вместе готовили ужин, засыпая в объятиях друг друга. Одним словом — жили. Иногда спорили, но без этого — никуда. Родители о них не вспоминали первые несколько дней. Микки и Лили, которые позвонили им вечером следующего дня, пришлось честно сказать, что они поссорились с мамой и папой, поэтому пока поживут в другом месте, и в этой ситуации их было жаль больше всего. Они были детьми, которые не должны видеть, как их семья разваливается на части. Но так получалось, и ничего уже было не исправить. Анна сдалась первой. Первый звонок от нее раздался спустя четыре дня, но ни Рид, ни Элли не взяли трубку. Как и на последующие звонки и сообщения, потому что оба понимали — решения принимает не Анна. Гарри продолжал сохранять молчание и, словно его отражение, тем же самыми занимались Рид и Элли. Страдали все. И каждый переживал эту ситуацию по-своему, но никто из них троих не пытался сделать первый шаг. Потому что это было дело принципа. Либо будет так, как он сказал. Либо никак. Но всё-таки было кое-что, что способно вновь сплотить любую семью рядом друг с другом — общее горе. И если бы Рид знал, чем всё это закончится, никогда бы не согласился так рисковать. Телефон Элли, лежавший на тумбочке, разрезал тишину. Рид дрогнул от неожиданности и отвлекся от ноутбука. — Эй, что ты делаешь? — Возмутился он, когда девушка, вместо того, чтобы сбросить назойливый звонок, взяла трубку. — Да, бабушка Нора, здравствуйте, — ответила Элли, отложив книгу на колени. Бабушка? И почему она звонила Элли, а не ему? — Мы поссорились, да… Нет, нет. Все хорошо… Там долго объяснять, правда. — Она вздохнула и устало потерла глаза. — Вы сейчас там, да? Нет. Нет. Мы не вернемся, пока… Я и Рид? Да, мы… мы вместе. Как парень и девушка. Рид не слышал, о чем бабушка спрашивала Элли, поэтому мог лишь догадываться о её реакции. Он откинулся на спинку компьютерного кресла, смотря на сводную сестру, когда вдруг она нахмурилась и подалась вперед, а книга сползла с её колен и тихо упала на мягкий белый ковер. — Бабушка Нора, всё хорошо? — Спросила неожиданно Элли, а сердце Рида сжалось от тревоги. Нет. Только не это. — Бабушка Нора, Вам плохо? Бабушка Нора! Элли отняла телефон от уха и посмотрела на Рида. Звонок был сброшен. Она побледнела, и брюнету показалось, что он сейчас сломает подлокотник кресла, который сжал с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Не молчи, Элли. — Прошептал Рид, не отрывая от неё взгляд. Нет. Пожалуйста. — Рид, я… — девушка судорожно вздохнула и сжала пальцы в кулаки, пытаясь скрыть возникшую дрожь, — мне кажется, у твоей бабушки инсульт.